Мила Куликова
Дом без дверей
В городке уже сновали автомобили и люди, спешащие по своим делам. Лишь в будние дни можно было с уверенностью сказать, что этот город жив. В выходные же его наполняли сонная атмосфера улиц, умиротворенное спокойствие домов с расположившимися на заднем дворе в тени деревьев хозяевами, неспеша ведущими тихие разговоры за бутылочкой пива, тихие мелодичные речи священника во время воскресной службы. Эмма любила этот город, но по какой-то причине знала наверняка, что здесь не останется. Эту причину она и сама не могла объяснить, просто внутри сформировался твердый и безоговорочный ответ на данный вопрос. Хотя если оставаться честной с самой собой, девушка в это слабо верила. Она же практически ничего не делает, чтобы уехать отсюда. Ходит на работу, складывает лишние деньги на дно шкатулки, общается со стариком, гуляет, и совершенно не думает о том, что будет завтра. Иногда Эмма ловила себя на мысли, что она, в принципе, не имеет особого желания отсюда уезжать. И еще чаще ловила себя на мысли, что она вообще ничего не хочет. Доведенные до автоматизма сценарии каждого дня – заправка, шутки с Джейкобом для поднятия настроения, обед под деревом, прогулка, ужин, постель. У нее даже нет друзей, а ведь она молодая, привлекательная девушка. Хотя от последнего она меньше всего страдала – в своем мире ей было интерееснее, чем в шумной компании.
Забежав домой и сменив удобные мокасины на резиновые сапожки чуть повыше щиколотки, Эмма снова вышла из дома. На этот раз она поехала на городское кладбище, пугающее и одновременно притягивающее своими темными надгробиями, утопающими в сочной зелени газона. Похвалив себя за сообразительность, девушка пошла мимо могил по сырой траве, местами уже заметно пожелетевшей и потускневшей. Отыскав в ряду могилу отца, она села на корточки и погладила рукой холодный камень с высеченными на нем датами. Глаза девушки были закрыты, а губы что-то шептали. Она просидела так довольно долго, затем, проведя в последний раз рукой по надгробию, пошла к выходу. Как раз в это время похоронная процессия преодолела главные ворота кладбища и тихо двинулась дальше. Эмма отступила назад и встала возле большого старого дуба. Внезапно один из людей, замыкавший процессию, отстал от остальных и двинулся к ней. Мужчина в черном костюме, который очень шел ему, кивнул Эмме и произнес:
– Привет.
– Привет, – Эмма опешила, узнав дядю Сэма.
– Хороним старого приятеля. Рак. Ты как? Извини за тот день, ладно? Были проблемы на работе, я был немного зол.
– Ясно. Я вроде ничего. Навещала отца. Как Меган?
– Джесс её совсем избаловала. Бесенок в юбке. Была у матери? – Сэм выглядел подавленным и усталым.
– Была. Она сильно изменилась.
– Кстати, я хотел тебе сказать, чтобы ты была в курсе дел. Врач сказал, что кризис позади, и она уже якобы выкарабкалась и справилась с болезнью… Держать её там вроде бы уже нет смысла. Вот хотел у тебя узнать, ты смогла бы её забрать к себе?
Эмма ничего не смогла произнести в ответ, от наглости и внешнего спокойствия дяди комок слез подступил к горлу.
– Я говорила с ней недавно, она не хочет оттуда уходить, – взяв себя в руки, произнесла Эмма.
– Я её понимаю! Наверно замечательно дни напролет читать книги и кушать еду, которую для тебя кто-то приготовил. Только вот государству за это кто-то платит неплохие деньги каждый год. Мы с Джесс ждем пополнения, поэтому у нас нет возможности сейчас отдавать такие деньги, – Сэм выжидающе посмотрел на Эмму.
– Очень благородно с твоей стороны, что ты предупредил меня, – Эмма не скрывала злых слез, готовые дрожащими каплями покатиться из глаз.
– У тебя еще есть время подумать и подобрать какие-то варианты для решения проблемы, – сухим голосом продолжал мужчина, – я уже вложил некоторую сумму в начале лета. Тогда мы еще не знали о прибавлении в семье, поэтому до конца зимы она может находиться там.
– Ясно, – Эмма вытерла слезы рукавом куртки и продолжила. – Я решу эту проблему, Мистер Уайт.
– Здорово, что мы друг друга услышали. Все бумаги я пришлю им почтой, в администрации лечебницы переоформишь все на себя. Мне пора.
Мужчина твердой пружинистой походкой направился за видневшейся вдалеке процессией. Девушка еще немного постояла, прислонившись к стволу дерева, затем глубоко вздохнула и пошла в противоположную сторону.
На душе было слякотно, как в лесу, невеселые мысли роились в голове. Эмму успокаивало лишь то, что есть еще время все продумать и найти какой-то выход. Она не знала сумму, которую платил дядя за содержание матери, но подозревала, что она довольно приличная. Тем более для нее.
За раздумьями она и не заметила, как оказалась возле знакомых зарослей. Осторожно отодвигая ветки руками, девушка вышла к небольшому склону. С трудом поднявшись по нему, то и дело скользя подошвой по сырой земле, она снова увидела тот темный дом. Страха совершенно не было. Было твердое решение заговорить с ним. Все вокруг казалось ей замедленными кадрами из кинофильма, немного нереальными. Эмма была шокирована собственным поведением, но внутри будто поселилась незнакомка, которая действовала по своему усмотрению. Очистив налипшую на подошвы грязь в небольшой ямке, наполненной дождевой водой, она ступила на крыльцо. Скрипнув прогнившей доской, девушка двинулась внутрь. Он сидел на кровати, держа в руках закрытую книгу. Повернув голову, мужчина вперился своими большими глазами в девушку. Они, как и в прошлый раз, ничего не выражали. Хотя в первые секунды девушка готова была поклясться, что различила в них удивление, промелькнувшее на мгновение. Она сама была бы в шоке от такой наглости со своей стороны. «Нужно было что-то купить ему, глупая! Ну что ты теперь стоишь и молча смотришь на него? Неясно еще, кто из вас более сумасшедший!». Эмма ненавидела себя в тот момент.
– Я хотела поблагодарить тебя за тот случай, – девушка перешла на «ты» машинально, и сразу представила картину: странный дом без окон и дверей, в котором вполне комфортно для себя живет сумасшедший «людоед», сидит на кровати с влажным от косых струй дождя покрывалом, спокойно читает книгу, затем медленно поворачивает голову в сторону еще более полоумной особы, которая «приперлась» в его дом, и, благодаря за спасение, раскланивается. Представив все это, девушка едва не прыснула от смеха. Взяв себя в руки, поклялась себе лечь в соседнюю от матери палату. – И… Благодарю. Спасибо.
Слова показались ей бредом, она еще больше разозлилась на себя. Главное, чтобы он не подумал, что она пришла издеваться или насмехаться над ним.
– Могу я что-то сделать для тебя? Может быть, купить тебе что-то? Мне было бы приятно помочь тебе.
Мужчина отложил книгу в сторону, поднялся и аккуратно расправил покрывало. Эмма напряженно наблюдала за ним, ожидая, что последует дальше.
Незнакомец подошел ближе и заглянул в глаза девушки. Мурашки пробежали толпами по спине Эммы, мелкая дрожь завладела руками. Мужчина, не произнося не слова, глазами дал понять девушке, что ему ничего не нужно. Более того, он прогонял ее, быть может, посылая в догонку проклятья. Уняв дрожь, девушка дрожащим от обиды голосом произнесла:
– Я просто выразила участие, просто захотела ответить тебе добром на добро! Зачем ты только что чуть не уничтожил меня взглядом?!
Теперь наверняка можно было сказать, что повернувшийся лицом к Эмме мужчина был удивлен. Одна его изогнутая бровь поползла наверх, но затем тут же вернулась на прежнее место.
– Мне ничего не нужно, – голос мужчины был низким и хриплым, с едва уловимым акцентом. Слова он произносил твердо и четко.
Незнакомец развернулся и пошел в соседнюю комнату. Эмма услышала, как хлопнула дверь подвала.
Весь обратный путь девушка нехотя плелась домой. В душе у нее были странные и смешанные чувства – какая-то смутная обида за отвергнутое предложение помощи, радость от того, что услышала его голос и неясное чувство досады, едва уловимое сначала, но постепенно нарастающее как снежный ком. Подходя к дому, Эмма была уверена, что этого чувства бы не было, находись она сейчас в том доме. Наспех поужинав оставленной хозяйкой курицей, девушка приняла душ и навела порядок в комнате. Пожелав Лакки спокойной ночи по телефону, она выключила свет и подошла к окну. В сумерках, царивших в лесу, она различила едва уловимую тень среди деревьев. Девушке стало так спокойно, будто какой-то сумасшедший не следил за ней, а охранял её сон. Улыбнувшись темнеющему лесу, Эмма отправилась спать.
Глава 3
Осень хозяйничала в городе. Режим работы заправки изменился: молодежь уже не ездила встречать багровые рассветы, и необходимость работать до вечера отпала. Но приходила Эмма теперь раньше – осенний пик активности щук привлекал рыбаков, проезжающих мимо станции рано утром. Джейкоб замечал перемены в девушке. На все его расспросы она отвечала уклончиво, ссылаясь на осеннюю депрессию. Старик на это лишь недоверчиво качал головой и заглядывал ей в глаза, пытаясь в них прочитать причину грусти. Эмма ходила обедать домой, сидеть на улице под обнаженным осенними ветрами деревом стало холодно, а присоединяться к старику в здании станции совершенно не хотелось – он начнет расспрашивать о причинах депрессии, она начнет врать и увиливать. Это утомляло. Джейкоб предлагал ей разделить трапезу на первых порах, но потом перестал это делать. Было видно, что он обижен. Через две недели они практически перестали разговаривать, обращаясь друг к другу только по вопросам, связанным с работой. Эмме было жаль старика, она ненавидела свой эгоизм и это свое новое состояние постоянной грусти и тоски. Даже разговоры с Лакки её не радовали, как раньше, хотя она старалась не показывать вида и делала голос нарочито веселым и бодрым. Парень не был настолько проницательным, или ему просто мешали расстояние и невозможность заглянуть девушке в глаза. Но он так ничего и не заподозрил.
Проснувшись в одно прекрасное теплое утро, радующее ярким солнцем, Эмма почувствовала особую грусть. Сердце щемило от непонятной и неуютной тоски. Все это уже надоело девушке: она злилась на себя за то, что внезапно что-то сломило её до этого сильный характер. Лежа в постели, Эмма сладко потянулась и решительно встала. Внезапно она присела на край кровати, уставилась перед собой, напряженно думая о чем-то, и снова вскочила. Быстро позавтракав, накинув светлый короткий плащ, любимую серую шапочку и мягкие замшевые ботинки, девушка выскочила на улицу. Утро было восхитительным – голубое чистое небо, яркое солнце, светившее не по-осеннему жарко, разноцветная листва, приятно шелестящая под ногами, лужи, переливающиеся в лучах всеми цветами радуги. Настроение немного улучшилось, и Эмма уверенней зашагала в сторону магазина. Купив небольшую банку краски и две кисти, она сложила все это в свою вместительную сумку и зашагала в сторону леса. Сквозь голые стволы деревьев лучи солнца свободно пробирались в глубину леса, играя на мокрой, прибитой траве, влажной листве под ногами, на блестящих пуговицах плаща девушки. Эмма ни на мгновение не усомнилась в правильности принятого решения. Нелепость ситуации и некая неловкость совершенно её не смущали. Дойдя до знакомого крыльца, она взбежала по скрипучим ступеням и, не заходя в дом, двинулась в угол открытой веранды. Вытащив из сумки покупки, девушка принялась за дело – ободрав кое-где оставшиеся куски старой краски на качелях, проверив, целы ли металлические гибкие прутья, прикрученные к потолку крыльца, Эмма принялась за покраску. Она была уверена, что если солнце не скроется за тучи до конца дня, то качалка успеет высохнуть. Этот поступок, с виду кажущийся нелогичным и глупым, был своего рода порывом, своеобразным методом поднять себе настроение, а, быть может, немного скрасить жизнь хозяину дома, попытаться вывести его на положительные эмоции. Увлекшись работой, Эмма не заметила присутствия на крыльце человека. Мужчина стоял, прислонившись к стене и наблюдая за действиями девушки. Она уже закончила, положила кисть на банку с краской и отошла в сторону, посмотреть на плоды труда. Только сейчас она заметила незнакомца. Немного испугавшись, девушка приветливо ему улыбнулась и махнула рукой, приглашая полюбоваться работой вместе. Мужчина остался стоять на месте, сложив руки на груди и глядя на Эмму своими зелеными глазами:
– Наглая. Ты очень наглая, – с этими словами мужчина сел на верхнюю ступеньку крыльца и вытянул свои длинные ноги. Через мгновение он извлек на свет пачку сигарет и неспеша закурил, глядя куда-то в лес.
Девушка взяла с перил свой плащ, снятый при покраске качели, и медленно пошла на выход. Спустившись с крыльца, Эмма встала перед незнакомцем и внимательно заглянула ему в глаза.
– Извини, если я тебе помешала. Просто, повторюсь, я очень хотела внести немного позитива в твою серую жизнь, – девушка смогла разглядеть его сейчас еще лучше: морщины, навсегда замершие на лбу двумя глубокими засечками, пустые глаза потрясающего оттенка, спутавшаяся растительность на лице.
– Ты загораживаешь мне солнце, – хозяин странного дома был настолько невозмутим, что Эмму это немного взбесило.
– Ответь мне всего на один вопрос – зачем ты прячешься возле моего дома? С какой стати выслеживаешь меня?
– Ты задала два вопроса. Я имею право ответить на любой из них. Я тебя не выслеживаю, – незнакомец затушил сигарету, поднялся и направился в лес.
Эмма решила оправдать слова мужчины про её наглость и последовала за ним. Он не оглядывался, но определенно знал, что за ним идут – шуршание листвы под ногами и хруст сухих веток отчетливо выдавали преследователя. Они прошли несколько сотен метров, и мужчина остановился. Девушка успела быстро среагировать и отвернуться в другую сторону, когда он начал расстегивать брюки, чтобы справить нужду. От нахальства незнакомца стало неприятно и неловко, но, в конце концов, это она сама поплелась за ним. Через несколько мгновений мужчина приблизился к девушке и произнес, обдавая горячим дыханием её затылок:
– Не нужно больше сюда ходить. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Не смей ломать то, что я с таким трудом выстраивал несколько лет. Ты не имеешь право нарушать мое одиночество и спокойствие. Просто подумай над тем, как нелепо и жалко смотрятся со стороны твои попытки протянуть руку помощи человеку, который совершенно не нуждается в ней.
С этими словами мужчина прошел мимо девушки, ни разу не бросив на нее взгляд и не обернувшись. Эмма осталась стоять в тишине затихшего леса, и было слышно, как соленые прозрачные капли падают на сухую листву.
– Ну сколько можно! – Джейкоб схватил девушку за лямки комбинезона и с силой встряхнул. – Я нанимал на работу веселую жизнерадостную девушку, а не ходячий труп. Когда в последний раз ты смотрела на себя в зеркало?
– Джейк, оставь меня. Мне что-то сегодня несмешно… – Эмма высвободилась из рук старика и уставилась в окно.
– Когда в последний раз тебе было весело? Я боюсь, что Лакки изменит решение жениться на тебе. Кому нужен кислый лимон в жены?
Джейкоб обнял девушку сзади и глубоко вздохнул:
– Даже мой артрит, про который я практически забыл, вновь стал навещать меня, с того времени, как ты где-то потеряла свою улыбку. Давай дадим объявление в газеты и на радио?
– Спасибо, Джейкоб, – Эмма погладила старика по теплой морщинистой руке, – она не потерялась. Просто у нее отпуск.
После той сцены в лесу, Эмме стало гораздо хуже. Она сыпала проклятья в свой адрес за то, что тогда повиновалась внезапному порыву и пошла красить эту чертову качалку. В ту минуту в чаще леса Эмма была унижена и осмеяна, от понимания этого становилось очень паршиво. Но девушка практически не испытывала чувства злости и ненависти к тому человеку. Она уже давно запуталась в своих противоречивых чувствах к нему.
Зима неуверенными шагами пробиралась в город первыми ночными заморозками и хрупким льдом на лужах. Эмма достала из недр шкафа свою зимнюю уютную куртку, любимую шапку со смешными оленями и не менее любимые огромные рукавицы на меху. В один выходной она решила съездить в клинику и переоформить документы. В администрации девушка подписала все необходимые бумаги, внимательно выслушала специалиста, подробно объяснившего ей все неясные моменты, и направилась навестить мать. На душе было очень тяжело: вырвавшаяся из уст мужчины в больших нелепых очках и зависшая в воздухе сумма не давала ей покоя. Где она возьмет столько денег? Дробить её на несколько месяцев контракт не позволял, а, следовательно, в начале марта необходимо было внести всю сумму целиком. Эмма надеялась, что разговор с матерью хоть как-то облегчит её положение.
– Я не смогу работать! Я инвалид! – со слезами на сером лице и трясущимся от негодования голосом воскликнула Миссис Харрисон.
– Мне жаль, мам, что ты оказалась в такой ситуации. Но и ты меня пойми. Быть может, нам двоим будет хватать моего заработка там, за стенами лечебницы? Но ее точно не хватит нам, если ты останешься здесь. Проживем, мам. Люди, сдающие мне комнату, очень добрые и отзывчивые. Они позволят нам жить вдвоем. Джейкоб – прекраснейший человек! Он тоже не оставит нас в беде. Просто моих денег не хватит…
– Видишь, как тебе повезло, моя девочка! – перебив её, мать ласково прижала руку Эммы к своей щеке. – Тебя окружают отличные люди. Ты нашла друзей там. Я нашла их здесь. Я стану тебе обузой за воротами этой клиники. А насчет взносов за мое нахождение здесь можешь пока не волноваться. Сэм заплатил за весь последующий год. А потом что-нибудь придумаем. Ты же у меня всегда была очень умная и смышленная.
Женщина нежно обняла дочь и стала раскачиваться из стороны в сторону. Эмма не стала ничего говорить о том, что брат в очередной раз ее обманул. Этим ничего не изменишь. Пусть она думает, что на самом деле все именно так и обстоит – безоблачное настоящее и перспективное будущее.
– Ладно, мам, мне пора. Люблю тебя, – поцеловав мать, Эмма вышла на улицу.
Еще издали, возвращаясь как-то с работы, Эмма заметила белый листок на крыльце дома, придавленный большим камнем. Отчего-то сильно забилось сердце и перехватило дыхание. Выкинув камень и сложив листок в карман, девушка побежала в свою комнату, бегло поприветствовав супругов, пьющих чай на кухне. Пытаясь унять дрожь в руках, Эмма достала смятый лист, и, прочитав написанное, еще несколько раз пробежалась глазами по мелким ровным буквам, будто пытаясь что-то высмотреть между строк. «Прости меня за те слова. Я не хотел наполнять их такой жестокостью. Спасибо за яркое пятно на моем крыльце». Аккуратно сложив листочек и убрав его во внутренний карман куртки, девушка подошла к окну. Она простояла так очень долго, надеясь увидеть силуэт или дрогнувшую ветку. Но молчаливый лес, спутавшийся голыми деревьями, не оправдал ее надежд.
Ожидание выходного превратилось для Эммы в настоящую муку: терзая себя мыслями о записке, девушка строго запретила себе вновь идти туда. Но через минуту она меняла свое мнение – если с ней до сих пор ничего не случилось, значит и опасаться нечего. На самом деле она боялась не странных поступков незнакомца, не опасности быть изнасилованной или убитой, а его слов, которые, будто острый нож, впились ей тогда в спину, слов, которые за секунду залечили эту глубокую рану, стоило лишь прочесть их на бумаге. Джейкоб, как обычно, шутил:
– Ты задумала на выходных ограбить банк? Что с тобой?
– Нет, Джейкоб, просто моя улыбка нашлась, – обняв старика, девушка широко улыбнулась.
– Так и быть, я не скажу несчастному мальчику, что в твоем сердце кто-то поселился. Но с ним будешь разбираться сама. Помня крутой нрав его отца, тебе не сдобровать, – старик улыбнулся и крепко обнял Эмму.
Теплые чувства к этой девушке грели старое, твердое сердце старика и наполняли жизнь радостью и добром. Она стала для него родной и близкой, и Джейкоб остро чувствовал любые перемены в её характере и поведении. Как раз сегодняшнее её состояние просто вопило о том, что в душе девушки зреют перемены, и вскоре грянет переворот, который раскроет и наполнит новым светом юную, чистую душу.
Наступило долгожданное для Эммы утро выходного дня. За окном было прохладно, серое небо затянули грузные, седые тучи, готовые подарить городку первый снег. Девушка внутренне тщательно готовилась к встрече, страшась, будто первый раз отправляется туда. Подкрасив глаза, нанеся немного блеска на губы и несколько капель духов на запястье, она выскочила во двор. Мятный морозный воздух встретил Эмму на улице. Весело зашагав по промерзшей твердой земле, девушка направилась в магазин. Немного подумав перед витриной с банками пива, она приняла решение взять газировки. Телефон зазвонил, когда Эмма переходила дорогу. Веселый голос прокричал в трубку:
– С первым снегом, моя девочка! Скоро я закидаю тебя снежками!
– Лакки, перешли немного и нам! – девушка радостным голосом прокричала в ответ. – Мы пока еще в осени!
На том конце юноша рассмеялся звонким, чистым смехом:
– Давно я не слышал такую радостную Эмму! Тебе что, уже кто-то рассказал отличную новость? Этот кто-то рискует своей шкурой. Я хотел быть первым!
– О чем ты? – девушка с интересом приготовилась слушать.
– Барабанная дробь… Я приезжаю послезавтра!
– Круто! Это просто супер! Я очень соскучилась! Как надолго? – девушка не скрывала радости.
–Все при личной встрече, Мисс, – Лакки загадочно улыбнулся на том конце и положил трубку.
Девушка, пожав плечами, положила телефон в карман и быстрее зашагала в сторону уже видневшегося дома. Он сидел на качелях. На нем были плотные штаны, теплая куртка темного цвета, серая шерстяная шапка и высокие сапоги из дубленой кожи.
– Я знал, что ты сегодня придешь. Именно сегодня. Отчего-то наверняка знал, – он взглянул на нее своими холодными, но при это безумно яркими глазами, обрамленными густыми ресницами.
– Позволь? – Эмма села рядом с незнакомцем, и они некоторое время молчали, медленно раскачиваясь на качелях. Девушка первой нарушила молчание:
– Я принесла пиццу. Может поедим, пока она не остыла? – она похлопала по коробке, которую купила в магазине.
– Давай поедим, – произнес мужчина без особого энтузиазма в голосе.
Она прошла за ним на кухню, и они сели за большой круглый стол. Эмме было неуютно и жутко в этом подобии дома, и она решила не лукавить:
– Прости, но мне здесь неуютно. Пойдем на крыльцо.
– Я ем на кухне. Ты можешь перекусить и в лесу, – заметив горечь, промелькнувшую в глазах девушки, незнакомец добавил, – извини, я забыл, что значит быть гостеприимным.
Мужчина взял коробку и, захватив в другой комнате плед, вышел на крыльцо. Он расстелил плед прямо на ступени и кивком головы пригласил девушку за импровизированный стол.
– Очень вкусно. Спасибо за пиццу, – растянувшись на ступенях после сытного перекуса, поблагодарил хозяин дома.
– Эмма. Меня зовут Эмма, – девушка не сводила глаз со своего нового знакомого, ловя каждое его движение и замечая изменения в мимике и взгляде.
– Александр. Так зовут меня, – мужчина посмотрел на небо и добавил. – Сегодня выпадет первый снег.
Воспользовавшись моментом, Эмма снова стала разглядывать человека. Он был ей настолько интересен, что она вечность сидела бы здесь с ним, терзаясь многочисленными вопросами. Почему он здесь живет? Зачем ведет такой образ жизни? Чо скрывает?
– Алекс, могу я называть тебя так? – заметив чуть заметный кивок одобрения, девушка продолжила. – Давно ты здесь живешь?
Внезапно метнувшийся несколько раз взгляд Александра выдал его замешательство или какие-то другие противоречивые чувства:
– Года четыре. Эмма, я думаю, сейчас последуют еще вопросы о моей жизни, но скажу сразу и честно, чтобы избежать недоразумений – я не буду на них отвечать, поэтому и задавать их не нужно.
Девушке стало не по себе. Вдруг он какой-нибудь преступник, скрывающийся в густом лесу на окраине маленького городка? Но особого страха она не почувствовала, от него не исходило физической опасности, от которой бегут мурашки по коже. Того парня у заправки она боялась в сотни раз сильнее, чем Александра. «Александр… Какое красивое имя… И принадлежит, безусловно, ему. Никак иначе. Лишь Александр. Алекс» – Эмма смотрела на мужчину, и в голове роились бессмысленные слова и фразы. Ей давно не было так спокойно и хорошо. Она не хотела уходить.
– Как скажешь, Александр. Вопросов не будет. Что касается меня, можешь спокойно задавать любые, – девушка с улыбкой взглянула на него.
– Мне неинтересно. Правда. Отчего-то я хочу быть честным с тобой. Поэтому с моей стороны вопросов также не будет, – Александр положил руки за голову и лег.
Эмма последовала его примеру. Так они пролежали довольно долго. Девушка все время прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Ни разу за весь вечер ей не стало скучно или грустно. Это казалось ей абсурдным. Она никогда не принимала всерьез фразы типа: «приятно помолчать вместе», «послушать тишину». Девушка была уверена, что интерес и желание продолжать находиться рядом с человеком напрямую зависит от общения. Только раскрыв человека, можно было по-настоящему судить о нем и делать выводы. Но в тот вечер Эмма выбросила в мусорное ведро вместе с коробкой из-под пиццы все свои прошлые убеждения и правила. Александр, словно закрытый сундук с кладом притягивал ее тайной, как неоткупоренная бутылка ароматного вина – неизвестностью, манил, будто непрочитанная книга, очевидной харизмой и загадочностью заставлял Эмму быть здесь и сейчас. На этом крыльце странного дома без дверей.
– Я провожу тебя. Темнеет, – Александр поднялся и спустился с крыльца.
По дороге к дому девушка спросила:
– Какие завтра планы?
– Накопились некоторые дела по дому. Встану пораньше, и к обеду уже все будет готово. Потом буду читать. Спать. Думать.
Он говорил это все обыденным голосом, будто рассказывал соседу планы на выходные. Но Эмма все же почувствовала на секунду, что сам вопрос показался ему нелепым.
– Я приду после обеда? – девушка с надеждой посмотрела на мужчину, ругая себя за этот взгляд.
– Приходи, – пожав плечами, ответил Александр.
За сотню метров от дома он остановился и внимательно взглянул в сторону дороги и освещенного ряда домов.
– Отсюда дойдешь. Спокойной ночи, – не оглядываясь, Алекс отправился в обратный путь.
Лежа в кровати, девушка прокручивала в голове каждый момент этого вечера снова и снова. Она ни в чем никогда не была так уверена, как в одном – завтра они снова увидятся.
Проснувшись на следующий день рано утром, Эмма сделала уборку в комнате, закинула в машинку грязное белье и пошла на кухню выпить кофе. Супруги были на воскресной службе, поэтому девушка в одиночестве сварила себе ароматного крепкого напитка и с удовольствием выпила две чашки. Она с нетерпением смотрела на стрелки часов, будто замершие на циферблате. Все-таки Эмма не вытерпела и в одиннадцатом часу вышла из дома. Светило солнце, погода радовала своим теплом. Расстегнув куртку, девушка пошла знакомой дорогой. Алекс стоял недалеко от дома и рубил дрова. Высоко поднимая большой топор над головой, он опускал острое лезвие на небольшие круглые пеньки, и в стороны отлетали маленькие аккуратные поленья. Легкая льняная рубашка прилипла к спине от выступившего пота, волосы были влажными и спутанными.
– Привет, Александр, – Эмме стало неловко.
– Здравствуй, – мужчина бросил быстрый взгляд на девушку и продолжил работу.
Эмма немного постояла позади Александра, затем, заметив кучку хвороста возле крыльца, приняла решение помочь хозяину дома. Девушка бродила вокруг дома, подбирая сухие ветки и складывая их в одну кучу возле крыльца. На задней стене дома Эмма заметила трубу, из которой седыми облачками выходил дым. Позади дома оказалось очень много хвороста, поэтому девушка, решив взять все в одну большую охапку, повесила куртку на перила и вернулась обратно. Из-за кучи веток в руках она практически не разбирала дороги, но все же донесла её до основной кучи, растеряв по пути треть. Глубоко вздохнув и отряхнув себя от мусора, Эмма только заметила, что Алекс уже сложил дрова в кучку и теперь стоял, опершись на перила, и курил. Девушка подошла ближе и только заметила, что мужчина ухмылялся. Борода и усы выгодно скрывали мимику Александра, и разглядеть выражение его лица можно было, лишь внимательно вглядываясь.
– Спасибо за помощь. Но опять же замечу, помощь, о которой никто не просил, – мужчина прищурился то ли от солнечного света, то ли от сизого дыма сигареты.
Эмма не стала ничего отвечать. Она поднялась на крыльцо и села на качели. Мужчина докурил и, затушив окурок, поднялся в дом. Через несколько минут он вышел с полным ведром воды, от которой шел пар, направился к бочке с холодной водой, стоявшей у крыльца, влил в нее воду и снял рубашку. Эмма не отводила глаз и пристально следила за каждым движением Александра. Под рубашкой оказалось стройное тело, все же скорее худое, чем стройное. Руки мужчины были худыми, чуть заметный рельеф проявился, когда он поднял ведро и вылил в бочку горячую воду. Грудь была гладкой, живот немного впалым. Александр бросил выразительный взгляд на Эмму, и девушка поспешила зайти в дом. Мужчина разделся полностью и запрыгнул в бочку. Эмма сидела на кухне и осторожно выглядывала в пустые дверные проемы. Александр интенсивно растирался полотенцем, стоя спиной к дому. Взгляд девушки пробежался по спине, бесстыдно спустился ниже поясницы. Мужчина вбежал в дом в обернутом вокруг бедер полотенцем. Он зашел в комнату напротив кухни и стал рыться в шкафу. Снова бросив взгляд на девушку, мужчина стал переодеваться. Эмма развернулась спиной к дверному проему. Через несколько минут Алекс появился на кухне в темно синих джинсах, высоких светлых ботинках на шнуровке и черном свитере с высоким горлом. Волосы были причесаны, борода приведена в порядок.
– Если бы у тебя были двери, мне не пришлось бы постоянно уходить или отворачиваться, – попытка девушки пошутить насчет отсутствия дверей не увенчалась успехом. Мужчина бросил на нее уничтожающий взгляд, красноречиво сказавший все за обладателя зеленых глаз и без слов заткнувший Эмме рот.
Девушка опустила глаза, не выдержав холодной тяжести взгляда стоявшего перед ней мужчины.
– А снег вчера так и не выпал… – ляпнула Эмма и вновь взглянула на Александра.