Михаил Овсеенко
Записки военного контрразведчика
ЕЩЕ ОБ АХМАТ ШАХЕ МАСУДЕ
В газете «Труд» от 22 января 1992 г. была опубликована статья журналиста В. Снегирева в форме интервью, взятого у А. Шаха. Даже поверхностный анализ высказываний видного лидера крупного бандформирования свидетельствует о широте его фантазии относительно своих заслуг и некомпетентности советского командования. Себя он представлял крупным стратегом, а всех окружающих – недоумками.
Не буду отрицать, что А. Шах, по сравнению с другими руководителями бандформирований, был незаурядной личностью и самой известной фигурой. Прибавили плюсов его имиджу молва и средства массовой информации. Некоторые стали его называть «Лев Панджшера». Это, в свою очередь, вызывало у отдельных лиц вопрос: а почему его терпела 40-я Армия? Не всем известно, что А. Шах на контролируемой территории, почти примыкающей к центральному региону ДРА, был нужен в качестве противовеса бандформированиям ортодоксальной «Исламской партии Афганистана», с которыми он периодически воевал. Он не мог потерять политического и военного влияния в Панджшере, где находились месторождения драгоценных камней, позволяющие ему сохранять относительную финансовую независимость от своей партии ИОА и ее руководителя Раббани15.
Ахмат Шах Масуд знал английский, французский и арабский языки, два года проучился в Кабульском университете, воевал против Дауда. Выдавая себя за исключительную личность, он не озвучил своих поражений от «некомпетентных» советских генералов, в результате которых он просил у нашего командования мира в 1980, в 1982 и в 1984 годах. Затем, приведя в порядок свои потрепанные банды, сам же и нарушал его. Безусловно, как полевой командир он был более подготовлен и образован, чем другие руководители бандформирований тем не менее эти его качества никак не сравнимы с военной подготовкой и знаниями советского командного состава.
Выражая удовлетворение искусственным развалом СССР, в беседе с журналистами А. Шах заявил: «Хотя, с другой стороны, теперь, боюсь, некому будет противостоять Соединенным Штатам», – и далее: «Будет наблюдаться активизация американской внешней политики, а это может принять опасные формы». Отдадим должное этой части его интеллекта и прозорливости.
Между тем, эта «выдающаяся личность» не смогла победить правительство Наджибуллы после ухода советских войск, а затем нейтрализовать банды Гульбеддина, подвергшего Кабул ракетно-артиллерийскому обстрелу. Тем не менее независимый характер и устойчивое материальное положение накладывали отпечаток на его взаимоотношения с другими лидерами оппозиции, в том числе и со своим партийным шефом. В одном из перехваченных писем (хранилось в музее особого отдела армии) А. Шах критически высказывался о своем руководителе по партии, отмечая, что он сидит в Пешаваре в тепле и совершенно не знает трудностей полевых условий и т.д. Особенно неприятен ему был Гульбеддин.
В октябре 1987 г. А. Шах снова запросил перемирия у командования 40-й Армии. И ему опять пошли навстречу. На этот раз он был заинтересован в предстоящем выводе советских войск, поскольку устранялась основная помеха в создании им исламского государства на границе с Советским Союзом. Более того, в начале 1988 г. он запретил своим отрядам воевать против наших войск. А. Шах обустраивал Панджшер, создавал условия для возвращения домой беженцев, ибо это создавало дополнительные мобилизационные ресурсы. В этих же целях он принимал меры к переходу на свою сторону банд Гульбеддина. В ответ на это другие формирования ИПА развернули активную войну не только против отрядов А. Шаха, но и всех мирных жителей Панджшера.
После нашего ухода А. Шах, не отказавшись от своих планов, вместе с Р. Дустомом создали «Высший Совет Севера», куда входили этнические туркмены, узбеки и таджики, проживающие у южных границ СССР. Еще в ходе войны он высказал мнение, что ни один режим в Кабуле не может существовать без поддержки Советского Союза. Только смерть этого противоречивого человека прервала реализацию его замыслов.
Другим подобным А. Шаху бессменным руководителем крупного бандформирования, действующего в провинции Герат и смежных районах, был Туран Исмаил, который полностью зависел от Ирана.
ЖЕНЕВСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ
14 апреля 1988 г. состоялось торжественное подписание Женевских соглашений.
Как известно, войска Советского Союза покинули Афганистан не под давлением каких-либо внешних или внутренних военно-политических обстоятельств, как это было у американцев во Вьетнаме. Нет, хотя к этому событию страна готовилась начиная с 1982 г., а более конкретно и продуктивно – с 1985 г., выполняя соответствующее решение апрельского пленума ЦК КПСС. Практическая реализация этих планов началась в октябре 1986 г. Женевские же соглашения создали международно-правовую базу для вывода наших войск из Республики Афганистан и прекращения вмешательства в ее внутренние дела с территории Пакистана. В качестве гарантов выполнения соглашений выступали СССР и США, а подписали их министры иностранных дел Афганистана и Пакистана. Оппозиция в Женеву не приглашалась. Не признал эти соглашения и Иран. Самый отъявленный радикал Гульбеддин заявил: «Даже если Советы начнут вывод войск, мы все равно будем атаковать». Спрашивается, а какой же был резон воевать за «веру» и против советских «оккупантов»? Выражай удовлетворение уходом советских войск, и у тебя одной серьезной помехой будет меньше при создании исламского «государства» в юго-восточной части Афганистана. Не случайно лидер оппозиционной партии Гилани назвал Гульбеддина выскочкой и неучем16, а отношение к нему А. Шаха нам известно. Последний отрицательно относился ко всем оппозиционерам, а своему шефу Б. Раббани подчинялся формально.
В тексте Женевских соглашений было заложено право СССР и после вывода войск оказывать помощь правительству РА, в том числе и оружием, поскольку к этому обязывал договор от 5 декабря 1978 г. Продолжение экономического сотрудничества с Республикой Афганистан после возвращения домой советских войск было официально обещано М. Горбачевым в упомянутом выше обзорном письме ЦК КПСС от 10 мая 1988 г.: «Конечно, мирное экономическое сотрудничество с Афганистаном потребует от нас значительных затрат. Мы на это должны пойти, тем более что расходы в течение одного месяца на мирное сотрудничество намного меньше, чем затраты на одну неделю военных действий».
Это хорошее по содержанию письмо впоследствии оказалось пустой бумажкой, да и реальная ситуация радикально изменилась.
Первыми нарушителями Женевских соглашений стали американцы. В последующем СССР и США достигли договоренности об одновременном прекращении с 1 января 1992 г. военной помощи правительству РА и мятежникам соответственно. О советских военнослужащих, томящихся в плену у бандитов, в этом документе, как и в Женевских соглашениях, не сказано ни слова.
Заключившие последнее соглашение с США Горбачев и Шеварднадзе сами нарушили женевские договоренности, повернулись спиной к Афганистану, чтобы показать, что они здесь не при чем. А соотечественники – солдаты и офицеры – их не интересовали. А ведь солдаты сами войн не начинают, они гибнут на этих войнах. Горбачев, а затем и Ельцин предали народ и руководство Афганистана, которые поверили нам, рассчитывая на соблюдение Советским Союзом и Россией как правопреемницей СССР договора от 5 декабря 1978 г., Женевских соглашений и озвученного Горбачевым обещания и впредь оказывать помощь своему соседу.
Безумие памяти – самое страшное, что есть на свете. И это не первое предательство Горбачева. Достаточно вспомнить поспешный вывод, напоминающий бегство, советских войск из восточной Германии и предательство в отношении своих партнеров по Варшавскому договору. И этому человеку дали возможность руководить Советским Союзом, который он и загубил.
Упомянутые выше договоренности между СССР и США не привели к ослаблению вооруженного противостояния. Бандформирования накопили к этому времени на своих базах, расположенных в труднодоступных горных районах, достаточно оружия, медикаментов, продовольствия и всего того, что необходимо для ведения боевых действий. Кроме того, им оказывали помощь Иран и арабские страны. Мы же накануне ухода из страны передали афганской стороне трехмесячный запас оружия, боеприпасов, ГСМ и другое военное имущество. По военным меркам, это крохи. После этого республике никто не помогал, хотя Наджибулла за поставляемое оружие готов был платить, в частности экспортом газа из Шебаргана, которым СССР до этого пользовался.
Сегодня в народе еще бытует мнение, что основным организатором возвращения домой советских войск является генерал-лейтенант Б.В. Громов. Не умаляя его значения и достоинств как командующего 40-й Армией, отмечу, что всю работу по планированию этой важной и ответственной военной операции, а также непосредственный вывод войск весьма профессионально и практически без потерь осуществила оперативная группа министерства обороны СССР в Кабуле под руководством генерала армии В.И. Варенникова.
Многие критики предрекали крах кабульского правительства через месяц после ухода из страны русских, однако, как видит читатель, брошенное на произвол судьбы, испытывающее сильную нужду в оружии и гуманитарной помощи, оно не только продержалось больше двух лет, но сумело еще подавить попытку мятежа со стороны министра обороны Ш. Таная. Находясь в крайне затрудненном положении, Наджибулла на основе принципов политики национального примирения пошел на контакты с оппозицией, но время ушло, он остался без поддержки русских, противник это понимал и только усилил военный натиск. В апреле 1992 г. Наджибулла подал в отставку и вместе с семьей укрылся в миссии ООН в Кабуле.
ВОЙНА РАЗГОРЕЛАСЬ С НОВОЙ СИЛОЙ
В конце апреля отряды А.Ш. Масуда и А.Р. Дустома вошли в столицу, и началась новая фаза вооруженного противостояния уже между мятежниками: с одной стороны – формирования А. Шаха, с другой – отряды Гульбеддина. Противоречия между лидерами оппозиции нарастали и оказались более глубокими, чем в Пешаваре. А причина все та же: Гульбеддин не признал полномочия Моджаддеди и Раббани, представлявших наиболее умеренное крыло оппозиции. Священная война джихад потеряла всякий смысл, хотя она и раньше его не имела. В новой ситуации, сбросив маску прикрытия, наиболее радикальная часть оппозиции обнажила свою суть – суть обыкновенных бандитов и террористов.
В августе 1992 г. начались новые массированные ракетно-артиллерийские обстрелы Кабула, принесшие столице разрушения, которых не было за все предыдущие годы войны. Число убитых мирных жителей составило более 2000 человек и десятки тысяч раненых. Больше двухсот тысяч граждан покинули Кабул. А теперь позволительно спросить: какая же это оппозиция и кому она в течение не менее девятнадцати лет оппозиционировала? И стоило ли против нее вести боевые действия? Полагаю, что да.
И все-таки Гульбеддин был назначен премьер-министром. Но война все равно не окончилась, а еще сильнее разгорелась.
А теперь, дорогой читатель, давайте вернемся к джихаду. Священная война организуется популярным религиозным деятелем (на Кавказе в XIX в. им был Шамиль, а война носила название газават) и направляется против неверных – это борьба за ислам и шариат. В ней нет просто убитых, нет воинов и каких-либо различий по национальности, это полная толерантность. Погибшие – это мученики за веру (шахиды), сражавшиеся с кафирами (неверными). Все участники джихада назывались моджахедами.
Не подвергая сомнению чувства преданных своей вере афганцев, а таковые и в той войне были, напрашивается вопрос: а вписываются ли приведенные выше составляющие джихада в те военные действия, которые вела оппозиция в лице подчиненных им бандформирований в течение почти двадцати лет? Думаю, что нет. Однако авторы многих статей по Афганистану часто любят употреблять слово «моджахед». Считаю это даже неуместным.
Читатель обратил внимание, что война началась задолго до прихода в Афганистан «неверных». Более того, ни афганцы, ни русские (так они называли всех наших военнослужащих) не могли даже предположить в то время возможность ввода советских войск в их страну.
Что представляла собой оппозиция и какие цели были определяющими в ее действиях, вы знаете. Причинами боестолкновений банд служили в основном разные религиозные убеждения, национальные противоречия, борьба за зоны влияния, терроризм, в том числе в отношении своих единоверцев, – факты уничтожения своих мечетей никак не вписываются в понятие «джихад».
Наконец «неверные ушли», а «мученики» даже ужесточили свои боевые действия, особенно после смены власти, против таких же бандитов, как они сами, с которыми вместе жили в Пешаваре, пользовались одной кормушкой. И после всего этого можно ли называть их моджахедами?
Захватив властные рычаги в государстве, лидеры оппозиции выпукло показали, что ислам не стал для них основой национального примирения и сами они не имеют ничего общего с моджахедами.
Согласитесь, уважаемый читатель, что это нонсенс, когда моджахеды одной исламской партии убивали и продолжали убивать после нашего ухода из Афганистана таких же моджахедов другой исламской партии, одинаковой с ними и имевшей такую же цель.
Сохранив свою политкорректность, оставим предложенное выше наименование этих бандитов как «мятежники».
По данным Института военной истории, одной из отличительных черт последних вооруженных военных конфликтов являлось то, что в большей степени страдает мирное население. «Так, если в Первой мировой войне погибло 5 процентов мирного населения от всех погибших, во Второй мировой войне – 50 процентов мирных граждан, в локальной войне в Корее – 80 процентов, во Вьетнаме – около 90 процентов, то в Чечне – 95 процентов. Это характерно и для локальной войны в Югославии».
Опыт двух компаний на Северном Кавказе показал, что единой военной организации в РФ не существовало, и она в настоящее время создается снова.
Прошли годы со времени нашего военного присутствия в Афганистане. Напрашивается вопрос, а не зря ли Советский Союз оказывал экономическую, а затем и военную помощь своему южному соседу? Ответ: не зря. Мы прежде всего защищали свое отечество, и эту свою задачу выполнили. В нашем, как говорили раньше, «мягком подбрюшье», на месте государства с феодальным строем с помощью советских специалистов было построено новое, более цивилизованное, по сравнению с прежним, общество, более дружественное и надежное, с боеспособной армией, представлявшей собой прочный барьер на пути проникновения в наши южные республики международного терроризма и радикального исламизма.
Так, если бы мы не оставили на произвол судьбы правительство Наджибуллы, то обстановка не позволила бы созданному под давлением Пакистана «Исламскому союзу северных народов Афганистана» (руководитель Азад Бек), поставившему задачу «освободить советских мусульман» и «создать свободный Туркестан (из государств Средней Азии)», развязать в 1992 г. кровавую гражданскую войну в Таджикистане, в ходе которой мы опять понесли потери17. К этому союзу подключился и А. Шах. Развитие событий в Таджикистане происходило по сценарию, апробированному в Афганистане.
Именно такой наш уход из поверившей нам страны, а затем искусственный развал СССР повысили степень угрозы южным границам России. Сегодня республики Средней Азии находятся в фокусе внимания США, стран НАТО и исламских фундаменталистов.
В феврале 1990 г. английская газета «Индепендент» сообщила, что МИД Великобритании решил закрыть доступ общественности к документу пятидесятилетней давности, содержащему планы проведения спецслужбами кампании по дестабилизации положения в южных советских республиках. Сроки давности истекли. Но секретность документа продлена еще на двадцать пять лет. Газета выдвинула предположение, что «агенты, провокаторы Англии, ЦРУ имеются там и сегодня».
В конце того же года в г. Намангане состоялся конспиративный съезд мусульман-ваххабистов. Согласно принятому решению, они должны начать борьбу за захват власти в Средней Азии. При этом акцент сделан на Россию как главного врага ислама. Наконец, в настоящее время находится в поисках источников финансирования «исламское движение Узбекистана», некоторые боевики которого одновременно сотрудничают и с «Талибаном». Как отмечает сотрудник национальной службы безопасности Узбекистана Н. Атакулов, им все равно, на кого работать, лишь бы платили деньги. Эта особенность была характерной для оппозиции в Афганистане, а сегодня – для боевиков в Сирии.
Мы также сорвали планы США, Пакистана и Ирана по расслоению Афганистана и созданию на его территории в северных и юго-восточных провинциях отдельных исламских государств во главе с наиболее амбициозными руководителями бандформирований (Х. Гульбеддин и А. Шах), что усилило бы напряженность на южной границе России. Военное присутствие в Афганистане показало, что агрессивные планы США и Пакистана, значительные и постоянные вливания вооружения и денежных средств, помощь и прямое участие иностранных советников и агентов спецслужб (США, Англии, Франции и других стран) в подрывной деятельности против Республики и частей 40-й Армии, запущенный на территории Пакистана конвейер по подготовке боевиков – все это оказалось тщетным.
Нынешнее присутствие войск НАТО в стране, да еще в окружении талибов, это несколько другая ситуация, чем та, которая могла быть после 1979 г., когда политические условия общества определяли хорошо прикормленные друзья Америки – бандформирования под эгидой Пакистана.
Наше участие в Афганской войне было затратным делом, но экономику Советского Союза оно не подорвало. Великая и промышленно развитая страна, с большим объемом валового продукта, имела достаточно мощный экономический и военный потенциал, чтобы обеспечить свою безопасность.
После возвращения советских войск домой центральная власть в Кабуле, все силовые структуры продолжали функционировать и успешно противостоять внутренней и внешней угрозе. И не вина наших солдат и офицеров, что правительство Наджибуллы оказалось предательски брошенным, а правопреемник СССР Россия серьезно и надолго подорвала свой авторитет в глазах мусульманского мира.
Заявляя об этом, я не претендую на оригинальность. Подобная оценка неоднократно подчеркивалась на разного рода конференциях по Афганистану в выступлениях ответственных военных людей. Еще раньше начальник разведывательного управления КГБ СССР Леонид Шебаршин в газете «Коммерсант» от 13 февраля 1999 г. корректно сказал, что «признание Россией афганской оппозиции нанесло кабульскому правительству смертельный удар», а «политический уход из Афганистана был трагической ошибкой», предвосхитив заявление на эту тему премьер-министра Англии в 2004 г. Участникам же боевых действий в Афганистане некого стыдиться и не за что оправдываться. Участие в той войне, в том числе против сил, направляемых извне, нельзя расценивать иначе, как честно и добросовестно выполненный долг перед Родиной и народом.
Любопытен в этом отношении взгляд западных экспертов в отношении военнослужащих, прошедших Афганистан. «Даже с учетом данных «сопротивления» (мятежников) уровень дезертирства в Афганистане составлял всего 1-1,5 процента от уровня дезертирства в советских войсках во время Великой Отечественной войны». Они отметили самоотверженность, мужество и боевое мастерство, присущее советским военнослужащим в Афганистане. По их выводам, наш солдат был надлежащим образом обучен для участия в самых сложных боевых операциях. В то же время они обратили внимание на тот факт, что «афганцев» не могло удовлетворить абстрактное оправдание нахождения советских войск в Афганистане выполнением интернационального долга. Полагаю, что читатель, ознакомившись с содержанием представленного на его суд материала, согласится с тем, что воины-«афганцы» не только заслуживают, но и готовы подхватить эстафету у участников Великой Отечественной войны в деле гражданско-патриотического воспитания молодежи.
Перелистывая страницы истории последнего десятилетия, следует заметить, что ни власть Талибана, а затем присутствие войск НАТО не способствовали укреплению политической стабильности в Афганистане. Более того, увеличение численного состава коалиции во главе с США не привело к успехам в борьбе с талибами, а постоянно совершаемые военные ошибки, снижение жизненного уровня населения, отсутствие эффективной центральной власти сделало их положение далеко не завидным. Как сказал в свое время «великий кормчий» Китая: «Со штыками можно сделать все. На них только неудобно сидеть».
Оглядываясь сегодня назад и вспоминая свою службу, анализируя отдельные ее этапы, я вновь и вновь возвращаюсь мысленно в Афганистан, в ту непростую действительность. Те годы, что я находился там, кажутся мне наиболее яркой частью моей военной биографии. Уж слишком она была насыщена напряженными моментами, нелегким трудом, соответствующим той обстановке, и порой драматическими событиями. Вместо предусмотренных первоначально двух лет я провел в Афганистане пять лет! Однако я думаю, что годы эти не прошли зря, и приобретенный опыт работы в восточной стране будет востребован молодыми чекистами. Полагаю, что не один я так думаю.
С большим удовлетворением ясно представляю себе своих ближайших коллег, всецело отдававших себя работе. Хочу отметить их всегда объективное и разумное мышление, опыт при рассмотрении сложных в оперативном отношении дел, энергию и постоянную боевую и трудовую готовность. Я очень им благодарен. Среди них полковник Валерий Викторович Кез, активный участник боевых действий, отвечавший за них в масштабе всех особых отделов армии; подполковник Виктор Петрович Васильев, ответственный за контрразведывательную работу и ее качество во всех подчиненных органах; капитан Михаил Васильевич Золотцев, начальник розыскного спецподразделения, какого мы не знали после окончания Великой Отечественной войны; майор Женис Каиржанович Рыспаев, организовавший в свое время закордонную разведывательную работу; подполковник Сергей Павлович Плешаков, чутко относившийся к людям и очень профессионально работавший с кадрами.
На фоне особого отдела армии слева направо: заместитель начальника полковник В.В. Кез, М.Я. Овсеенко, заместитель начальника полковник Г.Н. Красоченков, помощник по кадрам подполковник С.П. Плешаков. Кабул, 1986 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)
Эти товарищи и не упомянутые мною многие другие достойные сотрудники, начальники особых отделов дивизий, бригад, отделений делали все, чтобы военная контрразведка, особенно в ходе боевых операций, выглядела не карательным, а необходимым и уважаемым органом.
Прошло уже двадцать пять лет со времени окончания боевых действий в Афганистане с нашим участием. В стране изменился общественно-политический уклад. Тем не менее подавляющее большинство сотрудников особых отделов, сохранив свои морально-нравственные и профессиональные качества, успешно продвигались по службе, а после увольнения в запас, уйдя в отставку, не растерялись и, как правило, находили достойное применение своим знаниям, способностям и энергии.
В новом для них положении они продолжают способствовать повышению авторитета органов ФСБ России. Так, Герой Советского Союза Б.И. Соколов после службы в ДРА был направлен на заграничную работу, ныне является заместителем начальника Академии ФСБ России; М.В. Золотцев дослужился до начальника особого отдела по Северо-Кавказскому военному округу;