Майк Омер
За спиной
– О нет… – пробормотала она.
– Что такое? – встрепенулась Барбара.
– Костюм Лукаса… Он волшебник. Но с ним должен был пойти дедушка, а плащ с капюшоном ему купила бабушка. Плащ сейчас у нее дома. Мне придется сгонять за ним… – Джемма посмотрела на настенные часы. – Но уже нет времени…
Она прикусила губу. Праздничный торт… Промашка с костюмом… Ужин… Поход за сладостями… Казалось, у нее в голове абсолютно все перемешалось, и она никак не могла привести это в порядок. А ведь обычно была такой собранной… Такой организованной…
– Я… я думаю, что сначала надо найти торт. Потому что, как ты сказала, с этим лучше не затягивать. А потом… я не знаю. Думаю, Лукас может обойтись и без плаща. – Без плаща костюм Лукаса состоял из пластиковой волшебной палочки и дурацкой шляпы. Глаза у нее затуманились слезами. – Гм… Погоди, Барбара, прости, мне просто нужно, гм….
Барбара поставила чашку с кофе на стол и мягко положила ей ладонь на плечо.
– Не переживай, Джемс. Прежде всего забудь про торт, ладно? Загляни ко мне завтра вечерком, и мы вместе испечем отличный праздничный торт.
– Но у тебя такой длинный рабочий день, ты всегда такая усталая, когда заканчиваешь…
– Не беспокойся об этом. Я люблю печь. И я только рада помочь, хорошо?
– Хорошо, – слабо отозвалась Джемма.
– Из-за плаща тоже не переживай. Если у вас тут есть какая-нибудь ненужная рубашка, мы можем мигом превратить ее в плащ для Лукаса.
Джемма глубоко вздохнула.
– Ты права. Можно отрезать рукава, и никто ничего не поймет.
– Готова поспорить, что смогу найти в интернете видео, которое поможет нам с этим. – Барбара достала свой телефон.
Джемма откашлялась.
– Угу. Гм… спасибо.
– Дело большое… О, вот оно. Я нашла это видео на «Фейсбуке». Знаешь что? Я давно хотела спросить: почему мы до сих пор не друзья на «Фейсбуке»? Я тут недавно пыталась тебя там разыскать, но так и не смогла найти твой аккаунт. Я думала, ты должна быть в списке друзей Тельмы, но…
– Меня нет на «Фейсбуке». Я уже тебе говорила.
– Ой… – Барбара нахмурилась. – А ведь и точно. А где ты есть? В «Инстаграме»? На «Икс»?
– Я… Нигде. Ни в чем из этого.
– О, в самом деле? – Барбара подняла глаза от телефона. – Как же так вышло?
В двадцать первом веке отсутствие в социальных сетях равносильно отсутствию конечности. Как вы можете следить за всеми этими политическими спорами, заплесневелыми шутками и рекламой, не имея аккаунта в социальных сетях? Откуда вы узнаете, как дела у вашего бывшего или у того человека с работы, с которым вы никогда по-настоящему не общались? Это был уже далеко не первый раз, когда у Джеммы спрашивали, как и почему. И у нее всегда имелся ответ на этот вопрос. Даже целый репертуар ответов, который всех удовлетворял. Все они были вариациями предложений, включающих в себя слова «массивы данных», «крупные корпорации» и «конфиденциальность».
Джемма иногда говорила: «Я ценю свою конфиденциальность и не хочу, чтобы крупные корпорации заносили меня в свои массивы данных». Или могла сказать: «Массивы данных и крупные корпорации представляют серьезную опасность для нашей конфиденциальности, и я не хочу упрощать им жизнь». Или даже когда ей было просто лень развивать эту тему: «Ну, сами понимаете… Массивы данных… Конфиденциальность… Крупные корпорации…» И это срабатывало. Люди понимающе кивали и меняли тему разговора. Это было магическое заклинание, которое никогда ее не подводило.
Джемма совсем уже собралась озвучить его, но тут вдруг осеклась. Чувство благодарности к Барбаре за ее помощь смешалось с чувством вины за недавние неприятные мысли касательно чересчур громкого голоса подруги и утомительных тем для разговоров. Внезапно Джемма не смогла прибегнуть к этой испытанной лжи. И вместо этого выпалила правду:
– Надо мной часто издевались. В старших классах. Посредством социальных сетей. Был один неприятный случай… Ну да ладно. Хотя… Потом все стало реально плохо. Мне пришлось удалить все свои аккаунты.
«И сменить имя. И сбежать. И переехать на другой конец страны».
– О боже… – тихонько произнесла Барбара.
Джемма никогда раньше не упоминала об этом. Это вроде должно было принести облегчение. Сбросить тяжесть с сердца.
Но вместо этого ей показалось, что прочная стена, которую она возвела, чтобы защитить себя от своего прошлого, дала трещину.
Глава 9
За долгие годы Джемма выработала способ управляться с Хэллоуином. На крыльцо выставлялась корзинка со сластями для тех, кто явится их выпрашивать. Затем она уходила в свою комнату, закрывала дверь, находила какое-нибудь шоу на своем лэптопе и включала звук в наушниках на полную громкость, чтобы заглушить голоса снаружи. И ждала, когда все закончится. Когда родился Лукас, Джемма ясно дала понять, что в этот единственный вечер сын находится в зоне ответственности Бенджамина.
И вот теперь, когда она вышла на улицу, по шее пробежал холодок страха. Страха, никак не связанного со скелетами во дворах ее соседей или громкой жутковатой музыкой, доносящейся из ближайшего дома.
Группы родителей и детей наполняли улицу, кругом слышались взрывы смеха и вопли притворного ужаса. В глазницах пластиковых зомби на крыльце или за окошками самодельных домиков с привидениями мерцал свет. Повсюду были костюмы – маски и грим, закрывающие лица, скрывающие личность.
На Джемму обрушилась то, что принято именовать сенсорной перегрузкой. Воспоминания грозили завладеть ею целиком. В памяти всплыла та вечеринка в честь Хэллоуина в далеком прошлом. Лица, скрытые за…
…масками. Огромное волосатое обезьяноподобное лицо, нависшее над ней, расцветающая на щеке боль…
…Крошечная ручка схватила Джемму за руку. Лукас сжал ее пальцы.
– Какая там страшная ведьма… – пробормотал он, указывая на автоматическую куклу, торчащую за чьим-то забором.
Джемма присела перед ним на корточки и одной рукой притянула к себе, черпая тепло и уют от их соприкосновения.
– Она не страшная, – сказала она. – Она дурацкая. Только посмотри на ее шляпу! Ну разве не дурацкая шляпа?
Лукас скептически посмотрел на нее, явно не убежденный.
– Давай подойдем поближе, – предложила Джемма. – Хочешь посмотреть, как я ущипну ее за нос?
Лукас ухмыльнулся.
– Давай.
Взявшись за руки, они перешли улицу и приблизились к жужжащему автомату. А когда подошли почти вплотную, Джемма поняла, что от куклы исходит механическое хихиканье, едва слышное в окружающем их шуме. Она потянулась к ведьме и осторожно ухватила ее за длинный кривой нос. Резина.
– Бип-бип, – сказала она.
Лукас хихикнул.
– Хочешь тоже ущипнуть ее за нос?
– Давай.
Джемма подняла его, и его импровизированный плащ свалился ей на лицо. Он быстро зажал нос ведьме.
– Бип!
И рассмеялся.
Кто-то выглянул из окна дома – вероятно, испугавшись, что они могут поломать это недешевое праздничное украшение.
– Ладно. Пошли.
Отсюда она уже видела то, что недавно возмутило Барбару. Тремя домами дальше по улице на тротуаре громоздился большой, весьма натурального вида тролль, который держал за ноги куклу в виде маленькой девочки и поднимал ее вверх-вниз. Кукла-девочка отчаянно размахивала руками. Большинство семей с детьми помладше перешли на другую сторону улицы, дабы избежать этого зрелища. Это был самый реалистичный реквизит для Хэллоуина в округе, и владелец дома наверняка был очень доволен собой. Джемма могла представить, как он покупает эту штуку через интернет за несколько тысяч долларов, чувствуя себя королем положения. Будто выиграл в каком-то конкурсе. Он наверняка хвастался перед другими парнями на работе, уверяя их, что его дом, безусловно, самый страшный в округе.
– Давай-ка пойдем вон той дорогой, – предложила Джемма, указывая в другую сторону.
Лукас и так просыпался каждую ночь из-за зуда во всем теле. Ей не хотелось, чтобы причиной его бессонницы стали еще и ночные кошмары.
Дверь первого дома, к которому они подошли, уже была открыта для других собирателей сладостей – отца и ребенка, одетого в костюм Человека-паука. Ребенок получил батончик «Сникерс» и положил его в свой мешок.
– Что надо сказать? – многозначительно напомнил отец.
Малыша, похоже, этот неожиданный вопрос поставил в тупик. Ну кто знал, что предусмотрена еще и викторина? Он заглянул в свой мешок, а затем опустил взгляд в землю, переминаясь с ноги на ногу.
– Что надо сказать этой милой даме? – снова спросил отец.
Вышеупомянутая милая дама застыла в дверях, невольно вовлеченная в воспитательный процесс.
– Спасибо, – наконец пробормотал ребенок.
– Спасибо, – повторил отец, и они оба отвернулись от дамы. Теперь, когда эти двое оказались лицом к Джемме, она узнала отца – видела его пару раз в садике Лукаса.
– Здрасьте! – улыбнулась она.
– Привет! Счастливого Хэллоуина! – весело отозвался он, после чего глянул на Лукаса. – Ну а ты кто же у нас такой?
Тот придвинулся поближе к Джемме.
– Я волшебник.
– О, понятно… Ты Гарри Поттер?
Лукас, который понятия не имел, кто такой Гарри Поттер, покосился на Джемму.
– Он другой волшебник, – ответила она, продолжая улыбаться. – Счастливого Хэллоуина!
К счастью, Человек-паук и его папаня двинулись дальше, и Джемма с Лукасом смогли подойти к крыльцу.
– Сласти или страсти… – нерешительно пропищал Лукас.
– О боже! – притворно напугалась женщина с вазочкой для конфет, вручая Лукасу «Сникерс». – Да это же могущественный волшебник!
– Спасибо, – весело сказала Джемма.
Лукас как зачарованный заглядывал в свою тыкву, в которую только что бросил полученное угощение. Джемма вспомнила, как в далеком детстве тоже первый раз в жизни ходила выпрашивать сладости. До чего же волшебно это было! Один день в году ее буквально заваливали конфетами, куда бы она ни пошла. Это было упоительное чувство, когда она с мамой ходила по округе одетая как фея, постоянно поправляя свои серебристые крылышки… Просто удивительно, насколько живым и ярким оказалось это воспоминание, которое десятилетиями оставалось похороненным где-то в самой глубине головы.
Хэллоуин и вправду мог быть веселым.
– Счастливого Хэллоуина! – сказала женщина, помахав рукой, и закрыла дверь.
В следующих нескольких домах все тоже прошло гладко, и Джемма стала постепенно проникаться духом праздника. Лукас теперь улыбался во весь рот всякий раз, когда они подходили к двери, и радостно выкрикивал «Сласти или страсти!» А еще по собственному почину начал благодарить людей, раздающих угощения, – просто следуя примеру Джеммы, без каких-либо напоминаний. Она пыталась убедить себя, что дело тут в основном в общительном и внимательном характере ее ребенка, но все-таки не могла полностью избавиться от легкого самодовольства, чувствуя себя лучшим родителем, чем отец Человека-паука.
– Можно мне съесть штучку? – спросил Лукас, заглядывая в свою тыкву.
– Как только вернемся домой, – стратегически решила Джемма. Это должно было побудить Лукаса пораньше свернуть мероприятие. Верно, сейчас ей было весело, она по-настоящему наслаждалась происходящим, но вечер становился все холоднее. А потом, не так-то легко провести ту грань, которая отделяет просто щедрый улов конфет от того их количества, что способно вызвать рези в животе или неприятный визит к стоматологу в будущем.
– Мое ведерко становится все тяжелее, – сообщил Лукас.
– Хочешь, чтобы я его понесла?
– Нет. Какие конфеты ты любишь больше всего?
– Мне нравятся «Ризис». А тебе какие?
– Я люблю мармеладных мишек. Тот дяденька в клоунском костюме дал мне четыре штуки.
– Четыре, говоришь? – Джемма перевела взгляд на другую сторону улицы, где крыльцо с вазой конфет окружила семья с тремя детьми. Похоже, эти люди относились к этой вазе как к шведскому столу с его принципом «ешь сколько влезет» и горстями запихивали конфеты в свои пакеты. Ощутив укол раздражения, она уже представляла, как с утра будет рассказывать об этом Барбаре. Ей было интересно, как подруга отреагирует на ее опыт участия в походе за сладостями – зная, что у Джеммы проблемы с Хэллоуином.
Хотя, наверное, она уже понемногу излечивалась, преодолевала свое отвращение к этому празднику. «Что ни делается, все к лучшему», – наверняка скажет ей Барб. Потому что это одна из ее излюбленных фраз. И она будет совершенно права в том воображаемом диалоге, который Джемма вела у себя в голове. Потому что это и вправду пошло ей на пользу.
Она перевела взгляд на следующий дом. Еще три – может, четыре захода, и она предложит возвращаться домой. Позволит Лукасу наконец съесть этих мармеладных мишек.
Навстречу им шли мать и ее дочь. Обе казались знакомыми. Наверное, она видела их в местном парке. Девочка была одета как один из Миньонов из известного мультика – в синий комбинезон, желтую рубашку и круглые защитные очки. А мать…
Мать была одета как ангел. За спиной у нее были большие белые крылья, над головой сиял нимб. Коротенький белый топ открывал живот, а поверх него был надет блестящий белый жакет. На голове – пепельно-белый парик. Лицо у нее было бледным, что делало макияж еще более заметным – красная губная помада, темные тени для век…
Джемма сбилась с шага. Это было все равно что заглянуть в туннель времени, перенестись на тринадцать лет в прошлое. Прямиком в дом Виктории Хауэлл, на ту вечеринку в честь Хэллоуина. Увиденное было не просто похоже – это была абсолютная идентичность. Джемма помнила каждую деталь. Естественно, помнила. В тот вечер она хорошо разглядела Викторию. Пока та плакала.
Вдоль улицы подул холодный ветерок, слегка приподняв белый жакет, и у Джеммы перехватило дыхание. Под жакетом, чуть выше талии женщины, виднелось большое пятно крови.
«Это фальшивая кровь… Не настоящая. Это всего лишь маскарадный костюм…»
К этому времени они оказались уже достаточно близко друг от друга, чтобы встретиться взглядами. Женщина кивнула ей – вероятно, узнав по парку. Джемма молча кивнула в ответ. Женщина и девочка вплотную, едва ли не задев их, прошли мимо и продолжили свой путь.
Джемма поежилась, не понимая, что это было. Кровь ей только померещилась? Но даже без нее костюм был в точности таким, как тогда. Никакого парика на Виктории в тот вечер, конечно же, не было – ее собственные волосы были пепельно-белыми, именно такой длины, и…
– У меня было два младших брата, – послышалось откуда-то сзади.
Джемма обернулась. Там стояла та женщина в костюме ангела, все еще держа дочь за руку.
– Что? – непроизвольно вырвалось у Джеммы.
– У меня было два брата. Уилли и Крейг. Помнишь их? Уилли обнимал меня каждое утро. А по выходным мы все вместе играли в «Монополию».
Джемма отступила на шаг. Женщина медленно двинулась к ней. Лицо у нее словно застыло, голос звучал монотонно. Только глаза выдавали какие-то эмоции. Широко раскрытые, нервно бегающие по сторонам. Почти… отчаянные. Джемма попыталась что-то сказать. «Я вас знаю?» Или, может, «с вами всё в порядке?» Но так и не смогла. Во рту у нее пересохло, и никак не удавалось выдавить из себя ни единого слога.
– Я хотела стать ветеринаром, – ровным, безжизненным голосом продолжала женщина. – Я любила животных. Помнишь наших собак? Джакс постоянно выл, когда меня не стало.
– Мамочка… – Маленькая дочка женщины потянула ее за руку. – Пошли.
Вид у нее был скучающий и раздраженный.
На миг опустив взгляд на дочку, женщина стиснула зубы. Заговорила быстрее, как будто у нее было совсем мало времени:
– Как думаешь, я бы уже вышла замуж, как и ты? Сколько у меня было бы детей?
– У тебя только один ребенок. Я! – заметила ее дочь и опять потянула мать за руку.
Вмешательство девочки, казалось, нарушило монолог женщины. Несколько секунд ее губы шевелились, не издавая ни звука; она смотрела то на дочь, то обратно на Джемму.
Джемма наконец обрела дар речи.
– Простите, я…
– Но ты уничтожила все шансы на то, что это произойдет, так ведь? – наконец выпалила женщина, понизив голос. – Ты думала, что сможешь сбежать и все будет хорошо? Нет уж, ничего хорошего тебя не ждет!
У Джеммы закружилась голова. Она попыталась ответить, но не смогла, все продолжала смотреть на пятно крови…
«Фальшивой крови…»
…на блузке женщины. Казалось, оно вот-вот начнет расползаться.
А потом женщина развернулась и быстро зашагала прочь, а ее маленькая дочка устремилась за ней, стараясь не отставать, – Джемма слышала ее жалобные призывы замедлить шаг. Ей хотелось броситься следом, догнать их, но ноги словно приросли к тротуару.
– Кто это был, мамочка? – спросил Лукас.
Джемма несколько раз моргнула и откашлялась.
– Не знаю. Я… Я не знаю.
– Что она говорила? Про собаку?
Джемма присмотрелась. Женщина и девочка уходили все дальше по темнеющей улице. Она все еще могла догнать их. Получить какие-то ответы. Но то, что сказала женщина, просто не укладывалось в голове. Это была явно не Виктория. И явно не ее призрак. Джемма опустила взгляд на Лукаса. Он все это слышал! Он только что сказал об этом.
– Ты слышал, что она сказала? – спросила она.
– Она сказала, что собака выла.
– Что еще? – настойчиво продолжала Джемма.
Лукас нахмурился.
– Может, еще сходим за конфетами?
– Ты не помнишь, что еще она сказала? – Джемма старалась говорить спокойным голосом, чтобы избежать повторения вчерашнего срыва.
Лукас покачал головой.
– Я замерз. Может, пойдем? Я хочу еще конфет.
– Мне… нужно позвонить папочке. Всего одну секундочку.
Бенджамин ответил на звонок после второго гудка. На заднем плане Джемма слышала шум автомобильного мотора.
– Привет, милая, я уже еду домой. Буду как только смогу.
– Как скоро? – прохрипела Джемма. Он был нужен ей прямо сейчас.
– Навигатор показывает, что через двадцать минут.
Двадцать минут… Целая вечность.
– Хорошо, – прошептала Джемма. – Жду.
И отключилась.
– Мам! – Лукас несколько раз потянул ее за руку.
Она позволила своему сыну вести ее – нетвердо шла за ним, стараясь окончательно не расклеиться. Та женщина упомянула Уилли и Крейга… братьев Виктории. И Джакса. Джемма помнила, как у семьи Хауэлл появился Джакс, тогда еще щенок – великолепный золотистый ретривер. Они с Викторией часами играли с ним во дворе перед домом.
Это нельзя было списать на простое совпадение – как и ту клиентку, которая пришла в «Примадонну». На несколько секунд Джемма заподозрила, что только что встреченная женщина – из Крамвилла. Что та разыскала ее и по какой-то непонятной причине решила таким вот странным образом подшутить над ней. Но это было невозможно. Она не была похожа ни на кого из Крамвилла. И даже если это было и так, то кто бы стал так заморачиваться? Требовалось найти в точности такой же маскарадный костюм, в котором Виктория была на той вечеринке, плюс парик, а затем отправиться в этом наряде за конфетами со своей собственной дочерью – и только ради какого-то сомнительного розыгрыша? В этом не было никакого смысла. Абсолютно никакого смысла.
Единственным разумным объяснением было то же, что и раньше. Она увидела женщину в костюме, который напомнил ей о Виктории, а все остальное ей просто почудилось. Было чем-то вроде галлюцинации. Женщина наверняка сказала ей что-то совершенно безобидное – может, предупредила о доме с собакой, которая напугала ее дочь, когда они зашли туда за сладостями. А Джемма услышала то, что мог породить лишь ее собственный разум.
Через два дома на заборе висела табличка «Осторожно, злая собака». Джемма не ощутила облегчения от того, что ее объяснение подтвердилось. Тот факт, что отныне она не могла доверять собственным глазам и ушам, привел ее в ужас. Вдруг они с Лукасом будут переходить дорогу, а она не увидит приближающуюся машину? Или еще каким-то образом навредит сыну из-за игры своего воображения?
Лукас явно устал, и Джемма воспользовалась этой возможностью, чтобы убедить его вернуться домой. В его тыкве было уже полно конфет – в более чем достаточном количестве. По дороге домой он радостно болтал, рассказывая о собранной добыче и о том, как сейчас начнет ее уничтожать. Джемма не могла найти в себе сил отвечать. Ей нужно было поскорее вернуться в дом. Любой прохожий, облаченный в маскарадный костюм, теперь казался ей угрожающим – представлялся ночным кошмаром, порожденным ее измученным и населенным призраками из прошлого разумом. Шум и мерцающие огоньки лишь усиливали ее панику. В голове глухо пульсировало. Джемма почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Еще всего лишь несколько шагов… Еще совсем чуть-чуть…
Джемма почти ожидала увидеть призрак этой женщины и в своем собственном доме, когда они с Лукасом вошли внутрь. Она быстро включила весь свет, чувствуя, как сердце глухо стучит в ушах. Схватив пакет с конфетами, опять наполнила опустевшую корзинку, оставленную на крыльце. Она бы не вынесла, если б кто-нибудь сейчас постучал в дверь.
Лукас высыпал содержимое тыквенного ведерка на стол и теперь перебирал его, с широкой улыбкой на лице. Джемма безвольно опустилась на один из стульев и отсутствующе уставилась на него, пока он отправлял в рот мармеладного мишку. Она смутно помнила, что собиралась сказать ему, что он может съесть только одну конфету перед сном, но сейчас не могла понять, почему это было для нее так важно.
Войдя в дом, Бенджамин застал ее на том же месте. Как только он появился, она встала и пошла в ванную, закрыв за собой дверь, откуда слышала его разговор с Лукасом, приглушенный дверью.
– Как дела, парень? Тебе было весело? Ого, мармеладные мишки!..
Расскажет ли ему Лукас про женщину в костюме ангела? Пожалуй, что вряд ли. Для него это была просто еще одна женщина в маскарадном костюме.
Выждав несколько минут, Джемма вышла. Лукас и Бенджамин уже оба перебирали конфеты, разделяя их на кучки.
– Бенджамин, можно тебя на минутку? – спросила она. Голос у нее прозвучал глухо, измученно.
– Конечно.
Взъерошив Лукасу волосы, Бенджамин поднялся из-за стола.
Джемма прошла в их спальню и закрыла дверь, когда Бенджамин последовал туда за ней.
– Послушай, – сказал он. – Прости, я знаю, что обещал вернуться домой к шести, но…
Джемма подняла руку, призывая его умолкнуть.
– Да плевать мне на это… Бенджамин… Что-то со мной не то.
Он нахмурился.
– В каком это смысле?
– Я… Я плохо спала несколько недель из-за того, что Лукас просыпался по ночам… – Голос у нее задрожал. – Да, знаю, я всегда говорила, что к этому готова, но… Но у меня такое чувство, будто я разваливаюсь на части. У меня все чаще болит и кружится голова, я постоянно чувствую усталость. У меня начались…
«Галлюцинации…»
– …приступы тревоги. Еще пара ночей без сна – и, думаю, я просто сойду с ума.
Бенджамин заключил ее в объятия. Она, дрожа, уткнулась лицом ему в грудь.
– Без проблем, милая, – прошептал он. – Сегодня ночью я встану к Лукасу, если он проснется. И после этого тоже. А ты просто спи. Спи, пока тебе не станет лучше.
