Мэнди Бэггот
Загадай желание
Глава 15
Сэм услышал голоса.
– Что рифмуется со словом «рис»?
– Ирис.
– Слишком просто. Нужно что-то другое.
– Прокис.
– Фу, нет, Рути.
– А если «крыс»? Ты бы оценил, Чизкейк, да?
Кот в ответ мяукнул так, будто его до глубины души оскорбили, не предложив что-нибудь получше. Сэм окончательно пришел в себя.
– Мне кажется, в «Ричмондском вестнике» что-то писали о нашествии грызунов в местном кафе. Но знаешь, думаю, их стоит пустить в ход, когда наступит год Крысы. Или сейчас год Крысы? Я могла бы это как-то приплести.
Ему это не снилось. Он врезался в машину. Вернее, машина врезалась в него. И он находился в Англии. В Лондоне. Боже, как же ему паршиво. Он потер лицо рукой. Кожа на ощупь была такой, словно у него на лице уже появилась недельная щетина. А сколько он вообще проспал в этом кресле?
– Сэм проснулся! Привет, Сэм!
Сколько времени? Какой сегодня день? Почему на этой девочке брюки с мишурой и футболка с изображением… это кто? Владелец «Вирджин Атлантик»?[27]
– Привет… Рути. – Он выпрямился в кресле, все его мышцы и кости тихо застонали.
– Я собираюсь отбивать чечетку. Я репетирую для рождественского выступления. Догадаешься, кто я?
Она покружилась на месте, а затем встала, уперев руки в бока. Сэм не имел ни малейшего понятия. Он покачал головой.
– Тебе придется рассказать мне.
– Я Мария! Ну, знаешь, мать Иисуса. – Рути взялась за край футболки и немного натянула ее. – Мы сделали альтернативные костюмы. Это Ричард Брэнсон. Он владелец…
– Может быть, Сэм хотел бы выпить кофе, прежде чем ты продолжишь. – Анна вошла в комнату с кружкой в крупный горошек в руках. На ней были джинсы и ярко-красный свитер, который делал ее глаза еще выразительнее.
«Сэм Джекман, да ты краснеешь?»
– Ого, спасибо, но если я все это выпью, то не буду спать всю ночь, – сказал Сэм.
Анна нахмурилась.
– Вам понадобится… больше двенадцати часов, чтобы вывести кофеин из организма?
Сэм почувствовал сильный удар сердца.
– А сколько времени?
– Восемь часов, глупенький. Сейчас утро. Воскресенье, – объявила Рути, делая «кик бол чендж»[28].
Он мгновенно вскочил, как будто собрался убегать, натворив что-то плохое. Он пробыл здесь всю ночь? Уже утро.
– Мне нужно идти. – Он оглядел комнату в поисках рюкзака и пальто. Затем он посмотрел на себя. На нем была кофта в черно-синюю полоску с длинными рукавами, которую Анна дала ему вчера. Он должен ее снять? Или оставить, постирать и вернуть позже?
– Выпейте кофе, – предложила Анна опять, протягивая ему кружку.
Кофе и впрямь вкусно пах. В животе, конечно же, было пусто, хот-дог уже давно переварился. Он ел здесь вчера? Он смутно припоминал пиццу.
– Я просто… не хочу отнимать у вас еще больше времени, – сказал Сэм.
– Мама не против, – сказала Рути. – Особенно если вы подберете ей рифму к слову «рис».
Сэм взял кружку, а Анна села обратно за ноутбук. В углу гостиной стоял небольшой письменный стол, наполовину скрытый за гигантской рождественской елью. На столе лежали блокноты, ручки, маркеры, стикеры, стояла фотография Рути – по крайней мере, Сэм подумал, что это Рути, – в костюме Человека-паука. Там был беспорядок, но в хорошем смысле этого слова. Такой беспорядок говорит о том, что здесь кипит работа и все эти вещи для нее пригодятся.
Он остался стоять и сделал глоток горячего черного напитка. Без молока. Откуда она узнала? Он вчера говорил ей об этом?
– «На бис»? – предложил Сэм.
Анна повернулась на стуле. На носу у нее были очки в толстой черной оправе. Он считал, что в таких очках женщины выглядят еще сексуальнее.
– Нет, – сказала Анна. – Но можно попробовать сделать что-то со словом «улыбнись».
– Я покормлю Чизкейка, – сказала Рути. – Ничего, если я дам ему еще тунца, пока у нас нет кошачьей еды?
– Черт, – произнесла Анна. – Я забыла, что не купила ему еды. Да, Рути, можно тунец. Аккуратнее с консервной банкой и…
– Я знаю! И я надену перчатки.
Рути вышла из комнаты, не прекращая отбивать чечетку, а Сэм шагнул в сторону стола.
– Над чем вы работаете?
– О, – отозвалась Анна, стуча по клавиатуре. – Чрезвычайно секретное правительственное задание. Как устроить вечеринку в резиденции премьер-министра и остаться безнаказанным.
– Поня-ятно.
– Шучу. Кто бы взялся за такую работу? Нет, мне поручено реструктурировать три кафе и пересмотреть стратегию их развития. Но они теперь все в одном месте, и никто толком не понимает, хотят ли они продолжать работать отдельно или нужно их все объединить. И я сейчас пытаюсь придумать разные варианты на оба случая, чтобы перестраховаться, пока жду окончательный ответ от владельца.
– И вы руководите всеми этими процессами отсюда? – спросил Сэм.
Анна повернулась к нему лицом.
– Вы хотите сказать, что этот стол из «Икеи» и этот стул, втиснутый между елкой и дверным проемом, не создают впечатление, что я глава корпорации?
– Я бы никогда не посмел сказать нечто подобное. – Он улыбнулся. – Это пустой пакет из-под чипсов? – Он указал пальцем в сторону стола.
Анна проследила за ним взглядом и в тот же миг повернулась обратно.
– Не могу поверить, что я на это повелась. Я не оставляю пакеты из-под закусок на рабочем столе.
Сэм засмеялся.
– Я вас подловил.
– А где вы работаете?
– Где я работаю? – Сэм понятия не имел, зачем он повторил вопрос.
– У вас по-настоящему большой офис? Не то что моя ночлежка для бездомных?
Он улыбнулся.
– В основном я работаю на улице… на траве.
Почему бы ему просто не сказать правду? Не обязательно говорить все. Вот только его анонимность будет скомпрометирована, если он скажет ей, что играет в футбол. Она бы его узнала? А хочет ли он, чтобы она знала, кем его считает весь мир?
– На траве, – сказала Анна еще более заинтересованным тоном.
– Мам! – закричала Рути. – Перчатки порвались и у меня на пальцах тунец! Я умираю!
Анна подскочила со стула, уронив несколько блокнотов на пол.
– Слушайте, я могу вас подбросить в центр Ричмонда, если хотите. Нам все равно по пути на занятия Рути, и я знаю, где там найти хорошую, но не очень дорогую гостиницу, в которой наверняка окажется свободный номер.
– Правда? Это просто супер. Спасибо.
– Хорошо, тогда я спасу Рути и можно будет ехать.
– Конечно, – ответил он. – Спасибо.
Вот только когда он остался в комнате один, к нему стали возвращаться воспоминания о причине, по которой он оказался здесь и по которой он вообще пытался убежать. Даже если доктор еще не успел никому ничего рассказать, стоит Сэму пропустить первую тренировку, как сразу поползут слухи. Ему нужно было с кем-то поговорить сегодня. Даже если он расскажет не всю правду, он сможет выиграть немного времени до того, как все узнают настоящую причину. А что потом? Он понятия не имел.
Сэм сделал глубокий вдох, и его взгляд зацепился за батарею под окном. Под ней стояла кастрюлька, в которую капала вода.
Глава 16
Ричмонд
– Итак, обзорная экскурсия, – сказала Анна, когда они отъехали от здания, в котором Рути собиралась целый час оттачивать мастерство чечетки для праздничного выступления. – Я поеду кружным путем и буду показывать самые известные достопримечательности Ричмонда.
Она замолчала и украдкой взглянула на пассажира рядом.
– То есть если, конечно, у вас есть время. У меня-то есть, потому что дома меня ждут только кролик, которому нужно почистить клетку, и кот, который, кажется, решил, что наш диван – это его когтеточка. Возможно, стоит купить ему нормальную когтеточку, да и все остальное.
– У вас хороший кот.
– Хороший кот, о котором мы не просили.
– В ее возрасте я постоянно уговаривал маму с папой насчет всякого. Например, мороженого не на день рождения, а просто так. Или отпрашивался погулять подольше. Или посмотреть фильмы, до которых я еще не дорос.
– Не я принесла ей кота. Это был преждевременный подарок на Рождество от моего бывшего мужа. Хотя бо́льшую часть нашей совместной жизни мы с ним запрещали Рути заводить кота.
Анна вздохнула. И вот опять Эд занял ее мысли, хотя сама она того не желала. Она сосредоточилась на дороге. Впереди замаячила пробка. Конечно. Ричмонд во всей красе. Но она все равно любила этот город, всегда. Она здесь выросла, он был неотъемлемой частью ее самой. Она не просто знала, какой отель здесь неплохой, она знала все отели, пабы, кофейни, парки, набережные Темзы.
А бабуля Гвен так воодушевленно проводила экскурсии, приукрашивая все, как только могла. «Самый великолепный кусочек реки во всем Лондоне. И здесь живут самые красивые утки. Твои утки, Анна». Именно поэтому, когда Эд предложил снимать по грабительской цене квартиру в центре города с окнами от пола до потолка и видом на железнодорожные пути – видимо, это считалось достоинством, – она уперлась, не в силах представить, что будет жить в каком-то другом месте. Ричмонд был идеальным местом для создания семьи.
Какой смысл проводить несколько беззаботных и безбашенных лет в месте более стильном и модном, где у тебя по периметру потолка на кухне будут встроены меняющие цвет светильники, если в итоге все равно затоскуешь по Ричмонду? Когда ее бабушка умерла, проблема с жильем вообще перевернулась с ног на голову. Анна стала собственницей недвижимости, которую ни при каком раскладе не смогла бы получить благодаря одной только усердной работе. Но радость эта была не безоблачной. Ее прекрасный дом, единственный родной дом, который вообще у нее был в жизни, достался ей взамен ее любимой бабушки.
– Все сложно? – спросил Сэм.
– Что? – сказала Анна, отвлекшаяся на свои мысли, когда они встали в пробке.
– С бывшим. Вы сказали, что он принес кота, а кот не входил в ваши планы.
– Ну, вообще-то, незапланированный кот – это меньшая из его проблем сейчас.
– Иногда жизнь сбивает с ног похлеще поезда, да? – сказал Сэм, глядя в окно на центральную улицу.
– Не видела еще подобного высказывания в календаре с вдохновляющими цитатами. Вам нужно сделать такой, – поддразнила она его.
– Суббота: «Иногда жизнь сбивает с ног похлеще поезда». Воскресенье: «Что рифмуется со словом “рис”?»
Анна рассмеялась. Он был забавным. Остроумным. Именно с людьми, обладающими таким чувством юмора, она была на одной волне.
– Я могу и оскорбиться, – сказала она. – И выкинуть вас из машины, и не показывать все красоты Ричмонда.
– Прошу вас, мэм. Я не местный, и у меня, возможно, сломаны ребра.
Анна убрала ногу с педали сцепления и медленно поехала вперед.
– Посмотрите на чудесные рождественские украшения. Вы пропустили день, когда зажигали гирлянды. У нас тут играла музыка на радиоволне «Джекки», были имперские штурмовики и вдобавок жонглеры, эльфы и Санта-Клаус.
– Эй, звучит как гулянка.
– Вот это – моя любимая кофейня. – Она показала через окно. – Рути обожает горячий шоколад, а если Эстер когда-нибудь расскажет мне, кто поставляет ей эти первоклассные зерна темной обжарки с умопомрачительным ароматом, я подумаю о том, чтобы выйти замуж снова.
– Они настолько хороши?
– Настолько.
– Как вы догадались сегодня утром, что я пью кофе без сливок? – спросил Сэм.
– Ах, это… – начала Анна. – Очевидно, я пошарила в вашем рюкзаке, пока вы спали.
Зачем она это сказала? Это должно было походить на шутку, но Нита вчера вечером предложила именно так и поступить. Анна, конечно, так не сделала. Она поспешила реабилитироваться.
– Шучу, – сказала Анна громче, чем нужно было. – Я бы никогда так не сделала. Думала, это прозвучит смешно, но нет, и…
– А я уже успел поразиться, как вы по одному взгляду на мои свитеры определили, что я пью черный кофе.
– Вы правда только с этими вещами приехали? С одним рюкзаком?
Этот рюкзак лежал сейчас на полу перед сиденьем, зажатый между его огромными ногами. Казалось немного странным, что он прилетел из США только с ним. А может, она себя накручивала, потому что у нее самой сумка такого размера быстро бы заполнилась антибактериальными салфетками, одноразовыми перчатками и несколькими упаковками любимых фруктовых пастилок Рути «Фоксиз». К тому же она не могла наверняка знать, что он прилетел из Америки. Он говорил с акцентом, но это не значит, что он там живет.
– Я приехал за подарками. Я решил, что куплю чемодан здесь, сложу в него все и увезу с собой назад.
– Назад – это куда?
– Что?
– Извините, я предположила, что вы американец, но я не разбираюсь в акцентах, поэтому вы с таким же успехом можете быть канадцем или… австралийцем. – Она понятия не имела, зачем говорила все это. – О-о-о, смотрите, вот здесь чудесные украшения.
Они все еще ползли по дороге со скоростью улитки.
– На этой улице гирлянды наматывают на каждое дерево и, в общем-то, из-за обычно отвратительной погоды в январе оставляют их до первого февраля, чтобы людям хоть от чего-то становилось немного радостнее на душе, когда на улице так пасмурно и хмуро.
– Классические лампочки с теплым светом. Мне такие нравятся больше, чем мерцающие полоски, как в Вегасе.
Он так и не сказал, откуда он. Точно так же, как не сказал, кем работает. Что за загадочный человек? Дело в том, что он не показался ей каким-нибудь прохиндеем. Но, возможно, рассказывать о себе было совсем не обязательно. Они же друг друга больше не увидят.
– Но вот ваша рождественская ель – Малкольм – он, конечно, потрясающий, – сказал Сэм.
Анна вздохнула.
– Вы намекаете на то, что моя ель выглядит так, будто она из Лас-Вегаса?
– А она у вас круглый год стоит? У нее есть прописка?
– Я возмущена вашей грубостью! – сказала Анна. – Вчера я практически соскребла вас с асфальта, постаралась оказать вам первую помощь, напоила вас горячим сладким чаем и позволила вам бесплатно смотреть «ДиснейПлюс», месячная подписка на который, между прочим, стоит непомерно дорого, и…
– Нужно ехать, – прервал ее Сэм с улыбкой на губах. На довольно красивых полных губах…
Анна переключила внимание, убрала ногу со сцепления и проехала вперед как минимум на метр.
– Я из Цинциннати, – сказал Сэм.
– Это реально существующее место? – спросила Анна. – Звучит как название труппы танцовщиц из «Сизарс-пэлас»[29].
– Уф! А я и впрямь задел вас своим комментарием насчет елки, да? – сказал Сэм, подняв руки вверх в знак капитуляции. – Я прошу прощения. Больше никаких подколов.
Она включила кондиционер, чтобы с лобового стекла исчез конденсат. Машине было почти столько же лет, сколько Рути, поэтому в ней на самом деле ничего не работало как следует. Анна даже положила маленькие пакетики с силикагелем на приборную доску, чтобы избавиться от лишней влажности, иначе стекло с внутренней стороны покрывалось льдом.
– Ну ладно, пока мы все равно стоим в пробке, расскажите мне, что есть классного в Цинциннати.
Что-нибудь классное о Цинциннати. Много чего было классным в Цинциннати, но в голове Сэма возник лишь кабинет его врача и все с ним связанное – все, что заставило его сбежать. А потом, пока паника еще не успела захватить его, начали всплывать воспоминания. Как мама с папой ведут их с Тионной в парк Иден… Девятилетнему Сэму тогда казалось, будто они оставили далеко позади каменные здания, узкие переулки и вонь от мусорных баков и высадились на другой планете.
– Парк Иден классный, – сказал он Анне. – Он прямо на берегу реки, там еще есть пара озер, старая водонапорная башня, художественный музей… но больше всего мне нравится оранжерея, в которой полно разных растений. Когда тебе девять, ты считаешь любой кустарник воплощением природы во всей ее красе, а тут видишь пальмы, папоротники, орхидеи и бонсаи – это все кажется потрясающим.
– У нас есть королевские ботанические сады Кью, неподалеку отсюда, вообще-то. А если менее масштабно, то у моего друга Павиндера есть довольно большая теплица в саду, и там полно всякой зеленой всячины.
– А вы, я смотрю, не фанат растений? – спросил ее Сэм.
– Нет… то есть… – Она на секунду отвела взгляд от лобового стекла. – Мне нравится гулять в парке и любоваться сменой времен года, но…
– Но?
– Не знаю, – тихо сказала она. – Я думаю, что, возможно, меня немного пугает природа по своей сути.
– Что-что?
– Прежде чем вы решите, что я совсем с ума сошла, выслушайте, – сказала Анна, проехав еще несколько футов по загруженной дороге. – Природа – единственное, что случается само по себе, ей не нужно, чтобы кто-то нажал на кнопку или отдал приказ. И она может возникнуть где угодно. Я не удивлюсь, если однажды проснусь от того, что меня душит огромное дерево, выросшее за ночь.
Сэм расхохотался. Причем так сильно, что ребра напомнили о себе болью.
– Вы не смотрели фильм «День Триффидов»? Это же ужас.
– Вы думаете, какое-то дерево задушит вас ночью?
– Вы же видели, каких размеров Малкольм! Его, может, и спилили, но если пауки умеют отращивать конечности, то кто знает, на что способны елки.
– Ох! – Сэм приложил руку к груди. – Я так умру с вами от смеха.
Она вздохнула.
– Мне кажется, что сила природы пугает меня больше всего. Можно прикладывать сколько угодно усилий, делать все правильно, чтобы добиться желаемого, но, если «природа» решит сделать это совершенно иначе, ты не сможешь ей помешать.
Сэм сглотнул. Он почувствовал, что эти слова задели его за живое. Он все делал правильно. Всегда. Ну или почти всегда, в рамках разумного. И «природа» вот так его подвела. Наградила его этой штуковиной, которая теперь изменит всю его жизнь.
– Когда ты мать ребенка с аутизмом, начинаешь несколько иначе воспринимать красоту того, что тебе не под силу контролировать. Но не скажу, что я бы хотела изменить Рути. Наверное, она мой четырехлистный клевер.
– У Рути аутизм? – спросил Сэм. Он заметил, что Рути громкая и разговорчивая, но ему и в голову не пришло, что выдающаяся индивидуальность – не единственное объяснение этому.
– Ее внимательность к мелочам не натолкнула на мысль?
– Эй, внимательность к мелочам – хорошая черта.
– Санитайзер и щелчки пальцами?
– Вот это необычно, признаю, но кто я такой, чтобы определять, что нормально, а что – нет? Меня вообще сбила машина, и на мне сейчас чужой свитер.
Сэм увидел, что она улыбнулась. Ему нравилась ее улыбка. И когда он думал об этом, по его коже будто пробегал электрический разряд. Проклятье!
– Это непросто, – сказала Анна, двигаясь вперед в ускорившейся веренице машин. – И порой выматывает. Но…
– Она чудесный ребенок, – перебил ее Сэм. – У нее еще полно энергии, которую не высосала настоящая жизнь.
– Да, – согласилась Анна. – Она чудесный ребенок. О… о, вот мы и приехали, перед нами одно из самых известных мест Ричмонда.
– Серьезно?
Он выглянул из окна, когда дорога стала переходить в старинный на вид мост из массивного камня. Под мостом протекала широкая река. Несмотря на холодную погоду, на ее поверхности виднелись мачты узких каноэ, весла которых мелькали, то и дело ритмично погружаясь в воду. Все это было так непохоже на реку Огайо у него дома. Казалось величественнее – здесь даже лебеди плавали, ради всего святого! – и сдержаннее, никаких табличек с призывом посмотреть куда-то и хештегом для фотографии. Этот вид был воплощением британской элегантности и спокойствия.
– Это Ричмондский мост. Самый старый из сохранившихся мостов через Темзу. И здесь повсюду, – сказала Анна, все еще ехавшая очень медленно, хотя пробка уже рассосалась, – бары и рестораны. Летом люди выбираются на пикник и занимают вон те лужайки в несколько уровней. Тут и правда хорошее место, если хочется отдохнуть и поразглядывать проходящих мимо людей.
– Вы любите разглядывать людей?
– Разве не все любят?
– Да, пожалуй.
Но сейчас он смотрел только на нее. Она была чуть выше пяти футов, но от нее исходила особая энергия, а еще у нее были сексуальные изгибы фигуры и потрясающие глаза. Если бы все это происходило в другое время. Если бы они пересеклись в Цинциннати. Если бы он не пытался сбежать. Он, возможно, осмелился бы пригласить ее на свидание…
– Хотя и зимой здесь хорошо, если погода солнечная и морозная, как сегодня, а не идет дождь, как это обычно бывает в Великобритании. Вы уже думали, куда бы вы хотели сходить, пока вы в Лондоне?
– Не знаю. Наверное, туда, куда обычно ходят туристы. Биг-Бен, Королевский дворец?
– Я скажу, что место проживания Ее Высочества обязательно для посещения. Но отойти от привычных туристических маршрутов тоже неплохо. Открыть для себя какие-то места, куда люди не доходят просто потому, что не знают об их существовании. Может, сесть на метро и выйти на случайной станции… просто потому, что вам понравилось ее название.
– Вы так делали?
– Недолго. Рути плохо переносит все спонтанное.
– Ясно, – кивнул он.
– Ну а в пределах Ричмонда обязательно стоит выделить время на Ричмонд-Хилл, оттуда открываются прекрасные виды. И потом, есть еще дворец, ну, теперь уже не совсем дворец, просто одна исторически ценная стена и сторожевая башня, но это самое Тюдоровское, что только может быть. Кроме того, есть музей и театр, и советую сходить в Ричмонд-парк. Там смотровая площадка короля Генриха и олени. Настоящие живые олени, которые щиплют травку.
Немного погодя она затормозила.
– Вот, приехали.
Он посмотрел на вывеску на здании, у которого они остановились. Отель «Кресент».
– Настоящие три звезды и на завтрак подают не только черный кофе. – Она улыбнулась.
– Анна, – начал он, и его сердце забилось чаще, чем хотелось бы.
– Да?
– Спасибо вам, ну, за помощь вчера и за то, что позволили остаться у вас.
– Вам спасибо за помощь с Рути. И за то, что рассмешили меня. Давненько я так не смеялась. – Она опустила взгляд на свои колени, и от этого показалась очень милой.
Он хотел увидеть ее снова. Вероятно, это было просто случайное знакомство, но он пока не был готов отпустить ее. Он не мог это объяснить, но, возможно, никаких объяснений и не требовалось.
– Анна, а вы…
Невероятно громкий звук автомобильного гудка прервал его на полуслове, и Анна подпрыгнула. Момент был упущен.
– Простите, мне нельзя здесь стоять, если только я не разгружаю машину, поэтому… – сказала она извиняющимся тоном.
– Да, конечно.
«Молодец, Сэм, молодец».
Он открыл дверь и с опаской вышел из машины. Наклонившись, поднял с пола салона рюкзак. Что нужно сказать, если вы только встретились, но успели почувствовать нечто вроде связи друг с другом? Он успел, по крайней мере.
– Приятно было с вами познакомиться, – сказал он тихим голосом.
– О, и с вами, – ответила она.
Автомобиль сзади засигналил опять, но Сэм помедлил несколько секунд, чтобы запечатлеть образ этой женщины у себя в памяти.
– До свидания, – наконец сказал он.
– До свидания, Сэм, – ответила она.