Мери Ли
Туман. Полное издание
Глава девятнадцатая
– Брукс, живее!
Бегу еще быстрее, хотя кажется, что это уже невозможно. Очередная тренировка, на которую я, можно сказать, напросилась еще три месяца тому назад. И, кроме меня, теперь страдает весь наш отряд. Я была удивлена, но Келлер поддержал меня, когда я, окрыленная словами полковника, сказала ему, что мне нужны тренировки. Оказалось, что они и так есть у черных, но мне и этого было недостаточно. Ночью я приходила в зал, и на третий раз меня поймал Келлер, разбудил всех наших, сказал, что они должны поблагодарить меня за новую нагрузку, и мы побежали. Я чувствовала взгляды каждого из них. Думаю, они злились и негодовали. Но это неважно, чем сильнее и опытнее будет каждый из нас, тем выше шансы на выживание за пределами периметра базы номер восемь.
Кроме бега, у нас есть спарринги, которые по-прежнему выглядят до ужаса нелепо. Келлер раз за разом ставит против меня Хьюго. С ним у нас больше проблем не было, но и друзьями мы, естественно, не стали. Предполагаю, рыжик боится за свои яйца, которые я обещала ему отрезать. Также мы занимаемся стрельбой, и, кроме пистолета, я более-менее научилась обращаться с автоматом и ружьем. В первый раз выстрелив из ружья, я чуть не сломала себе ключицу, отдача была настолько сильной, что я плюхнулась на задницу и взвыла от боли. Хьюго ржал, но я не обращала на него внимания, с ним я уже разобралась, и у меня появилась новая цель – научиться всему, что мне может дать база номер восемь.
Начиная с отбоя и до двух часов ночи мы бегаем, отжимаемся, прыгаем на скакалке, проводим спарринги, разбираем и собираем оружие, чистим его и выслушиваем наставления Келлера. Больше я не пропускаю ни единого слова мимо ушей, я должна знать как можно больше. Потом, измотанные и уставшие, мы отправляемся спать.
Мама и Лекса пытались поговорить со мной, но я заверила их, что все нормально, но это не так. Обида, что снесла мне крышу, никуда не делась, но разбираться с этим я не намерена. Я прихожу к ним три раза в неделю, разговариваю, иногда даже смеюсь, но что-то во мне изменилось, и я окончательно перестала чувствовать себя частью семьи. Может, это и к лучшему? Им больше не угрожает опасность, Лекса находится под наблюдением докторов, ее беременность протекает замечательно, осложнений никаких нет и, надеюсь, не будет. Ее болезнь никуда не делась, но мне больше не приходится воровать, чтобы достать для нее лекарство. И я решила, что отныне они будут заботиться о себе сами. Скорее всего, моя вина была в том, что я действительно лезла к ним со своими решениями. Теперь предоставляю эту возможность им.
С Лари мы все уладили. У нас не было душещипательного разговора, мы просто посмотрели друг на друга, и все стало ясно. Ему плохо без меня, а мне плохо без него. Надеюсь, что друг больше не возобновит разговор о чувствах, ведь этот диалог может стать фатальным. Предыдущий почти что разрушил нашу дружбу, а Лари последний, кого я хочу потерять. С ним я вижусь куда чаще, чем с мамой и Лексой, сразу после обеда Лари приходит к моей комнате, и мы отправляемся в зал. Три дня назад он попросил Оливию о возможности стать черным, она согласилась, но пока нет информации, когда он пополнит ряды военных.
За три месяца, что прошли после разговора с полковником, я была на десяти вылазках. Все они проходили в городе, из которого мы пытались вытащить доктора. Нашу группу уже начали называть счастливой, ведь десять вылазок подряд у нас обходилось без жертв. Мы добывали еду и одежду, медикаменты и инструменты, привели троих мужчин, все они были поселены в блок мистера Голда, того самого, которого я толкнула, а после попала в карцер. Я вернула Доку украденное лекарство. Келлер заставил меня идти к нему лично, это было волнительно, но не более, чем увидеть самого Дока. Кажется, что он вовсе не заметил моего прихода, так и сидел за столом, делая пометки. Его клетки были пусты, все, кроме той, где раньше была Роберта. В тот раз там оказалась не она, а другая девушка.
Роберту я больше не видела, однажды я предприняла попытку найти ее на территории базы, но эта глупость закончилась лишь потерей времени. Я обратилась к Келлеру, но он сказал, что люди, живущие не под его опекой, не его дело.
Была еще одна интересность, я поцеловалась с Рики, но ничего не испытала. Весь поцелуй могу объяснить двумя словами – было приятно. Ни мурашек, бегущих по рукам, ни бабочек, наводящих беспорядок в моем животе. Это было печально. Вот уже месяц я стараюсь с ним не пересекаться, хотя это трудно сделать, ведь мы живем в одной комнате. Я благодарна Рики за то, что он не напирает на меня. Он действительно привлекательный, и нам есть о чем поговорить, но, как говорится, искра не пробежала.
– Стоп!
Команда Келлера моментально останавливает нас, и, упершись в колени руками, я пытаюсь отдышаться, хотя, кажется, сегодня я устала меньше, чем вчера.
– На сегодня все. Завтра в полдень у нас очередная вылазка. Всех жду здесь сразу же после обеда.
Все расходятся, а я остаюсь. Делаю еще пять кругов по залу и в изнеможении заползаю на ринг, улыбаюсь от усталости в мышцах и смотрю в потолок, окрашенный в белый цвет и исполосованный неприкрытыми балками. Завтра очередная вылазка, не могу утверждать, что мне больше не страшно покидать стены базы, но этот страх стал другим. Словно коктейль азарта и ужаса.
Возвращаюсь в комнату, беру вещи и, посетив душ, заваливаюсь спать.
На следующий день посещаю комнату мамы и Лексы, так я делаю каждый раз перед вылазкой, после ухожу в столовую, получаю свою порцию еды, быстро съедаю ее и иду в зал. Там уже ожидает Келлер. Он снова делает вид, что не замечает меня, и я этому рада, ведь знаю – на задании все изменится, там он замечает всех, даже тех, кто ему не очень приятен.
Не проходит и пятнадцати минут, как зал набивается нашей командой. За прошедшее время я запомнила всех, а с некоторыми мне даже удалось поговорить. Удивительно, но люди словно жаждут рассказать кому-то свою историю, а мне любопытно их слушать.
Отто, парень из другой части планеты, за три дня до появления тумана он прилетел к своей подружке, с которой они познакомились в одном из самых дорогих отелей Дубая на отдыхе. По его словам, это были три дня незабываемого и практически непрекращающегося секса. Я думаю, он преувеличивает, но кто я такая, чтобы переубеждать его, он ведь может и решить доказать мне свою правоту. Отто Кастель вполне симпатичный молодой человек, в следующем месяце ему исполнится двадцать четыре года, его темные кудрявые волосы постоянно спадают на глаза, и он трясет головой, чтобы скинуть их, но они настолько назойливы, что снова возвращаются в исходное положение. Отто из достаточно богатой семьи, но, как и все здесь, оказался не в то время не в том месте. На базу он попал случайно, его и еще четверых мужчин нашел один из отрядов, в первый же день появления тумана. На мой вопрос, куда делась его подружка, он сказал, что она обезумела, и парень запер ее в ванной, что с ней стало потом, он не знает, да и знать не хочет. Отто надеется, что когда-то найдет свою огромную семью. У него семь старших братьев и две младшие сестры.
Анита Листа – третья и последняя девушка из нашего отряда – родилась в Токио, но ее родители оба американцы. Когда Аните было семь, они перебрались на родину и жили в Нью-Йорке, но, когда девочке было девять, ее мама и папа в один из вечеров не вернулись домой. Немногим позже она узнала от тучной женщины в полицейской форме, что родителей больше нет. Они были в торговом центре, когда там взорвалась самодельная бомба. Это был неполномасштабный теракт, погибло всего три человека, но именно родители Аниты оказались в самом эпицентре. Темноволосую девочку отправили в детский дом, ведь единственный живой родственник – ее бабушка – отказалась брать Аниту на попечение. Почему она так поступила, Анита не знает до сих пор. В доме для одиноких детей она провела всего пять месяцев, а после ее забрали в семью, где и без нее было уже четверо детей. Анита говорит, что это была самая отвратительная семья, которую можно себе только вообразить. Она сбегала от них трижды, потом ее вернули обратно в детский дом. После этого она оказывалась еще в четырех приемных семьях, и все возвращали ее назад, пока женщина-соцработник по имени Блу не забрала ее к себе, на тот момент Аните было уже тринадцать. В итоге они переехали в Дрим Сити, Анита жила прямо рядом с вокзалом, с которого я и мама забирали Лексу. Блу погибла на второй день непроглядного тумана. На них напал обезумевший мужчина, и Блу подставила себя под удар, и последнее, что она сказала перед тем, как мужчина перегрыз ей глотку: «Анита, живи. Беги!» И Анита бежала, она не знала куда и для чего. Слезы ее застилали глаза, но неожиданно среди хаоса и ужаса появилась пожилая пара, они взяли девушку с собой и привезли к месту сбора, так она и попала сюда.
Орландо Кант, темнокожий парень тридцати лет, попал сюда из-за отца. Мне так и не удалось узнать, кем тот работал до падения мира, но он был не самым последним человеком в городе. По словам Орландо, отец влетел в дом и стал собирать вещи, тогда о тумане еще никто толком не знал, лишь глупые отголоски в Сети оповещали о нем. Уже через час Орландо, его отец и их пес приехали на базу. Пса пришлось прогнать, так как правила запрещали привозить с собой животных, а отец и сын остались здесь. Сейчас отец Орландо работает на базе, но я его ни разу не видела.
Пантифик Риттл, и да – Пантифик его реальное имя, родители оказались либо с фантазией, либо с прибабахом. Пантифику девятнадцать, у парня белоснежная кожа, светлые волосы, брови и ресницы и ярко-зеленые глаза, кажется, что он появился из пробирки. Ей богу, его внешность кажется настолько экзотичной, что я постоянно перевожу на него взгляд. В день прихода тумана в Дрим Сити Пантифик и его младшая сестра остались дома одни, Пегги, так звали восьмилетнюю девочку, приболела, и, чтобы маме не пришлось брать больничный или нанимать няню, Пантифик остался с ней. Его сосед по лестничной клетке сказал, что знает о сборах на второй день прихода тумана, именно он убедил Пантифика и Пегги бежать. Парень до сих пор не может простить себе этого. Он побежал, он хотел обезопасить Пегги, а потом пойти за мамой, но на них кто-то напал. Как утверждает Панти, это были незараженные, обычные люди, которые приняли его за больного. Скорее всего, из-за специфической внешности. Его сильно треснули по голове, а когда он очнулся, Пегги не было рядом. Он рванул к маме на работу, но не нашел ее. Отправился домой, и там тоже никого не оказалось. В тот день он плакал, он плакал так, что даже звезды слышали его страдания. Не зная, что делать, он отправился на место сбора, которое было на самом краю города, там его и еще семнадцать несчастных забрала машина темно-серого цвета. И каждый раз, когда он идет на вылазку, парень надеется найти свою сестренку и маму. Хоть кого-то из той жизни, чтобы не чувствовать себя дерьмом. Так он утверждает.
Киту Трумену всего семнадцать, и официально он является самым мелким из нашего отряда. Не внешне, конечно, – этот лось вымахал под два метра ростом и, подозреваю, продолжает расти. Он всегда грустит, даже над бредом, что льется изо рта Хьюго, он никогда не смеется. И Кит единственный, о ком я не знаю ничего, кроме имени, возраста и его роста. Смотря на парня, я вижу его историю, и, думаю, она одна из самых печальных, что я слышала в нашем отряде. Несмотря на весь свой рост и ширину плеч, я вижу в нем ребенка, которому бесконечно одиноко и грустно.
Еще один занятный экземпляр – Леон Вайс. Как известно, ему двадцать два года, и он умел стрелять еще до того, как туман нагрянул на нашу грешную землю. Леон стрелял в тире вместе со своим отцом и дядей. И вы удивитесь, узнав, кем его отец работал. Нет, не так. Служил. Его отец служил в церкви и вроде бы не должен брать в руки оружие, но священником он стал после армии, где ослеп на правый глаз. Леон не родной сын священника, по сути, тот подобрал его и воспитал так, как смог. И Леон в какой-то степени верит, что туман пришел не просто так. Люди стали слишком грешными, и поэтому Господь послал туман, чтобы вразумить нас. Я с ним спорить не стала, ведь у парня явно пунктик касаемо веры.
Остальных я так или иначе знала. Хосе и Келлер выросли здесь, и я не удивлена, что их подготовка, как у чуваков из крутого боевика. Естественно, о них я узнала из чужих уст. Синтия – та, кто знает слишком многое. Сама Синтия попала на базу впервые в пятнадцать лет. Ее отчим служил здесь и служит по сей день. А мама Синтии сошла с ума из-за тумана. Женщина, родившая Синтию двадцать лет назад, так и осталась запертой в подвале их дома, в котором Синтия и ее мать остались жить после развода.
Ну и последний из нашего отряда – это рыжая псина. Мне он свою историю не рассказывал, но то, как он разговаривал с Пантификом, можно было услышать даже в берушах. Хьюго девятнадцать. Он из соседнего города. Когда пришел туман, Хьюго был у своей подружки. Сомневаюсь, что у него вообще была подружка, кто в состоянии вытерпеть этого идиота? Может, только его правая рука, но кто знает. Возлюбленные поругались. Хьюго и его вымышленная девушка собачились так, что соседи вызвали копов. Еще до их приезда парень хлопнул дверью и, сбегая по ступеням вниз, врезался в мужчину, который что-то тараторил и схватил Хьюго за грудки. Мужчина орал, что все скоро умрут и нужно бежать за город. Мужчина попросил Хьюго помочь ему спустить жену на коляске вниз и погрузить ее в машину. Чета собиралась за город, там у них был домик. Почему-то мужчина решил, что там безопасно. Хьюго помог им и даже повел машину сквозь туман. В тот момент он был готов сделать все что угодно, лишь бы не возвращаться в квартиру, в которую уже ворвались копы. Рыжий утверждает, что это был один из немногих его добрых поступков. И стоило им выехать за город, как дед спятил и бросился на Хьюго, ну тот и съехал с дороги, врезался в дерево на полной скорости. Дед оказался непристегнутым или же отстегнулся по ходу движения, старик так и вылетел через лобовое окно, а бабулю, кажется, хватил инфаркт. Хьюго так и нашли в машине и привезли сюда. О семье он ни разу не сказал ни единого слова. Так, словно ее у него никогда и не было. А еще я заметила, что рыжий постоянно отшучивается. Иногда это действительно смешные шутки, но по большей части они плоские, как и сам долговязый Хьюго.
И я, одиннадцатый член нашей команды.
Сижу на полу и слушаю, как Келлер рассказывает наше новое задание:
– Сегодня мы едем на трех машинах. Грузовых. Задача – добраться до одного из ближайших городов, сегодня это Дрим Сити, и раздобыть как можно больше генераторов.
– Где мы их будем искать? – спрашивает Кит.
– Больницы, торговые центры, полицейские участки. Еще вопросы?
Вспоминаю наставления копа, который спас нас с Лари из конуры Хами.
– Разве город не закрыли?
Келлер переводит на меня взгляд и произносит:
– Не успели.
Все молчат, Келлер обводит всех нас внимательным взглядом, останавливается на мне и, кивнув головой, говорит:
– Тогда вперед. Брукс, останься.
Непонимающе хмурюсь и наблюдаю, как команда уходит за дверь.
– Прошло три месяца, но именно сейчас мне нужно знать, о чем ты разговаривала с полковником.
Вспомнил же.
– Да так, она давала мне наставления.
Полагаю, разговор о жертвах и хищниках можно отнести к этой категории.
– Что-то еще она говорила? Просила тебя о чем-то?
– Нет. Да в чем, собственно говоря, дело?
На мгновение, всего на одно крошечное мгновение, взгляд Келлера меняется.
– Не стоит ей доверять.
– Почему?
– Если полковник благосклонна к тебе, это значит одно – ей от тебя что-то нужно.
– Она ни о чем не просила…
– Полковник не просит, она приказывает. И у тебя не будет выбора, только иллюзия его.
Да о чем он говорит? Открываю рот, чтобы завалить Келлера вопросами и объяснить, что его обвинения в адрес полковника необоснованны. Ведь прошло уже много времени, а я ее даже не видела. Мне не удается ничего сказать, Келлер снова входит в роль воина и отрезает:
– Брукс, ты свободна. Иди наверх.
Не сдвигаюсь с места, и он дополняет:
– Это приказ.
Глава двадцатая
Три огромные военные машины с кузовами, прикрытыми лишь пологом цвета хаки, движутся в сторону Дрим Сити. На мой вопрос, почему именно туда, Келлер отвечает, что более ближние города будет проще обследовать в дальнейшем, чем те, что находятся в отдалении. Пока у нас есть возможности и ресурсы, нужно обыскать города, которые находятся на расстоянии средней полосы. Что за средняя полоса, я спрашивать не стала, ведь даже на первый вопрос Келлер отвечал без особого энтузиазма.
В его словах есть зерно истины, но мне кажется, что не это является главной причиной нашей поездки именно в мой город. Сегодня Келлер еще более задумчивый, чем был на предыдущих заданиях.
Уже на протяжении нескольких часов едем в практически полной тишине. В нашей машине расположились Хосе, Кит, Синтия и я.
– Как вы думаете, откуда взялся туман? – спрашивает Кит.
Мы с Синтией переглядываемся. Парень обычно молчалив и слышать от него инициативу к разговору поистине удивительно.
– Не знаю, – говорит Синтия. – Да и, скорее всего, мы никогда об этом не узнаем.
Хосе сидит за рулем и, кажется, не собирается участвовать в дискуссии, тема которой интересует всех и каждого. На базе я слышала уйму предположений о причинах появления тумана, но правильно говорит Синтия: нам об этом никто не расскажет, даже если у более высокопоставленных людей есть информация на сей счет.
Кит крутит в руках нож.
– Это понятно, но все же интересно. Я много думал о тумане, и самый популярный вариант из имеющихся – военные или ученые что-то намудрили, а потом это что-то вышло из-под контроля.
Не один Кит так считает. Я уже сбилась со счета, сколько раз слышала эту версию в столовой, в нашей комнате и даже в секторе, где живет мама.
– А другие версии? – спрашиваю я.
– Есть и другие, – говорит самый младший из нашего отряда. – Может, это как-то связано с таянием ледников, ведь есть вероятность, что там было заморожено нечто ужасное, и, попав в атмосферу, оно превратилось в туман, который ядовит и как-то разрушает наш мозг и тело. Ну, или на худой конец – инопланетяне…
Парень замечает, что глаза Синтии искрятся смехом, она явно улыбается, но из-за респиратора этого не видно, Кит не оскорбляется, хмыкает в ответ.
– А что? После того, что видели мы, я поверю во что угодно.
Тут я с ним согласна. Никто из нас даже не подозревал, что мир изменится, а он сделал это так стремительно, что никто не оказался к этому готовым.
Даже правительство, военные и ученые.
– Жаль, что нам об этом не узнать, – говорит Кит и тяжко вздыхает.
– Не уверена, что хочу знать причину появления тумана, – честно признаюсь я. – Я бы лучше узнала, что случится с нами, допустим, через год или два.
Хосе выкручивает руль и тихо говорит:
– Если мы доживем до этого времени.
Хосе довольно загадочный персонаж и явно не самый веселый из нашей команды. Порой пара фраз из его уст отрубает любое желание продолжать разговор. Вот и сейчас мы все замолкаем и продолжаем движение. Через пару часов Хосе разрешает нам подремать, дорога предстоит долгая, а мы не проехали и половины пути.
Ночь проходит без происшествий, единственное, что я слышала, когда стояла в карауле, так это завывание ветра и шелест гнущихся деревьев. Мы остановились буквально на полтора часа, чтобы водители могли отдохнуть, а мы все перекусить, размять ноги и сходить в туалет.
На утро мы снова продолжаем движение, разговаривать никого не тянет, ведь чем ближе город, тем плачевней становятся воспоминания о нем. Некоторые из нашей команды попали на базу именно из Дрим Сити. Я сама пару раз ловлю хандру за хвост и тяну к себе. Я никогда не любила этот город, но тут я провела часть своей жизни. Работала в баре, научилась бить тату и поняла, что это самое счастливое время, что я провела за последние пару лет.
Тут я познакомилась с Лари.
Между Хосе и Синтией до сих пор чувствуется напряжение. Не думаю, что девушка закатила парню скандал только из-за того, что покой в нашей группе будет нарушен, если он станет встречаться с Оливией. Думаю, Синтия сама была бы не прочь оказаться на месте роковой брюнетки. И да, Хосе и Оливия все же начали крутить роман, уже две недели, как он уходит ночами и только через пару часов возвращается в комнату.
В мой родной город мы заезжаем в районе восьми утра. Солнце спряталось за плотным непроглядным слоем, ветер с натугой пытается разогнать надоедливый туман, но его ничто не в силах спугнуть, он полупрозрачной вуалью навсегда поселился на нашем загубленном шарике.
Не проезжаем и пяти километров с последнего поворота, как нам приходится покинуть салоны машин. Спрыгиваю с высокой ступеньки, удобнее перекидываю рюкзак с провизией, затягиваю и без того тугой хвост, достаю пистолет и направляюсь следом за всеми.
Мой город.
Я знаю, что немного правее мы оставили дорогой поселок, где мистер Минч должен был спасти нашу семью, но в итоге поймал в ловушку. Сейчас мы будем проходить довольно бедный район Дрим Сити, но он будет не столь обширным, как тот, в котором жила я. Все более или менее нормальные сооружения в виде больниц, полицейских участков и торговых центров будут находиться ближе к центру.
Где-то вдалеке воет собака. Это единственное, что я могу услышать за промозглым ветром. Пятиэтажные дома, где жил не самый состоятельный слой населения, выглядят практически так же, как и раньше. Все те же выбитые окна, кругом мусор, почти все контейнеры перевернуты, а старые листовки и газеты, подгоняемые ветром, шагают по улицам.
Так вот о чем была речь… Челюсть отпала бы, если б ее не удерживал респиратор. Прямо на окраине, практически впритык к первым домам, стоит недостроенная стена из бетонных блоков, не вижу, как далеко она простирается. Вот так хотели военные запечатать тех, кто остался внутри. Но, как ранее сказал Келлер, они не успели. Рядом с самым краем бетонной стены лежит перевернутая военная машина, и если приглядеться, то можно разглядеть там мужчину в черном. Точнее, его тело, наполовину свисающее из окна.
Сжимаю в руках пистолет, это вроде как и придает сил, но мне еще не приходилось им пользоваться. Первый я потеряла, а второй так и остался девственным. Я не стреляла из него. Не было надобности, я всегда оказываюсь в центре нашей группы, и весь удар на себя принимают те, кто находится вокруг меня, Аниты и Синтии.
В ухе раздается уже привычный холодок Келлера: – Стоять.
Замираю на месте и поворачиваюсь спиной к остальным. Именно так мы всегда и делаем, когда неясно, откуда появится враг. После моей первой вылазки нам попадались только одиночки, казалось, что большие толпы зараженных вымерли, но это неправда. Ведь сейчас я слышу звуки. И их много. Словно лавина зараженных расталкивает мусорные баки, машины и даже дома. Они бегут на нас. Из-за проклятого тумана я не вижу, сколько их и в каком они состоянии.
– К стене! – командует Келлер.
Как можно бесшумнее перехожу улицу и прижимаюсь спиной к стене. Остальные находятся по правую от меня руку, не вижу, все ли здесь, но прямо рядом со мной стоит Хьюго.
Толпа приближается. Слышу хруст металла и треск стекла. Они перелезают через машины, словно не в силах их обойти. С мерзкими шлепками босых ног спрыгивают вниз и снова продолжают шествование по улице.
Сначала я чувствую запах гнили и нечистот, и только потом из тумана появляются первые зараженные. Спасибо респиратору, он спасает от основной части аромата ходячих трупов.
Это больше не люди, так всегда говорит Келлер. Он практически приказывает нам относиться к ним иначе, и сейчас я как никогда готова поверить ему. Совершенно голые и босые кровянистые тела приближаются к нам. Больше невозможно понять, кто из них был мужчиной, а кто женщиной. Они кровавой массой куда-то целенаправленно идут. Когда я замечаю среди них небольших чудищ, не больше метра двадцати в высоту, на мгновение прикрываю глаза. Дети. Это были дети, которые так и не увидели нормальной жизни. Да что жизни? У них даже детство отняли.
Открываю глаза и старюсь еще сильнее вжаться в стену. Первые тела проходят мимо, пронося с собой вонючее амбре, словно знамя отличия. Следующая пятерка тоже проходит, они даже не поворачивают головы в стороны. Они целеустремленно куда-то движутся. Внутри зараженных по-прежнему бушуют паразиты, кажется, еще мгновение, и какой-то червь прогрызет дряблую плоть, вылезет наружу и прыгнет на меня.
Следом идут более низкие особи, я даже вижу, как одна из них, а это, скорее всего, женщина, держит маленькое тело за руку. Так, как это сделала бы мать.
О боже!
В голове всплывает момент разговора с Келлером, после прочтения моего первого доклада, у нас был долгий диалог. Келлер скептически отнесся к моему рассказу о девушке с котом. Но ведь я не лгала, а, как утверждает Мистер Всезнайка, он видит мою ложь. Больше проблем с докладами у меня не возникало.
Тела продолжают движение, не замечая нас, и, когда последние зараженные проходят мимо, воздух не сразу же прекращает вонять. Это даже через респиратор ощущаю, боюсь представить, какое зловоние исходит от них на самом деле.
– За ними, – говорит Келлер, и мы отлепляемся от стены.
Идти за зараженными не очень-то и хочется, но никто не станет перечить Келлеру.
Кто-то из нашего отряда, кто прятался у противоположной стены, задевает что-то металлическое, и на всю улицу разносится громоподобный бряк.
Секунду мы стоим, а потом Келлер говорит, быстро и четко:
– За спиной Брукс пожарная лестница. Все живо наверх.
Моментально убираю пистолет в кобуру на поясе брюк и бросаюсь к лестнице. Вонь гниения возвращается, как и звук их шумных шагов и неразборчивое бормотание. Хьюго подсаживает меня, и я цепляюсь за третью снизу ступеньку. Подтягиваюсь, спасибо тренировкам, и как можно скорее перебираю руками и ногами. В ушах стоит мое прерывистое дыхание. Здание высотой в пять этажей я преодолеваю достаточно быстро, оказываюсь на крыше и тут же слышу скрежет. Наверху видимость еще хуже, туман гуще. Следом за мной забираются остальные, не медля, идем к центру ровной крыши и тут скрежет повторяется снова.
– Стоять, – тихо командует Келлер, и мы замираем.
Снова скрежет.
Келлер отходит вперед и уже через пару метров пропадает из вида. Снизу разносятся характерные звуки для зараженных, но из-за высоты здания они кажутся далекими. Надеюсь, что преследователи за нами не поползут.
Черт, да тут вообще ни хрена не видно. Достаю пистолет и направляю его в сторону, куда ушел Келлер. Когда он выходит из тумана, я вздрагиваю и практически пристреливаю его, но палец так и не нажимает на курок.
– Брукс, убери оружие, – говорит он. – Звук – это открытая дверь, она слетела с петли и болтается на ветру. Разделимся. Кит, Орландо и Отто, идете в сторону полицейского участка. Синтия, Пантифик и Хьюго, вы отправляетесь в больницу. Хосе, Леон и Анита, вы – в здание суда. Я и Брукс в торговый центр. На обследование и нахождение генераторов выделяю не больше двух часов. Связь через рацию, каждые тридцать минут. Ясно?
– Нам что, на себе тащить генераторы? Они же тяжеленные, – говорит Хьюго и бросает на меня косой взгляд.
Я и сама удивлена, что Келлер разделил наш «дружный» дуэт с рыжим. Ведь раньше, что на спаррингах, что в случае разделения группы, Келлер упорно ставил нас вместе.
– Придется, – говорит Келлер и начинает объяснять расположение нужных нам зданий. Сверяем время и получаем последние наставления.
Направляемся к двери, Келлер идет первым, Хосе, как всегда, завершает процессию. Ко всеобщему удивлению за все пять этажей не попадается ни один зараженный. Оказавшись на улице, сразу же расходимся в разные стороны. Наша точка – ближайший торговый центр, и эта точка находится дальше, чем у всех остальных.
Безмолвной тенью следую за Келлером. Кажется, что туман стал более плотным, видимость не дальше пяти метров. Идем практически бесшумно, но я слышу различные звуки по обеим сторонам от нас. Кроме ветра, который продолжает растаскивать мусор по мертвым улицам, слышатся скрежет, шипение и какие-то шлепки. Даже не хочу знать, что означают все эти звуки, но ожидаю нападения в любой момент. Тело напряжено, концентрация внимания и слуха на пределе.
Обходим машину за машиной, переступаем мусор, Келлер останавливается, оборачивается ко мне и кивает направо. Моментально под звуки барабанящего сердца обхожу перевернутый автомобиль красного цвета и встаю вплотную к стене дома. Келлер этого не делает, а продолжает идти вперед. Несколько шагов, и я теряю его из вида.
Внутри все сжимается. Вглядываюсь в туман, но там ничего нет, а даже если есть, мне не видно. Келлер возвращается через пару минут, и я рада видеть его как никогда прежде.
По небу раскатывается гром, и я вздрагиваю. Дождя нам еще не хватало. Продолжаем идти в тишине. Слева раздается звук битого стекла, а следом полукрик-полурык.
Душа уходит из тела, а Келлер хватает меня за руку, и мы бежим вперед. Сворачиваем на соседнюю улицу и продолжаем бежать, я вижу по бокам от нас зараженных. Стоит нам преодолеть их, как они бросаются следом, шипя и бормоча.
Отбрасываю мысли о смерти и безысходности нашего положения. Зараженные заметили нас, и это не светит ничем хорошим. Есть единственное успокоение – Келлер. Он знает, что нужно делать. Он всегда это знает.
И тут небо разрывается миллиардами капель дождя.
В одно мгновение начинается ливень и словно по волшебству смывает туман. Не верю своим глазам и промаргиваюсь, провожу рукой по лицу. Но это так… тумана больше нет, словно его вообще никогда и не было.
Но теперь я вижу десятки зараженных. Их кровянистые тела начинают шипеть и дымиться. Мы с Келлером больше не бежим, сейчас мы просто наблюдатели. Никогда такого не видела. Зараженные начинают кричать и дергаться, а потом замирают в неестественных позах, и наступает тишина, разбавленная шумом дождя.
– Что это было? – спрашиваю я у Келлера.
– Не знаю, – отвечает он и приходит в себя намного быстрее меня. – Идем.
Приближаемся к самой большой группе зараженных. Если приглядеться, то эти ужасающие статуи дышат, и одному только богу известно, когда они вновь оживут. Дождь омывает обезображенные тела, и на месте волдырей и более открытых участков… мяса образуется черная корка.
Бежим по мокрым улицам, в некоторых неровностях дороги уже собрались лужи. Я промокла, но безумно рада снова видеть. Город в ужасном состоянии, кругом валяются тела и стоят замершие статуи чернеющих зараженных, но я стараюсь не смотреть на них. Бежим долго, легкие колет от боли, а ноги немеют. Три месяца назад я бы точно не преодолела такое расстояние, упала бы еще на середине дороги.
