Мэри Влад
Водопад страсти
Пока Эдриан не придёт в себя, Дерек является действующим Боссом. Поэтому на него посыпалось столько дерьма. Не может быть Боссом тот, кому жена изменяет. Пусть даже и временным Боссом. Если женщина не уважает мужчину, то от такой женщины избавляются. Дерек не избавился от меня, зато вышиб мозги тому, кто осмелился вывалить ему слухи в лицо. Он защитил меня. Снова. Вчера из-за меня погиб человек. И, возможно, он будет не единственным, кого Дерек убьёт. А я даже словесно заступиться за себя не смогу. Я теперь его жена. И если начну качать права на людях, опозорю его ещё больше.
Женщин здесь считают людьми второго сорта. Я не говорю про все кланы и банды, но в пяти Нью-Йоркских мафиозных семьях всё обстоит именно так. Здесь царит тотальный патриархат, и женщина не может занимать руководящие должности. Выполнять поручения, задания и приказы Босса – вот наш максимум. Вход в «клуб» мафии открыт только мужчинам. Зато в Мексике, Колумбии, Китае, Италии и прочих странах женщины нередко становились и становятся не просто подружками или жёнами гангстеров, а Крёстными матерями, Боссами в юбке, баронессами, главами картелей и так далее.
Взять хотя бы ту же Сицилию. Мария стала главой клана после смерти Анхеля. Она женщина, но она вела дела вместе с Анхелем. И она своя. А там семья охотнее признает главой клана женщину из семьи, чем чужака, будь он хоть трижды мужчина.
Конечно, изначально всё было не так. Прежде главной задачей итальянской женщины было создание уюта для мужчины, воспитание детей и осуществление межклановых связей через браки по договоренности. Но ситуация в корне изменилась. Новые Боссы мафии в женском обличье действуют порой даже более изощрённо и кроваво, чем их мужья, отцы и братья. Мария яркий тому пример.
Разумеется, женщины не отбирали у мужчин право на власть, им пришлось взять всё в свои руки. Когда в Италии и на Сицилии начались повальные аресты, многие семьи лишились управляющей мужской силы и женщины были вынуждены взять на себя роль руководителей, чтобы бизнес не развалился, а кланы не сгинули в лету. Это стало поворотным моментом во взаимоотношениях итальянской мафии и её женщин.
До этих смутных времён женщины оставались в стороне от семейного бизнеса. Они могли спокойно готовить ужин, пока их мужья пытали или убивали своих врагов, кромсая их в подвале дома на мелкие кусочки. Женщины прекрасно об этом знали, но это их не касалось. Жена мафиози должна была быть верной и любящей – большего от неё не требовалось.
Мафия являлась патриархальной и сексистской организацией – и только после массовых арестов мужчин права женщин расширились. Если до этого их уважали за то, что они были идеальными матерями, жёнами, дочерями или сёстрами членов мафиозных кланов, то теперь они добиваются уважения своими силами и заслугами. Но не в Штатах. Здесь женщину будут уважать, только если она чья-то жена. Верная жена, соблюдающая правила.
Да, Эльза была достаточно значимой персоной. Эдриан отправлял её решать вопросы, с которыми даже мужчины не справлялись. Дипломатия, хитрость, умение сглаживать углы и находить компромиссы без кровопролитий – вот какими были её сильные стороны. И у неё была власть. Тот самый максимум власти, который дозволен женщине здесь.
Женщина может подняться выше любовницы или жены, но только в том случае, если она обладает поддержкой окружающих её мужчин. Просто ума, обаяния и интеллекта недостаточно. Успех женщины во многом зависит от того, доверил ли ей эту роль мужчина. Эдриан доверял Эльзе. Она заслужила уважение многих мужчин, не только из нашей семьи. Но даже она была всего лишь женщиной, с которой нередко никто не считался.
Да и Мария тоже не может насладиться властью в полной мере. Она выносит смертные приговоры, контролирует клан, но не может вести себя как мужчина. Мария – вдова, а значит, не имеет права заводить любовников. Она будет у власти, только пока её поддерживают и уважают, а шлюх не уважает никто. Как и мужчин, которые ради шлюхи готовы на всё, даже пойти против системы.
Вот что случилось. Вот кем все считают меня и Дерека. «Шлюха и её подкаблучник».
Это плохо. Очень плохо. Чтобы вернуть репутацию и авторитет, Дереку придётся пройти через ад. И он пойдёт не в одиночку: Дерек потащит меня за собой, как он думает. На деле я буду идти рядом с ним добровольно. Ведь, кто бы что ни говорил, но я его жена, а не шлюха. И он не подкаблучник. Дерек просто меня любит, как и я его.
Но в мире мафии нет места любви. За неё приходится платить. Иногда кровью.
Глава 3
Нервно поправляю платье кровавого цвета.
Длинные рукава, высокая горловина, корсет – достаточно чопорно. Пышная юбка, расшитая мерцающими камнями – достаточно шикарно.
Огромные серьги с бриллиантами оттягивают уши. Приходится держать голову слегка вздёрнуто, чтобы подвески на концах не цеплялись за ткань платья. Горловина полностью закрывает шею, следов не видно. Да они и не такие ужасные: четыре небольших продолговатых пятнышка – три слева, одно справа. Быстро пройдут. Дерек не душил меня в прямом смысле слова, просто сильно сжал. Я могла дышать, но всё равно было страшно.
Беру со столика серебристый клатч, он идеально подходит под низкий пучок, сдержанный макияж, дорогой пуританский наряд. Я идеально подойду под его идеальный костюм.
Я справлюсь. Я в порядке.
Ровно в пять вечера за мной заходит Дерек, оглядывает меня и одобрительно кивает. Пытаюсь разглядеть в его глазах хоть что-то, но не могу. Пустыня – выжженная, чёрная – больше ничего.
Он запрещает мне говорить с кем-либо без его разрешения. Только дежурные вежливые фразы, никакой отсебятины. Говорит, что если я услышу нападки и начну защищаться в своей обычной манере, то это будет прямым нарушением его приказа. Я должна сносить всё с высокоподнятой головой и широкой улыбкой. Должна весь вечер быть рядом с ним и светиться от счастья.
Когда мы прибываем на место и заходим в общий зал, я сразу же ощущаю на себе любопытные взгляды. И ещё я слышу шёпот. Никто особо и не старается шифроваться. То здесь, то там в спину нам летит презрительное, насмешливое или злорадное шипение. Обрывки фраз, которые до меня доносятся, не оставляют сомнений: всё ещё хуже, чем я себе представляла.
Кошусь на Дерека – он непрошибаем. Любезная улыбка не сходит с его лица, пока мы не скрываемся в служебном коридоре. Там Дерек разворачивает меня и шипит в лицо:
– Убедилась?
Он недобро усмехается, а я в очередной раз поражаюсь его способности менять маски за долю секунды. От любезности и следа не осталось. Гостей здесь нет, а со мной можно не церемониться.
– Ба, какие люди! – раздаётся за его спиной. – Рад тебя видеть, Дерек.
– Не могу сказать того же.
Дерек разворачивается к непрошенному гостю. Делаю шаг, вставая рядом с Дереком. Мужчина откровенно пялится на меня, раздевая сальным взглядом.
– Говорят, ты из-за своей жёнушки совсем рехнулся. Людей валишь направо и налево.
– Не смотри на неё.
– Почему нет? Всем известно, что твоя жена шлюха, а ты – терпеливый рогоносец.
Замечаю блеск лезвия, а в следующую секунду из горла мужчины брызжет кровь. Он падает к моим ногам и хрипит. Окровавленный подол платья липнет к туфлям. Ткань пропитывается всё больше, но её цвет идентичен с цветом крови. Никто даже не заметит. Никто не узнает, что на мне в буквальном смысле кровавое платье.
– Теперь ясно, почему красное?
Киваю.
– Не могу гарантировать, что это будет единственный труп у твоих ног. – Дерек достаёт телефон и звонит кому-то. – Прибери, – бросает он в трубку, – коридор тридцать шесть, уровень пять.
Дерек смотрит на часы, затем убирает телефон в карман.
– До начала официальной части восемнадцать минут. Пойдём. Хочу трахнуть твой рот.
Прозвучало плохо. И мне совсем не нравится его настроение. Он тащит меня по коридору, затем открывает какую-то дверь и вталкивает меня внутрь. Это раздевалка для персонала. Я быстро осматриваюсь. Камер нет, уже хорошо.
Дерек расстёгивает брюки. Смотрю на эрегированный член, затем медленно перевожу взгляд на лицо. Дерек глазами показывает, чтобы я приступала к выполнению своих прямых обязанностей. Хочу встать на колени, но он подхватывает меня под локоть.
– Платье не должно помяться.
– Но как тогда?
– Ты же пластилиновая, тебе не составит труда наклониться. Встань спиной к стене, наклонись и приступай.
– Зачем мне вставать к стене?
По его взгляду понимаю, что ответа на этот вопрос я не получу. Больше не спрашивая ни о чём, кладу клатч на стул, подхожу к стене и разворачиваюсь.
Когда Дерек приближается, я наклоняюсь, упираясь в стену пятой точкой, и беру его полностью. Намерения у меня самые благие, я хочу сделать ему приятно, но Дерек пресекает все мои попытки. Он действительно решил поиметь мой рот, причём довольно грубо – ни вздохнуть, ни всхлипнуть. Свои же слюни проглотить не могу. Зато теперь я понимаю, зачем он приказал встать к стене. Я не могу контролировать расстояние. Дерек долбится мне в глотку, я задыхаюсь и захлёбываюсь, но отодвинуться не могу.
Он зол, рассержен, ему больно, его эго пострадало. И наказать меня он решил именно так – унижая. Око за око, зуб за зуб. Кровь за кровь.
Мне придётся через это пройти. Если буду брыкаться или возмущаться, раздраконю его ещё больше и сделаю себе только хуже.
Да, он решил отплатить мне той же монетой. Разница лишь в том, что на людях Дерек меня не унижал и вряд ли станет. К женщине в этом мире относятся так, как позволяет к ней относиться её мужчина. Дерек никому не позволит унижать меня. Сделает это сам. За закрытыми дверями.
Знаю за что. Но как же обидно, аж слёзы текут. А ещё сводит скулы. И, по-моему, я вся в слюнях. Не могу больше. Мне воздуха не хватает. И горло уже дерёт.
В очередной раз захлёбываюсь слюной, голову чуть дёргает, и я случайно задеваю зубами нежную плоть. Сверху доносится мычание, член входит по самое основание, перекрывая собой всё. Дрожу всем телом и впиваюсь ногтями Дереку в бёдра. Он надавливает мне на затылок, вжимаясь в меня ещё сильнее, и кончает. Сперма стекает в глотку, но сглотнуть я не могу.
Ещё немного – и меня вырвет. Дышать теперь невозможно вовсе: мой нос впечатан в его кожу. Ударяю Дерека по бёдрам. Он вытаскивает член, едва успевает отойти, и меня правда начинает рвать. Кашляю, лёгкие и носоглотку жжёт огнём. Я хватаю ртом воздух и жмурюсь. Ничего не вижу из-за слёз.
– Неужели настолько противно? – насмешливо спрашивает Дерек, протягивая мне платок. – Ты можешь выпрямиться, принцесса.
– Я не… принцесса… – Снова захожусь кашлем. – С принцессами так… не обращаются.
Беру платок, вытираю нос и рот. Медленно распрямляю спину, иду к раковине. Смотрю в зеркало, и слёзы опять наворачиваются на глаза. Выгляжу я ужасно: причёска растрепалась, тени и подводка размазались, тушь потекла, губы распухли.
– У тебя шесть минут, чтобы привести себя в порядок. – Дерек встаёт рядом и протягивает мне сумочку.
– Долго… долго ты собираешься унижать меня?
– Унижать? Удовлетворить потребности мужа – это для тебя унижение? Странно, – он поводит плечами. – Мне казалось, что ради любимого человека можно сделать что угодно. Я делал. Жаль, это не взаимно. Жду в коридоре. У тебя осталось пять минут.
Он выходит за дверь. Трясущимися руками я открываю клатч, достаю салфетки и кое-как привожу себя в порядок. Выгляжу уже не как потрёпанная дешёвка, но и не как примерная жена. Видимо, именно этого Дерек и добивался. Только зачем? Чтобы я весь вечер чувствовала себя жалкой? На ум приходит лишь такой вариант.
Пока идёт официальная часть, я стою рядом с ним, продолжая ловить на себе косые взгляды. Дереку хоть бы что, а я чувствую себя униженной вдвойне. Ощущение, что меня предали и растоптали, сравняв с грязью. И причём сделал это самый близкий человек. Неужели он себя так чувствовал каждый раз? Но я ведь не специально. Да, я знала правила, но никогда не задумывалась о последствиях. Мне даже в голову не приходило, что всё так. Я жила словно в танке – и вот теперь меня кинули на амбразуру.
Дерек специально подобрал именно такое платье. Все привыкли, что я одеваюсь более вызывающе, а сейчас мой наряд выглядит как негласное покаяние. Будто я оправдываюсь. Будто хочу казаться лучше, чем я есть. Будто мне действительно стыдно. Будто я и правда изменила мужу.
Моё положение усугубляет то, что Дерек не пропускает ни одного подноса с шампанским. Нет, он не пьёт, Дерек абсолютно трезв. В отличие от меня. За час с небольшим мимо нас прошли десять вышколенных официантов – и каждый раз Дерек брал бокал. Для меня. И теперь я держу его под руку не только потому, что так нужно, но и потому, что иначе я просто рухну. Моя догадка была верна: Дерек хочет, чтобы сегодня я чувствовала себя как можно хуже.
Замечаю ещё одного официанта и скулю:
– Дерек, пожалуйста. Я правда не могу больше.
– У тебя что-то с дикцией, принцесса, – он с улыбкой протягивает мне бокал, – ни черта не понял.
– Если меня вырвет, я снова тебя опозорю. К слухам прибавится ещё и то, что твоя жена алкоголичка.
– Реально ни хрена не понимаю. Запишу тебя завтра к логопеду. Пей. Залпом.
Кажется, неприятностей сегодня не избежать. На моё счастье, официальная часть заканчивается. Однако я понимаю, что рано обрадовалась, когда Дерек увлекает меня на середину зала. Какие танцы? У меня ноги дерутся друг с другом.
Дерек притягивает меня к себе и крепко обнимает. Держусь за его плечи, а перед глазами всё плывёт и вертится.
– Пора собраться, принцесса, – шепчет он мне на ухо. – Не люблю пьяных женщин. Такое отталкивающее зрелище.
Да, он уже говорил мне, что опьянение можно контролировать. Но я же не умею!
– Сфокусируйся на чём-то, – тихо говорит он, словно наконец пожалев меня, – собери тело. Не позволяй мыслям рассыпаться и скакать. Сцепи мозг так, как ты сцепляешь зубы. Дай телу команду слушаться. Не расслабляйся. Контроль должен быть у тебя. Для этого нужно сконцентрироваться.
Делаю, как он говорит, и чувствую, что меня перестаёт шатать. Разумеется, я не протрезвела, но при этом двигаюсь как трезвая. Однако стоит отпустить сознание, позволить мозгу расслабиться, сбить фокус – и всё: сразу же становлюсь просто куском мяса. Приходится так сильно концентрироваться, что аж скулы сводит и мозг болит.
Каким-то чудом я выдерживаю два танца и вздыхаю с облегчением, когда Дерек ведёт меня к столам с закусками. Однако есть он мне не разрешает. Мы просто ходим по залу и общаемся с важными гостями. В глаза нам все так мило улыбаются, но стоит отойти на шаг – и я слышу шёпот. Не сосчитать, сколько раз за вечер меня назвали шлюхой из трущоб, а Дерека – бесхребетным ослом. И это были самые дружелюбные высказывания.
Все говорят за глаза, в том числе и об Эдриане, и только Маттео вываливает в лицо.
– Дерек, – он хлопает его по плечу, – прими мои соболезнования. Мы все скорбим. Но жизнь продолжается, так ведь? Как там Эд?
– Пока без изменений.
– Он поправится. – Маттео кивает и переводит взгляд на меня. – Принцесса, рад тебя видеть, а то тут всякое болтают. Мало ли, вдруг правду говорят и Дерек отправил тебя в ссылку за измены.
– Врут. У моего мужа слишком шикарный член, я бы не променяла его ни на что. Даже на все члены вместе взятые. Дерек бог секса. Он вытворяет со мной такое, что даже шумоизоляцию пришлось поставить. Я люблю его, а он меня. Повезло нам. Редко кому так везёт. Вот и завидуют. Люди не умеют завидовать молча, поэтому судачат. Но зря они. Клеветать нехорошо. Лучше бы брали с нас пример и почаще трахались. Качественный секс – залог счастливой семейной жизни. Мы счастливы.
Я расплываюсь в пьяной улыбке. Уф… высказалась. Пусть и мысленно.
Аж камень с души упал, так хорошо и спокойно стало. Однако через секунду накатывает паника, потому что на меня все смотрят. Все!
Чёрт… Я сказала это вслух! Вслух! И сказала громко. Но почему в зале так тихо? Музыка же играла! Её что, специально вырубили, чтобы все услышали, как я в очередной раз опозорилась?!
Меня начинает потрясывать, я расплакаться готова, еле держусь. Чувствую, что Дерек легонько сжимает мою ладонь. На удивление в этом жесте нет и намёка на злость. Поддержка – вот что я ощущаю. Поворачиваю голову и вижу, что он еле сдерживает смех. Вот вообще не смешно! Мне охота сквозь землю провалиться, а он потешается надо мной! Теперь ещё обиднее.
Хочу вырвать руку, но Дерек крепче сжимает мою ладонь.
– Маттео, ты нас извинишь? Ощущаю непреодолимую потребность уединиться со своей женой. Умеет она раззадорить.
– Ах ты, сукин сын! – Маттео смеётся. – Что ж, не смею задерживать, раз так не терпится.
Дерек тянет меня за собой. Мы поднимаемся на этаж выше, проходим вглубь зала, выходим в коридор, и туалетная комната становится моим спасением, не могу больше сдерживать слёзы. Едва мы туда заходим, я утыкаюсь лбом в стену и отпускаю себя. Сдерживать всё это и дальше – выше моих сил.
– Нора, – Дерек разворачивает меня.
– Отвези меня домой, – шепчу, падая ему на грудь. Ноги меня не держат. – Пожалуйста, Дерек. Хватит с меня на сегодня. Я всё поняла, это было унизительно, обидно и больно. Я лучше проведу остаток жизни взаперти, чем ещё раз пройду через это. То, что я сказала… просто вырвалось. Не успела вспомнить, что нужно молчать, слишком пьяная. Я не хотела тебя позорить. И себя заодно. Знаю, что не подхожу для роли леди. Я очень хочу домой. Пожалуйста.
– Снова ноешь и строишь из себя жертву? Не выйдет.
– Ничего не строю. Я просто такая и есть – жалкая. Я не Эльза. Никогда не смогу стать такой… такой идеальной. Я не подхожу под твой костюм. Я вообще тут лишняя. Не вписываюсь. У меня рот сломан: он не закрывается.
– Вышло довольно мило.
– Ни хрена. Я опозорила и себя, и тебя. Сомневаюсь, что Луиза выдала бы такое. Или Александра. Или Джина. Или Изабель. Или Эльза. – Я всхлипываю. – Я так по ней скучаю. Так скучаю.
– Знаю, принцесса. Я тоже.
– Отвези меня домой, – шепчу из последних сил, а затем отключаюсь.
Глава 4
Просыпаюсь от того, что Дерек кусает мой сосок. Другой он сжимает пальцами. Охаю и открываю глаза.
Нестерпимо хочется в туалет, во рту кислый привкус, да и вообще чувствую себя ужасно. Только вот Дерека моё состояние, похоже, совсем не волнует. По его дыханию понимаю, что он сильно возбуждён. Видимо, его останавливало лишь то, что я спала.
– Дерек, мне нужно в туалет.
– Проснулась. Наконец-то.
– Мне правда очень нужно в туалет. И ещё принять душ и почистить зубы.
– Позже. – Он раздвигает мои ноги.
– Дерек, пожалуйста.
Скулю, когда Дерек, использовав смазку, медленно входит в меня. Инстинктивно отдаляю бёдра, вжимаясь в матрас, но Дерек напирает ещё сильнее.
– Дерек, я же описаюсь. Мне нужно…
– Я сказал: позже. Ты можешь не сдерживаться, принцесса. Я заказал нам новый матрас, этот уже никуда не годится. Девушкам вредно терпеть. Я запрещаю тебе причинять себе вред.
Он серьёзно сейчас?! Это уже слишком! Не собираюсь я писать в постель. Да, я нарушила правила. Да, я виновата перед ним. Но всему же есть предел! Уж лучше ссылка, чем такое унижение!
Унижение… Он хочет, чтобы я ощутила весь спектр того, через что он прошёл из-за меня и продолжает проходить.
С одной стороны, я понимаю его и готова принять такое наказание. С другой стороны, мне хочется послать его куда подальше и высказать всё, что я о нём думаю. Его перестали уважать, и теперь он самоутверждается за мой счёт.
Чёрт! Но ведь всё не так. Скольких он убил только потому, что они имели неосторожность нелестно обо мне отозваться? Нет, Дерек не самоутверждается за мой счёт, ему это ненужно. Наказывая, он воспитывает меня.
Хреновый он выбрал метод. У меня тот ещё характер, я не умею быть послушной. Не знаю, насколько меня хватит. А что, если я его просто возненавижу?
Это сложно для меня – принять своё наказание смиренно. Я прекрасно понимаю, что должна подчиняться правилам, потому что живу здесь. Должна, потому что я его жена и стала ею добровольно. Правила не стали для меня сюрпризом, но меня воспитывали не так. Основную часть жизни я жила в мире, где царит хоть какое-то подобие равноправия. И сейчас моё эго отчаянно кричит, что я никому ничего не должна.
Хнычу, потому что сдерживаться становится всё труднее. Я не могу расслабиться. Если сделаю это, я реально описаюсь. Хотя это и так скоро произойдёт: Дерек будто специально стимулирует эту точку, отчего у меня звёздочки в глазах бегают.
– Дерек, пожалуйста, перестань.
– Просто расслабься и не думай об этом. Я не кончу, пока не кончишь ты. А ты не сможешь кончить, если будешь так напряжена.
Он хочет, чтобы я чувствовала себя униженной. Как же больно, словно удар в спину. Сколько таких я нанесла ему неосознанно? Много, знаю. Как знаю и то, что месть бывает сладкой. Но вот послевкусие всегда горькое. Всегда.
Сдерживаю всхлип и расслабляю тело. Как только я это делаю, толчки становятся ещё напористее и агрессивнее. Всё, больше не могу.
На протяжении всего процесса я ненавижу его. И продолжаю ненавидеть, испытав струйный оргазм. Я не отрицаю, что в тот момент мне было хорошо, но мне пришлось заставить себя расслабиться во всеми вытекающими последствиями. И уж точно я не рада, что Дерек с такой лёгкостью отмахнулся от моих унижений.
Охаю, когда сперма ударяет в лицо. Она стекает по шее, капает на грудь – и злость внутри нарастает. Он даже не предупредил меня, я едва успела закрыть глаза!
Слышу, что Дерек идёт в ванную комнату. Лежу и жду, что он вернётся с салфетками. Когда до моих ушей доносится шум воды, понимаю: никакие салфетки Дерек мне не принесёт. Визжу, захлёбываясь яростью, и остервенело тру глаза. Зря. Теперь их жжёт.
Я пулей подрываюсь с кровати и несусь к нему. Дерек спокойно принимает душ, и я набрасываюсь на него с кулаками.
– Ублюдок! – истошно воплю и бью с такой силой, что аж самой страшно. Последствия будут ужасными, но злость заглушает здравый смысл. – Ты добился только того, что я тебя ненавижу! Гори в аду!
Дерек скручивает меня очень быстро, втаскивает в центр и прибавляет напор. Вода бьёт со всех сторон. Отфыркиваюсь и отплёвываюсь, а он… начинает меня намыливать.
Чёрта с два! Пытаюсь вырвать у него мочалку, но ей же и получаю по лицу. Мыльная пена залезает в ноздри.
– Ещё одно подобное высказывание в мой адрес – и я промою тебе рот с мылом. Почисти зубы, вымой тело и голову. И не жалей шампунь. Люблю, когда твои волосы вкусно пахнут. На полке стоят антисептики, возьми, если считаешь, что секс не был гигиеничным.
– Да пошёл ты в…
Слово «задница» наталкивается на препятствие в виде куска мыла. Он реально засунул мне его в рот!
Отскакиваю в сторону, поскальзываюсь и хватаюсь за выступающий поручень. Никогда не понимала, зачем они здесь, а теперь радуюсь. Вытаскиваю мыло, бросаю Дереку под ноги и зло сверлю его глазами. Набираю в рот воды, полощу, сплёвываю – и всё это, не сводя с него глаз.
– Совсем охренел?!
Дерек поднимает мыло, кладёт его в мыльницу, смывает с себя остатки пены и с невозмутимым видом выходит из душа. Он преспокойно вытирается, а я от злости даже дышать нормально не могу.
– Собери всё, что нужно. Сегодня ты уедешь отсюда.
Его слова действуют как отрезвляющие пощёчины. Дерек выходит из ванной комнаты, а я оседаю на кафельный пол. Вода так и продолжает хлестать, но мне всё равно. Злость отступает, и я понимаю, что сделала.
Как он до сих пор не прибил меня? Я из раза в раз тычу в зверя острой палкой, надеясь… на что, на чудо? Что наши отношения могут развиваться так же, как они развивались бы в обычном мире? Что Дерек чудесным образом изменится? Станет парнем, который будет мне колени целовать, даже если я выставляю его дураком, оскорбляю и унижаю перед всеми? Даже обычный мужчина не станет терпеть такое, а уж мужчина его круга – тем более.
Обычный мир давно для меня закрыт. А что, если Дерек вышвырнет меня обратно? Я не смогу жить среди обычных людей. Уже нет.
Сколько раз я говорила себе, что хочу быть не просто сумасбродной куклой – и что в итоге? Ничего не изменилось. Мне нужно было просто наступить на горло собственной гордости и перетерпеть, вряд ли Дерек унижал бы меня долго. Ему это не доставляет удовольствия, я же вижу. Возможно, уже завтра бы всё закончилось. Я ведь решила, что пройду через это, а на деле не выдержала и двух дней. И теперь он отошлёт меня. Насколько? А что, если навсегда?
Медленно поднимаюсь на ноги. Нужно привести себя в порядок, а потом попытаться исправить то, что наворотила. Если ещё можно что-то исправить. Если Дерек уже отдал приказ и поставил всех в известность, назад уже ничего нельзя будет откатить. Мне придётся уехать. Но я не хочу.
Завершаю водные процедуры, сушусь, выхожу из ванной комнаты и бросаю взгляд на кровать. Щёки вспыхивают, и я ударяю себя ладонью по лбу. Ничего страшного же не произошло, я никак не пострадала физически. И ведь это не первый мой подобный опыт: Дерек как-то раз уже доводил меня до струйного оргазма. К тому же я тщательно всё обработала после душа.
И вообще, если так подумать, кто-то даже кончить не может, пока на него не пописают. Кто я такая, чтобы осуждать чужие предпочтения? Нет, Дерек не фанат такого, сегодняшняя прихоть была лишь наказанием для меня. Но я не смогла перебороть ущемлённую гордость.
Мне казалось, я стала хитрее. Но вместо того, чтобы смиренно принять наказание и при случае подлизаться к Дереку, я только подлила масла в огонь. Он думал, что сможет ограничиться лишь этим, и я исправлюсь. Но я только что доказала обратное. Теперь Дерек отошлёт меня, раз выбранный метод не действует.
Замечаю на столе поднос с едой, водой и аспирином, а на кресле – свой халат. Тапочки мирно стоят рядом. Сую в них ноги, и слёзы брызжут из глаз. Нет, только не вдали отсюда. Только не без него. Я сделаю что угодно. На колени грохнусь. Буду умолять. Да хоть пятьсот раз схожу под себя, но останусь здесь. Рядом с ним. Иначе просто сдохну.
