Морана
Гилофобия
Глава 8. Разговоры
Я прижалась спиной к дереву. Сегодня тепло. Я в кедах, в нормальной для бега по лесу одежде, но все равно волновалась. Способствовал этому крик, раздавшийся минут десять назад. Показалось, что это девушка. Узнать точно я не могла. Заметила силуэты. Те уверенно брели по тропе. Нормальные люди повели бы себя по-другому. И я дала деру.
Вроде меня не заметили. Я больше никого не спасала. Когда-то пыталась. Но время благородства закончилось, когда я сама чуть не умерла. Я обещала матери не истекать кровью после пробуждения. И старалась держать слово.
Ничего не происходило, и я осторожно вышла из укрытия. Я прислушалась. Спокойно. Вдали журчала вода. Я улыбнулась. Удивительно, но последние воспоминания из этого места хорошие.
Я двигалась на звуки воды. Река становилась все громче. Когда я была птицей, она казалась спокойнее. Я нашла место, где в последний раз сидела на ветке. Забавно. Когда перечитывала заметки в телефоне, сидя на паре, не поняла, почему возникла мысль, что текст похож на фанфик. Сейчас я вспомнила. Потому что тот, кто пел, мне понравился. Он был красивым.
– Цепочка, – прошептала я и хихикнула.
Секундное веселье разрушил хруст ветки. Я замерла, не оборачиваясь. Без паники. Хищники не любят резких движений. Сердце больно ударилось о ребра. Нужно срочно решать, что делать, но я боялась. Сегодня в лесу кто-то кричал, значит, уровень опасности повышен. Нельзя позволять себе беспечность. Зачем я вообще приперлась к реке?!
Медленно выдохнув, я плавно повернулась. Кто бы ни сломал ветку, он, как и я, не двигался. Ведь звуков новых не появилось.
На меня смотрел тот самый певун. Он выглядывал из-за дерева. Я чуть не упала от неожиданности. Если бы там был волк, тень или монстр, то я бы поняла, но это был парень в черных лохмотьях. Волосы черные, разной длины, лицо испуганное и любопытное, на плече висела цепь. Именно она приманила меня в прошлый раз. Дурацкие животные инстинкты! Тянуло на всякие блестяшки. А если бы меня этот парень прибил?! Или съел!
От стресса я криво улыбнулась. Парень повторил и склонил голову набок.
Я смутилась. Он что пытался мне понравиться? Я так и стояла в оцепенении, когда парень протянул цветок. Такой я никогда не видела. Напоминал лилию. Черную. Я непонимающе смотрела на нее. Здесь мне цветы еще не дарили. Я и так их нечасто получала. В последний раз букет мне вручил отец на первое сентября, когда я шла в первый класс.
Я занервничала еще сильнее. Вспомнила напев. Да, птицей я слышала другую песню, но не тот ли это свистун, которого я уже встречала? Да и цепь сбивала с толку. Это он за мной охотился?
Он так и держал цветок, глядя на меня. Только уже не улыбался. Вновь выглядел испуганным. Все неправильно. Бояться должна я. Он-то чего нервничал?! Я сделала шаг. Парень вздрогнул, словно не ожидал, что я в итоге подойду.
– Как тебя зовут? – несмело спросила я и приблизилась еще немного.
Если бы он собирался меня убить или напасть, то не известил бы о своем присутствии. Сейчас он был очень тихим. Не сломал бы он ветку случайно. Или я окончательно сошла с ума и надумала о незнакомце всяких глупостей.
Он не моргал. Черные глаза впились в меня. Я подходила. Не задумываясь, потянулась к цветку. А что еще было делать? Когда неизвестный уже приметил меня и физически хорошо сложен, бежать не лучший план.
Я боялась отводить взгляд, поэтому промазала. Коснулась пальцев. Цветок выпал из руки неизвестного. Я отвлекалась на падающий объект. Черная лилия легла на землю, а когда я подняла глаза, то на том месте, где стоял незнакомец, было пусто. Никого. Словно он растворился в воздухе. Я трижды осмотрела местность, затем вернулась к берегу. Цветок остался там же.
Я подняла черную лилию. Запах сладкий. Стало неловко, будто я делала что-то, что никто не должен видеть. Хотелось оказаться у себя в комнате и обдумать случившееся. Я не удержалась и еще раз понюхала цветок. Это вызвало невольную улыбку. Я покрутила головой.
Наблюдал он за мной или нет? Хоть бы нет. Потому что у меня горели щеки. Но ощущение, что я по-прежнему не одна. Я сразу убрала цветок от лица. Вот делать мне нечего, как переживать о каком-то странном внезапно появившемся парне. Я ведь даже не знаю, человек ли он. Точнее, я уверена, что нет. Здесь ничему нельзя доверять. И никому.
С цветком я направилась вверх по реке. С одной стороны, из-за шума сложнее услышать опасность. С другой, я могу идти спокойно, не переживая, что хрустну веткой или споткнусь и привлеку нежелательное внимание. Надеялась, что больше неожиданных встреч не предвидится.
Я вдруг поняла, что раньше никогда не ходила вдоль реки именно по этой причине. Лес я знала неплохо, от воды держалась подальше. Но теперь я не одна. Такое происходило редко и заканчивалось обычно плохо. Но порой рациональная часть моего мозга давала сбой. Одиночество достало настолько, что я радовалась цветочку от какого-то неизвестного. Но прятать эмоции здесь не от кого.
Здесь я могла быть собой. Никому не приходилось врать или что-то умалчивать. Поэтому я улыбалась. И в глубине души разрешила признаться себе, что надеялась, что странный незнакомец все еще наблюдал.
Еще и цветок какой красивый! Да я в восторге. Только я подумала, что ночь обещает быть хорошей, как услышала крик. Остановилась и прикрыла глаза. В душе поднималось поганое чувство от осознания собственной мерзости. Этому кому-то тоже страшно, а я не шла его спасать. Не желала помогать. Я отвратительный человек. Но разве по-другому есть шанс выжить в этом мире?
Ругаясь на себя мысленно (вслух не рискнула), я повернула к деревьям. Не получалось больше игнорировать присутствие того, кто звал то ли на помощь, то ли молил о смерти. Новый крик был тише, но пронзительнее. Зовущий терял силу. Или надежду.
Я с трудом переставляла ноги. От страха тело не слушалось. Хотелось бежать, но я двигалась медленно. В воздухе висел горький запах паники и отчаяния. Я направлялась прямо к нему, уверенная, что там и найду кричащую жертву. За деревьями показался белый силуэт. Ночью в темном лесу, тот казался ярким неуместным пятном.
Я спряталась за деревом и осторожно выглядывала, пытаясь понять, что происходит. Девушка уже не звала никого, хрипела. В шею ей вгрызался волк. Я зря пришла. Жертва вся искусанная. Под легким полупрозрачным платьем хорошо просматривались раны. Те кровоточили, окрашивая платье и вытягивая жизнь из девушки. Безумно красивой, между прочим.
Я завороженно наблюдала за кормежкой со стороны. Приклеилась к месту, не способная шевельнуться. Так проходят кошмары. Ты видишь что-то ужасное, но не можешь ничего сделать. Беспомощно замираешь и ждешь, пока все закончится. Однако я и здесь заблуждалась. Ничего не планировало кончаться.
Свист. Волк поднял морду, словно послушную собачку позвал хозяин, и обернулся. Я с трудом отлепила взгляд от едва дышащей распластавшейся на земле девушки с пустыми глазами. Такие бывают у мертвых и сумасшедших.
К нам приближался человек в плаще с козлиной мордой. Я почувствовала, как по спине побежали капельки пота. Меня пронзило животным ужасом. Наверняка девушка убегала и волка послали ее догнать. Но он, казалось, переборщил, потому что человек с козлиной мордой ударил его. Будто давал пощечину провинившемуся.
Я вздрогнула. Это вывело меня из оцепенения. Жестокость – часть этого мира, но я все равно удивилась. Если волк и человек заодно, то к чему это? Демонстрация силы? Но ведь человек слабее, волк легко его загрызет, если пожелает. Тот лениво потянулся и лег рядом с истекающей кровью девушкой. Он жадно смотрел на нее, будто песику не давали доесть кусок мяса, ему принадлежащий.
Нужно уходить. Я это понимала. Девушке уже давно не помочь. Если ее заметили они, то она обречена. Если она не умрет сегодня, то умрет завтра. Здесь не жили долго. И хоть я видела это тысячу раз, все равно чувствовала вину за бездействие. Но только что я могла сделать? Отвлечь их невозможно, они всегда возвращались к жертвам.
Я затолкала воспоминания подальше и постаралась сосредоточиться на настоящем. Спастись само́й: вот что мне нужно. Но отступать – значит двигаться. А это страшно. Ситуация ухудшалась. Из чащи показался еще один силуэт. В этот раз с головой волка. Этого я помнила. Он любил жестокости, хотя сам обычно не участвовал. Смотрел. Зато подозрительно часто находился рядом с зовущими на помощь.
Рядом со мной пролетел мотылек. Я внимательно наблюдала за ним. Тот сел на мою руку, лежащую на стволе дерева. Затем появился еще один. И еще. Я обернулась. Мотыльки кружили, словно зазывали последовать за ними. И я послушалась. Они и раньше появлялись, чтобы увести меня от опасности. Мотыльков я любила.
Глава 9. Следом
Серые будни потяжелели еще сильнее из-за ссоры со Светой. Обидно, когда лучшая подруга оказывается предательницей. Мы не разговаривали уже две недели. Так надолго мы еще никогда не ругались. Казалось, что это никогда не закончится. С Русланом я больше не пересекалась. Ощущение, что он специально тогда приходил в университет, чтобы оповестить о своем возвращении и меня.
Но от этой мысли отводил тот факт, что он не объявился еще раз. Если бы Руслан хотел видеть именно меня, то наверняка бы показался. Ведь мое расписание знала Света. А с той он поддерживал связь. Это меня и злило. Когда Руслан пропал, подруга сказала, что он не общается с семьей. Она тоже ее часть. А я вот просто подружка для них обоих. Никто.
Я бежала на дорожке так быстро, что периодически обгоняла полотно, хотя скорость добавлять уже опасно. Если споткнусь, убьюсь. Тренировалась до изнеможения. Затем упала, как обычно, к стене, посидеть, отдышаться.
Помимо проблем со Светой, появилось и еще кое-что. Заметки стали очень странными.
«Жаль, не удалось забрать цветок с собой».
«Он опять приходил. Держался на расстоянии, выглядел чуть менее испуганным. По-прежнему молчал и на вопросы не отвечал. Принес мне палку. Не поняла зачем, наверное, подарок».
Так написано, будто я в восторге. Радость палке пугала больше, чем прежнее кровавое описание снов.
«Сегодня он подошел. Я подумала, решил наконец убить. Такое у него лицо было сосредоточенное. В итоге положил мне на ключицу руку. От неожиданности я не сразу поняла, что он придавил что-то ко мне. Потом сообразила: этим жестом он показывал, где подарок носить. После я хорошенько рассмотрела украшение. Это был венок. Я рассмеялась от умиления. Он забрал подарок и швырнул в реку. Кажется, решил, что мне не понравилось. У меня случилось помутнение (иначе я никак не могу это объяснить), я бросилась в реку. Вода была ледяная и быстрая. Венок поймала. Но вот из реки выбраться не получалось. Очнулась уже на берегу. Он оскалился, когда я открыла глаза. Будто съесть собирался, а не радовался. Я не удержалась и потянулась потрогать зубы (чем бы ни думала, но я это сделала!). Он напугался и убежал. Я бы тоже напугалась».
Я свела брови. Что за дичь мне снилась в последнее время?! Это весеннее обострение на фоне возвращения бывшего в город?
«Наткнулась на нового человека. Маска свиньи. Ему подходит. Блондинка не спаслась».
А это что? Раздражало, что я расписала встречу с каким-то парнем, но при этом не упомянула, что значит «не спаслась». Очевидно, во сне мне нравился больше скалящийся парень, нежели какие-то страшные типы в масках. Их я упоминала достаточно часто и давно. И всегда это значило что-то плохое.
«Подралась с вороной за кусок рыбы».
Я улыбнулась. Эта заметка хоть забавная. Настолько дурацкая, что сложилось впечатление: я ее выдумала, чтобы разбавить обычное сумасшествие снов.
– Что читаешь? – Голос раздался столь неожиданно, что я выронила мобильник.
Света подобрала его и вручила мне. Она скользнула взглядом по экрану. Увиденное не прокомментировала.
– Ничего. – Я поднялась и сразу пошла в раздевалку.
– Приходила вчера в зал, но не застала тебя.
– Я изменила расписание.
Не совсем так. Я перестала посещать психолога и теперь сразу мчалась на тренировку. Света могла бы поймать меня в университете. Но, видимо, не хотела устраивать прилюдные разборки. А говорить мирно я не собиралась. Точнее, я никак не намерена обсуждать произошедшее, поэтому Света правильно рассудила, что без боя я свои обиды не брошу.
В раздевалке болтали две женщины, поэтому Света молчала, пока я собиралась. Я уже обувалась, когда мы остались наедине.
– Хорошо выглядишь, – сказала подруга.
Я нахмурилась. Редко получала комплименты. Внешности тем более. По правде говоря, я тоже заметила небольшие изменения. Я относительно спокойно спала, не парилась из-за походов к психологу, мать и отчим меня не трогали, и каждое утро я перечитывала фанфики по собственным снам и по-идиотски хихикала, – это сказалось на внешнем виде. Я не такая страшная и измученная, как обычно. Прогресс на лицо. В прямом смысле.
– Аля, хватит уже, – неожиданно злобно выдала Света. – Если бы Феликс попросил тебя держать секрет ради его благополучия, то ты бы поделилась со мной?
– К счастью, у тебя с моим братом не было романтических отношений, – буркнула я, хотя признавала правду в словах подруги. Она оказалась меж двух огней. Света не уходила. Я поднялась с лавочки: – А что, у Руслана проблемы?
Вопрос повис в воздухе. Света смотрела куда угодно, только не на меня:
– Он просил не болтать.
– Ясно, – вновь обиделась я.
Не такое уж великое дело ответить расплывчато. Подробностей я не просила.
– Аль, перестань. Сейчас бы из-за какого-то отстойного парня разрушить многолетнюю дружбу.
Я усмехнулась. Если бы Руслан слышал, как сестра о нем отзывалась, то они бы точно разругались. Вспоминая о наших отношениях, я стала думать, что он был достаточно самовлюбленным. Я никогда не получала от него подарков, и мы не ходили на настоящие свидания. Порой казалось, что я ему не нравлюсь. Но я старалась быть милой и во всем с ним соглашалась. И все равно он меня бросил.
– Почему он со мной встречался? – Я остановилась у выхода из раздевалки.
– Ты замечательная, – быстро ответила Света.
Похоже на успокоительную ложь, но я улыбнулась. Подруга хоть пыталась поднять мне настроение. Я помялась на месте:
– Как там твои собеседования? Нашла подработку?
Света просияла, подошла и вцепилась в мой локоть:
– Да, представляешь в интернет-магазин.
Мы шли к лифту.
– И что продаешь? – уточнила я.
– Мужские трусы. Если бы папа узнал, то отказался бы от меня.
Последняя фраза прозвучала максимально серьезно. Я рассмеялась то ли от нервов, что Света из-за такой глупости рисковала отношениями с родителями, то ли от облегчения, что мы наконец разговаривали.
– А у тебя что нового?
– Посидим в кафе? – предложила я, предвкушая реакцию Светы на мои полотна в заметках.
– Что, не хочешь на семейный ужин? – иронизировала Света.
Я кивнула. Своим я не говорила, что забросила психолога, поэтому все равно пришлось бы где-то отсиживаться.
Глава 10. Бесплатная еда
Я вжалась в кресло. Мы выбрали столик у окна. Отсюда открывался вид на улицу. Снег сошел, трава еще жухлая. Вот-вот все станет ярко-зеленым и жизнерадостным. Обычно меня это раздражало. Весну я терпеть не могла. Все становились такими веселыми, будто начиналась новая счастливая жизнь. Странно, но сейчас я словно часть этих довольных людей.
– То есть тебе снится черноглазый темноволосый парень? – задумчиво уточнила Света, мешая трубочкой молочный коктейль.
Я пожала плечами. Думала, что подруга посмеется с этих сонных фантазий. Она ведь любила романы читать, а я ей такую историю выдала.
– Ты же знаешь, я не запоминаю сны, – промямлила я.
Перечитывая последние заметки, я об этом жалела. Казалось, во сне весело и вполне мило (если считать только сны с тем странным парнем). Я хотела их помнить! Это казалось важным.
– Покажешь заметки? – Света протянулась ко мне.
Я посмотрела на нее испуганно. Слишком личное. И я не все озвучила. Если подруга прочитает их, то поймет это. В исключения, о которых я умолчала, входили заметки о жестокости и последняя, что я пыталась научить того парня с подарками говорить. Он вроде все понимал, и я решила, что будет здорово, если тот еще отвечать начал бы. По крайней мере, именно так я написала в заметках.
Света устала ждать и приподняла вопросительно бровь.
Я покачала отрицательно головой. На этом ужин и закончился. Я собиралась заплатить картой за еду, но Света вдруг попросила оплатить наличкой.
– Зачем?
Подруга указала головой на официантку. И я полезла искать наличку. Заплатила за двоих. Оставила на чай. Удивительно, но Света прибрала наличку, а когда подошла официантка, то подруга приложила к терминалу свою карту. Я покосилась на Свету. Она накинула пальто на плечи и прошептала:
– Потом объясню.
Чек она тоже забрала. Мы вышли на улицу. Моя машина стояла на углу здания. Мы медленно шли к ней.
– И что это было? – полюбопытствовала я. – Ты поругалась с отцом, и он не дает тебе денег?
Такое случалось однажды, когда Руслан сбежал из города. Наши отцы знали, что мы со Светой дружим и бюджет тогда ограничили обеим. Сергей потом спрашивал с меня чеки, говорил, что не собирается вмешиваться в воспитательные меры отца Светы и кормить ее или Руслана. Пусть мирятся с отцом.
– Коплю.
– Зачем? – вновь спросила я.
Это ничего не объясняло.
– Говорила же, самостоятельная жизнь. – Мы стояли молча почти минуту. Света упорно не рассказывала о причинах своего поведения. Она достала из кармана мою наличку. – Слушай, я бы хотела тебе их вернуть, но я отложу их на случай, если ты решишь уйти от своих.
Подруга не знала, что у меня были причины этого не делать. Хотя в последние разы все спокойно. Я просыпалась довольной. Никаких повреждений. Жизнь налаживалась. Но я не верила в чудеса. Перед бурей всегда затишье.
– Оставь себе. – Я отодвинула наличку, которую Света не особенно сильно пыталась вернуть. – Что бы ты ни планировала с ней делать, бери. Мне не жалко денег Сережи.
Света грустно улыбнулась. Шутка определенно заслуживала большего, но, очевидно, подругу что-то сильно тревожило.
– Было бы здорово пожить вместе где-нибудь, где нас никто не знает.
Я осмотрелась картинно:
– Мы и здесь не знаменитости.
Света поправила очки на переносице и помахала. Она так ничего на прощанье и не сказала. Ощущение, что я ее обидела, но непонятно чем именно. Подруга скрылась за углом здания, метрах в пятнадцати припаркована ее машина. Я сомневалась, стоит ли догонять Свету, чтобы извиниться. Во-первых, мы не то чтобы поругались. Прямого конфликта не было. Во-вторых, она, казалось, не намерена говорить.
Я не знала, что делать. Общение с людьми – слишком сложная наука, мне неподвластная. Впрочем, как и все другие науки. Пока я раздумывала о собственной никчемности, ко мне подошли.
– Поболтаем?
Я осмотрела девушку так, будто видела впервые. Вроде Лида. Или как там она представлялась? Мы виделись когда? Недели две назад? Что, интересно, ей нужно? Она схватила меня за локоть и потащила обратно в кафе, откуда мы со Светой вышли несколько минут назад. Хватка была жесткой. От удивления я не сопротивлялась, покорно семенила следом.
Лида открыла дверь в кафе и впихнула меня внутрь. Я чуть не завалилась. Она толкала меня в спину, пока мы не добрались до дальнего столика в глубине помещения. Мы только упали на диванчик, как рядом возникла официантка. Та же, что обслуживала наш со Светой столик. Та, которой не досталось чаевых, потому что их забрала Света. Я поежилась от неловкости.
– Мы не готовы сделать заказ, – буркнула Лида.
Она вся дергалась как на иголках. Официантка смерила меня взглядом и выдала нарочито вежливо:
– Без заказа сидеть нельзя.
– Мы погреться, – прошипела Лида.
– На улице плюс пятнадцать, а вы в куртках. – Официантка сложила руки на фартуке.
Ее настойчивость восхищала. Очевидно, только меня. Потому что Лида сощурилась и злобно процедила:
– У нас тут вопросы жизни и смерти решаются, а вы со своими уродскими правилами прицепились. Неужели так сложно быть нормальными людьми?! Ощущение, что все забыли, что слово человек и человечность однокоренные!
Последняя фраза обжигала. В кафе прекратились разговоры, все смотрели на нас. Официантка стушевалась. Мне стало вдвойне неловко. Многовато на нее вывалилось. Не думаю, что она понимала за что. Да и я не представляла, к чему эта эмоциональная тирада, но чувствовала веру Лиды в свои слова. Видимо, официантка испытала что-то похожее, потому что кивнула и сказала:
– Принесу воды.
– Спасибо, – устало согласилась Лида и поникла, словно всю энергию потратила на вспышку.
Мы остались одни. Другие посетители не дождались скандала и потеряли к нам интерес.
– Так и что тебе нужно от меня?
– Расскажи все, что знаешь о моем брате. – Голубые глаза Лиды округлились. В них плескалась надежда и мольба. – Обещаю не сдавать тебя.
Я нахмурилась:
– Не сдавать?
– Да, просто помоги его найти. – Лида придвинулась. Мне отодвигаться некуда. Я спиной упиралась в угол диванчика. Она продолжала: – Ты же пыталась тогда, помнишь? Когда мы встретились в первый раз.
– Лицо твоего брата показалось знакомым, – оправдывалась я искренне. – Но сейчас я понимаю, что не видела его раньше.
Лида посерьезнела:
– Ну да. Удобная позиция – закрывать глаза на царящий вокруг беспредел.
Почему-то эта фраза меня разозлила. Лида не права. Но я не могла сказать, в чем именно.
– Ты меня в чем-то обвиняешь? – уточнила я, с трудом проглотив неизвестно откуда взявшуюся обиду.
– В бездействии.
Я покосилась на собеседницу. Выглядела вроде прилично. Волосы расчесаны, голова чистая, одежда опрятная, не так чтобы сильно. Ногти не погрызены. В общем, на сумасшедшую не походила. В отличие от меня.
– Слушай, – осторожно начала я, – ты неправильно меня поняла. Я немного нервная, и ты со своими листовками и пропажей брата заставила меня еще сильнее нервничать. Не знаю, почему побежала за тобой. Наверное, просто разволновалась. Я в те дни плохо спала и с домашними не ладилось…
– Если ты не виновата, то почему оправдываешься? – давила Лида.
– Потому что ты меня в чем-то обвиняешь! – не выдержала я и повысила голос. Получилось все равно достаточно тихо, но Лиде хватило, чтобы недовольно скривиться.
– А то ты не знаешь. – Лида подалась вперед. Она сверлила меня испытующим взглядом. Но я не понимала. Не дождавшись от меня никакой реакции, она отстранилась и спокойнее добавила: – Допустим, я тебе поверю. Ты знаешь, чем занимаются родители твоей подружайки?
– Светины? – переспросила я, будто у меня были другие друзья.
Лида кивнула. Рядом возникла официантка. Она поставила стакан воды на стол и выпалила:
– Мне правда неловко, но администратор просил узнать, будете вы делать заказ или освободите столик.
– Пять минут, – буркнула Лида, не отрываясь от наблюдения за мной.
Официантка самоустранилась. Я все же решила, что Лида на фоне переживаний о брате поехала кукухой. Ее можно понять, если бы Феликс пропал, то я бы носилась по городу, как сумасшедшая. Как Лида.
– У Светиного отца клуб, – пробормотала я из сочувствия, а не от страха из-за угрожающего вида собеседницы.
Она кивнула, будто я подтвердила какие-то ее мысли:
– И?
– Что, и? У нас вечер шарад или что? – Я устала от недосказанности.
– Ты была там?
Я не сразу поняла, там это где, но затем кивнула. В клубе бывать доводилось. Когда мне только исполнилось восемнадцать, Сергей предложил поработать в его агентстве. Какой-то мужик заказал празднование дня рождения. Весьма раскрепощенное. Несмотря на это, я спокойно отнеслась к делу. Бегала по клубу, который Сергей арендовал у отца Светы, и выполняла поручения. В конце концов, я так умоталась, что присела передохнуть и уснула.
Все уже было готово, даже гости собрались. Проснулась я настолько искалеченной, что клуб покинула на скорой. К сожалению, заметки написать не смогла, руки не поднимались. Было интересно, что же такое снилось, раз я проснулась в таком состоянии.
Мать же решила, что в клубе мне что-то подсыпали и, пока я спала, что-то со мной сотворили. Я пила воду из-под крана, а ела на кухне вместе с персоналом. Выдуманный матерью маньяк должен был быть или невидимым, чтобы это все провернуть, или несуществующим. Я склонялась ко второму. Потому что приступы с ночными повреждениями случались и раньше, а хотеть спать после стольких часов на ногах естественно. Но матери проще верить, что весь мир вокруг наполнен сумасшедшими, чем признать, что у ребенка есть проблема.
Она запретила Сергею брать меня на работу. Они даже поругались, что на моей памяти случалось нечасто. Отчим настаивал, что пора бы уже втягиваться в бизнес, пришло время сделать его семейным. Мать же просто орала, не удосуживаясь поисками аргументов. Она так почти никогда не делала. В тот вечер разумные доводы проиграли голосистой женщине. И вот, мне двадцать один, а я до сих пор на иждивении.
Пока отлеживалась заживая, я не желала возвращаться к работе. Общение с людьми утомляло. То и дело тянуло попросить тех, чтобы отстали. На работе так делать нельзя. Поэтому я держалась. А спустя два года слова Сергея, что мне пора делать попытки работать, дошли до меня. Отчима я знала, и устраиваться к нему казалось гораздо безопаснее, чем к посторонним людям. Те меня выгнали бы после первого кровавого сна. А вот Сергей к этому привык и готов был мириться, лишь бы я взяла на себя хоть какую-то ответственность.
Зачем Лида спросила о клубе Светиного отца? Кожа покрылась мурашками. Хорошо, под толстовкой этого не видно.
– И? – не выдержала молчания Лида, она вцепилась в мою руку.
– Говори уже, что тебе нужно. Я не понимаю, – прохрипела я.
Ее напор пугал. Она выглядела недовольной. И, казалось, запаниковала. Она боялась, что я не сдамся так просто и ничего ей не расскажу или что мне ничего не известно? Или, возможно, я была последней ниточкой, ведущей к ее пропавшему брату? И та оборвалась.
– Ты мне поможешь или нет? – просипела она так, словно ее голос сел от долгого отчаянного крика.
– Не понимаю в чем.
Лида вылетела из кафе, оставив меня в полном недоумении. Через минуту рядом возникла официантка, я оставила чаевые и направилась к машине с чувством, что чем-то провинилась перед Лидой, которую видела второй раз в жизни, и ее пропавшим братом, если не изменяла память, Максимом.
