Надзея Кузьмянок
Новый год Бруно
Бруно называл Великие Ели (только в разговорах с самим собой, конечно же!) Великими Старушками. Отчего же? У основания каждой ели, чуть выше корней образовалась когда-то давно выпуклость, сильно напоминавшая лицо сморщенной старушки. Лик этот был добр и мудр, не пугая и не отталкивая от себя. Кто знает? Ни в одной из книг Бруно не нашел причины появления елей с лицами, но где-то в глубине души верил, что деревья эти не только помнят, но могут и рассказать о прожитых годах! Это, правда, только его догадки.
Тем не менее, Великие Ели были под строгой опекой Смотрителя. И накануне Нового года (отчего именно в этот период надлежало проверять деревья, наш гном не знал) ему наказано обходить все двенадцать Великих Старушек. Убеждаясь каждый раз, что все в порядке. И теперь Бруно решил начать с восточной части леса. Раз он идет в сторону левад для оленей, то заодно зайдет к ближайшей Старушке.
С этими мыслями и более позитивным настроем Бруно вернулся в дом. Нужно отметить, герой наш не любил проводить время впустую и всячески старался совместить два, а то и три дела в одно время. Чтобы потом гордиться собой. Делал это (гордился то есть) он тихо и сам с собой, но так долго и упоенно, что ему позавидовал бы любой гном-поэт! Бруно, тихо выругавшись, разделся в прихожей и на босу ногу погромыхал к лестнице – на второй этаж. Чтобы все присутствующие здесь гномы слышали, как он недоволен! Хлопнув со всем удовольствием двери на второй этаж, наш герой прошел по коридору и завернул в кабинет. Руки схватили со стола ежедневник, ручку и положили в сумку. Готов.
Тропа в лес встретила Бруно приветливым порывом ветра. Иди, иди! В лесу нет родственников – только мертвецки-тихие деревья, да порой щебечущие пташки. Пусть щебечут! В их песенках нет ни укора, ни надуманных надежд. Только радость сама по себе! Бруно шел быстро. Он знал, что ему нужно делать, и его это радовало. Вот показалась левада. Осмотр ее со всех сторон, гном нашел пару мест, где забор сломан. Об этом стоит передать сегодня же Юдгилю и Орну. Если его братья хотят, чтобы олени несколько дней кряду жили в удовольствии и потом сумели отвезти семейство обратно – им следует забор подлатать. От мысли, что братьям нелегко придётся, Бруно потеплело на сердце. А если еще и не найдется подходящих бревен на замену сгнившим – ох, прямо мурашки по телу! Пусть знают, каково это – проблемы!
Но на этом всё. Теперь пора отправляться к Восточной Старушке. Если бы наш герой не смотрел только лишь себе под ноги, он заметил бы что-то неладное уже на подступах к Великой Ели. Однако настроение у Бруно было гадкое, и гном потерял приставшую ему бдительность. На беду указало уже знакомое жжение в области груди. Уже забыв о нем, Бруно подхватился. Вытянул кулон. И со вздохом сразу выпустил из рук, раскаленную докрасна. Шишка горела красным!
– Подери тебя Мороз, – приподнял он кулон на цепочке – и оторопел, посмотри сквозь него.
Опустив его, он видел только вывороченную землю. Свежую – снег успел усадить на нее только крохи своих дочек-снежинок. А на месте Великой Ели – зловещую пустоту.
Великие Старушки
– Зачем тебе их столько? – задел ногой связки с хворостом Юдгиль. – Дом у тебя не топится.
– Не трогай.
Бруно и Юдгиль выводили из стойл оленей, чтобы вывести тех на пастбище. Там, в окружении старого леса, их ждал Орн. Он взял на себя ремонт прогнивших ячеек в ограде. Прошло три дня с момента приезда семьи и обнаружения пропажи Великой. Где бы не искал Бруно информацию, ничего не смог обнаружить. Как лесник, он обязан был поставить в известность Лесное Ведомство. Но под каким грифом? «Кто-то взял и вырвал Великую. Помогите?». Такого унижения наш герой не допустит. Что-что, а честолюбие в нем играло на самых высоких нотах и требовало самостоятельного расследования. Более того, это происшествие, хоть и страшное для Леса, для Бруно стало спасением. От семьи. Никаких чаёв, никаких пирожных, никаких посиделок у камина – только холод, лёд и поиски!
Вопрос остался без ответа. Как часто это бывало! Старшие братья задают вопрос, а младший – пропускает мимо ушей. И если на первых порах те пытались как-то до него достучаться, то после пары-двух десятков ссор, заканчивавших попытки, они сдались. Нет так нет… Бруно с Юдгилем подвязали по тройке оленей друг к другу, взяли первых из них под уздцы и повели в тропе в лес. К выгону. Весь путь до него Бруно ненароком разглядывал оленей. Эти красивые, здоровые животные с лоснящейся шкурой выдерживали долгие переходы по бугристой местности, долго могли продержаться без пищи и воды. Однако же ни голод, ни жажда им не грозили. Единственным достоинством семьи, по мнению Бруно, была сильная любовь к своим оленям. Внешне, правда, Бруно бы никогда в этих мыслях не сознался. Быть может, даже перед собой.
Приведя и выпустив оленей пастись, браться встретились с Орном. Тот, не обделенный талантами, похвастался своими достижениями. Забор был починен умело! Ничего не скажешь – поэтому Бруно смолчал. Его брови, хмурые от рождения, только чуточки выпрямились. Удостоверившись, что ворота на выгон заперты надёжно, братья повернули к дому. К сожалению нашего Бруно, семейные занятия на том не закончились. Как бы ему ни хотелось запереться в своем кабинете на втором этаже, как бы ни рвался он отправится на поиски следов Восточной Старушки, он должен был помочь семье с одним делом. Как лесник, он единственный мог срубить в Северном лесу ель. А та была до смерти нужна семье. Новый год – и без ели?! Немыслимо! Всё, что смог вырвать себе зубами Бруно – так это свободу. Даже на поиски новогоднего дерева он не пожелал взять в напарники ни Юдгиля, ни Орна.
«Позову, когда найду дерево», – сказал он братьям. Те, зная, что спорить бесполезно, занялись камином. Его нужно было прочистить и протопить. Жаль, наш Бруно пропустил планы братьев мим шей. Он так жаждал оказаться в одиночестве, что не задумался: а где, собственно, они возьмут хворост на растопку? Сказались годы частной жизни, что уж тут! Так было, видно, задумано.
Взяв припасы, навострив лыжи, он отправился на место кражи. Прибыв на место, гном, хмурясь всё сильнее, осматривал землю. Как странно! Увидев это место впервые, Бруно подумал на браконьеров: те часто готовы рискнуть шкурой ради ценного дерева (хоть, нужно сказать, никогда не смели и дыхнуть на Великие Ели). Но вокруг ни щепок от топора, ни следов (погода стояла безветренная) от ботинок, ни следов волочения. Бруно стоял, похожий на истукана. Взяла и исчезла! «Словно птица вырвала Её в полете и унесла прочь», – подумал Бруно. Он был в растерянности. О, признавать это гном не любил!
На снегу под собой он увидел, как с востока спланировала маленькая тень, обросла шумом хлопающих крыльев – и Бруно выставил руку. На неё, аккуратно обхватив когтями запястье, сел Докаль. Ворон умным взглядом осмотрел место и каркнул. Ему тоже не нравилось то, что он увидел. Бруно подумал: «Как же это произошло? Будь это гномы или эльфы – кто-то из птиц и зверей оповестили бы меня, да и сам я обхожу частенько заповедный лес…». Ворон в это время спрыгнул на снег. Быстро шагая, он добрался до ямы и спрыгнул вглубь. Она, трех метров в глубину, напоминала присыпанную солью рваную рану. Отвратительная в своей обнаженности.
– Ты что-то нашел там, Докаль?
Птица лапами раскапывала что-то в земле и призывно каркала. Спустившись к ней, Бруно смахнул землю с выступа – перед ним зиял один из корней Восточной Старушки. Вырывая всякое растение, мы так или иначе обламываем корневую систему, оставляя часть в земле. Сзади и слева тоже из земли торчали обрывки корней. Но почему именно этот? Постояв над ним пару минут, Бруно почувствовал – это чувство было редким и всегда неприятным, – как покрылся испариной. Что-то мелькнуло в мыслях, похожее на воспоминание, но тут же исчезло. Нужно срочно вернуться в дом – там, в библиотеке ответ! Но нужно поторопиться, пока ощущение близкой разгадки еще с ним (эти мыслишки тем и не нравились Бруно, что за ними приходилось гоняться, как за зайцами!).
Вернувшись в дом, он хотел было уже подняться на второй этаж, но что-то его смутило. Это что-то он заметил еще на подходе к дому. Запах дыма. За это время его братья, видно, успели и прочистить, и начать топить камин. Но как быстро! Бруно, уже стоя на лестнице, заколебался. Его глаза уставились на двери в Каминную залу. Витки, дубовый листья, орешки и белки, вырезанные на дереве дверей, напомнили о руках очень близкого Бруно гнома. Воспоминания отозвались резкой болью. Не выдержав, ноги понесли его туда. А там…
Нам с тобой, дорогой читатель, картина покажется простой. Два брата сидят у очага и закладывают сухой хворост в жерло камина. Но для Бруно застыл, чувствуя, как холодеет и без того оледенелое нутро. К своему несчастью, Орн решил, что хворост в сарае был подготовлен специально для топки. Обрадованный такой неожиданной помощью младшего брата, он взял две охапки. Юдгиль же, увидев, что брат растапливает печь хворостом младшего, решил, что ему разрешили. И теперь жадный огонь, бывавший в доме лесника редким гостем, пожрал уже вторую связку.
–Ты… – прошептал Бруно, понемногу осознавая, – взял мой хворост?
Юдгиль нахмурился, как могут хмуриться только старшие братья и сёстры, и посмотрел на Орна. В его взгляде легко можно было прочитать вопрос: неужели ты сделал это, не спросив разрешения?! Орн же молчал. Неудивительно, ведь с Бруно они были довольно похоже. И, как сетовала порой их мать, их объединяли отнюдь не лучшие стороны. Средний брат не знал, что сказать. И лучшим – но не самым верным – решением избрал продолжить начатое. Его толстые ловкие пальца кромсали ветки и бросали в жерло камина.
– Ты меня слышишь?! – побелел от злости Бруно.
– Я-то слышу, – ответил Орн, – а ты мог и предупредить, что хворост не для растопки.
– Так это я виноват?! – ахнул Бруно и бросил на брата испепеляющий взгляд: – Положи ветки! Не смей их трогать!
– От двух связок не обеднеешь, – огрызнулся, удивившись сам себе, Орн. – Неужели тебе жалко какой-то пары связок?!
– Если ты забыл, – задыхаясь от гнева и уже стоя в дверях, сказал Бруно. – Я вам здесь не рад!
