Н. М. Фишер
Ты знаешь, папа
Смотри, сколько простых вопросов, на которые легко ответят близкие люди и ни за что не ответишь ты. Но на картинки ты смотришь регулярно, этого не отнять.
Прошло столько лет. Ответь, зачем ты вообще приехал? Почему именно сейчас? Соскучился по дочери и решил навестить? Не верю ни секунды – когда скучаешь, ищешь возможность встретиться, и не повод отказать.
А знаешь, что было, когда ты улетал? Был жуткий ураган в Москве: вывороченные с корнем деревья ещё несколько лет буреломом перекрывали дорожки в соседнем парке. Их, наверное, специально не убирали, как напоминание мне. А я и так прекрасно помнила. Природа не хотела отпускать тебя на другой континент, как и я. В моей душе тоже был ураган, гораздо серьезнее, чем за окном! Но я не плакала – я впервые попробовала скрыть свои истинные чувства. О, впереди у меня были годы тренировок по оттачиванию этого мастерства! Но началось все именно с тебя. Тогда я ещё не понимала, что значит «эмигрировал», но догадывалась, что долго тебя не увижу. Для пятилетней меня двадцать лет были чем-то необозримым, далеким и практически невозможным. А сейчас – это большая часть моей жизни, уже прошедшей жизни. Жизни без твоего в ней участия.
В ночь, когда ты улетал, а за окном завывал оглушительный ветер в сопровождении громогласных раскатов грома, от которого тряслись стены, я сжимала в руках куклу, подаренную тобой. Она была убогая, дешевая и совсем не красивая, только я не давала ее выкинуть, потому что ее подарил ты, папа. Тогда я ещё очень сильно тебя любила.
А потом так же сильно ненавидела.
А теперь и сама не знаю.
Сокольники. Знаешь, что удивительно? Мама на тебя не злится, она даже в детстве ни разу не сказала про тебя ни одного плохого слова. Хотя могла. Должна была!
И сначала я ей верила, пока не обнаружила правду про другую семью, новую дочь. Так сказать, твой чистовик.
