Морана
Гилофобия
Глава 11. Страх
Мы сидели на берегу. Там же, где встречались все последние разы. Я привыкла к шуму реки и странному чувству спокойствия, когда находилась здесь не одна. Ночи становились светлее, луна вновь росла.
Я ткнула пальцем в свою грудь и повторила, должно быть, раз в десятый:
– Аля.
Он долго смотрел на меня, не моргая, а затем указал на себя:
– Аля.
Я рассмеялась. Он улыбнулся. Мы сидели достаточно близко, я видела, какие у него острые зубы. Но теперь меня это веселило.
– Нет, я – Аля. – Я указала на себя затем на него. – А ты? Как тебя зовут?
Он задумался, а потом выдал воодушевленно, словно его озарило:
– Чудовище.
Он показывал на себя. Я свела брови. И откуда он такого набрался?
Я покачала головой:
– Это не имя.
Он уловил легкую перемену настроения и нахмурился. Затем ткнул в меня пальцем и сказал:
– Аля.
Я покраснела. Он касался моей груди. От внезапно поднявшегося волнения я ничего не могла сказать. Онемела, отупела, и взгляд помутился. Все немного поплыло. Он приблизился. Я была уверена, что он собрался меня поцеловать. Но он вдруг наклонился к моей шее. Я услышала глубокий вдох и почувствовала горячее дыхание на своей коже.
Думала смущаться больше некуда, но пришло осознание, что он и не пытался меня поцеловать. Он обнюхивал. Будто дикому животному протянули вкусняшку, и тот силится понять, съедобная ли она.
Пугало и то, как мое тело изнемогало от желания податься ему навстречу. Он был в миллиметре, но не касался меня. Медленно провел носом вдоль ключицы и спускался ниже.
Меня захватил страх перед тем, что произойдет, если его не остановить сейчас. Я не выдержала и положила ладонь ему на грудь. Сердце у него билось еще живее моего. Он вздрогнул от прикосновения. Мгновение, и он отскочил. Так неожиданно, что я не заметила перемещения. Вот он рядом, и вот уже стоит в метре. Я по-прежнему сидела. А он смотрел сверху вниз. Складывалось впечатление, что в нем борются испуг и любопытство.
Он явно не знал, что делал. Действовал по наитию. Так, как подсказывало нутро. От этой мысли кровь у меня закипела. Я усилием воли не опустила глаза. Моргну, и он исчезнет.
– Ничего. Давай просто посидим? Будем разговаривать.
Я улыбнулась. Наверняка получилось вымученно, потому что он стал еще серьезней. Положил ладонь себе на грудь, туда, где я его коснулась, и произнес:
– Аля страх.
Я недоуменно хлопала глазами. Он понял, что я испугалась. Надеялась, что не придумала себе это, и он не назвал меня страшной. Это было бы даже смешно, ведь я-то мысленно позволяла себе использовать это слово в его сторону. Он был страшным, но не внешне. Рядом с ним возникало чувство, что я приручаю дикого зверя, и чуть что, он откусит мне голову.
Именно поэтому мне и не нравилась реакция собственного тела. Я не собиралась рисковать зря, но не могла этому противиться. Наконец разум победил эмоции. Я обняла себя и сказала почти спокойно:
– Садись. Хочу научить тебя говорить.
Он пару секунд то ли думал послушать меня, то ли пытался понять, что именно я прошу. Я похлопала по земле рядом. Там, где он сидел до этого. Я уже решила, что он не согласится, но он вдруг подполз на четвереньках. Я рассмеялась. Забавно, выглядело, что он повел себя как животное, когда я так подумала про него. Словно специально подтверждал мои мысли. Так он походил на собачку.
Я сообщила ему весело:
– Ты сидишь.
– Ты сидишь, – повторил он.
Я кивнула. У нас прогресс. Целое предложение без ошибок. Еще и правдивое. Сомнительно, что он полностью понял смысл, но ничего. Я его научу. Хотелось задать миллион вопросов. Где он живет? Как сюда попал? Почему его никто не научил говорить, хотя он вроде не против? Сколько ему лет?
Последний вопрос показался мне таким дурацким, что я вновь смутилась. Я примеряла его возраст на себя. Это раздражало. Он склонил голову набок. Опять свел брови. Когда он задумывался, то выглядел старше меня, но вот когда пугался, из-за наивного открытого взгляда казался совсем юным. Лет девятнадцать.
В воздухе что-то изменилось. Появилось напряжение. Парень прикрыл глаза и повел носом по ветру.
– Страх, – прошептал он и оскалился.
А затем сорвался с места. Он только скрылся в лесу, когда я услышала крики. Все произошло так неожиданно, что я не сразу сообразила: для этого места – это норма. Не нормой было болтать и хихикать с красивым парнем. И то, что он меня нюхал.
Вновь смущение смешалось с испугом. Я с трудом поднялась и направилась к деревьям. Не хотела, чтобы мой зверек попал в неприятности, которые здесь повсюду. Кто-то ругался, посылал проклятья. Надеюсь, не тому, с кем у меня непонятные нюхательные отношения.
Я поругалась на себя, что думаю не о том. Сколько еще можно вспоминать, что он меня обнюхал?! Я нахмурилась. Очевидно, я буду вспоминать об этом до конца жизни. А та, судя по всему, скоро закончится, поэтому не так уж и долго.
Я наблюдала из-за деревьев, как девушку волокут по земле. Она пыталась пнуть человека в маске козла и кричала. Одно ругательство срывалось с ее губ за другим. Затем она молила о помощи. Затем вновь обзывалась и сыпала проклятьями. Не верилось, что когда-то и я была в подобном положении.
Та ночь, когда я уснула в клубе. Тогда я проснулась в окружении людей в масках. Они собирались вдоволь поиздеваться надо мной, но я оказалась шустрой. Или мне просто повезло. В любом случае, в отличие от этой девушки, мне удалось избежать большинства пыток. Хотя травмы получились приличные.
Я собиралась уйти, но вдали заметила движение. Едва уловимое, словно тень качнулась. Но я замерла и присмотрелась. Следить за лесом – то еще развлечение, когда рядом по земле волокут девушку. Начинаешь проникаться сочувствием и ужасом.
Собственная циничность меня бы поразила, но я к ней давно привыкла. Быть плохим человеком гораздо проще, когда нет свидетелей. Как и быть хорошим, не зная о последствиях подвигов. Но я знала цену геройству и больше не желала ее платить. Хватило с меня.
Я медленно двигалась за козлом и его жертвой. Тень мелькала следом за ними. Видимо, прячущийся наблюдал за происходящим. Иначе я не могу объяснить, зачем кто-то шел за этими двумя. Я волновалась, что это мой друг, знакомый, зверек (?) Как его назвать-то?! Острозубый? Я остановилась на последнем варианте.
Мы долго шли. Девушка стихла. Наверняка отключилась. Еще бы. Столько сил потратила на сопротивление, а козел и внимания не обратил. Я старалась не смотреть на девушку. С каждым новым шагом она получала новые ссадины, в лучшем случае, а в худшем – серьезные травмы. Козел мог бы закинуть ее на плечо или понести на руках, но он продолжал волочить ее по земле.
Уверенность, что та жива, таяла. Я могла быть на ее месте. Нельзя выходить, нельзя показываться. Нужно держаться леса. Он спасение. Страшный и опасный. В нем водятся хищники. Но те пугали всех. И людей в масках в том числе. Так однажды сказал отец. Он просил держаться подальше от людей в масках и никогда не нападать на них. Отец мне снился здесь раньше. Давно. Еще до своей смерти.
Пока я здесь, то помню наши совместные сны.
Странной компанией, где неизвестно кто хищник, а кто – добыча, мы добрались до холмов. Туда мне ход закрыт. Я прижалась к крайнему дереву. Отсюда открывался вид на мрачный рельеф. Трава лежала словно мертвая. Но я знала, она всегда такая. Здесь ничего не менялось. Всегда одно и то же. Новое вносят только обитатели и движение леса. Но в сути все оставалось тем же.
Далеко козел не ушел. Вблизи леса складывали поленья. Плохо. Такое случалось однажды и закончилось кошмаром. Отец предупреждал не ходить к холмам. Но иногда обитатели холмов покидали свои территории. И в последнюю пару месяцев они делали это слишком часто.
Сейчас же разложенные по полю ветки значили наступление ада. Я невольно попятилась и нервно осмотрелась, ища среди деревьев тень. Но никого не было. Меня обдало жаром, а затем стало холодно. Я прикрыла глаза. В мозгу вспыхивали воспоминания последнего огня, разведенного здесь.
