Михаил Ахметов
Драконы моря
На протяжении всех походов Орм и его товарищи не уставали дивиться мудрости и могуществу Альманзора и его великой удаче, что всегда сопутствовала его предприятиям; но больше всего их изумляли сила его трепета перед Аллахом и способы, которыми он пытался умилостивить своего Бога. Вся грязь, что собиралась за день на его одежде и обуви, каждый вечер тщательно соскребалась слугами, и затем помещалась в шелковый мешочек; а по завершению похода этот полный грязи мешочек отвозился обратно в Кордову. Он повелел, чтобы вся грязь, что накопится за время всех его походов против христиан, должна быть погребена вместе с ним, когда он умрёт, ибо Пророк сказал: «Благословенны те, кто ступал по пыльным дорогам, дабы сражаться с неверными».
Но несмотря на всё возрастающее количество собранной грязи, страх Альманзора перед Аллахом не уменьшался, и в конце концов он задумал предпринять самое большее предприятие из тех, что он когда-либо пытался осуществить; а именно, разрушить священный город христиан в Астурии, где был погребён великий чудотворец апостол Иаков. На двенадцатом году правления калифа Хишама, когда пошёл уже четвёртый год службы Орма и его людей у Альманзора, тот собрал огромное войско, какого ещё никогда не видывали в Испании, и отправился на северо-запад через опустошённый край, что издавна разделял земли Андалузии и Астурии.
Они достигли христианских поселений далеко за пустошами, куда раньше не проникал ни один человек из Андалузии на памяти смертных, и каждый день теперь им приходилось биться с сильным врагом; ибо христиане искусно защищались под прикрытием скал и в теснинах. Одним вечером, когда войско разбило лагерь, а Альманзор предавался отдыху в своём роскошном шатре после вечерней молитвы, христиане внезапно напали на стан. Сначала казалось, что они сокрушат мусульман, ибо их сильный отряд ворвался в лагерь устроив переполох, воздух был наполнен воинскими кличами и мольбами о помощи. Услышав шум, Альманзор поспешил выйти из шатра в шлеме и вооружённый мечом, но без кольчуги, дабы узнать, что произошло. В этот вечер Орм и двое его товарищей Халле и Рапп Одноглазый несли стражу перед входом в шатёр. Когда появился Альманзор, несколько вражеских всадников пронеслось галопом по направлению к шатру. Завидев Альманзора, они узнали его по зелёному покрывалу на шлеме (ибо только один человек во всём мусульманском войске носил этот цвет) и с торжествующими воплями метнули в него свои копья. Уже темнело, и Альманзор, будучи пожилым человеком, не мог их избежать; но Орм, что стоял рядом, бросился на него сзади, и успев сбить его с ног, так что Альманзор шлёпнулся лицом вперёд, принял два копья на свой щит и одно себе в плечо. Четвёртое копьё до крови оцарапало бок Альманзора, когда тот уже лежал на земле. Халле и Рапп выскочили вперёд, и в свою очередь, метнули во врагов копья, так что один из неприятельских воинов вылетел из седла; затем подоспела помощь со всех сторон, и христиане были или убиты, либо обращены в бегство.
Орм вытащил копьё из своего плеча и помог Альманзору подняться на ноги, гадая про себя, как отнесётся его господин к тому, что его ткнули носом в землю. Однако, как ни странно, Альманзор был весьма доволен своей раной, ибо это была первая рана, которую он получил за всю жизнь, и ему показалось большой удачей, что ему было дозволено пролить свою кровь ради Аллаха, но так, чтобы с ним не случилось чего-то серьёзного. Он повелел трём своим военачальникам конницы предстать перед ним и упрекнул их на виду всего войска в недостаточной осмотрительности при охране лагеря. Они простёрлись перед ним ниц и в слезах признались в своей небрежности; после чего Альманзор, как это бывало, когда у него было хорошее настроение, разрешил им помолиться и заплести бороды перед казнью. Халле и Рапп оба получили по пригоршне золота. Затем, пока все его начальники войска стояли перед ним, он повелел выйти вперёд Орму. Альманзор взглянул на него пристально и промолвил: «Рыжебородый, ты поднял руку на своего господина, что не дозволяется ни одному воину. Что ты можешь сказать в своё оправдание?»
Орм ответил: «В воздухе было полно копий, и ничего другого не оставалось делать. Но по моему мнению, господин, твоя слава настолько велика, что такая малость не могла ей повредить. К тому же, ты упал лицом к своим врагам, так что никто не сможет сказать, что ты испугался».
Альманзор сидел молча, перебирая пальцами бороду. Затем он кивнул и сказал: «Это неплохой ответ. И ты спас мне жизнь; поэтому я у тебя в долгу».
Он повелел принести из своей сокровищницы золотое ожерелье; и оно было весьма увесистым. Он сказал: «Я вижу, ты получил рану в плече от копья. Надо полагать, что она причиняет тебе боль. Возьми же для неё этот целебный бальзам».
С этими словами он надел ожерелье на шею Орму, что было чрезвычайно редкой честью, которую Альманзор оказывал кому-либо. После этого случая он стал ещё выше, чем раньше, ценить Орма и его товарищей. Токи тоже оценил ожерелье и выразил удовольствие, что Орм заполучил такой богатый дар.
«Нет сомнения в том, – заметил он, – что Альманзор это лучший повелитель из всех кому только можно пожелать служить. Я полагаю, что тебе, да и всем нам, очень повезло, что ты не уронил его на спину».
На следующий день войско продолжило своё продвижение; и наконец они достигли священного города христиан, где был погребён апостол Иаков, и где на его могиле была воздвигнута большая церковь. Здесь разгорелась самая ожесточённая битва, ибо христиане, веря, что святой окажет им помощь, бились отчаянно; но несмотря на это войско Альманзора их одолело, и город был взят и сожжён. Задолго до этого, христиане свезли сюда всё наиболее ценное со всех концов своей страны, ибо городу ещё ни разу не угрожал враг; поэтому мусульманам достались теперь поистине несметные сокровища вместе с множеством пленных. Особым желанием Альманзора было сжечь до основания церковь на могиле апостола, но она была выстроена из камня и гореть не хотела. Тогда вместо этого он повелел пленникам, при содействии своих воинов, разобрать её по камешку. На башне этой церкви раньше висело двенадцать колоколов, и каждый из них носил имя одного из апостолов. Они издавали чудесный звон и высоко ценились христианами, а самый большой из них назывался именем святого Иакова.
Альманзор приказал, чтобы эти колокола были доставлены в Кордову силами христианских пленников, дабы там их поместили в главной мечети устьями вверх, чтобы их можно было наполнить благовонным маслом, и где бы они горели как большие светильники во славу Аллаха и его Пророка. Они были чрезвычайно тяжелы, и для них были устроены деревянные основания для переноски; и каждое из них тащило по шестьдесят пленников, трудясь посменно. Но колокол святого Иакова был настолько тяжёл, что ни один помост не мог его выдержать так, чтобы его возможно было протащить за упряжками волов через горные перевалы. Альманзор, однако, никак не хотел с ним расставаться, ибо он почитал его за самый ценный трофей, на который он когда-либо мог наложить свои руки.
Поэтому для него был построен особый крепкий помост, который можно было не тащить через горы, а перекатить на катках до ближайшей реки, откуда колокол должны были доставить в Кордову на корабле.
Когда помост был готов, а под ним поставили катки, то сквозь уши колокола были просунуты железные шесты, и несколько человек попыталось поднять за них колокол на помост; но южанам не хватило ни силы, ни усердия для этой работы; а когда были принесены более длинные шесты, дабы больше людей могло за них ухватиться, то при новой попытке эти шесты треснули и колокол остался лежать на земле. Орм с товарищами, что подошли посмотреть на их работу, расхохотались при виде такого зрелища; затем Токи промолвил: «Шести взрослых мужчин хватит с лихвой, чтобы поднять этот колокол», и Орм добавил: «Да, и четверо легко управятся с ним».
Тогда он и Токи вместе с Огмундом и Одноглазым Раппом подошли к колоколу, и просунув прежние шесты сквозь петли колокола, подняли его на помост.
Альманзор, который в это время проезжал мимо на своём коне, остановился, чтобы посмотреть, как легко у них это выходит. Затем он подозвал Орма к себе и сказал: «Аллах благословил тебя и твоих людей большой силой, да славится его имя! Я думаю, что именно ты и твои люди смогут проследить, дабы этот колокол был доставлен целым и невредимым на корабле в Кордову; ибо никто из других людей с этим не справится».
Орм поклонился и ответил, что это предприятие не кажется ему трудным.
Альманзор повелел, чтобы они отобрали самых крепких пленников и заставили их тянуть помост с колоколом к реке, к тому месту, где она становится судоходной, после чего рабы будут грести на захваченном у астурийцев корабле, который будет их там ожидать. С ними также были отправлены два чиновника Альманзора, дабы надзирать за всем во время плавания.
К помосту были привязаны верёвки, и Орм с товарищами отправились в путь с колоколом и рабами, часть из которых тянула помост, а другие подкладывали под него катки. Это была очень не занимательная работа, ибо путь большей частью вёл под уклон, так что временами колокол катился вниз без помощи людей и раздавил несколько рабов, что подкладывали под помост катки прежде, чем они успели приноровиться к своей работе. Посему Орм, дабы не остаться к концу путешествия без помощников, заставил их привязать канат сзади помоста, чтобы они могли придерживать за него колокол, когда уклон становился слишком крутым. Благодаря этому дело пошло на лад, и в конце концов они добрались до реки, где их уже ждал стоящий на якоре корабль.
Это было торговое судно, небольшое, но прочно построенное, с крепкой палубой, десятью парами вёсел, мачтой и парусом. Орм и его люди затащили колокол на борт и тщательно закрепили его на палубе при помощи канатов и распорок; затем они усадили рабов за вёсла и отплыли вниз по реке. Эта река текла к западу, неся свои воды севернее той реки, по которой когда-то корабли Крока поднимались вверх, гребя к крепости маркграфа; и викинги теперь были счастливы, что они снова правят своим кораблём.
Они по очереди присматривали за гребцами, которых они теперь находили строптивыми и очень неуклюжими в своей работе. Викинги были разочарованы тем, что на корабле не нашлось подходящих цепей, дабы приковать рабов, ибо это означало то, что кому-то из них придётся следить за ними по ночам; и несмотря на это, двум пленникам, уже попробовавшим бича, удалось сбежать. Люди Орма согласились между собой, что они никогда ещё не видели столь жалкой и неуклюжей гребли, и что, если дело пойдёт таким образом, они никогда не доберутся до Кордовы.
Когда викинги спустились к устью реки, они увидели там множество больших военных кораблей Альманзора, которые, в силу своих размеров, не могли подняться вверх по реке, так что большая часть воинов с них отправилась в глубь страны посуху, дабы присоединиться к всеобщему грабежу. Люди Орма обрадовались этой встрече, и он без промедления отправил обоих своих чиновников одолжить на кораблях побольше кандалов и цепей и запретил им возвращаться на борт, пока он не получит всё, что ему нужно. После этого все рабы были надёжно прикованы к своим местам. Он также воспользовался возможностью пополнить съестные припасы для плавания, ибо им предстояло преодолеть длинный путь до Кордовы. Устроив все дела, они встали на якорь в бухте возле флота Альманзора, дожидаясь благоприятной погоды.
Вечером Орм сошёл на берег вместе с Токи и Гунни, оставив остальных своих людей присматривать за кораблём. Они прогуливались по берегу в направлении складских строений, где мусульмане торговцы устроили себе лавки, дабы скупать там за бесценок военную добычу и заодно продавать припасы для кораблей. Они подошли уже к первому строению, когда туда вошли шестеро мужчин с одного из кораблей, и Гунни внезапно остановился на своём пути.
«У нас есть дело к этим людям, – сказал он, – вы разглядели лица первых двух?»
Но ни Орм, ни Токи не успели различить их лиц.
Гунни промолвил: «Это те самые люди, что убили Крока».
Орм побледнел и вздрогнул.
«Если это так, – сказал он, – то своё они уже отжили».
Они обнажили свои мечи. У Орма и Токи по прежнему было то оружие, что подарила им госпожа Субайда, и Токи до сих пор так и не смог придумать имя своему мечу, что было бы не хуже Голубого Языка.
«Мы задолжали Кроку вперёд Альманзора, – промолвил Орм, – и у нас здесь у всех есть право на месть. Но я должен отомстить первым, ибо я сменил его как предводитель. Вы двое зайдите с другой стороны дома, чтобы никто из них не мог убежать».
Строение имело по одному входу с обоих торцов. Орм вошёл в ближайший и обнаружил внутри шестерых воинов, что разговаривали с торговцем. Тот увидев, что Орм зашёл внутрь с обнажённым мечом, не замедлил спрятаться за мешки с товарами, тогда как шестеро мужчин обернувшись к Орму, с криками вытащили оружие. В помещении было темно и тесно, но Орм сразу узнал одного из тех кто убил Крока.
«Ты уже прочёл свою вечернюю молитву?» – крикнул он и с такой силой ударил человека мечом по шее, что голова у того соскочила с плеч.
После этого двое других сразу же набросились на Орма, так что ему пришлось теперь обороняться. Тем временем трое оставшихся устремились было ко второй двери; но там их уже поджидали Токи с Гунни. Токи сразил одного на месте, выкрикнув имя Крока, и нанёс сокрушительный удар второму; но в такой тесноте было трудно орудовать мечом, ибо помещение было небольшим и всё забито товаром, не говоря уже о людях, что рубились там с друг другом насмерть. Один из противников Орма вскочил на скамью и попытался нанести ему мощный удар сверху, но его меч зацепился за стропила, и Орм успел метнуть ему в лицо свой щит. Острый шип на навершии щита вошёл воину в глаз, и тот рухнул замертво лицом вперёд. Бой после этого продолжался недолго. Второй человек из тех кто убил Крока, был сражён Гунни; стало быть, Орм убил двух, а Токи троих; но они пощадили торговца, что прятался от них под мешками с товаром, и отпустили его живым и невредимым, ибо он не имел отношения к мести викингов. Когда они вышли из строения с окровавленными мечами в руках, они увидели приближающихся людей, привлечённых шумом; но те, узрев разгорячённых стычкой викингов, тут же бросились от них прочь. Токи держал свой меч прямо перед собой; и густая кровь стекала по его лезвию и падала с рукояти меча крупными каплями.
«Теперь я нарекаю тебя, сестра Голубого Языка, – превозгласил он, – отныне ты будешь зваться Красной Щекой!»
Орм посмотрел вслед убегавшим от них людям.
«Нам тоже пора бы поторопиться, – сказал он, – ибо теперь мы вне закона на этой земле. Но то небольшая цена за отмщение».
Они поспешили на свой корабль и рассказали остальным, что произошло на берегу. Затем, без промедления, они подняли якорь и вышли в море, хотя уже опускались сумерки. Они были довольны, что отомстили за Крока как должно, но понимали, что им теперь нельзя терять времени, дабы поскорее покинуть пределы и воды этой страны. Они постарались заставить рабов грести поживее, а Орм сам встал у кормила, в то время как оба чиновника Альманзора, которые не знали, что случилось на берегу, растерянно задавали ему вопросы, не получая на них ответов. Наконец корабль благополучно вышел из бухты в открытое море; попутный ветер задул с юга, так что они смогли поднять парус. Они правили подальше от земли к северу, пока не наступил следующий день; но и тогда они не заметили признаков, что их кто-то преследует.
Они заметили несколько островков слева от носа корабля и подошли к одному из них. Там Орм высадил обоих чиновников на берег, попросив их передать его наилучшие пожелания Альманзору.
«Было бы очень прискорбно с нашей стороны оставить службу у такого доброго господина, – промолвил он, – не попрощавшись с ним должным образом. Передайте ему от имени всех нас, что нам было суждено убить шестерых его людей в отместку за Крока, что был нашим предводителем; хотя даже шестеро это слишком малая цена за его смерть. Кроме того, мы берём этот корабль и всех рабов, что на нём находятся, ибо мы полагаем, что для Альманзора это будет небольшим убытком, который он даже не заметит. Также мы берём и колокол, ибо с ним корабль намного устойчивее, а нас ждут впереди опасные моря. Мы все считаем, что он был хорошим господином для нас, и если бы нам не пришлось убить этих людей, то мы с радостью остались бы на его службе подольше; но так теперь вышло, что бегство это единственный путь спасти наши жизни».
Люди Альманзора пообещали передать его прощальные слова, в точности как Орм их произнёс. Затем он добавил: «Неплохо было бы, если вы, вернувшись в Кордову, также передали наши приветствия богатому иудею Соломону, что известен как великий поэт и ювелир. Поблагодарите его за то, что он был нам щедрым другом; ибо мы более не свидимся»
«И передайте госпоже Субайде, – вмешался Токи, – что два человека с Севера, которых она знает, шлют ей слова приветствия и благодарности. Скажите ей, что мечи, которыми она нас одарила, уже сослужили нам добрую службу, и их лезвия всё ещё не зазубрились, хоть им и пришлось потрудиться. Но ради вашего же блага не говорите эти слова при Альманзоре».
Чиновникам, дабы не забыть столько пожеланий от викингов, пришлось достать свои письменные принадлежности и тщательно всё записать; затем их оставили на острове с достаточным количеством еды, чтобы они могли продержаться там до тех пор, пока их не подберёт какой-нибудь корабль или пока они сами не придумают способ, как им добраться до материка.
Когда рабы сидевшие на вёслах увидели, что корабль снова держит путь в открытое море, они разразились громкими воплями и жалобами, и было очевидно, что они бы предпочли остаться на острове вместе с людьми Альманзора. Товарищам Орма пришлось потрудиться розгами и верёвками с узлами на концах, дабы принудить их к молчанию и заставить как следует грести; ибо ветер начал стихать, а им не хотелось терять понапрасну времени, чтобы поскорее выйти из опасных для них вод.
«Хорошо, что мы приковали рабов к скамьям, – заметил Гунни, – ибо большая часть их с радостью попрыгала бы за борт, несмотря на наши мечи. Жаль, что мы нигде не одолжили добрую плеть, когда обзаводились кандалами. Эти розги и узлы на верёвках недостаточны для таких мулов как они».
«Ты прав, – сказал Токи, – кто бы мог подумать в те дни, когда мы сами сидели рабами на вёслах, что мы когда-нибудь будем оплакивать то, что у надсмотрщика нет для нас бича».
«Верно говорят, что нет нежнее спины, чем своя собственная, – ответил Гунни, – но сдаётся мне, что их спинам придётся поболеть посильнее, чтобы мы могли поскорее удалиться из этих мест».
Токи согласился со сказанным, и они снова обошли скамьи, потчуя рабов ударами, дабы корабль шёл поживее. Но дело с трудом шло на лад, ибо рабы не умели грести в такт с друг другом. Орм заметил это и промолвил: «Плеть не научит человека грести, если он не привык к гребле. Посмотрим, сможем ли мы убедить колокол помочь нам в этом».
С этими словами он поднял свою секиру и ударил её обухом по колоколу в тот момент, когда рабы опустили вёсла в воду. Колокол громко зазвенел, и рабы навалились на вёсла. Таким образом это стало помогать им грести в такт с друг другом. Орм поручил своим людям по очереди отбивать удары по колоколу. Вскоре они обнаружили, что если ударять колокол дубинкой обшитой кожей, то колокол звенит намного более мелодично; и это открытие их очень развеселило.
Немного погодя, однако, поднялся ветер и им больше не было нужды грести. Ветер понемногу стал усиливаться, задувая всё сильнее и сильнее, пока не достиг мощи бури; что стало выглядеть довольно угрожающим. Ульв Волчий Оскал заметил, что этого и следовало ожидать, раз они вышли в море не умилостивив жертвой морских богов. Но остальные начали ему возражать, напомнив, что в прошлый раз они принесли жертву как полагается, но очень скоро после этого столкнулись с мусульманскими кораблями Альманзора. Тогда Гунни высказал предположение, что раз такое дело, то они могли бы принести жертву Аллаху, и некоторые поддержали его; но Токи возразил, что по его мнению, Аллах не разбирается толком в том, что творится в море.
Тогда Орм промолвил: «Я не думаю, что можно быть уверенным в том, насколько могущественен один бог по сравнению с другим или как сильно он может помочь нам. И я полагаю, что глупо пренебрегать одним богом, ради того, чтобы не обидеть другого. Но одно мы знаем точно, что, по крайней мере, один бог уже успел сослужить нам добрую службу; это святой Иаков, ибо его колокол не даёт кораблю опрокинуться, а его звон помогает гребцам в работе. Так что нам не следует забывать и про него».
Команда согласилась, что это было неплохо сказано, и было решено принести в жертву мясо и вино Эгиру, Аллаху и святому Иакову, что укрепило их сердца.
К этому времени они уже плохо представляли, где находится их корабль, за исключением того, что они уже весьма далеко от Астурии. Они знали, что если будут продолжать править на север, как раз туда, куда гнала их буря, и не станут слишком сильно отклоняться к западу, то рано или поздно они увидят землю Ирландии или Англии, а возможно и Бретань. Поэтому они постарались набраться смелости, дабы переждать бурю в море. Раз или два им удалось различить в просветах туч знакомые им звёзды, и они верили, что найдут дорогу домой.
Главной их заботой теперь стали рабы, которые, хотя им уже не надо было работать вёслами, начали слабеть от страха и страдать от качки, сырости и холода, так что лица их стали зелёного цвета, а зубы стучали друг о друга; и двое из них даже умерли. У них не было тёплой одежды на корабле, а между тем, с каждым днём становилось всё холоднее, ибо осень давно уже вступила в свои права. Орм и его люди были удручены жалким видом рабов и старались облегчить их участь как могли; тем из них кто мог глотать пищу, не выблёвывая её тут же за борт, они отдавали лучшие куски, ибо они знали, что рабы станут ценной добычей, если они смогут их довезти живыми и здоровыми до земли.
Наконец буря утихла, и целый день после этого они могли радоваться ясной погоде и попутному ветру, держа путь на север; и даже рабы воспрянули духом, ободрённые проглянувшим солнцем. Но к вечеру ветер стих, и на корабль начал спускаться туман, становясь всё гуще и гуще. Стало зябко и сыро, так что все они начали дрожать от холода, и рабы больше всех; не было ни малейшего дуновения ветра, корабль, не продвигаясь вперёд, лишь качался на морской зыби.
Орм промолвил: «Непросто решить, что нам делать в таком положении. Если мы будем дожидаться попутного ветра, то рабы умрут от холода; но если мы заставим их грести, они тоже умрут, ибо они совсем ослабели. К тому же, мы не знаем куда нам грести, пока не видим солнца или звёзд».
«Я думаю, что лучше заставить их грести, – сказал Рапп, – они хотя бы тогда немного согреются. Мы же можем править по направлению волн, ибо буря задувала с юга; все равно мы не поймём толком куда плывём, пока держится туман».
Они сочли совет Раппа разумным, и рабов снова заставили взяться за вёсла, что те сделали с крайней неохотой и ворчанием, ибо у них действительно уже не оставалось сил для этой работы. Викинги снова, сменяясь по очереди, начали бить в колокол, но теперь им почему-то казалось, что он звучит мелодичнее, чем прежде, с долгим звоном после каждого удара, и это немного ободряло их в густом тумане. Время от времени они давали рабам немного отдохнуть и поспать; но за исключением этого они гребли всю ночь, правя по волнам, тогда как сплошной туман окружал их неотступно.
С наступлением утра Огмунд был у кормила, а Рапп бил в колокол, пока остальные дремали. Внезапно, оба мужчины прислушались и в изумлении уставились друг на друга, а затем снова насторожились. Слабый звон донёсся до них издалека. Всё ещё поражённые этим, они разбудили остальных, и все как один напрягли свой слух. Звук повторился несколько раз и всем показалось, что идёт он со стороны носа корабля.
«Звучит так, будто здесь не одни мы, кто гребёт под звон колокола», – заметил Токи.
«Надо плыть осторожней, – сказал Ульв Волчий Оскал, – ибо это может быть морская богиня Ран с её дочерьми, кто губит людей в море пением и своими чарами».
«По мне это звучит как работа карликов у наковальни, – сказал Халле, – мало весёлого будет, если мы с ними встретимся. Возможно, мы рядом с островом, где живут тролли».
Звон всё ещё слабо доносился издалека. Все викинги с беспокойством ждали, что на этот счёт скажет их предводитель. Рабы тоже слушали звон с оживлением и принялись горячо переговариваться между собой; но язык их был незнаком Орму и его товарищам.
«Что это может быть, никто сейчас не скажет – промолвил Орм, – но, я думаю, не стоит бояться такой мелочи, как колокольный звон. Мы же продолжим грести, как мы делали это и раньше, но будем держаться настороже. Что касается меня, то я никогда не слышал, чтобы колдовство было действенным при свете дня».
Они все согласились с этим и продолжили грести; тем временем далёкий звон становился всё более ясным. Лёгкие дуновения ветра шевелили их волосы, и туман понемногу редел; затем внезапно они все разом вскричали, ибо из тумана показалась земля. Это был скалистый берег, и казалось, что это был или мыс, либо остров. Они не сомневались, что звон доносился отсюда, хотя теперь он и прекратился. Викинги увидели зеленую траву и пасущихся на ней коз; там же были две-три хижины, возле которых стояли люди, вглядываясь в море.
«Не похожи они ни на троллей, ни на дочерей Ран, – заметил Орм, – так что мы сойдём на берег и узнаем, в какие земли мы прибыли».
Они так и сделали; и люди, что были на берегу, не выказали страха, увидев перед собой вооружённых мужчин, но подошли к ним ближе и поприветствовали. Их было шестеро старцев с белоснежными бородами и в длинных коричневых плащах; но ни один из викингов не понимал их речи.
«В какой земле мы оказались? – спросил их Орм, – и что вы за люди?»
Один из стариков понял его слова и крикнул остальным: «Лохланнах! Лохланнах!». Затем он ответил Орму на северном языке: «Вы прибыли в Ирландию, а мы служители святого Финньяна».
Когда Орм и его товарищи услышали это, они преисполнились радости, ибо подумали, что они уже совсем близко от дома. Теперь они увидели, что их корабль пристал к небольшому острову, за которым они могли различить очертания ирландского побережья. На самом же острове жили лишь старцы и их козы.
Старики с удивлёнными лицами оживлённо переговаривались между собой; затем тот, кто понимал речь Орма, сказал ему: «Ты говоришь на языке Севера и я понимаю твой язык, ибо в дни моей молодости я часто имел дело с северянами, перед тем как я оказался на этом острове. Но воистину, я никогда не видел людей из Лохланна одетых как ты и твои люди. Откуда вы родом? Вы белые или чёрные лохланнахи? И как такое может быть, что вы приплыли под звон колокола? Сегодня день святого Брендана, и мы звонили в наш колокол, дабы воздать должное его памяти; затем мы услышали как отвечает ваш колокол, и мы подумали, что это, может быть, сам святой Брендан отвечает нам, ибо он был великим мореходом. Но, во имя Иисуса Христа, откройтесь, крещёные ли вы люди, раз вы приплыли сюда под этот святой звон?»
«Старик любит поговорить, – заметил Токи, – а у тебя есть, что ему порассказать, Орм».
Орм ответил старику: «Мы чёрные лохланнахи, люди из земель короля Харальд, хотя жив ли он сейчас, я не ведаю, ибо мы очень долго отсутствовали дома. Наши плащи и одежды испанские, ибо мы прибыли из Андалузии, где служили могущественному правителю Альманзору. Колокол наш зовётся именем Иакова, и мы привезли его из церкви в Астурии, где был погребён апостол Иаков, и это самый большой из всех колоколов, что там были; но как и почему он сопровождает нас в нашем плавании – это слишком долгая история, чтобы сейчас её рассказывать. Мы наслышаны о Христе, которого ты упомянул, но в тех землях откуда мы прибыли, он не пользуется большим почётом, и мы сами не крещёные люди. Но, если вы христиане, то, возможно, вы будете рады услышать, что у нас есть люди Христа на корабле. Это наши рабы и мы привезли их из тех же земель, что и колокол; но они сильно изнурены плаванием и стоят сейчас немногого. Было бы отрадно для нас, если бы они могли сойти к вам на берег и немного передохнуть прежде, чем мы снова отправимся в путь. Вам нет нужды нас бояться, ибо вы кажетесь на вид добрыми людьми, и мы не причиняем зла тем кто не собирается вредить нам. Мы возьмём немного коз из вашего стада, но ни в чём другом вы не потерпите никакого убытка, ибо мы не собираемся оставаться здесь надолго».
Когда его слова были разъяснены старцам, они начали покачивать головами и перешёптываться между собой; и старик, что понимал язык Орма, сказал, что они часто видят здесь мореходов, но никто до сих пор не причинял им зла.
«Ибо сами мы никому не причиняем зла, – промолвил он, – и у нас нет другого имущества кроме этих коз, наших лодок и хижин; весь этот остров принадлежит святому Финньяну, он властен пред лицом Господа и держит нас в руке своей. Этим летом он щедро благословил наших коз, и посему вы не будет испытывать здесь недостаток пропитания. Поэтому, добро пожаловать к тому немногому, что мы можем вам предложить; а для нас самих, старых людей, кто проводит здесь жизнь в одиночестве год за годом, будет отрадно послушать истории о ваших путешествиях».
Итак, рабы были доставлены на берег, и туда же вытащили корабль. Орм и его люди остались на время на острове святого Финньяна, живя в ладу с монахами. Они ловили вместе рыбу, деля с ними богатый улов, и откармливали рыбой рабов, так что скоро те уже не выглядели такими измождёнными; а самому Орму и его товарищам пришлось рассказать монахам обо всех своих приключениях, ибо те, хотя и с трудом могли следить за его словами, но всё равно, жаждали узнать как можно больше известий о дальних странах. Но больше всего они дивились колоколу, что был больше любого другого колокола, о котором они могли слышать в Ирландии. Они провозгласили великим чудом, что Святой Иаков и Святой Финньян перекликались друг с другом через свои колокола издалека; и иногда во время своих святых служб они ударяли в колокол Святого Иакова вместо своего собственного и ликовали, когда его чудесный звон разносился эхом по морю.
Глава восьмая
О том как Орм побывал среди монахов святого Финньяна, и как в Еллинге случилось великое чудо
