Милослава Финдра
Магия любви в конце года
Они были очень разные. Высокая статная девушка с длинной русой косой задумчиво поглаживала изогнутую золотую трубу. Низкая фигуристая брюнетка с острым лисьим носом и хитрой улыбкой вертела в руках палочки, сидя рядом с набором медных дисков на невысоких стойках. Кудрявая тонкая дама с такой прямой спиной, будто в платье вшили доски, неподвижно сидела у черного рояля, глядя куда-то в пустоту поверх голов зрителей. За плечами у нее трепетали серебристо-серые крылышки, как у мотылька, настолько искусно сделанные, что казались настоящими. Разглядеть подробно костюмы других невест издали я не смогла.
Свет, льющийся с небесного потолка, начал нарастать, пока не стал настолько ярким, что я вынужденно моргнула. А когда снова открыла глаза, на платформе уже стоял окутываемый золотистым сиянием жрец в длинном белоснежном балахоне. Он изящно взмахнул руками, и тут же музыканты слаженно зашевелилась, рождая первую музыкальную волну. А на следующей я уже забыла, что беспокоило меня несколько мгновений назад. Потому что музыка была беспощадна. Громкая – настолько, что еще чуть-чуть и заложит уши, торжественная – так, что захотелось самой выпрямить спину, стремясь к совершенной осанке невесты за роялем. Извлекаемые музыкантами ноты складывались причудливыми узорами и летели в нас, пробивая себе путь сквозь кожу, плоть и кости. Пролетали сквозь тело, заставляя его едва ощутимо дрожать в резонансе, бились об стены, отскакивали и возвращались, затихая и перемешиваясь с новой порцией звуков. Музыка выворачивала душу наизнанку, била, как грозовой ветер бьет морскую пену о камни, купала в своих волнах и выплескивала обратно, чистую и опустошенную.
Когда концерт кончился, еще какое-то время не хотелось ни говорить, ни двигаться. Музыканты и жрец-дирижер тоже застыли на платформе. Пока тишину не разрезал первый хлопок ладоней, который тут же подхватили, усилили сотни других рук, и тут уже грянули в полную силу аплодисменты.
После череды оваций и поклонов, музыканты начали спускаться вниз, а гости вставать с кресел, двигаясь в ту сторону зала, где выставлены угощения и напитки. Наступало мое самое нелюбимое время – время ритуальных расшаркиваний друг перед другом, обмена колкостями, любезностями и сплетнями. Я знала, что сейчас будет: какой-нибудь очередной важный господин, чиновник или член совета, бросится на Анкера и уведет, а мне придется присоединиться к компании слишком сильно надушенных женщин в ярких нарядах. И в другой раз я бы обязательно этому расстроилась, но сейчас музыка будто освободила меня от лишний переживаний. Поэтому я только кивнула и улыбнулась, отпуская своего спутника заниматься светской работой.
Пристроившись к стайке разноцветных, как тропические птички, дам, я взяла со столика тарталетку с черной икрой и тонкий бокал с игристым. Мой белоснежный наряд вызвал пару заинтересованных взглядов, но не более того. Девушки были слишком увлечены беседой.
– Думаю, король уже у Лионы в кармане, – уверенно говорила худая брюнетка с длинным породистым лицом, – Дикарка гордая и сухая, как солдатские сухари. Жрица, конечно, привлекательна, но вряд ли Его Величество страдает от одиночества в спальне.
– Ну, не зна-а-аю, – задумчиво протянула низенькая пышечка с румяными щеками, – Королеве, конечно, нужно и воспитание, и образование, но отбор Единоглазого не пропускает недостойных. Так что он вполне может выбирать по симпатии.
Я поняла, что речь идет о королевских невестах. Тема была интересной, и я уже открыла рот, чтобы задать вопрос и присоединиться к беседе, но тут раздался мелодичный звон. Все, включая меня, повернулись в сторону звука. По залу шли жрецы в белых струящихся по полу балахонах и широких круглых шляпах со звенящими колокольчиками. Высокие, темноволосые, с сияющими серебряными глазами – все они были необыкновенно хороши собой. Но лица с правильными чертами прорезали тонкие сеточки морщин – это была зрелая красота мужчин, у которых в любой момент могут появиться первые внуки.
– Жрецы Онифы, – прошептала завороженная процессией пухленькая девушка.
Я молчала, восхищенно наблюдая, как медленно распадается на части ряд служителей богини мудрости, и мужчины по-одиночке направляются к рассеянным по залу группам гостей. Один из жрецов подошел и к нам. Колокольчики на его шляпе жалобно звякнули, когда он резко остановился. На губах мужчины играла улыбка, но серебряные, переливающиеся, как ртуть, глаза без зрачков, были серьезны.
– Змея, только что укусившая себя за хвост, еще не чувствует боли, поэтому не знает, что произошло. Всякий незнающий беззаботен, и от того счастлив. Хотите ли вы остаться в неведении или готовы узнать часть судьбы, приготовленной вам в следующем году?
Девушки вокруг стушевались, а я сама не зная почему, выступила вперед, сжав от волнения кулаки. Жрец кивнул, колокольчики еще раз звякнули, а моя правая рука неожиданно стала тяжелее. Я развернула ладонь, и увидела, что на ней лежит круглая конфета в яркой бумажной обертке. Пока я разглядывала приобретение, жрец уже пошел дальше, к следующей группе гостей. Я тоже отошла в сторону, не желая открывать предсказание под чужими пристальными взглядами.
«Сердце, любившее тебя, лежит в осколках, и ждет, когда его склеит другая. То, что должно уйти, уйдет».
Я беззвучно шевелила губами, читая написанное на изнанке обертки. На последней фразе замерла, не желая верить словам предсказания. В груди поселился страх, а глаза сами начали искать высокую худощавую фигуру Анкера в толпе. Наткнувшись на него взглядом, я почувствовала, что в зале слишком жарко и легким не хватает воздуха. Потому что он широко улыбался, так, как обычно улыбался только мне, когда мы были наедине. А рядом стояла низенькая брюнетка с лисьим носом. Одна из невест короля.
