Мери Ли
Каролина. Часть третья
– Уведите ее обратно, – командует он.
Успеваю бросить последний взгляд на Беринга и мысленно обещаю ему еще вернуться.
5. Цена лживой власти
Вечерний Салем, погрузившись в тишину и недоумение, был готов слушать очередную выдуманную историю Люка Куин.
Еще днем из всех динамиков местные жители услышали голос Люка и возрадовались, что он вернулся. Они не знали причин его возвращения и не ведали о том, как изменился его внешний вид. Люди ликовали, не подозревая, какой страх и растерянность испытают, стоя на площади и смотря на человека, который будет рассказывать им небылицу.
После очередного изнурительного рабочего дня народ стал собираться в сердце Салема. Туда шли все, даже те, кто отстраивал стену. На охране периметра остались только люди Брайана. В них он не сомневался, а остальных должен был увидеть лично в момент общего сбора.
Брайан проходил сквозь толпу, умея быть незаметным как тень и наблюдал за местными, которые с трепетом ожидали появления любимого правителя Салема.
В это время Адриан уже сошел с крыльца дома Куин и встал рядом с Дейлом. Он испытывал легкую нервозность, но был рад мутации своего организма, ведь она гасила все чувства, и поэтому он смог пойти туда, где его ожидало людское непринятие.
– Я буду за тобой, – сказал Дейл.
– Меня больше интересует, где будет Брайан.
Они переглянулись, понимая, что Брайан будет выслеживать не поверивших в их очередную ложь. Ранее Адриан просил его быть снисходительным, но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Ты хотел сказать, Крис, – напомнил Дейл о необходимости использовать имя, придуманное для Салема.
– Разумеется.
Они отправились на шум толпы. Ардиан шел в черном плаще, на голову был накинут капюшон. Он не хотел испугать людей раньше времени. По периметру были расставлены законники, с которыми уже переговорил Брайан и объяснил ситуацию. Они должны будут удержать людей в случае непредвиденных обстоятельств. Например, таких, как всеобщая паника.
Направляясь к площади, он на мгновение прикрыл глаза и постарался почувствовать мутировавших, поблизости их не было. Адриан не знал, рад этому или нет.
По мере того, как расстояние до площади сокращалось, он все больше становился уверенным в том, что все делает правильно. Он нужен Салему в той же степени, что и Салем необходим ему.
Адриан зашел под свет фонаря и скинул капюшон. Людская молва тут же утихла, но тишина правила балом всего лишь несколько секунд, а потом по толпе пошел шепот. Адриан молча смотрел на них и ждал момента, когда все рассмотрят его лицо, неправдоподобно красную радужку, рисунки на открытых участках тела. Первые ряды немного сдвинулись назад, но никто не побежал, не завопил от ужаса, словно чувствовали, что от хищника не скрыться и его лучше не гневать.
Адриан, надев личину Люка, начал говорить. Его голос был уверенным и твердым, он прямо смотрел людям в глаза и рассказывал историю, которую они с Брайаном продумали до мельчайших деталей. Он рассказывал о том, как узнал о нападении и спешил в город, чтобы спасти Салем. Особенно он подчеркнул два момента, что он после укусов мутировавших остался человеком и по-прежнему помнит о своем долге главы семейства Куин – защищать и оберегать жителей Салема. О том, что он изгнал мутировавших и спас множество жизней.
Брайан тем временем двигался в толпе и слушал тихие пересуды. Большинство верило Люку и были рады, что он вернулся, и восхваляли Дэйли за лекарство, которое может изменить мир, убрать человеческие потери от мутации.
Адриан продолжал говорить, пару раз беря паузу, чтобы выслушать вопросы самых смелых, и тут же начинал на них отвечать. А Брайан, притаившись в тени здания, наблюдал за фермерами, которые не верили ни единому слову самозванца.
Речь Адриана набирала обороты, он даже несколько раз пошутил и окончательно разрядил обстановку. Он действительно имел талант управления людьми. Но Брайан знал – всем мил не будешь. Именно поэтому он пошел за фермерами, когда Адриан распустил всеобщее собрание. Много людей остались на площади и продолжили беседу с Адрианом. Брайан поймал взгляд Дейла и кивнул ему, тем самым сообщая, что уходит с площади и охрана вернувшегося Люка ложится на плечи Дейла.
Адриан с энтузиазмом общался с местными, одна женщина, которой было уже далеко за шестьдесят, и вовсе попросила потрогать Люка за руку, чтобы понять, не трупной ли температуры его тело. Он позволил, и женщина улыбнулась, поняв, что Люк живой. Дейл все это время был рядом, внимательно смотря на каждого, кто подходил к главе города.
Брайан уже был в баре, сидел за столом в тени и внимательно слушал разговор троих фермеров. Двое из них сомневались в происходящем, они не понимали, верить сказанному Люком на площади или нет. А вот третий упорно гнул линию, что люди не должны подчиняться мутировавшим тварям. Брайан сидел и мысленно закатывал глаза на каждое замечание третьего фермера. Он знал его имя и фамилию, был в курсе расположения его дома на территории Салема, он знал, на каком поле тот работал. Брайан знал все и был доволен отсутствием родственных связей у этого человека.
На рассвете фермера по имени Итан Шарп нашли недалеко от бара. По слухам, блуждающим в Салеме, он слишком перебрал, пошел домой, упал и разбил голову. И только один человек знал, что Итан Шарп упал трижды, прежде чем его сердце и мозг перестали функционировать.
6. Жестокая правда
Сижу у стены в подвале и доедаю последние крошки из тарелки с витиеватым золотым узором по кайме. Джонни придвигается ко мне, бросаю на него косой взгляд.
– Прости, друг, но мне нужны силы, – с жалостью говорю я. – Зато теперь все тараканы твои.
Он моргает, и я отворачиваюсь. После того, как меня снова начали кормить, мысли стали не столь разнобойными и запутанными. Теперь я знаю, что и в какой последовательности должна делать.
Я не буду показывать, что физическая сила стала возвращаться, а болевые ощущения в теле начали отходить на задний план.
Я буду притворяться слабой и делать попытку за попыткой влезть в голову Беринга, не по-настоящему, разумеется. Может, мне удастся вынуть иглу из его вены, чтобы снотворное перестало кочевать в крови. Будучи в глубоком сне, он мне не поможет, а я могу потерять сознание на неопределенное время. Что Поул сделает в этот момент, неизвестно никому.
Я буду покладистой и смирной. Не стану перечить Поулу, более того буду подпитывать его самолюбие. Мне нужно собрать как можно больше информации о том, что ему известно про Салем, и кто те люди, которые помогают ему изнутри города. А Поулу точно кто-то помогает. Он вошел в город и смог добраться до дома Куин, а потом вынес меня и остался незамеченным. Без поддержки это невозможно было бы сделать. Могу предположить, что незнакомый предатель Салема помогает Поулу еще с момента правления моего отца.
Теперь я знаю, что Поул опасен, и не позволю ему получить Салем. Нет, ничего не изменилось, город мне по-прежнему не нужен, но там живет моя мама, девушка, которая вынашивает ребенка, Деймон, Охра и куча других неповинных людей, они достойны справедливого правителя, который будет думать о их судьбах, а не только о всепоглощающей власти.
Поул – худший вариант из возможных.
Он держит в Ротоне мутировавших, которые по ошибке или людской неосторожности могут выбраться отсюда и истребить уйму местных жителей. Человек в здравом уме не сделает этого. Не позволит опасности находиться так близко.
После того, как я смогу повернуть вектор расположения Беринга в мою сторону, я вернусь в Салем. Либо заключу новую сделку, либо сбегу. На тот момент у меня уже будет достаточно сил, а Поул, надеюсь, окажется за решеткой или под землей.
Сбежать из Ротона будет не так сложно, как преодолеть воду на пути от одного берега до другого, но об этом я буду переживать, когда увижу эту самую воду. А пока мне остается только выжидать и казаться слабее, чем я себя ощущаю.
Тяжелые засовы отодвигаются, и дверь, распахнувшись, ударяется о стену. Мутировавшие нервничают и подползают ближе к стенам. Бряканье цепей прекращается, когда дамы входят в помещение.
– Собирайся, – бросает одна из них.
Интересное слово она подобрала, как будто мне есть что собирать. Протягиваю руки вперед, но тут же роняю их, словно они не в силах держаться на весу дольше пары секунд. Кандалы снимают, поднимаюсь в полный рост и выхожу из плена вслед за одной из конвоиров, вторая, как и в прошлый раз, держится у меня за спиной. Шаркаю ногами более энергично, чем в прошлый раз, но не усердствуя с этим занятием. Голову не поднимаю, смотрю в пол.
Я могла бы справиться с дамами прямо сейчас. Но еще не время, я не получила нужную информацию, а она необходима для дальнейшей безопасности Салема.
Как и в прошлый раз, сначала меня заводят в каморку, я моюсь уже более тщательно и переодеваюсь в чистую одежду. Завязываю волосы в узел и перетягиваю его резинкой. После меня приводят в столовую, по дороге опять никого не встречаю. Куда Поул дел людей, живущих в главном доме Ротона? Надеюсь, они живы и в порядке. В былые времена семья повара мне особенно нравилась. Они были добры и открыты к общению, как никто другой из обслуживающего персонала в этом городе.
Поул расположился все на том же месте, а я опустилась на свое, с удивительным стулом и примечательными ремешками. Меня приковывают, я не сопротивляюсь. Жду, когда Поул отправит своих дам куда подальше, и это происходит практически сразу же.
Внимательнее присмотревшись, замечаю, что он не так спокоен, как хочет показаться. Отстукивает барабанную дробь пальцами по бежевой скатерти, покоящейся на столе. Он кусает щеку изнутри, да так сильно, что когда его язык облизывает губы, на них остается кровь.
Что его так встревожило?
В подсознании появляется догадка о том, что это Брайан пришел за мной. Что только из-за него Поул может так нервничать, но я быстро отмахиваюсь от надежды на это. Даже при всем желании Брайана найти меня, он не может знать, что я в Ротоне. И я не могу быть уверенной в том, что он испытывает желание вернуть меня в город. Перед глазами возникает его лицо, которое склоняется ко мне для поцелуя… зажмуриваюсь, отгоняя видение, которое будет отвлекать сильнее, чем мне бы того хотелось.
– Я устал ждать, – резко говорит Поул, наконец угомонив свои пальцы. – Ты сегодня же заменишь воспоминания отца.
Смиренно смотрю в глаза бывшего жениха и мягко отвечаю:
– Я постараюсь.
– Постараться недостаточно. Нужно сделать это.
– К чему такая спешка?
– На рассвете к нам пожаловала глава Дэйли и хотела видеть отца, мне пришлось ее спровадить.
– Беринг может позже сам к ней наведаться, – аккуратно предлагаю я.
Поул бросает на меня полный злости взгляд.
– Нет. Она прибыла по срочному делу, о котором согласна говорить только с моим отцом. Эта женщина не может править городом и мнить, что со мной можно не считаться. Она разговаривала со мной, как с несмышленым ребенком.
С Поулом нельзя так разговаривать, это я уже поняла. Ни в коем случае его самолюбие не должно страдать, иначе он не помощник, не соратник и даже не случайный знакомый.
– Тогда, может, Ротону и не нужна эта встреча?
Поул смеется и, остановив истерику, впивается в меня снисходительным взглядом.
– Нет. Она заявляет, что этот разговор может изменить положение вещей. Элли утверждает, что если отец не поговорит с ней, то наш город останется позади, а Дэйли будет править всеми и к ним невозможно будет подобраться. Никому и никогда! – Поул кричит так, что слюна разлетается по столу.
Я понимаю, для чего Элли приезжала в Ротон, но она не уточнила, что сможет править всеми только спустя пару десятков лет. Это как минимум. Брайан и Адриан рассказали, что города Ротон, Салем и Дэйли пытались создать универсальных солдат, которые с легкостью будут противостоять мутировавшим. Понятно, почему Элли не поехала в Салем, но поддержка Беринга ей необходима. Два влиятельных человека всегда лучше одного.
Элли хорошенько встряхнула Поула. У него был свой план, и утром этого дня он превратился в пыль.
– Хорошо, я влезу в голову Беринга, но не уверена,что смогу сделать все за один раз.
– Что тебе нужно, чтобы ускорить процесс?
Боже мой. Более подходящего момента и пожелать было нельзя. Мне не придется украдкой лишать Беринга снотворного. Поул взволнован и торопится не упустить шанс присоединиться к тем, кто будет на вершине мира.
– Нужно убрать снотворное. Оно туманит его разум, и мне будет тяжелее справиться с поставленной задачей.
Сердце колотится быстрее обычного. Находясь под пристальным взглядом Поула, не могу выдать переживания от ожидания ответа. Если он откажется, то мне придется искать другой выход из положения, без участия Беринга.
– Ладно, – бросает Поул. – Я сделаю это. К утру он проснется. Не забудь стереть ему память о том, что он был прикован к своей же кровати.
Киваю и мысленно улыбаюсь. Не думала, что буду благодарна Элли за ее коварный план, но она прибыла в Ротон как никогда вовремя и помогла мне, сама того не понимая.
– Ешь, – бросает Поул. – Тебе нужны силы, ты сама говорила.
– У меня руки прикованы, – напоминаю я.
Он поднимается со своего места и подходит, располагает задницу на столе и начинает кормить меня. Я не говорю о том, что уже поела. После голода, испытанного мной, я не могу отказаться от еды. Это слишком кощунственно.
– А ведь мы бы могли быть сносной парой, – рассуждает Поул, не подозревая, что я бы придушила его в первую брачную ночь. – Ты сидела бы дома и была красивой, а я завоевывал новые земли и города.
Тоже мне завоеватель нашелся. Поул так стремится к этому, что ему плевать на то, что с его подходами он будет сидеть на троне среди руин.
– Могли бы. У меня не вышло править Салемом, ты бы справился лучше, – говорю я и продолжаю пережевывать.
– Ты про пожар в пансионе?
– Да.
– Так было нужно, – говорит он, и я моментально холодею.
– Это был ты?
– Да. Птичка на хвосте принесла информацию, что у тебя конфликт с местной группой лиц. Я не мог не воспользоваться этим.
Я передумала. Придушила бы его до брачной ночи.
– Зачем? – спрашиваю тихо.
К Поулу снова возвращается улыбка, он немного подается вперед и отвечает:
– Чтобы ты поняла, что не годишься на роль главы города и быстрее пришла ко мне. Но ты не пришла и поэтому мне пришлось привлекать мутировавших, снова просить помощи у человека за стеной Салема и увозить тебя самому. Отец всегда говорил, что нельзя важные дела перекладывать на чужие плечи…
Поул еще долго говорит о том, как Беринг учил его стратегии и прочим вещам, необходимым для главы Ротона, а впоследствии и Салема. Он все говорит и говорит, а я смотрю на него и ненавижу с новой силой. Он убил Каролин, даже не задумываясь о том, что там были дети. Пока я искала предателя в казалось бы защищенном городе, враг оказался за его пределами. Как он мог совершать такие вещи и продолжать спокойно засыпать по ночам? Почему такие люди продолжают жить и ни в чем себе не отказывать, а другие – добрые и светлые – сгорают в пламени их амбиций?
Ответ приходит сам.
Из записей семьи Куин я не вынесла главного урока, который красной нитью шел от страницы к странице.
Власть и влияние превыше всего. Потери не важны, если они приносят новые регалии.
Поул портил мне жизнь еще задолго до того, как я о нем вспомнила. А теперь я сижу в его доме и ем с его рук. Любимая зверушка, именно так он меня назвал.
– Кто твой человек в Салеме? – спрашиваю я, внимательно смотря на выражение его лица.
– Ты не поверишь… – начинает он, и его прерывает стук в дверь. – Войдите!
В столовую входит одна из дам, Поул откладывает вилку и переключает внимание на сложенный лист белой бумаги, который ему передают в руки. Развернув его, он быстро пробегает взглядом по строчкам, снова складывает лист и убирает его во внутренний карман пиджака.
– Я был бы рад продолжить нашу беседу, но меня ждут дела Ротона. Будь готова к утру вернуть отца и обелить мое имя в его глазах.
– Разумеется, – отвечаю я и уже через минуту отправляюсь к мутировавшим.
7. След в след
Треск разгорающегося костра завораживал Адриана. Он смотрел на пламя и думал о том, что снова не он заплатил цену за возвращение власти. Адриан всегда был противником насилия, но оно преследовало его всю жизнь. После того, как они с Брайаном вернут Эшли, Адриан возьмет правление Салемом полностью в свои руки и не позволит Брайану оберегать его трон. Хватит.
Уже два дня, как они продолжают поиски следов Эшли и ее похитителя. Они добрались до реки и поняли, что Эшли увезли по воде. Подходящего водного транспорта у Салема не было, поэтому Брайан и Адриан были вынуждены вернуться в город, взять пилота и отправиться к вертолетной площадке, их переправили на другой берег и теперь они выжидали утра, чтобы продолжить путь. По эту сторону реки у них не было друзей и единомышленников. Брайан и Адриан могли положиться только друг на друга.
– Ты знал, что из-за того аппарата произойдет взрыв, – сказал Адриан не сводя взгляда с огня.
Брайан сидел на земле упершись спиной о ствол широкого дерева. Воспоминания о его подростковом возрасте были свежи. Иногда он мечтал избавиться от них, но это было невозможно. Часть его жизненного пути. Часть становления личности. Пусть даже и не самой приятной личности.
– Когда мы с братьями были под властью трех домов – Салема, Дэйли и Ротона, то использовали наживки при охоте на мутировавших. Звук привлекал их и заманивал на открытые участки, которые мы могли хорошо рассмотреть. Чаще всего вокруг этого места размещались блоки с взрывчатыми веществами и при уничтожении мышеловки все сдетонировало. Мы добивали оставшихся. Если нам не выдавали взрывчатку, то мы убирали мутировавших тем, что было под рукой.
– Ты никогда не рассказывал об этом.
– Ты никогда не спрашивал.
Адриан не задавал лишних вопросов, чтобы не проколоться и не выдать того, что сам он не жил так, как Брайан и его люди.
– Я не мог сказать тебе правду не в первый день появления в вашей компании, ни после, – признался Адриан и, отвлекшись от огня, поймал взгляд Брайана. – Я боялся.
– И правильно делал, – подтвердил Брайан и, глубоко вздохнув, отрицательно покачал головой. – Мы бы убили тебя, как только узнали, что ты сын Элли.
– А потом? Если бы я признался тебе позже? Через пару лет?
– Сложно судить об этом сейчас.
Они снова замолчали.
Треск костра успокаивал. Их мысли неизменно уходили к Эшли. Чем дольше она была вне зоны их влияния, тем тяжелее становилось на душе.
– Расскажи, каково это – измениться и стать больше, чем человек, – попросил Брайан.
Адриан был рад переключиться на другое и хотя бы немного вытеснить Эшли из мыслей.
– Не считаю себя лучше людей, – признался он. – Но изменения до сих пор меня удивляют. Я слышу мысли мутировавших, они не сумасшедшие. Понимаешь? У них совсем другая история существования. Они больше хищники, чем люди. Внутри они ведомы только одним желанием.
– Голод?
– Нет. Страх.
– Чего же они боятся?
– Людей. Из того, что мне стало известно из воспоминаний мутировавших, это именно люди пошли их уничтожать. Все мутировавшие когда-то были людьми, имели обычные жизни, но потом изменились и моментально стали противниками всех, кто им был дорог. Они не хотели вредить своим близким, да и людям в целом, и стали уходить как можно дальше от действующих городов. Первые мутировавшие были напуганы изменениями, они лишились дара речи и не могли объясниться с людьми. А люди стали их уничтожать.
– Мы склонны истреблять непонятное нашему разуму, – подтвердил Брайан.
– Вот именно. Сначала мутировавшие защищались, а потом перешли в наступление. Это тяжело объяснить, но память даже давно умерших мутировавших продолжает жить в тех, кто еще жив. Если это можно назвать жизнью. Они помнят, как люди убивали их. Многих мучает жажда отмщения и справедливости. Но больше всего они боятся того, что люди вымрут. Что мутировавшие останутся одни.
Брайан внимательно слушал Адриана, и все, что он знал о мутировавших до этого момента, перевернулось с ног на голову.
– Есть вариант договориться с ними? Прийти к перемирию или полному игнорированию друг друга? – спросил Брайан.
– Не знаю. Не уверен, что они послушают меня.
– Пару дней назад ты смог убедить целый город людей. Ты заставил их поверить, что черное это белое.
– Я не всех убедил, – бросил Адриан, имея в виду погибшего фермера, но он даже не подозревал, что фермер был не единственным, с кем Брайану пришлось разобраться.
– Мы не живем в сказочном мире, где может быть стопроцентное понимание добра и зла, – сказал Брайан.
– Знаешь, что меня мучает? – Адриан задал этот вопрос, совсем не ожидая ответа Брайана. Ему нужно было с кем-то поделиться тем, что его тревожило. – С момента, как я изменился, все чувства, которые я испытывал, будучи человеком, изменились. Страх, желание, голод, даже ощущение холода и жары стали ничтожно малы. Так, словно кто-то выкрутил рычаги на минимум, но не отключил их полностью. Все стремления, кроме одного, отошли на задний план.
– И что за стремление осталось на передовой?
– Я умер с мыслью об Эшли. О том, что она где-то в лесу одна. Напугана и в опасности. Я хотел спасти ее и оберегать столько, сколько будет нужно. Когда я снова открыл глаза, даже сквозь смерть я пронес мысли о ней.
Треск костра больше не был успокаивающим. Они смотрели друг на друга сквозь языки пламени.
– Зачем ты мне это говоришь? – ровным тоном спросил Брайан.
– Чтобы ты знал. Боюсь, что я не смогу отступить. Это не просто какие-то чувства, подвластные человеческому разуму. Это нечто большее, словно мои мысли и грезы о ней ушли в ад и вернулись оттуда. Они въелись в подкорку мозга, бегут по венам.
– Отступить, – произнес Брайан, пробуя это слово. – Не думаю, что есть, куда отступать. Она искала тебя. Уверяла меня, что ты жив и мы должны продолжать поиски.
– А ты? – спросил Адриан.
– А я уверял ее, что ты умер.
– И был прав. Мне необходимо поговорить с ней.
– Сначала мы должны ее найти. А дальше она сама сможет решить, чего хочет.
Брайан не хотел разговаривать об Эшли. Уж точно не с тем, кто поехал головой и пронес чувства к девушке через ад.
– Если откинуть чувства и подумать рационально, то Эшли будет лучше в Салеме. Мы уже давно придумали историю о том, что она стала моей женой. Она даже правила городом, пока меня не было. Там живет ее мама. Ей будет лучше…
Брайан не дал Адриану договорить. Он посмотрел на друга таким взглядом, что тот все понял и замолчал.
Мирного решения в этом вопросе они не найдут.
