Муба Ракшина
Ловцы звезд
Мы ехали не слишком быстро, поэтому я открыла окно и подставила голову легкому ветру. Город выглядел удивительно спокойно, воздух был чистый, царила тишина, если не считать наших голосов и гула машины. И в первый раз я подумала, как же хорош мир без людей – чистый и светлый, без шума и пыли. Интересно, появятся ли здесь когда-либо жители или спустя годы сквозь асфальт прорастет трава и все покроет зеленый лес в вершинах которого будут спокойно и без опаски вить гнезда птицы. Мне захотелось чтобы этот мир остался таким как сейчас и ничто не нарушало бы его гармонию.
Я показала дорогу, и мы издали увидели красивое здание, оно возвышалось над городом в виде замка с острыми башенками и балконом. Паркер проворчал что-то насчет безвкусия и новодела, но я его не слушала – мне не верилось, что я когда-то попаду в такое роскошное место.
Мы припарковались рядом, вернее, просто оставили открытую машину посреди дороги. И вошли через прозрачные створчатые двери в заведение. Внутри было красиво – длинная лестница с красным ковром и узорными перилами. А перед ней стоял рыцарь в доспехах, вернее, только доспехи без рыцаря, но с копьем. С трудом вытащив его и держа наперевес Паркер побежал по ступенькам наверх. Спиральная лестница уходила так высоко что, казалось, упиралась в небо, а не в высокую сводчатую крышу. Я побежала за Паркером, он сверху прокричал:
– Мадмуазель, выбирайте лучший столик, сегодня весь дворец только к вашим услугам.
И распахнув с поклоном передо мной витражные двери пропустил меня вперед. Смущенно я вошла в большой светлый зал с изящно сервированными на белоснежных скатертях столиками. На каждом столе стояла корзиночка с цветами: нежными бежевыми и белыми розами.Такие же букеты, только гораздо больше стояли по углам зала и все они наполняли воздух тонким свежим ароматом. Интересно, откуда здесь живые цветы и сколько они уже тут стоят?
– Прошу, – протянул мне руку Паркер. Я с неловким реверансом подала ему руку и мы пошли дальше. Паркер распахивал передом мной все двери: на балкон с большими вазами цветов и маленькими уютными столиками на резных ножках, в отдельный кабинет с картинами на стене и величественными диванами в красной бархатной обивке, в залы под розовым тюлевым балдахином.
– Нужно узнать, если здесь еда, – услышала я голос Марка.
Мы переглянулись. Точно! И понеслись искать кухню. Она оказалась за легкими белыми дверями с небольшими окошками. Большие серебристые кастрюли и сковородки, терки, половники, деревянные разделочные доски и вымытые овощи лежали на столах и плитах.
Вокруг была идеальная чистота, а на длинной стойке вдоль стены лежали вереницей готовые блюда в тарелках с серебряной каймой и сотейниках. Мы стали рассматривать и пробовать, открывая закрытые круглыми крышками блюда – все было холодное, но словно недавно приготовленное. Большинство я видела в первый раз, но мы решили брать все подряд, а на месте решить. Часть блюд мы даже смогли подогреть чуть, не спалив кухню пока разбирались как включить огромную плиту. Все исправно работало, было и электричество, и газ.
Через несколько минут мы уже расставили на самом большом столике посреди зала пятнадцать или двадцать блюд – все что поместилось. Паркер снял плащ и взметнув его в воздух под наш смех грациозно повесил на край стула. А потом с поднятой бровью и неповторимым выражением лица скучающего графа заправил салфетку за ворот футболки и взяв серебряные приборы принялся за еду хватая все подряд из разных тарелок, которые стояли поближе к нему, иногда еще и приподнимаясь над столом, чтобы зацепить вилкой что-то из тех, что стояли подальше. «Простите, месье, позвольте, мадмуазель», при этом повторял он и это вызывало каждый раз у меня смех. Даже Марку было весело.
– А кофий мы будем пить на балконе! – провозгласил Паркер.
Не знаю, как он нашел на кухне этот напиток или сварил его, но он действительно принес нам кофе. Попробовав, я решила что он слишком горький и предпочла чай.
На балконе за маленьким столиком мы ели маленькие вкусные пирожные на крошечных изящных тарелочках и любовались видом на реку и лес. Это был тот же лес, с которого все началось, подумала я.
– Кто же все это готовил? – спросил Марк. Но мы не знали, я во всяком случае не имела не малейшего понятия.
– И куда дальше? – спросила я.
– А куда ты хочешь? – спросил Паркер, – магазины, музеи – весь мир твой! Хочешь самую лучшую одежду, картины знаменитых художников, бриллиантовую корону? Чтобы ты хотела?
– А разве я могу что-то взять в магазине? Ведь это будет воровство?
– Воровство, это когда ты берешь что-то принадлежавшее другому, если у вещи есть хозяин, а здесь как видишь, нет никого кроме нас.
Я задумалась. А Марк сказал:
– Нам нужно идти дальше, найти команду. Ты обещал помочь нам.
– Хорошо, только мне нужно кое-что захватить по дороге, а потом поедем.
– Поедем?
– Конечно, ты же не думал, что переход окажется прямо здесь под носом.
– Мы подождем тебя здесь.
Паркер кивнул и поднялся чтобы идти.
– Подожди, мне нужно зайти домой… – увидев предупреждающий взгляд Марка я осеклась и добавила:
– Мне нужно зайти в один дом, который я видела по дороге, у меня появилась идея. Можем встретиться там же где мы тебя первый раз увидели?
– Ну, вот и отлично, договорились! Я же говорю, не нужно упускать такой шанс! – одобрительно сказал Паркер. Мы вышли и уж на другой машине доехали до моей улицы. Паркер поехал дальше, а я направилась к дому. Мне хотелось снова посмотреть на мою комнату, в мое окно и взять что-то на память. Хотя странно брать свою вещь на память, когда собираешься вернуться домой. В детской я подошла к шкафу, провела рукой по корешкам книг – все те же. Достала свою шкатулку – красивую металлическую коробку из-под чая с разными мелочами. Я давно туда не заглядывала, да и хранилась там, по сути, ерунда. Засушенные листики, сломанная, но красивая заколка, маленькое металлические зеркальце, которое мне кто-то подарил давным-давно. На дне я увидела стеклянные шарики, которые недавно вспоминала и положила пару к себе в карман. Тут мне пришла идея и, найдя на маленьком письменном столе ручку и листок в клеточку из школьной тетради, я написала записку и свернув в трубочку сунула ее в коробку.
Я оглядела еще раз свою комнату и вышла на кухню. Там я взяла с подоконника мамину чашку и подержала в руках. Вроде бы все, больше мне нечего было здесь делать и с чувством пустоты в душе я вышла из дома.
С Марком мы прогулялись до дороги, Паркера не было, и мы сели в ожидании на скамейку. Он рассказал мне кто такие пираты и как они путешествуют по мирам. Во Вселенной есть люди, которые узнали про переходы в точках пересечения миров. Где-то наткнувшись случайно на своды, где-то узнав от другого путешественника, в более развитых мирах получив доступ к техническим приборам типа светокарты. Конечно, помимо этого, у них есть и способности к переходу, потому что недостаточно просто знать координаты и время. Можно проходить мимо портала всю жизнь и ничего не заметить. Обычно пираты ищут заработка и приключений. Часто вещи, не имеющие ценность в одном мире, могут стоить миллионы в другом. Золото, реликтовые ископаемые, редкие картины, музейные ценности. Бывает, что пираты продают технологии или устройства из высоких миров в менее развитый мир, вообще-то это запрещено их братством, чтобы не иметь больших неприятностей, но всегда найдется кто-то нарушающий правила. Тем более, так можно разбогатеть на всю жизнь или даже стать правителем какой-то неразвитой страны. Но переходы без должных знаний и Кристаллов это очень большой риск. Нет никаких гарантий что ты окажешься там где нужно, а не в, скажем, стертом мире или не пригодном для проживания. Или среди диких зверей, динозавров, в кратере вулкана.
– А ты знал Паркера раньше? – спросила я.
– Да. Он из среднего мира, где есть разные технические устройства, и наука очень развита.
Обычно мы не пересекаемся с пиратами, да и они не очень-то стремятся к обществу, стараются действовать тайно. Но Паркер нам помог пару раз, он даже подружился с Лешим. У них общие интересы, – тут Марк засмеялся, вспомнив что-то веселое, – помнишь красивую посуду на пикнике в Небыли? Когда ты первый раз увидела ребят.
– Да, я очень удивилась, откуда такие красивые тарелки и ковры в походе.
– Это от Паркера. Леший почему-то любит красивые вещи и у него хороший вкус на такие вещи. Что довольно странно, если знать где он вырос.
– Да…Я бы хотела снова оказаться в том месте. До этого я никогда не была на море, знаешь, но часто видела его в снах. Сначала оказавшись в воде, конечно, я страшно испугалась, я ведь не умею плавать.
Марк посмотрел с удивлением и переспросил:
– Не умеешь плавать?
Я пожала плечами. Мне стало обидно от этого недоверчивого взгляда.
– Ну а где я должна была научиться? Я никогда не выезжала из города и не ходила в бассейн. И не ездила на реку. А ты где научился? Где вообще все люди учатся плавать, кататься на велосипеде и все такое? – я неожиданно разозлилась. Марк собирался мне что-то сказать, может быть успокоить, но в этот момент появился Паркер.
А появился он красиво. Я не знаю где, но он раздобыл длинный голубой кабриолет, с натертыми до блеска серебристыми зеркалами. Но именно на нем он подъехал прямо к нам и с ослепительной улыбкой предложил присоединиться к нему. Марк открыл передо мной дверь, и я уселась позади, все еще недовольная нашей ссорой. На сиденье лежал большой красный бархатный мешок, набитый чем-то доверху. Мне захотелось заглянуть внутрь, но я сдержалась.
Ребята обсуждали наш маршрут поглядывая на развернутые бумажные карты и светокарту Паркера. Когда они показали мне нужное место, я сразу поняла, где это.
Про этот обрыв над рекой в городе ходили легенды. На карте не было названий, но скала была в форме птицы и рядом протекала река Белая. Поэтому, все называли этот высокий берег Белая птица.
На реку Белая летом ездили купаться, устраивали на пляжах пикники, но только не в этом месте. Обрыв был настолько высокий, что мало кто бы решился прыгнуть с него, а в воде были воронки и гуляли быстрые притоки, запросто можно утонуть.
Я слышала в классе что там часто пропадали люди и иногда в темноте видели силуэты с горящими глазами. Мне не очень-то хотелось туда ехать, но выбора не было. Погода была хорошая, солнце мягко светило через облака и сиденья машины нагрелись. Но у кабриолета не было крыши и ветер на ходу обдувал лицо и руки. Я облокотилась на дверцу автомобиля и закрыв глаза чувствовала как ветер развивает мои волосы. Все проблемы и тревоги отошли на второй план и я ,впервые за долгое время, подумала как мне хорошо и спокойно. Может быть, скоро я буду дома. Там я увижу маму и …что должно быть дальше я пока не знала. Но моя жизнь уже точно не будет прежней. Возможно, Марк придумает, как мне отпроситься у родителей, и мы отправимся в путешествие дальше. Будем сражаться с силами зла, я научусь работе с Кристаллами и перемещениям. Нужно ли мне будет потом возвращаться в школу? Или тем, кто спасает Вселенную это не обязательно?
Я спрошу обо всем Марка. Я открыла глаза и посмотрела на него на переднем сиденье. Хорошо, что он здесь со мной. Так получилось, что сейчас он для меня самый близкий человек. Наверное, так ощущают себя те, у кого есть старший надежный брат.
Удивительно, ведь я его знаю недавно, а будто бы всю жизнь. Он, почувствовав мой взгляд, обернулся и улыбнулся мне. Наша ссора сейчас казалась мне смешной, вокруг происходят такие удивительные вещи, а доверять мы можем лишь друг другу, так что глупо обижаться на ерунду.
Мы быстро выехали загород, дальше пошли сады и деревни. Маленькие деревянные и кирпичные домики стояли среди берез и елей. И ни души. Здесь отсутствие людей не казалось пугающим. Поля колосились и поблескивали дикими цветами, над лесом стайками парили птицы. Мы съехали на проселочную дорогу и дальше двигались шурша шинами по гравию. На дверь машины рядом со мной села большая бабочка. Ее лепестки – крылья словно были покрыты золотистой пыльцой слегка мерцая на солнце. Я протянула руку к ней, но не дотронулась. Бабочка осталась на месте, не испугалась. А через секунду рядом села еще одна, с золотыми искорками. Потом еще одна, и еще. Я тихо, чтобы их не спугнуть, обернулась – за машиной летели сотни бабочек совершенно без страха, протянувшись как мягкое золотистое облако и мне даже показалось что я слышу шелест их легких крыльев.
Машина затормозила и остановилась. И в ту же секунду облако бабочек рассыпалось, разлетелось оставив на миг сияющие в воздухе искорки.
– Приехали, похоже, – сказал Паркер, – Белая река.
Мы вышли из машины и пошли по узкой тропинке за Паркером. Он смотрел на свой черный планшет, Марк шел следом с развернутой бумажной картой. Я шла последней и смотрела просто по сторонам. Трава была такая высокая что я касалась ее кончиками пальцев. Ту и там виднелись полевые цветы – мелкие ромашки и яркие желтые бутончики мать-и-мачехи. Тропинка стала уже, идти стало сложнее, а потом дорожка и вовсе пропала в зелени.
Мы остановились. Мальчики сравнивали электронную и бумажную карту и высчитывали какие-то цифры.
– Это точное место? – спросила я.
– Дело в том, что нет никакого точного места. Координаты только примерные, еще важно время суток и года.
– Ты же знаешь что планеты вращаются?
– Да, конечно, – ответила я.
– Вот и миры все время вращаются, двигаются, пересекаются и отталкиваются, не значительно, но это может изменить все расчеты, – ответил Паркер глядя на экран.
Я поглядела на карту в руках у Марка и сказала:
– Я думаю, это место – обрыв Белая птица.
Паркер заинтересованно посмотрел на меня, потом на Марка.
– Почему?
– Похоже на то, – ответил Марк и сложил ее себе в карман, – я тоже так думаю, это туда. Он, очевидно, не хотел, чтобы Паркер понял, что я знаю эти места, но в чем была причина, я не догадалась.
Теперь Марк пошел впереди, потом я, следом Паркер, тихо насвистывая незнакомый мне мотив. Где-то совсем рядом зашумела вода. Поле впереди резко обрывалось и с высоты открылась широкая, быстрая река. Зрелище было очень красивое, но я отошла подальше от обрыва на всякий случай. Паркер сел прямо на траву и стал копаться в своей черной холщовой сумке. Она сливалась с его плащом, поэтому раньше я ее не заметила.
– Ты что не возьмешь с собой свою добычу? – спросил Марк, садясь на траву напротив него. Он, похоже, хотел просто перевести тему, но Паркер ответил:
– Знаете, друзья, я, пожалуй, останусь здесь.
– Здесь, совсем один? – удивилась я.
– Если хочешь – оставайся со мной, – засмеялся Паркер.
– Ну уж нет, не представляю, как можно жить одиночестве, без людей, без семьи.
Марк снял свою легкую куртку, и мы тоже сели на землю.
– Иногда так хочется тишины. В мире с людьми так громко. Вокруг миллионы, а ты все равно никому не нужен. Всю работу делают механизмы и уже не важно, есть у тебя талант или нет, они все равно делают лучше. И остается только придумывать чем себя занять с утра до ночи.
Я не поняла его слов, но Марк, кажется, понял и задумался.
– А ты не хочешь присоединиться к нам, к команде?
– Нет, вы хорошие ребята, но то, что вы делаете бессмысленно. Да вы и сами знаете.
Я хотела перепросить, но Марк уж еответил.
– Ты не знаешь о чем говоришь.
– Правда? – Паркер посмотрел на меня, – что он тебе рассказал? Что хочет спасти мир?
Я посмотрела на Марка. Он резко поднялся.
– Заткнись, ты всего лишь вор.
– А ты кто? – поднялся и Паркер, вокруг повисло напряжение.
– Марк всегда защищал меня, – начала я.
– А от чего он тебя защищал? – Паркер подходил все ближе, наступая и возвышаясь надо мной, – вернее, когда с тобой начало происходить что-то такое, что тебя нужно было защищать?
Я сделала еще несколько шагов назад и остановилась. Когда со мной начали происходить все эти вещи? Когда я встретила Марка.
А Паркер продолжал.
– Ну скажи ей, что в ней такого особенного?
Я взглянула на Марка надеясь, что он что-то скажет, но тот молчал.
– Марк?
Мой друг смотрел только на Паркера. А тот все подходил все ближе и говорил мне:
– Хочешь, оставайся со мной. Будем путешествовать, посмотрим новые миры. Где бы ты хотела побывать?
Он подошел совсем близко, и я инстинктивно сделала шаг назад оказавшись почти над пропастью. В растерянности я переводила взгляд с одного на другого не понимая, что происходит.
– Марк! – снова позвала я чуть громче. Услышав мой голос он словно очнулся и повернувшись встал между мной и Паркером. Молча, он смотрел мне в глаза, но взгляд его был не знакомый, жесткий.
– Марк, не беспокойся, я верю тебе, – сказала я и протянула ему руку.
– Не стоит, – ответил он и толкнул меня с обрыва.
Глава 6.
Сначала ощущение было как во сне, когда летишь не чувствуя почву под ногами. Широко раскидываешь руки в попытке схватиться за что-то, но вокруг пустота. А наверху только небо, огромное, синее и спокойное. Несколько секунд растянулись почти до бесконечности, и я как будто застыла в воздухе перед тем, как меня с силой бросило в холодную воду и сразу потянуло на дно. От удара словно огнем прожгло все тело. Грудную клетку разрывало от желания вдохнуть воздух, уши сдавливало до боли. Свет над водой был уже далеко, вокруг была только темная толща и я потеряла ориентацию в пространстве. Мышцы ослабли, я почти не чувствовала своего тела. И не понимала, где я нахожусь. Хотелось только, чтобы прошла невыносимая боль в груди и потом погрузиться в тишину и покой. Перед глазами было только одно лицо. Мама.
– Мама, – сказала я про себя и закрыла глаза.
Ударившись головой об что-то твердое я инстинктивно дернулась. Рукам и ногам что-то мешало, словно я в бочке. Мягкий свет пробивался сквозь закрытые веки. В этом момент меня кто-то схватил и начал бить по спине. Закашлявшись я не сразу поняла, что могу дышать. Открыв глаза, я увидела маму. Она трясла меня и что-то говорила, но я не слышала ни одного слова. С трудом повернув голову я увидела, что лежу в ванной наполовину в воде. Мама вытащила меня наружу на кафельный пол в нашей ванной комнате. Вокруг все было мокрое, даже мамино домашнее платье. Мама села рядом и, когда я немного отдышалась, спросила:
– Что ты делала в ванной?
Ее голос словно пробивался сквозь шум в ушах.
– Купалась, – сказала я, потому что не знала, что еще сказать.
– В одежде? – спросила мама и посмотрев на себя я увидела, что сижу в мокрой водолазке, брюках и кроссовках.
Мама помогла мне снять вещи, укутала в полотенце и довела до кровати. Она хотела отвезти меня в больницу, но я заверила, что чувствую себя хорошо. Конечно, это не совсем правда, голова у меня гудела, болели руки, нос, горло, но постепенно мне становилось лучше. Мама снова попыталась узнать, что со мной случилось, почему я была в ванной в одежде и почему начала тонуть. Но дело в том, что я и сама этого не знала.
– Это из-за обвала?
– Какого обвала?
– Строящийся дом недалеко отсюда, помнишь? Там лифт упал в шахту, и половина дома за ним просто сложилась. Сейчас разбирают завалы, хорошо, что ни рабочих, ни жильцов там не было. Лишь бы не бродил кто-то рядом. Хорошо, что ты была на дне рождения!
– Что?
– Ты сегодня пошла на день рождения одноклассницы, ты не помнишь?
– День рождения Каролины, – сказала я.
– Да. Может, ты набирала ванную, поскользнулась и упала? – она снова обняла меня и я почувствовала, что ей стало легче от этой догадки. Видимо, она боялась, что я решила утопиться в ванной.
Воспоминания начали пробиваться через пелену и гул в голове. День рождения, там было скучно, я ушла пораньше. Что произошло дальше я не помнила абсолютно. И как дошла домой, и как оказалась одетой в ванне тоже. Наверное, действительно упала, когда решила наполнить ванную водой.
– Ты не видела обвал по дороге? Может все-таки в больницу поедем, что-то плохо выглядишь, – беспокоилась мама.
– Нет, уже все хорошо. Я не видела обвал, я сразу пришла домой и решила принять ванную. Кажется, поскользнулась и упала, а потом ты меня нашла. Я хочу лечь спать.
– Хорошо, что я отпросилась с работы пораньше. Хорошо, ложись, спокойной ночи.
За окном уже совсем стемнело и окнах зажглись теплые желтые огни, в некоторых мелькали силуэты людей, где-то поблизости гудела дорога и шум проникал в комнату даже через стекла. И от этой суеты города мне почему-то становилось немного легче на душе.
На следующий день весь город обсуждал обрушение этой новостройки с Заводской улицы. В заваленной шахте лифта обнаружили тело человека. Оказалось, это папа Каролины. Трагическая случайность, он погиб в день рождения своей дочери, когда дома у него еще шел праздник. Теперь уже не узнать, что он делал в недостроенным доме вечером, зашел из интереса или что-то привлекло его внимание. С ужасом думаю, что он испытывал, когда все начало рушиться, надеюсь, он не успел ничего почувствовать.
Новость сильно напугала меня и расстроила, еще долго мне снились страшные сны. Как будто я падаю в реку и меня затягивает в водоворот. И надо мной кружат птицы зная, что я не никогда уже не выберусь. Мама заходила ночью по несколько раз, видимо, я кричала во сне. Только через несколько дней я решилась выйти из дома. Улица удивила меня зноем и пыльным тяжелым воздухом, он весь был наполнен запахами выхлопных газов, готовящейся еды из открытых окон, раскаленного на солнце железа. Я прошла мимо большого здания с мозаикой на фасаде. Мама с ребенком на руках с одной стороны и мальчишка с девчонкой с другой. Мальчик на картине положил руку девочке на плечо и даже на простом изображении из мозаичных плиток было видно, как он защищает свою подругу или сестру. Как бы мне хотелось иметь такого друга, подумала я.
У меня не было цели прогулки, хотелось просто пройтись и отвлечься от тяжелого гнетущего чувства внутри. Но ноги сами собой привели меня к разрушенному дому на Заводской.
Весь периметр был окружен наспех поставленными столбиками с намотанной на них красной лентой. Внутри останки рухнувшего дома. С одной стороны, было совершенно целое здание, в котором, казалось, вот-вот, должна закипеть жизнь – вселяться жильцы, хлопать двери подъезда, открываться окна с летящими навстречу ветру занавесками. С другой же стена резко обрывалась обнажая пустые проемы дверей и лестничные пролеты. Под ними на земле куча того, что осталось от целого подъезда: обломки стены, доски, металлические прутья – все в бетонной пыли. Большую часть обрушившихся стен, по-видимому, уже вывезли.
Я пошла вдоль ограждения. Неподалеку одиноко стоял экскаватор с упершимся в землю ковшом. Видно было как на жаре нагрелись огромные черные колеса – от шин как будто шел пар и воздух рядом слегка дрожал. Должно быть и кабина сильно нагрелась, а водитель пошел отдохнуть в прохладное место. Мне уже тоже было жарко и пора было уходить, но мое внимание привлекла куча мусора рядом с экскаватором. Из нее торчали палки, куски арматуры и еще что-то. Приглядевшись, я увидела носок туфли. Это было так странно и, сама не знаю почему, я быстро юркнула под ленту и с небольшим усилием вынула туфлю из кучи. Точно такая же как у меня. Но такие туфли продавались во всех магазинах и рынках нашего города. Я быстро вытряхнула бетонное крошево из туфли и привычным движением отогнула стельку. На ней была написана фамилия, так делали все, чтобы найти свою пару после физкультуры или в раздевалке после уроков. Буквы немного стерлись, но я сразу прочитала фамилию. Потому что я сама написала ее на стельке. И это был определенно мой почерк, так что на разрушенной стройплощадке я нашла свою туфлю. Это было так странно, что я вертела ее еще минуту, не зная, что теперь с ней делать. Потом я посмотрела на свои ноги, конечно же, на мне были повседневные потрепанные от долгой носки мои удобные ботинки. А эти туфли я надевала только по праздничным поводам, чтобы не испортить раньше времени, И в последний раз такой повод был, кажется…да, точно, день рождения Каролины несколько дней назад. В этот момент раздался окрик. В мою сторону шел человек в строительной каске, в руках он держал сумку и хлеб. Он что-то кричал мне и махал батоном. Испугавшись, я развернулась и на бегу перепрыгнув ограждающую ленту помчалась по тропинке к соседним дворам. Остановилась я только минут через пятнадцать, когда завернула за угол длинного дома и затаившись в густых деревьях палисадника убедилась что за мной никто не бежал. С сильно бьющимся сердцем, озираясь я пошла в другой конец улицы, чтобы кружным путем обойти стройку и вернуться домой. И только тогда я поняла, что все еще держу в руках свою туфельку.
Глава 7.
Я не знаю, как описать свое лето. Когда школьники приходят в школу после каникул учитель обычно дает задание написать об этом сочинение. Предполагается, что это должен быть увлекательный и веселый рассказ, наполненный приключениями, играми, путешествиями в новые места и так далее, чтобы хватило минимум на два с половиной листа рукописного текста.
Но что делать тем, кто проводит лето в квартире и ему неоткуда взять все эти интересные истории. Хочет ли учитель прочитать в моем рассказе, как часами смотрела из окна на пустой двор, а на прогулку выходила только за хлебом и молоком.
Я посмотрела на часы – скоро шесть. Можно сходить в библиотеку около школы, но я уже взяла там книги и с трудом дочитала только одну из них. Можно было бы пойти в магазин, но продукты покупать не нужно, а своих денег на что-то другое у меня нет.
Я вздохнула и снова посмотрела на часы. Есть такие люди, которые всегда найдут себе дело и компанию. Без стеснения они подходят к сверстникам на улице, заводят разговор и предлагают игру. И так у них это легко и естественно получается, что никто не возмущается, не прогоняет их и не посмотрит никогда с насмешкой. Я так не умею.
Я снова посмотрела на часы. Скоро придут родители и увидят, что я просидела весь день дома. Я знаю, что маму это расстраивает. Наверное, всем родителям хочется, чтобы их ребенок был веселый, увлеченный и легко находил себе друзей, но что поделать, если ты не такой?
Уже половина шестого. Быстро надев джинсы и футболку, я вышла из дома и пошла по скрытой кустами тропинке, чтобы не встретиться с мамой, возвращающейся с работы. Тогда я могу вернуться домой минут через тридцать, и сделаю вид что долго гуляла и дышала полезным свежим воздухом. Я прошла по алее, потом завернула в тихий двор. Дальше был старый завод, уже не работающий, но калитка его была открыта и иногда там гуляли дети. Сейчас двор стоял пустой. Довольно странно, потому что такой уютный двор, огороженный забором и деревьями с одной стороны, и старым полузаброшенным зданием с другой, закрытый от глаз взрослых всегда выглядит привлекательно для любой детской компании. В центре двора в беспорядке были свалены в гору огромные бетонные блоки, кое-где из них торчали железные прутья. Возможно, здесь планировалась стройка, но планы изменились. Сейчас вообще все меняется. Закрываются институты, больницы, магазины. Я слышала родительские разговоры на кухне. В оставшихся местах зарплату платят все меньше, часто задерживают. Если мамин институт тоже закроют – она потеряет работу. Папе не платят зарплату второй месяц, но, если предприятие закроют, будет еще хуже.
Я забралась на бетонный блок и, закрыв глаза, стала греться на солнце. Неожиданно сзади раздался звук, как хруст ветки. Я резко обернулась – никого. Но железная калитка в заборе, которую видно было с моего места, была сейчас прикрыта. С тревожным чувством я стала спускаться со своего постамента, но поторопилась, нога соскользнула в просвет между бетонными блоками. Дернувшись чтобы ее вытащить, я зацепилась железный ржавый штырь, торчавший из бетона и на ноге мгновенно выступила красная полоса. Не удержав равновесие, я скатилась на землю. Сидя на земле, я ладонью вытирала кровь, когда солнце передо мной загородила тень.
Подняв глаза, я увидела мальчика. Его лицо было смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить откуда я его знаю.
– Привет, – сказал он и протянул мне руку чтобы помочь подняться, – я не хотел тебя напугать.
– Я не испугалась, – сказала я и встала сама игнорируя протянутую мне руку.
– Ты меня не помнишь? – спросил он.
– Нет, – ответила я и почему-то добавила, – извини.
– Я Влад, брат Каролины. Мы виделись на дне рождения.
– Ты всегда незаметно подкрадываешься к людям?
– Вообще-то, я был здесь до тебя. Сидел там, в тени, – он махнул рукой в сторону деревьев. И хотел незаметно уйти, когда ты появилась.
– Почему?
Он замялся и не ответил. Повисла пауза и в этот момент я вспомнила.
– Это же твой папа погиб? – спросила я, но поняв как неуместно прозвучал мой вопрос, быстро добавила – тебе, наверное, очень тяжело прими мои соболезнования.
– Вот почему, – со вздохом ответил он, – куда я не приду, все говорят как мне тяжело.
– Да уж.
Я замолчала не зная, что теперь сказать, ситуация была неловкая.
– Больно? – спросил он.
– Что? А, это, – я посмотрела на ногу. Ранка потемнела от запекшейся крови, но уже почти не болела.
– Можно приложить подорожник, – сказал Влад.
– Да, точно, надо поискать – я улыбнулась. Мы пошли в сторону забора ища в траве знакомые листья с прожилками.
– Можно я задам тебе один вопрос? – вдруг решившись, спросила я его в спину.
Он обернулся и посмотрел на меня размышляя.
– О моем отце?
– Да. Если хочешь не отвечай.
– Хорошо, но я тоже задам тебе вопрос тогда.
– Ладно, – я удивилась, но продолжила, – что твой отец делал в этой новостройке? Ведь она совсем пустая, там больше никого не было.
Он долго не отвечал.
– Не знаю. Никто из нашей семьи не знает, он должен был прийти домой, мы ждали его до тех пор, пока нам не сообщили.
Я закусила губу, ну зачем это дурацкое любопытство, ведь он потерял близкого человека.
– Теперь ты спрашивай, – вспомнила я.
– Я хотел спросить то же самое.
– Что?
– Что мой отец делал на этой стройке?
Я непонимающе смотрела на него.
– Ты не помнишь? Ты собралась домой раньше всей и у двери я сказал, что посмотрю с балкона все ли в порядке, мне оттуда видно всю улицу. Я так и сделал. Ты вышла, потом к тебе подошел папа. Сказал пару слов, и вы вместе пошли по дороге, наверно, решил проводить тебя. А на обратном пути зашел туда. И вот я все думаю, может он тебе что-то сказал?
– Я понятия не имею. Я не помню, как оказалась дома. И я никогда бы не пошла на стройку. Но, знаешь, – я перешла на шепот, – вчера на этой стройке в куче мусора я нашла свою туфлю.
Мы смотрели друг на друга и молчали. Вокруг нас словно повисла зловещая тайна.