Мэри Влад
Водопад страсти
Плейлист
“Saviour”, Daisy Gray
“Play with Fire”, Sam Tinnesz feat. Yacht Money
“The Devil You Know”, Kovacs
Соната для фортепиано No. 14 до-диез минор, соч. 27 No. 2 “Лунная”, Людвиг ван Бетховен (в исполнении Генриха Нейгауза)
“My Love”, Kovacs
“Teeth”, 5 Seconds of Summer
“Eternal”, NKOHA
“Fool Like You”, Kovacs
“I'm Still Here”, Sia
Глава 1
В мире мафии нет места любви. За неё платят кровью.
Серия «Дьявольские сети», книга четвёртая
Бумеранг всегда возвращается. Он настигает всех – богатых и бедных, больных и здоровых, счастливых и несчастных.
Кто-то скажет, что карма – мстительная сука, а я скажу, что нет её. Есть только выбор и его последствия. Андреа был прав: можно делать что угодно, вопрос лишь в том, что тебе за это будет.
Анхель погиб от моей руки. Он сам виноват, что сдох как скотина. Но по законам мафии наша семья за это в ответе. Босса или Дона можно убить лишь с разрешения совета, в ином случае кровавая бойня неизбежна.
Войну между кланами начал Анхель, но их семью это не волнует. Его жена – Мария – стала главой клана и жаждет мести. Кровь за кровь.
Свой первый удар она нанесла прямо в сердце: Эдриан не приходит в себя третьи сутки. Андреа тоже досталось, но он уже идёт на поправку. Когда его привезли в клинику, он был без сознания, однако через пару часов очнулся и смог рассказать Дереку в подробностях, что произошло. Именно Андреа позвонил Альберто. Успел нажать кнопку быстрого вызова и сказать кодовое слово до того, как отключиться.
А остальные… мертвы.
Прикасаюсь к холодной коже. Моя названная сестра даже сейчас такая красивая. Будто просто уснула. Шелковистые тёмные локоны обрамляют белое лицо. Кажется, что густые ресницы вот-вот взметнутся вверх – и она улыбнётся мне, смотря так ласково. Но этого не случится. Эльза мертва. В решающий момент она закрыла собой Босса, отдала свою жизнь, чтобы Эдриан смог остаться в мире живых. Одна пуля. Всего одна пуля попала в неё. Но угодила прямо в сердце.
Перевожу взгляд в сторону – копна белокурых кудрей и розовое платье. Изабель так любила розовый. Скольжу глазами чуть дальше, и грудную клетку окончательно разрывает на части. Такой маленький гроб. Лука и не жил толком. Не успел. Изабель пыталась его спасти. Когда их нашли, она обнимала Луку, закрывая его своим телом. Однако шальная пуля решила иначе: прошла навылет и посмертно застряла в маленьком теле.
Их расстреляли по дороге к дому. Всё произошло в точности так же, как с родителями Эдриана и Эльзы. Была засада, они отстреливались, все сопровождающие их ребята погибли. Все, кроме Андреа. Он прикрывал Изабель, они втроём хотели добраться до леса. Так приказал Босс. Но они не успели. В Андреа попали, он упал на землю. Потом попали в Изабель. Она повалилась прямо на Андреа, прикрывая собой Луку. Только поэтому Андреа жив. Нападавшие посчитали, что он мёртв, как и остальные.
«Никто не должен выжить» – видимо, такой приказ получили люди Марии. То, что Эдриан жив, – одновременно и чудо, и оплошность нападавших, и жертва, которую принесла его кузина. Наверное, его тоже посчитали мёртвым. Пульс почти не прощупывался. И он был бы мёртв, если бы Эльза не словила последнюю пулю вместо него.
Эльза, ох, Эльза…
Сжимаю её руку, и от потока слёз всё размывается. Не вижу ничего. Перед глазами лишь воспоминания. Чья-то ладонь ложится на спину.
– Пойдём, – тихо произносит Дерек, взяв меня за руку, и тянет в сторону выхода.
– Мы не останемся? – удивлённо спрашиваю я, заставляя его остановиться.
– Я не хочу смотреть, как их… Не могу.
Обхватываю его лицо ладонями и разворачиваю к себе.
– Дерек, мы должны. Ты должен. Пока Эдриан не придёт в себя, ты Босс. И ты не можешь уйти. Просто не можешь, ты же знаешь.
Он кивает. Смотрю ему в глаза – чёрная пустыня. Больше я там не вижу ничего.
Время тянется медленно, а затем пускается галопом. Стучит в висках и замирает где-то в горле. Я уже сталкивалась с этим ощущением потерянности, оторванности от происходящего. Когда теряешь близких, тебя словно вытряхивает из реальности.
Часовня заполнена людьми. Здесь все, кто остался в живых. Вся семья, кроме Эдриана, Андреа и тех парней, что охраняют их сейчас.
Слёзы текут только из женских глаз, но я вижу, чувствую, как всех присутствующих мужчин раздирает на куски от боли. Их костюмы слишком идеальные, а лица слишком пластмассовые, безжизненные. Им больно. Да, я знаю.
Фамильное кладбище находится рядом с часовней, в самом сердце леса. Того самого леса, в котором всё для меня началось. И в котором заканчивается для тех, кто не выжил.
Отрешённо наблюдаю, как гробы опускают в землю. Гул в ушах заглушает шуршание листвы на деревьях, но птиц я слышу. Щебечут так радостно. В этом щебете столько жизни, что он с лихвой компенсирует смерть двенадцати человек, которых мы сейчас хороним. Диссонанс жуткий. Это кажется таким неправильным. Таким нереальным. Но это и есть наша реальность. В ней много боли. Она врезается осколками в сердце и ломает кости изнутри.
Из мира мафии уходят только в гроб. Надеюсь, все они попадут в лучшее место.
– Нам нужно к Эду, – говорит Дерек, а я вздыхаю.
Мы каждый день туда ездим и проводим там по несколько часов. Дерек мчится в клинику под предлогом того, что нужно проверить парней и дать им указания. Но я знаю, что на самом деле он просто боится, что Эдриан не выживет. Дерек каждый раз подолгу стоит у его кровати, а я сижу рядом в кресле. Он ни разу не попросил меня выйти, ни разу не произнёс ни слова. Просто стоял и смотрел. Но сегодня первый раз заговорил.
– Их больше нет, Эд. Твоих любимых девочек нет. У тебя больше нет сына. Все, кто был тебе дорог, мертвы. Их убили. Мария объявила нам войну. Ты должен прийти в себя. Должен!
– Дерек, – я осторожно беру его за руку.
Он переводит взгляд на меня и цедит:
– Эд очнётся. Он не сдохнет. Он будет жить.
– Дерек, тебе нужно хоть немного поспать. Поехали домой, ладно?
– Да, ты права. Здесь я всё равно никак не помогу. До хрена дел, которыми нужно заняться.
– Сначала ты поспишь, хорошо? Ты вторые сутки на ногах.
– Да, – он кивает, – ты права. Сначала сон.
Дерек реагирует на всё медленнее, чем обычно. Будто мыслями он совсем не здесь. И он не просто мрачный или расстроенный, скорее, бешеный и озлобленный. Ему необходимо поспать, иначе последствия бессонницы усугубятся.
Когда мы приезжаем домой, Дерек говорит, что нужно быстро проверить кое-какие бумаги, и скрывается за дверью кабинета. Я иду к себе, принимаю душ, надеваю хлопковое платье, затем направляюсь в его комнату, но Дерека там нет. Не нравится мне это. Он не спал больше суток. Ему бы сейчас лежать в кровати, а не ковыряться в отчётах.
Захожу в кабинет, и то, что я вижу, не нравится мне ещё больше. Весь стол завален бумагами, Дерек ходит туда-сюда, в руке у него стакан с алкоголем. Я кошусь на полупустую бутылку, стоящую на полке. Учитывая, сколько Дерек уже не спал, вряд ли ему стоит так много пить.
– Дерек, – я осторожно подхожу к нему, – как ты?
Он швыряет стакан в стену и орёт. В этом вопле столько боли и отчаяния. Раненый дикий зверь. Ему больно. Эта боль ударяет о мою грудную клетку, пробивая её. Сердце разрывается теперь ещё и за него. Мне тоже плохо, со мной творится неладное, но кому сейчас есть дело до моих переживаний?
Нужно увести его отсюда и уложить в постель, пусть даже и силой.
Обнимаю его, раздумывая, должна ли я что-то сказать? Не знаю. Я не умею утешать людей словами. А что сказать в такой ситуации и вовсе не представляю, ведь та, которая была рядом с ним и поддерживала в трудные моменты, теперь лежит в земле. Эльзу не вернут пустые заверения, что всё наладится. Они не уменьшат его боли.
Поднимаю голову, обхватываю его лицо ладонями и охаю: оно мокрое от слёз.
– Извини, – шепчет он.
– За что?
– Что видишь меня таким.
– Дерек, это нормально. Когда людям больно, они плачут.
– Не я. Мёртвым уже не больно. Такая хрень происходит только с теми, кто ещё не сдох. Но слёзы ничего не изменят. Сожаления ничего не изменят. Они сдохли и уже не воскреснут. Я привык хоронить людей, но сейчас просто не справляюсь. Всё и сразу. Со всех сторон. И ты тоже. Хороша жена, ничего не скажешь.
– Дерек, что ты имеешь в виду?
Он освобождается из объятий, подходит к полке и выпивает оставшееся в бутылке. Это плохо. Дерек и так не был трезв, когда я пришла сюда, а теперь у него и вовсе тормоза откажут. Прекрасно знаю: если он доходит до определённой кондиции, то начинает вливать в себя эту дрянь бесконтрольно.
– Прибери, – он указывает на стол.
Подхожу и собираю бумаги в стопку. Какие-то цифры, расчёты, графики и таблицы. Их так много. Как он в этом разбирается? У меня бы мозг взорвался.
Кошусь на него и хмурюсь: Дерек открыл вторую бутылку. Ему нельзя. Он и так уже пьян. Я пытаюсь уговорить его пойти спать, но Дерек будто не слышит. Продолжает опустошать бутылку, не обращая на меня никакого внимания.
Когда заканчиваются разумные доводы, я замолкаю, а он медленно подходит почти вплотную, затем переводит взгляд на моё лицо. Его глаза затуманены поволокой, а усмешка настолько зловещая, что я понимаю: Дерека понесло. Он сейчас совершенно себя не контролирует. Слишком пьян. Слишком. И я прекрасно знаю, что в таком состоянии он может сделать что угодно.
– Понравилась?
– Дерек, ты о чём?
– Власть тебе понравилась? – У него заплетается язык. – Ты вырубила меня, обманула. Не стоило мне соглашаться. Так и знал, что ты снова подложишь мне свинью. Сразу нужно было вынести на совет, что он домогается моей жены, и убить его. Он тебя лапал, так что я имел право, пусть я и не Босс. Нужно было собрать комиссию, наплевать на его угрозы. Я не сделал этого, потому что у нас был план. Но ты предала меня!
Он толкает меня к столу, впечатываюсь в него задницей. Дерек делает шаг ко мне и шипит в лицо:
– Унизила. Снова. Теперь все думают, что моя жена мне изменяет. Как была шлюхой, так ею и осталась. Знаешь, кем меня называют за глаза? Рогоносцем. Браво, принцесса. На этот раз ты превзошла саму себя.
– Но это же не так! Я не спала с ним!
– Какая, блять, разница, – Дерек ухмыляется. – Ты ослушалась меня, и тебе придётся столкнуться с последствиями, чтобы запомнила наконец, как нужно себя вести. Эльза столько времени на тебя потратила, – его лицо перекашивает, – но ты не понимаешь по-хорошему, да?
– Знаю, ты злишься и тебе больно. Но не нужно вымещать это на мне, ладно? Всем сейчас плохо. Мы все не в себе из-за этого. А на тебя ещё столько всего свалилось. Я не представляю, как ты справляешься. Дерек, тебе нужно поспать. Ты плохо соображаешь сейчас и ведёшь себя неадекватно. Да, я сглупила, но я не изменяла тебе. Мы разберёмся с этим.
– Ты больше ни с чем разбираться не будешь. Заткнёшься и станешь послушной. Я всё спускал тебе с рук, но больше не стану. Хватит с меня унижений. Ни одна женщина не смеет так вести себя со мной. Даже ты.
– Дерек, пожалуйста, – я ловлю его взгляд, – пойдём в спальню. Тебе нужно поспать.
– Вот как? – Он прищуривается. – Разве жена не должна угадывать все желания мужа? Сон – не то, что мне сейчас нужно.
Дерек грубо разворачивает меня, кладёт животом на стол и рывком задирает платье. Хочу выпрямиться, но он снова припечатывает меня к деревянной поверхности.
– Лежать. Или будет хуже.
– Дерек, ты не в себе, прекрати. Дерек!
Слышу, как звякает пряжка ремня. Неужели он снова это сделает?
– Просто дай мне то, что я хочу.
Его голос такой ледяной, такой безжизненный.
– Я всё равно возьму. Лучше дай мне это по доброй воле. Ты моя жена. Я имею право брать тебя где хочу и когда хочу.
Дерек проводит членом между моих ног. Чувствую, как он крепнет.
– Дерек, ты обещал больше никогда не делать этого.
– Не хочешь меня сейчас? Я противен тебе таким?
Он отстраняется и с размаху бьёт ладонью по моей промежности.
– Тебе придётся захотеть. Я всё равно это сделаю. Не хочешь, значит, заставлю. Ты раздвинешь ноги и потечёшь как послушная сука. Впредь ты будешь сосать, раздвигать ноги и кончать, когда я скажу.
Его губы накрывают клитор. Я ощущаю прикосновение языка к чувствительной горошинке, а затем нежное проникновение. Он прекрасно знает, что и как мне нравится, и моё тело реагирует. Дерек трахает меня языком, и я медленно растекаюсь по столу.
Мне всё равно, что он оскорбил меня. Отчасти я сама виновата.
Всё равно, что он пьян. Прекрасно понимаю, почему Дерек сейчас напился. Он просто не выдержал. Сорвался. Со всеми бывает.
Всё равно, что подо мной стол, а не удобная мягкая кровать. Мы не занимались сексом почти неделю. Мне это нужно сейчас не меньше, чем ему. Мне даже всё равно, что он подвёл к этому силой. Я хочу его.
Дерек проводит языком по чувствительной плоти, легонько прикусывает клитор – и желание нарастает.
– Я держу слово. – Он вводит в меня два пальца, задевая чувствительное место. Издаю стон, а Дерек усмехается. – Ты меня хочешь. Можно приступать к исполнению супружеского долга.
Он встаёт, его заносит в сторону. Дерек хватается за стол, материт его на чём свет стоит, затем пристраивается сзади и входит в меня. Медленные чувственные проникновения. Мне безумно приятно, но потом он ускоряется. Быстрые грубые толчки, к которым я ещё не вполне готова. Чуть отдаляю бёдра, но Дерек рывком тянет их на себя, впечатываясь в меня со всей дури. Охаю от вспышки боли.
– Стоять, сука.
Он скручивает мне руки за спиной, почти выходит из меня, а потом засаживает так сильно, что я вскрикиваю отнюдь не от удовольствия. Дерек наваливается на меня и обхватывает ладонью переднюю поверхность шеи. Пальцы одной руки массируют клитор, а вот пальцы другой руки впиваются в моё горло. Хриплю и дёргаюсь.
Дерек выпрямляется, утягивая меня за собой. Хватка на горле становится жёстче, а толчки – ещё агрессивнее. Мои бёдра вжимаются в край стола. Дерек трахает меня стоя, мои руки теперь свободны, но я ими даже пошевелить не могу: боюсь, что Дерек может сорваться. Хотя он уже сорвался и вряд ли отдаёт себе отчёт в происходящем.
Да, мне страшно, и это меня заводит. Я могу дышать, Дерек не перекрывает мне кислород полностью, но сжимает довольно ощутимо. Чёрт побери, я напугана и при этом так сильно возбуждена. Как это сочетается? Дерек не в порядке, но и я тоже. Иначе как объяснить то, что я добровольно вышла замуж за человека, который в любой момент может мне навредить?
Он продолжает ласкать меня пальцами, и я чувствую, что финал близко.
– Давай, – рычит он мне в ухо, сжимая клитор. – Хочу, чтобы ты кончила. Сейчас.
Я взрываюсь от накрывшего оргазма, и мысли смывает напрочь. Вскоре Дерек тоже заканчивает. Хватка на шее сначала усиливается, потом слабеет, а затем он вовсе отпускает меня.
Дерек застёгивает брюки, берёт бутылку и валится в кресло, а я держусь за шею, пытаясь отдышаться.
– Свободна.
Одёргиваю платье, разворачиваюсь к нему.
– Ты снова душил меня. – Я зло сверлю его глазами. – Это несмешно, мать твою! Мне страшно, когда ты так делаешь.
– Вали на хер.
Он припадает к бутылке. Хочу забрать её, но Дерек отталкивает меня.
– Пошла вон.
– Что, не можешь теперь в глаза смотреть?
– Просто свали отсюда.
И правда разумнее всего свалить. За помощью.
Я справлюсь. Я в порядке.
Пулей вылетаю из кабинета. Стучу в дверь Альберто, и он открывает почти сразу. Смотрит на меня пристально и, как мне кажется, долго. Топаю ногой и уже открываю рот, но он опережает меня:
– Что случилось?
– Дерек напился. Помоги мне с ним, одна не справлюсь.
– У тебя на шее следы от пальцев. – Альберто хмурится. – Ты не могла меня раньше позвать? Какого хрена, Нора? Включай мозг хоть иногда.
– Подумала, что смогу его уговорить, хотя он уже был пьян. Знаю, что сглупила. Знаю. Мне казалось, я смогу сама с ним справиться.
– Сама? С ним?!
– Не надо нотаций, лучше помоги дотащить его до спальни и уложить, хорошо?
На моё счастье Альберто больше не задаёт вопросов и не пытается помочь непрошенными советами. Он вообще не говорит со мной, просто молча выполняет мою просьбу.
Альберто явно не одобряет моё решение остаться на ночь в одной комнате с мужем, но я шикаю на него и начинаю раздеваться. Он идёт к выходу, останавливается в дверях. Когда я ложусь в постель рядом с Дереком, Альберто оборачивается и тихо произносит:
– Тебе не следует лезть под горячую руку, Нора. Ты же знаешь, что у Дерека бывают проблемы с агрессией. Во время приступов он опасен.
– Он не убьёт меня и не покалечит.
– Откуда такая уверенность?
– Просто знаю.
– Раньше ты была так же уверена, что он никоим образом не навредит тебе. Многие были уверены в этом, ведь он любит тебя. Думаешь, будешь с ним всегда в безопасности, потому что ты для него особенная? Для таких, как мы, не существует исключений. Любовь не даёт гарантий.
– А, по-моему, даёт.
– Нет, Нора. Дерек потому и не строил ни с кем отношений, чтобы не привязываться. Это выбивает его из равновесия, понимаешь? Эмоции его ломают. Грёбаная любовь. Он не может взять её под контроль. Вот его и клинит из раза в раз. Дерек привык, что всё можно контролировать. Но тут постоянно вылетает ошибка, и систему сбоит. Его систему, которую он выстраивал годами.
– Мне казалось, он не одержим желанием всех контролировать.
– Да плевать он хотел на остальных. Он не может контролировать себя, когда ты рядом. Любовь к тебе не сделала его слабым, нет. Она сделала его ещё опаснее, чем он был. Теперь Дерек руководствуется не здравым смыслом, а поддаётся влиянию эмоций. Он всегда был импульсивен, однако отлично умел себя сдерживать. Дерек всегда держал свои эмоции в узде, пока не появилась ты.
– Ты преувеличиваешь.
Альберто усмехается.
– Утром, до похорон, мы были на встрече. Один из присутствующих нелестно отозвался о тебе. Дерек ничего не ответил, просто вышиб ему мозги.
– Боже, – я прикрываю рот ладонью, – зачем?
– Его жену, то есть тебя, назвали шлюхой и подстилкой Босса. Дереку фактически плюнули в лицо. Он должен был сказать спасибо?
– Но я больше не работаю на Босса. Оу… Тот человек говорил про… Федэрико?
– Именно. Думай, прежде чем что-то делать. Ты подставила его, а Дерек сейчас и так по уши в дерьме, как и мы все. Если бы он не убил того идиота, это означало бы, что Дерек согласен с ним. Убив его, он показал всем, что станет с теми, кто будет клеветать на него и его жену. Но сплетни всё равно ползут. Уверен, это только начало. За измену убивают, Нора. А все думают, что ты изменила мужу с Боссом другой семьи. Это не просто скандал, это война. У всех назревает вопрос, почему ты ещё жива, а для Федэрико и его семьи всё прошло без последствий. Они не верят, что у вас с Федэрико ничего не было. Им нравится думать, что Дерек бесхребетный осёл, который спустил жене с рук измену. Его никогда не любили, потому что завидовали. А теперь у них есть повод позлорадствовать. Он будет убивать каждого, кто осмелится оскорбить тебя или его, и это не доведёт до добра.
– Но как кто-то мог узнать? – Я резко сажусь на постели.
– Спроси у мужа. Я и так задержался здесь.
Альберто закрывает за собой дверь, а я со стоном падаю на подушки. Мой, как мне казалось, идеальный план повлёк за собой плохие последствия. Знать бы только, что пошло не так.
Глава 2
Сижу на постели и смотрю на мужа. Он хрипит, затем со стоном хватается за голову.
– Чёрт возьми, сколько я вчера выпил? Почему никто не отобрал у меня выпивку или не вырубил меня? Мне нельзя так напиваться.
Он медленно садится, и тут его взгляд падает на мою шею. В глазах Дерека мелькает испуг.
– Нора… это я сделал?
Киваю.
– Какого хрена я не помню этого? – Дерек касается моей шеи и сразу же отдёргивает руку. – У меня реально с башкой не в порядке.
– Ты был пьян, поэтому не помнишь.
– Нет, остальное я помню. Ты уговаривала меня пойти спать, я выговаривал тебе за Федэрико. Дальше полный провал в памяти. А потом уже Альберто меня тащит. Почему ты не позвала его раньше? Стоп… Почему я душил тебя? Мы же не… Я ни к чему тебя не принуждал?
– Нет, – кладу ладонь на его руку, – ты сделал так, чтобы я захотела.
– То есть принудил тебя к сексу против твоей воли. – Дерек кривится. – Говори, как есть. Про всё.
– Ты взял меня грубо, но потом начал ласкать пальцами, и это компенсировало грубость. После ты снова приложился к бутылке, тогда я пошла за Альберто. Дальше ты знаешь.
– Я душил тебя во время секса? Снова?
– Видимо, тебя возбуждает моя шея.
– Нора, несмешно. Не давай мне больше делать это с тобой. Носи при себе шприц.
– Предлагаешь вырубать тебя?
– Самый безопасный для тебя способ. Я сильнее, по-другому ты со мной не справишься. Либо зови кого-нибудь на помощь. Я всё сказал. Мне пора в душ.
Дерек встаёт с кровати, иду за ним. Он очень зол, я чувствую. Дерек на грани, ещё немного – и он опять сорвётся. Только в чём причина? Это из-за похорон, Эдриана, Федэрико, слухов или…
– Ты правда убил вчера кого-то?
– Да.
– Дерек, ты не должен убивать каждого, кто нелестно обо мне отзывается.
Чуть не врезаюсь в него, потому что он резко останавливается.
– Повтори. – Дерек разворачивается.
– Не нужно стрелять людям в голову, только потому…
– Потому что моя жена подложила мне свинью? Это ты хотела сказать? Ты что, до сих пор не врубаешься?!
Он кричит так громко, что я зажмуриваюсь.
– Тебе объяснили правила. Но ты же у нас особенная! Я оберегал тебя от всех и от всего – в ущерб себе. Видимо, зря. Начинаю припоминать, почему ночью слетел с катушек. Пора преподать тебе урок. На этот раз по-настоящему.
– Дерек, успокойся, пожалуйста, – шепчу я.
– Успокоиться? Ты знаешь правила, но ты срать на них хотела! Я всё спускал тебе с рук. Абсолютно всё! Я жалел тебя! Пытался оградить от этого, и это было моей ошибкой. Моей, блять, грёбаной ошибкой! Ты варишься в этом, значит, должна следовать правилам. Они, мать твою, касаются всех! Но я втрескался как идиот, теперь пожинаю плоды. Ты же была в шоколаде, принцесса. Считай, до этой минуты тебя это вообще не касалось. Хватит. Всему есть предел. Моё терпение лопнуло: отвечать за свои действия ты будешь, как и все здесь. Правила действуют для всех!
Кажется, я разбудила зверя: на Дерека даже смотреть страшно.
Да, я знаю наизусть «Омерту» – свод основных правил, которых придерживаются все семьи. Можно так сказать, «кодекс чести» мафии. Также я знаю внутренние правила, по которым живёт эта семья (у каждой семьи свои законы). Знаю я и то, что часто их нарушала, а мне ничего за это не было. Дерек всегда защищал меня от последствий. Но больше не станет, я это вижу. Чувствую.
Начинаю пятиться, но не тут-то было. Железная хватка на запястьях – и я стою как вкопанная.
– Права голоса у тебя нет и никогда не было, даже после того, как ты стала моей женой. Ты говорила и делала что хотела только потому, что я разрешал. Ты жива и невредима только потому, что я за тебя всегда впрягался! Я столько раз прикрывал тебя. Эд бы не убил тебя, просто использовал бы. А вот другие кланы хотели твоей смерти. Тебя бы грохнули на раз-два. Не сразу, но потом – да. Ты была никем, не принадлежала ни к одной из семей, а чужакам здесь не место. Их устраняют по щелчку пальцев, стоит им сделать что-то не то. Ты дышишь только потому, что я никому не позволял причинять тебе вред! Помнишь, как быстро тебя нашли, когда ты сбежала? А если бы Эд не успел? Ты была бы мертва, мать твою! Чем ты думала?! Открою маленький секрет: Эд поехал искать тебя только потому, что я попросил. Срать он на тебя хотел! Я с самого начала защищал тебя от всего и всех! Даже от него! Думаешь, я забыл? А вот ты, похоже, забыла. Плохое ты помнишь, а хорошее? Да ни хрена! По-твоему, это я мудак? Чёрта с два! Напряги память и вспомни, что ты, мать твою, творила! Ты вломилась на совет Боссов и показала мне средний палец, а я спустил тебе это с рук. Разумеется, они смеялись. Пока я их не заткнул. Заткнул всех, кто там был, из-за какой-то суки! Ты хоть представляешь, как я выглядел в их глазах? «Грёбаный подкаблучник», «прогнулся под шлюху» – вот что я слышал ещё долго. Шёпот за спиной. А я ненавижу шёпот. Когда кто-то шепчет, мне хочется убивать. И парочку я убил. Или троих. Возможно, пятерых. Больше никто не шептался.
– Если бы я знала, что тебе придётся из-за меня делать, я бы никогда туда не зашла.
Я опускаю голову, но он рывком задирает мой подбородок.
– Разве я разрешил говорить? На меня смотри! Это ведь только один случай из многих. Сколько раз ты выставляла меня дураком перед всеми, принцесса? Не считала? А то я со счёта сбился. Но больше унижать себя я не позволю. Я был готов простить, что ты вырубила меня, обманула меня и переиграла план. Я даже был готов закрыть глаза на твои игры с Федэрико, если бы никто об этом не узнал. Но ведь узнали. Узнали, мать твою! Не спорю, ты молодец, обвела меня и ребят вокруг пальца. Но ты не учла все нюансы. Сегодня вечером лично убедишься в этом. Послушаешь шёпот за спиной. Я обеспечу тебе такую возможность.
Моргаю, а глаза жжёт. Мне жутко обидно, что я, пусть и ненарочно, подставила его. Но больше всего от того, как он говорит сейчас со мной. Ведь я хотела, как лучше. Хотела сделать всё сама, чтобы не подвергать его жизнь опасности. Если бы Дерек сорвался, последствия были бы ужасными. Хотя они и сейчас хуже некуда: пострадала его репутация и авторитет. А для этих мужчин нет ничего хуже.
– Как все узнали? – бормочу, борясь с комом в горле. – Ведь никто кроме меня, тебя и Эда не в курсе, что я…
– Неужели? Шлюхи, которыми ты его задабривала, тоже не в курсе? Охрана, которая видела вас в клубе, его водитель, люди, наблюдавшие, как вы шли под руку, тоже не в курсе? И у стен есть уши, принцесса. Больше всего меня злит, что я сам позволил этому случиться. Я не мог убить его без одобрения совета, а я не стал собирать комиссию. Я ничего не сделал, потому что у нас был план. План, на который ты плевать хотела! Ты не думала, что Федэрико мог прийти не с пустыми руками и тоже всё записать? Твой план мог бы сработать, если бы ты продумала всё до мелочей, посоветовалась бы со мной и послушала бы меня. В любом случае уже неважно. Вы оба поимели меня, а теперь все в курсе.
Дерек отпускает меня и отходит на шаг.
– Они недоумевают, почему ты ещё жива, почему я не убил тебя, почему не озвучил претензии Федэрико на совете, почему не потребовал права убить его. Я убил вчера того кретина, чтобы показать, что слухи – ложь! Он оскорбил тебя, значит – и меня тоже. Он был пешкой, за его смерть никто ничего не спросит, потому что он сам напросился. Те, кто там был, слышали, как ублюдок сам попросил выбить ему мозги. Но я не могу убивать всех без разбора. А ведь все, абсолютно все думают, что ты водишь шашни с Федэрико, будучи замужем за мной! И виноват в этом я. Сам позволил так с собой обращаться. Вся эта хрень о равноправии и доверии, которую ты вливала мне в уши, – это здесь не работает. Ты просрала моё доверие и нарушила мой приказ. За такое отправляют в ссылку или убивают.
Слёзы стекают по щекам, и я всхлипываю.
– Ты отошлёшь меня? Не убьёшь ведь, значит, отошлёшь. Я не хочу, Дерек. Пожалуйста, лучше накажи по-другому. Можешь избить. Что угодно, но не отсылай.
– Избить?! Думай, что говоришь! – Он смотрит на меня так, будто впервые видит. – Я и пальцем тебя не трону. И не отошлю, иначе все решат, что есть за что и слухи правдивы. А ведь есть за что, твою мать! Мне есть за что отослать тебя! Но ты так легко не отделаешься. Пора тебе стать образцовой женой. Ты будешь здесь, в этом доме. Выходить сможешь, только когда я разрешу. Будешь делать всё, что прикажу, и даже не пикнешь. Если подставишь, унизишь, опозоришь или ослушаешься меня ещё раз, пеняй на себя.
– А как же «Альянс желаний»? – спрашиваю еле слышно. – Отель, бар и ресторан откроются через три дня. Я должна быть там.
– Снова споришь? Не можешь просто молча принять как данность? Ты не выйдешь из этого дома, пока я не разрешу. Клуб, отель и всё остальное отлично будут работать и без твоего присутствия. Сегодня вечером ты идёшь со мной, а после начнётся твоё заточение. Принцесса в башне, – он усмехается. – Твой сегодняшний выход в свет должны запомнить надолго. Перерыв будет большим. Надень закрытое, но шикарное тёмно-красное платье и что-то роскошное. Хотя, знаешь, не парься насчёт платья. Его тебе принесут. Бриллиантовые серьги к нему подойдут идеально.
– Но у меня нет…
– Есть. Лежат на туалетном столике. Не успел отдать на свидании, нас прервали. Знаешь, я даже рад, что история с Федэрико вскрылась и поползли слухи. Иначе и дальше бы позволял тебе вытирать о меня ноги. Если бы всё прошло гладко и без последствий, я бы забил на это. Влюблённый идиот. От самого себя тошно.
– Дерек, прости меня. Мне казалось, я всё просчитала и никто никогда не узнает. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Правда. Не хотела…
– Не хотела играть с ним в верную жену? Но ты сыграла. И проиграла. За такое любой другой на моём месте либо забил бы тебя до смерти, либо сходу всадил бы пулю в лоб. Но я вновь закрыл на всё глаза. У тебя был важный вечер, мне не хотелось его портить. Даже злиться на тебя не хотелось. Хотелось быть милым.
Его глаза сверкают всеми оттенками ярости. Я вижу, что Дерек сдерживает себя, но всё равно осторожно отступаю на шаг.
– Это был последний раз, когда я проглотил дерьмо, которым ты меня из раза в раз поливаешь. Теперь за свои слова и поступки ты будешь отвечать. Ты знаешь правила. Знаешь, что делают с теми, кто их нарушает. Эльза тебе всё объяснила. От жены в нашей семье многого не требуется: не перечить, быть верной, создавать уют. Остальное – на усмотрение мужа. Видимо, ты не запоминаешь теорию, если она не подкреплена практикой. Это я тебе обеспечу. Будь готова к пяти вечера. Ты должна выглядеть идеально и чопорно. Как мой костюм, который тебя так бесит.
Дерек разворачивается и направляется в ванную комнату.
– Но почему красное платье? У нас же траур.
– Твою мать! Я сказал: красное, значит – красное!
Дверь хлопает, а я стою посреди пустой комнаты, обхватив себя руками.
Доигралась. Сама виновата. Ведь прекрасно знала, что каждое действие или слово имеет последствия. В их мире женщина не имеет права голоса. По крайней мере, официально. Наедине пара может общаться как угодно, но на людях женщина должна беспрекословно подчиняться мужчине. Мы просто красивые вещи. Возможно, любимые вещи, но о равноправии в их мире и речи нет: всё решают мужчины. И авторитет мужчины может сильно пострадать, если он прогнётся под женщину и позволит вытирать о себя ноги. Но особенно – если жена ему не верна.
Именно это и произошло. Теперь понимаю, почему Дерек такой бешеный. Его высмеивают и унижают в открытую, потому что он на моей стороне, даже несмотря на слухи. Это воспринимается как слабость, а слабых добивают. Слабые не могут стоять во главе клана – закон природы.
