Надежда Игоревна Соколова
Как выдать ведьму замуж
Часть II. Ведьма развлекается
Глава 1. Новые и старые знакомые
Даниил:
Лес наконец-то заснул.
Ноябрь в этом году обрадовал детишек неожиданным ранним снегом, взрослых – тяжелыми зимними приготовлениями, а меня – дополнительными мозгодробительными хлопотами, видимо, чтобы опять на скуку не жаловался.
Детвора из окрестных сёл и деревень твердо решила, что небольшая открытая полянка перед моими владениями – самое лучшее место для постройки очередного снежного городка, и теперь наслаждаются ежедневными «кровавыми» битвами, вплоть до наступления глубокой ночи, не только мелкие негодники, но и вся лесная живность…
Белкам, еще не успевшим сменить свои яркие летние шубки на менее заметные, доставалось сперва сильнее всех: они были отличными мишенями для обеих сражающихся «армий». А сельские пацаны, в отличие от многих городских, довольно меткие стрелки… После нескольких особо точных попаданий краснохвостые красавицы перепугались и стали появляться исключительно в самой гуще леса, не рискуя нарушать новые зимние границы, а тех, кто уже успел пострадать от «боевых действий», мне пришлось откармливать лесными орехами. Между прочим, из собственных запасов!
Волки пока были сытые, за лето они хорошо откормились, но я все же переживал: зима, судя по всему, будет долгой и холодной. А это значит, что из леса мне в холода надолго отлучаться никак нельзя, чтобы серые хищники не обнаглели вконец и не пошли гулять по людским селеньям.
Кому крупно повезло, так это Михайло Потапычу. Он нашел удобную и глубокую пещеру в самом сердце леса, залег в неё еще в середине октября и теперь спокойно смотрит сладкие сны. Деревенская молодежь его донимать перестала, теперь у них иное развлечение: кто больше оленей выследит. Лес-то царским считается, убивать здесь сохатых нельзя, они все царю принадлежат. А вот следить за ними никто не запрещал.
И «охотятся» теперь эти умники, поднимая шум и гам во весь лес: то в пустую лисью нору, укрытую глубоким снегом, по глупости своей какой-то недотепа попадет, вытаскивай его потом, то кого-то из молодняка потеряют: визгу на весь лес стоит, а леший искать должен. Часто мне по ночам спать не дают. Я уже вместо Потапыча готов им ребра переломать!
С Ариной Яговной мы наконец-то помирились. Нет, свою избушку она мне до сих пор изредка вспоминает, заставляя отчаянно краснеть при этом, но теперь уже нечаянной встречи с ней я не боюсь и её угодья по широкой дуге не обхожу. Наоборот, часто в гости заглядываю на чай с малиной и блины с джемом и сметаной. Печёт их старушка мастерки. Я порой сам не замечаю, как тарелку с верхом съедаю, и если бы не мои ежедневные хлопоты да заботы, совсем бы растолстел.
Сама Яговна рассказывала, что к ней после нашего путешествия профессор Цирин несколько раз заглядывал, постоянно соблазнял преподаванием в своей магической академии, ярко рисовал картины общения с одаренной молодежью. Старушка на это отвечает, что ей нужно время, чтобы подумать, но, судя по всему, ближе к началу лета все же сорвется к магам, будет адептам собственный опыт в теории и на практике передавать. Очень уж оживляется она, едва о магах и магии речь заходит. Сразу видно: скучно ей здесь одной живется, всё тоскует по тем временам, когда по миру свободно путешествовала.
А вот непоседа Лена, или, как ее частенько называет Цирин, «33 несчастья», после наших долгих странствий и её глупых выходок дорогу в мой лес позабыла. Так что я в кои-то веки наслаждаюсь тишиной и покоем! Хотя, стоит признать, и скучно без нее изредка бывает…
Магдалена:
Свобода! Что за сладкое, просто волшебное слово! Особенно после очередного общения с родными!
Сразу же после приезда я с головой окунулась в накопленные за время моего отсутствия повседневные дела: постоянные заговоры, наговоры, успешное лечение коров от абсцесса и Елисея – от похмелья. Ну и Пашка, конечно же, как же без него! Хотя, честно признаюсь, отвыкнув от знакомого круга общения, я сначала была рада ему, как дорогому родственнику, но потом он своими непрекращающимися слезными просьбами и мольбами вновь привычно довел меня до белого каления. В этот раз, кстати, до бунта дело не доходило. Как объяснила мне однажды Василиса, ее супруг прилюдно пообещал знаменитому бунтарю и страдальцу, что после очередного «смущения» народа «героя» отправят в дальнюю деревню и навсегда запретят ему появляться в Китеже. Подействовало. Пашка присмирел, но за мной по-прежнему таскался хвостиком и ныл, прося найти ему принцессу.
В первую же ночь после возвращения во дворец в мой сон почему-то вновь пришли ирги. Они были если не разгневаны, то уж точно сильно раздражены.
– Глупая девчонка… – шипела, зависая неподалеку от меня, главная среди них. – … ты должна была непременно убить в подземелье этого мальчишку-цирха…
– Но почему? Чем может помешать вам или миру неинициированный паренек? – Я честно пыталась понять, в чем смысл, но в ответ раздалось лишь неразборчивое злобное шипение, и из сна меня сразу же выкинуло. Уснуть в эту ночь мне больше не удалось, размышления насчет приснившегося тоже ни к чему не привели. Я просто не могла понять мотив этого несостоявшегося убийства.
Утром я попыталась связаться с Цириным, посчитав, что ректор может знать что-то больше меня, но тот отреагировал чересчур неадекватно: едва увидев мое лицо на экране своего талифана25, он быстро сделал знак, отгоняющий любую нежить, и немедленно отключился. Я всерьез обиделась и больше общаться со своим бывшим учителем не пыталась.
Время летело быстро и незаметно, и я уже позабыла обо всем на свете, когда однажды ночью во сне ко мне пришел дед. Вернее, забрал меня в свою каморку и строго предупредил, что утром у меня будет всего несколько часов на сборы. Вот же «засада», как любят выражаться адепты! Я и забыла уже о его ультиматуме! Пришлось рано утром тащиться к сонному, недавно вставшему Елисею.
– Чего тебе не спится в такую рань? – поинтересовался недовольно царь, высокий мужчина с синими глазами и немного длинным носом, уже одетый в свой парадный костюм и шелковую мантию (ждал с утра пораньше послов из Фрезии).
Я подавленно вздохнула:
– Не поверишь, ко мне ночью пришел дед, сильный маг, и предупредил, что утром я должна уехать домой…
Выглядела я настолько несчастной, что Елисей хмыкнул, а Василиса, как раз вошедшая в комнату, обняла нерадивую ведьму за плечи, прижала к своему нарядному платью и участливо спросила:
– Всё настолько плохо?
Я подняла на подругу страдальческий взгляд:
– Мои родичи терпеть не могут мою работу и мой образ жизни. Для них было бы идеальным, если бы я вышла замуж за давно приготовленного для меня жениха, заперлась в его замке и стала рожать детей, каждый год – по 5-6 детей.
– Приготовленного жениха. Ну, Лена, ты о нем, как о жареной утке с яблоками, говоришь, – фыркнул царь. – Ладно, я тебя понял. Можешь отправляться на свидание со «злобными родственниками», только постарайся не пропадать надолго.
– Это будет зависеть уже не от меня, – еще раз мученически вздохнула я и вернулась в свои покои.
Собирать особенно мне было нечего. Книги и конспекты по магии я брать не стала, чтобы не нервировать родных, не одобрявших мое занятие. Положила в сумку шкатулку с амулетами, для непосвященного взгляда выглядевшими как обычные драгоценности дорогие и не очень, добавила туда же элегантный брючный костюм на всякий случай, немного карманных денег (выданный недавно казначеем Елисея честно заработанный аванс) и села ждать деда.
Тот, конечно, не замедлил появиться: через несколько секунд в комнате открылся пространственный портал, и оттуда вывалился усталый и какой-то замотанный родственник.
– А ты почему еще не одета, – обняв меня в качестве приветствия, поинтересовался он.
Я пожала плечами:
– Так у меня только костюмы и сарафаны, а ты сам знаешь, матушке моей платья в пол подавай.
Дед ухмыльнулся:
– Значит, надевай сарафан. Она же в курсе, где ты живешь, а значит, в платье в пол тебя точно не ждет.
Я послушно зашла за ширму в углу комнаты, быстро переоделась, и мы перенеслись в родовой замок, попав прямо в огромный мраморный зал, увешанный гирляндами из разноцветных стеклянных фонарей, явно гномьей работы, и искусственных цветов и фруктов.
Нас встречала целая толпа. У меня всегда было очень много родственников, и каждый из них в точности знал, что именно мне надо для полного счастья. Меня, естественно, с самого моего рождения никто и не думал спрашивать. Может, именно поэтому я так редко бывала дома. Зато теперь, похоже, все собравшиеся надеялись оторваться на мне за время вынужденного расставания со своей строптивой живой игрушкой… И мне заранее это не нравилось…
– Магдалена, девочка моя! – Стройная моложавая женщина невысокого роста, изящно сложенная и хорошо одетая, сжала меня в объятиях. – Как же я соскучилась!
Если бы не дед за спиной, я бы точно от них сбежала, а так… Широкая, пусть и немного искусственная улыбка на лице, и наигранно-жизнерадостное:
– Здравствуй, мама!
– А похудела-то как! – Герцогиня Ириада ант26 Антанайская, похоже, всерьез собралась пересчитать все ребра у своей ненаглядной блудной дочери.
– Ири, ты ее так задушишь, – послышался сбоку недовольный голос отца.
Я повернула голову и слабо улыбнулась своему родителю-великану, герцогу Найтесу ант Антанайскому.
– Здравствуй, папа.
Ответить он не успел.
– О! Да никак Ленка объявилась!
Мое спасение – тетушка Элеонора, или Эли, как она требовала, чтобы я ее называла, – милая невысокая толстушка-хохотушка, спешила из другого конца помпезно украшенного зала.
Тетя была черной вороной в нашем «благообразном» семействе. Она носила брюки в общественных местах, занималась наукой, была проста в общении и дружила с дворовыми и крестьянами, утверждая, что они помогают ей находить новые идеи для ее научных опытов. Родственница была старше меня на семь лет, но все же еще не вышла замуж и по меркам местной аристократии считалась старой девой, на что, впрочем, не обращала ни малейшего внимания.
Матушка, чьей младшей сестрой являлась Эли, при одном ее появлении привычно скривилась, но меня из объятий все же выпустила. Сзади весело хмыкнул дед. Только он, известный и могущественный маг Скаратей ант Фарионен, понимал и даже частично одобрял поведение своей младшей дочери.
Тетушка тем временем приблизилась, окинула меня критическим взглядом и покачала головой:
– Брюки тебе идут больше.
– Элеонора! – Мамина тонкая душевная организация не вынесла подобного «разрыва шаблонов», но родственница лишь чуть скосила глаза в сторону сестры, с удовлетворением удостоверилась, что та не упала, по своему обыкновению, в очередной затяжной обморок, и вновь повернулась ко мне:
– Надолго приехала?
– Не знаю, – честно ответила я. – Мой работодатель, вообще-то, просил особо не задерживаться. Работы очень уж много.
Мама картинно вздохнула:
– Магдалена, деточка, я, конечно, прекрасно понимаю, что ты ценный сотрудник и без тебя будет трудно, но все же нужно и своей семье время уделять!
– Я думаю, мы попозже найдем компромисс, – вступил в беседу молчавший до этого дед. – А пока, Ириада, проводи дочь в ее комнату, пусть переоденется, и прикажи лакеям накрывать на стол. Девочка с утра еще не завтракала.
Мой желудок (предатель!) покорно подтвердил эти слова музыкальным звучанием, заставив меня покраснеть от стыда, а родственников – рассмеяться.
– Да, папа, ты прав!
И меня потащили сквозь плотную толпу родичей.
Глава 2. Не желаете ли пообщаться?
Замковый повар расстарался на славу. Стол буквально ломился от блюд: жаркое из оленя под кисло-сладким сметанным соусом, запеченные в тесте голуби, чье нежное мясо обожал отец, молочный поросенок с яблоками, картошка, запеченная с овощами, новомодное введение – стейк из телятины – для деда и некоторых моих дядюшек, различные овощные и мясные салаты, ну и конечно же выпивка: вина, разные виды коньяка, морс и компот для молодежи.
Поесть мне толком не дали. Общество ждало общения, так что пришлось выступить в роли сказителя-шута. Родственники, кроме деда и отца, были свято уверены, что я занимаюсь только лишь целительством, попросту говоря, работаю знахаркой.
Разуверять их было бессмысленно, так как серьезные магические приключения, по мнению моей родни, могли выпасть только на долю физически и психически сильных мужчин-магов, женщины же должны были возиться с травками на огороде, шептать наговоры от родильной горячки крестьянам да лечить от простуды и похмелья. Так что за столом я рассказывала исключительно о своей недолгой службе при дворе императора Фрезии и подробно описывала жизнь и быт далекой и сказочной для местных Роси.
Но вот и десерт. Торт, коржи с медом и клубничным вареньем, мороженое в розочках – уж это-то мне дали поесть. Зато сами сотрапезники, пока я молчала, живо обсуждали рассказанные мной истории. Теперь тем для сплетен прибавится, но зато и меня на какое-то время, надеюсь, оставят в покое.
Наконец завтрак закончился.
– Магдалена, детка, ты составишь нам компанию в гостиной?
О, нет!
Нервно расправляю несуществующие складки на пышных юбках нежно-голубого муслинового платья (я в нем похожа на фарфоровую куклу с полки, такую же глупую и безвольную, но мою ненаглядную маменьку этот факт нисколько не волнует), делаю глубокий вдох и медовым голоском девочки-отличницы уверяю:
– Конечно, мама.
Матушка затмила довольной улыбкой само солнце:
– Отлично! Я взяла на себя смелость пригласить к нам на чай Ульриха. Думаю, ты будешь рада его увидеть!
Ой… Где там дед? Может, уже смылся, и я смогу быстренько открыть портал прямиком в родную академию? И плевать, что мне ректор скажет… Нет, вон он сидит, гад такой, довольно ухмыляется! Ну как же, бесплатное развлечение! Знал же, знал, что этот… здесь будет! И даже не подумал предупредить!!!
Ульрих ант Вальденштар был герцогом, сыном самого крупного землевладельца во Фрезии, дальним родственником императора и моим женихом. Вернее, личной головной болью. Мужчине было уже давно за тридцать, но выглядел и вел себя он как наивный ребенок.
Всю свою жизнь Ули, как звали его приятели и недруги (вторых было намного больше), посвятил поисках любой информации о цирках и лернееях. Да, по иронии злодейки-судьбы, именно мой ненаглядный жених был «повернут» на этих расах настолько, что совершенно не обращал внимания на все происходящее вокруг него. Инфантильный остолоп под два метра ростом – именно так я сразу же охарактеризовала его после нашей первой встречи.
Мне исполнилось пятнадцать, и я точно знала, чего хочу от жизни. Он же смотрел на меня своими наивными телячьими глазами, хлопал длинными девичьими ресницами (мечта любой кокетки при дворе императора, между прочим!), ныл об отвратительных библиотеках не только во Фрезии, но и по всему миру, и изредка отпускал тупые комплименты насчет моей внешности и одежды. Естественно, никто не спрашивал, хочу ли я быть женой вот этого чудовища. Меня просто поставили перед фактом. Отцу срочно понадобились деньги на поместье, и он не нашел ничего лучше, как продать собственную дочь.
Бунтовать я не стала, просто повернула на пальце подаренное мне дедом колечко и оказалась у него в келье. Скаратей, узнав, пришел в настоящее бешенство, вернулся со мной в замок, устроил фирменный разнос моим ненаглядным родителям, и свадьбу сразу же отложили; меня же, по настоянию того же деда, отправили учиться магии в академию. Пару раз за эти годы я видела своего женишка на официальных приемах, когда приезжала домой на каникулах. И вот теперь такой «сюрприз»! Впрочем, ведь в эту игру можно играть не только маме. Тем боле, что у меня после недавней поездки есть в рукаве высшие козырные карты. И я покладисто улыбнулась:
– Я буду рада увидеть Ульриха, мамочка.
Отец и дед явно что-то заподозрили, сверкнули попеременно глазами, но вмешиваться, слава богам, не стали. Мать же ничего не поняла и победоносно улыбнулась. Ничего, как известно, лучше всего смеется тот, кто смеется последним.
Максимилиан Цирин:
– Адептка Агата, объясните, пожалуйста, что именно вы делали ночью на крыше общежития для преподавателей мужского пола?
Смотрит в пол, молчит, видимо, пытается придумать, чтобы такого сказать, чтобы я ложь не почувствовал, но и чтобы своих истинных намерений не открыть.
За то время, что девочка учится в академии, она прямо расцвела: стала уверенной в себе, перестала зажиматься и сейчас даже, перед лицом ректора, сидит в кресле, расправив плечи. И сразу видно, что девочка вырастет симпатичная, хоть и не красавица. А вот от фамилии отчима отказалась наотрез. Заявила, что не хочет быть связана с этим семейством ничем, даже именем. Хотя к тете с дядей на каникулы поедет. Часто с ними переписывается, улыбается, когда письма от них получает. Ну и правильно. На этом свете у каждого из нас должны быть за спиной те, кто всегда поддержит и поможет. Пусть в данном случае это будет гоблин со знахаркой-женой.
– Адептка Агата, я повторяю свой вопрос. Что именно вы делали ночью на крыше общежития для преподавателей мужского пола?
Побольше холода в голос. Хотя девчонку этим, я смотрю, и не испугать. Не в той ситуации мы с ней познакомились, чтобы она меня боялась. Опасается – это да, но скорее не меня, а возможности вылететь из академии.
Подняла свои темно-карие глаза, смотрит прямо, как будто что-то для себя решила. И голос такой уверенный, звонкий.
– Я хотела попасть в комнату профессора Альтера ант Церского, профессор Цирин.
Да уж. Лучше бы я и не спрашивал…
– Ты действительно думаешь, это была хорошая идея: посреди ночи заявиться к своему отца через окно?
Вздрогнула, покраснела.
– Вы знали?
Передергиваю плечами.
– Естественно. Практически с самого начала. Это только он настолько слеп, что искренне не понимает, почему одна из адепток так сильно его ненавидит.
Ребенок потупился. И сразу же, с жаром:
– Я не ненавижу! Я презираю!
Ой-ой-ой… А дело-то хуже, чем я предполагал… Девочка не только мстить собиралась. Она, похоже, мечтает, чтобы отец наконец-то обратил на нее внимание. Только странные способы для получения этого внимания выбирает.
– Хорошо, не будем пока о твоих чувствах. Как ты забралась на крышу, мне понятно: твои закадычные подружки, Сьюзи или Роза, отвезли. Мне непонятно другое. Что конкретно ты собиралась делать в комнате профессора Церского?
Девочка на мгновение замялась, но потом все же сунула руку в карман мантии вытащила оттуда травку. Маленькую такую травку, с желтым стеблем и розовыми цветочками. Я резко закашлялся, подавившись воздухом. Теперь понятно, почему она даже в моем кабинете перчатки не сняла.
– Агата, ты с ума сошла, – прохрипел, придя в себя. Дите смотрело настороженно, пытаясь понять, какое наказание я придумаю. – Ты хоть понимаешь, что именно скретчер27 вызовет у твоего отца?
– Да что тут такого, – передернула плечами малолетняя хулиганка. – Ну почешется немного.
И с вызовом добавила:
– Вряд ли ему будет хуже, чем было мне в той деревне!
Ясно. Обида сильная, отца девчонка точно не простит.
– А ты в курсе насчет побочного действия этой травки, – вкрадчиво интересуюсь у адептки.
Широко распахиваются удивленные глаза:
– А у нее разве есть побочное действие?
– Представь себя. Хотя… Кто там у вас курс о флоре читает? Вареника Бориславская? Ну эта-то могла и не сказать. Скромница, видите ли. Ты уже знаешь, откуда берутся дети?
Покраснела, отвела глаза, кивнула.
– Так вот после твоей травки у профессора Церского полгода не будет никаких контактов с женским полом, причем вообще. Скретчер вызывает к женщинам стойкое отвращение. Ты этого хотела?
Сидит полыхает щеками:
– Нет. Я… Я не знала…
– Не сомневаюсь. И что мне теперь с тобой делать?
Впрочем, вопрос был риторическим. Ответ я уже знал.
Магдалена:
В Китеже уже была зима, стало морозно, недавно выпал первый снег, и дома стояли, словно накрытые легкой узорной шалью. Детвора вовсю каталась на санях и лыжах и пыталась лепить снежную бабу. В селах, насколько я слышала, даже устраивали на отдельной территории настоящие снежные побоища, создавая специальные городки. Молодежь развлекалась по полной.
Здесь же, на юге Фрезии, погода была еще осенней, хоть и довольно прохладной. Я, летний цветок, холод не любила. В такое время года я старалась по меньше времени проводить на улице и побольше – у камина, укутавшись в плед, читая очередной трактат о магии и попивая горячий вайс, так хорошо восстанавливающий силы28. Увы. В ближайшее время позволить себе подобную роскошь я не могла. Приходилось, поддерживая одной рукой подол длинного шерстяного платья, неся в другой дамскую сумочку, пробираться по осеннему лесу. Ботинки были новыми и жали по всей ширине. Матушка вновь не угадала с размером, я же свою обувь в сырой лес надевать не хотела. Листва, намоченная вчерашним дождем, чуть слышно хлюпала под ногами. Я в очередной раз порадовалась, что плащ с подбивкой и капюшоном не пропускает влагу. Иначе домой я вернулась бы уже как минимум с бронхитом. Черные длинные волосы я благоразумно уложила в косу и спрятала под шапку. Хоть не намокнут во время этой никому не нужной прогулки. Вполуха слушая бормотание своего жениха, я молча страдала.
– Магдалена, ты меня не слушаешь!
И с такой обидой в голосе! Как будто кто-то другой его когда-нибудь слушал.
Я повернулась к Ульриху. Высокий, широкоплечий, голубоглазый шатен с длинными, до плеч, волосами и вечно наивным, просто телячьим выражением на лице, он отпугивал от себя въевшейся в кровь занудностью. Выдержать его самодовольные разглагольствования больше пары минут не мог никто. Одетый в теплое драповое пальто и высокие сапоги, укутанный шарфом, с надвинутой глубоко на лоб меховой шапкой, он напомнил мне капусту с ее уймой «одежды».
Ответить я не успела: где-то сбоку раздался то ли всхлип, то ли стон. Насторожившись, я нырнула под голые ветви дуба Там же должна быть поляна, совсем чуть-чуть надо пройти… За спиной недовольно бубнил Ули, но я не вслушивалась.
Вот, наконец, и поляна. Едва оказавшись на ней, я встала, как вкопанная. Нет! Только не это! Только не Ники!
– Это всего лишь олень! – Недовольный голос за спиной придал мне злости. – Хочешь, я добью его? Будет мясо на ужин…
Договорить он не успел. Взмах рукой, и оба – и олень, и мой жених, – погружены в стазис. А я стала лихорадочно думать. Что же делать? Ники – оборотень. Вылечить его в звериной оболочке нельзя. А в человечью он обернуться не сможет: слишком слаб. В отчаянии я позвала, ни на что не надеясь:
«Даня!!!»
Долгое молчание, а потом тяжкий вздох:
«Лена, прошу, нет, умоляю: скажи, что ты всего лишь мой ночной кошмар!»
И этот туда же! Но обижаться сейчас я не могла…
«Даня, только ты мне можешь помочь! Он умирает, Даня!»
Неразборчивое ругательство, а потом:
«Сможешь открыть портал к Яге?»
Смогу ли я? Конечно!
Знакомый жест, словно раскрываются тяжелые ворота, и передо мной горница Яги, та самая, в которой бабушка кормила наш ужином. Сама Яга, худая старушка маленького роста, сидит за столом, накрытым для чаепития: самовар, горка блинов, варенье в пиалах. Увидев меня, по-доброму улыбается:
– Что произошло, Лена?
Я отступаю в сторону, показывая застывшего в стазисе оленя, стараюсь не заплакать от страха и боли:
– Вот. Это Ники, мой друг. Он – оборотень. Я только что нашла его. Не знаю, что делать?
Леший, высокий молодой мужчина с темно-кашатновыми кудрями и карими глазами, сидящий в этот момент рядом с Ягой, встает и качает головой:
– Да, Лена, не ищешь ты легкой жизни.
Только когда раненое животное было наконец переправлено в дом Яги, а сама бабушка несколько раз клятвенно заверила меня, что с моим другом будет все в порядке, и портал закрылся, я вздохнула с облегчением и обернулась, чувствуя дрожь в руках от усталости, потери энергии и перенапряжения.
Ох… Ули… Как же я о нем забыла… Стоит глазами сверкает. Да уж… Простая травница, которой меня мама выставила в глазах жениха, на все подобные действия явно не способна. И что делать? Придется, видимо, рассказывать правду.
Взмахнула рукой, снимая стазис, и сразу же услышала гневное:
– Ты мне ничего рассказать не хочешь???
Надо же. Наш самовлюбленный герцог решил ради разнообразия и других послушать.
– Что именно?
– Что это за олень? Что ты делала на поляне? И откуда ты это все умеешь???
Сколько вопросов-то…
– Ники – оборотень и мой друг детства. Да, представь себе, я дружу с оборотнями. А насчет твоих остальных вопросов… Ты же все равно не поверишь…
– А ты попробуй. Может, я пойму, почему моя невеста-знахарка ведет себя, как заправский боевой маг.
С трудом удержалась от хмыканья. Ты, мой дорогой, еще настоящих боевых магов не видел.
– Может, потому что я не знахарка?
Аллилуйя! Я пробудила в нем любопытство?
– Кто же тогда?
– Магиня. Учитель говорит, что довольно сильная.
– То есть, твоя мать меня обманула?
– Да нет. Она и сама искренне верит, что я – знахарка. Правду знают только отец и дед.
Кивает.
– Хорошо, допустим. А то, чем ты занималась несколько минут назад. Я прав, ты же открывала портал?
– Да. В один из лесов на Роси, к знакомому лешему.
Ой, как у тебя, милый мой, лицо-то сразу вытянулось. Ну да, правильно, лешии и оборотни – не та, неправильная компания для герцогини и твоей будущей супруги. Ты, небось, таких сущностей десятой дорогой обходишь.
– И с кем еще ты знакома?
– Ты не поверишь, но с лернеем.
Бинго! В глазах не просто любопытство. Нет, там жгучий огонь желания казаться на моем месте. И ведь поверил же, поверил, даже не раздумывая.
– Где ты с ним познакомилась?
А стойка! Ну прям-таки борзая, учуявшая зайца.
– В одном из своих путешествий. Он – дух, Хранитель Забытой Библиотеки.
Да уж. Похоже, я перестаралась со своими честными ответами. Мой будущий супруг впал в ступор. И стазиса никакого не надо. Но нет, вроде как уже отмирает.
– Ты. Была. В. Библиотеке???
Прошептав про себя заклинание-щит, я кивнула и выставила вперед руку с браслетом:
– Вот. Хранитель подарил. Сказал, захочу вернуться, этим браслетиком воспользуюсь.
Мда… Тюля тюлей, а двигается-то быстро. Если б не мой щит, то, думаю, и руку мне оторвал бы. А так, стоит напротив меня, пробить заклинание не может и смотрит обиженно, как будто у дитя последнюю игрушку отобрали.
– Тебе же он все равно не нужен. Ты не сможешь понять его ценность. Отдай мне браслет.
Помню, когда я была на старших курсах, после того как наша группа довела своими нескромными вопросами до нервного припадка скромного и тихого преподавателя по флоре Варинику Бориславскую, Цирин, белый от едва сдерживаемой ярости, устроил нам ночную прогулку по кладбищу, кишевшему свежеподнятыми зомби. В качестве бонуса, так сказать. Обычно магов общего направления в такие места не посылают. Но профессор, видимо, решил сделать для нас исключение. Никогда не забуду, как мы гоняли несчастных зомбаков по всей территории кладбища, радуясь, каждый своей, индивидуальным игрушкам.
Так вот, я тогда была очень удивлена, обнаружив, что у нежити, которой положено быть бесчувственной и тупой, глаза были совершенно дикие и ошалевшие. Вот именно такой взгляд был и направлен сейчас на меня.
Пожав плечами, я аккуратно сняла амулет и небрежно кинула его на траву позади Ульриха. Еще мгновение, и цацка уже надета на запястье у гиганта.
– Как им пользоваться? – спросил Ули, с жадностью разглядывая новую игрушку.
– Сдвинь одну из бусин на браслете, и перенесешься в Библиотеку, – почти дословно процитировала я слова Хранителя.
Надо же, поверил. И сдвинул, без малейшего колебания привел в действие портал перемещения и пропал. На миг на той стороне показалось шокированное призрачное лицо Хранителя, потом раздался его негодующий вопль:
– Видящая!!!
И портал захлопнулся.
Я довольно улыбнулась и потерла руки. Ну вот и всё. Теперь мы долго не увидим Ули.
Глава 3. Откровения и открытия
Максимилиан Цирин:
Пространственный портал распахнулся, и мы с Агатой шагнули в небольшую, но уютную комнату, утопающую в коврах. В своей гостиной Альтер ант Церский не пользовался никакой мебелью. Только ковры и мягкие пуфики. И вот сейчас он, привлекательный худощавый мужчина среднего роста, сидел на одном из подобных пуфиков и читал нечто увлекательное, так как его чувственные полные губы то и дело раздвигались в улыбке. Вернее, читал до нашего появления. Вскинув голову и увидев непрошенных визитеров, Альтер вскочил и с удивлением спросил:
– Профессор Цирин? Агата? Что-то случилось?
– Случилось, – кивнул я и махнул рукой, давая хозяину разрешение сесть обратно. Сам же уселся прямо на ковер. Агата испуганно прижалась к моему боку. Вот же мелкая трусиха. Как мстить отцу за испорченное детство, так это мы можем, а когда приходит время ответ держать за свои бандитские действия, тут же скукоживаемся под боком у ректора.
Альтер все еще продолжал стоять, недоуменно смотря на нас своими глубокими синими глазами.
– Садись, Альт, разговор будет неофициальным и нелегким.
Приятель опустился назад на высокий пуфик и испытывающее взглянул на меня:
– Что-то произошло, Макс?
– Произошло. Только не сегодня, а 13 лет назад. Голые Скалы, замок Альфора ант Цивесского, небольшое селение на его землях, селянка Зара. Припоминаешь?
Несколько секунд Альт задумчиво молчал, припоминая события тех давних лет, потом ошеломленно взглянул на меня и повернулся к моей ученице:
– Агата???
Девочка всхлипнула, все так же смотря в пол и боясь поднять глаза на отца.
– Агата, – кивнул я.
– Но я… Я не знал… – Мужчина был явно растерян. – Даже подумать не мог, что…
– Понимаю. И думаю, что вам с Агатой надо обязательно будет пообщаться вдвоем, без свидетелей. Но пока она к такому разговору не готова.
Очередной портал, и я приказал:
– Агата, сейчас иди в свою комнату. Завтра явишься на занятия, как обычно.
Ребенок кивнул и, не поднимая глаз, встал и шагнул в портал. Тот тут же захлопнулся. А я повернулся к хозяину комнаты:
– У девочки было очень тяжелое детство. Не знаю, винит ли она в этом тебя до сих пор, но внимание твое ей явно необходимо, причем, как ты понимаешь, внимание именно отца, а не преподавателя. Вот, можешь полюбоваться.
Из подпространства выпал аккуратно упакованный в прозрачный белый пакет скретчер. Альтер отпрянул, глядя на растение с настоящим ужасом:
– Это она принесла?
– Да. Её охранка засекла этой ночью на крыше, прямо над твоей спальней. О побочных действиях почесуйчика она не знала, а вот чесаться хотела тебя заставить.
– Хороший подарочек… Хотя… Кто я такой, чтобы ее винить… Как ты догадался, что она – моя дочь?
– Из всех знакомых мне магов только ты мог так свободно обращаться с червешами.
