Natali Mats
Другие. Возрождение легенды
Своими действиями Бескудникова заслужила, это следовало признать, право присутствовать на всех наших тайных сходках. Только вот слабо прожаренное мясо есть отказалась, чем создала легкую неловкость. Все остальные уминали угощение от воскрешенного за милую душу, а она сидела и лишь лениво цедила красное вино. Платон, глядя на эту картину, задумался и, отлучившись ненадолго, вернулся с корзиной фруктов и коробкой «Рафаэлло». Это тронуло сердце ведьмы.
– Где вы взяли кровь белого? – поинтересовался он, когда все расслабились.
– Агата с Георгием поделились, – ответил Юрий.
– Хорошо, что и добро иногда возвращается. А не только зло, – рассмеялся отец.
Глава 4 «Великолепная пятерка»
После позднего ужина отец с Юрием закрылись в кабинете, оставив нас на добрые полчаса. Мне так много хотелось еще спросить у них обоих, но для начала Великим предстояло найти новую формулу взаимодействия.
А затем Платон с Бескудниковой удалились в спальню. Ребята-волки заняли просторный пятачок перед камином, отец вручил им пузатую бутылку столетнего рома. И они возбужденно догонялись крепким спиртным после пережитых потрясений, споря, как мы заживем теперь. Кончилось белое раздолье. Больше Дневные не смогут щемить нас, как было в последний год, говорили они.
Платон отказался от официального возвращения:
– Теперь это твой крест, – широко улыбнулся он, обращаясь к Юрию во время импровизированного ужина. Но не считаться с ним уже никто не сможет. Вернулся Великий. И преимущество, которое с его уходом получили наши соперники, нивелировалось.
Чего нам это стоило, непосвященные навряд ли смогут понять. С огромным трудом отвоевав в Совете мое право на наследство, магическое, разумеется (на человеческое никто не претендовал), Юрий безапелляционно утвердил, что Жезл Аменемхета II он у меня заберет.
Я негодовала. Обижалась на него. Обзывала лицемером и предателем, упирая на то, что он добивался защиты моих прав перед Карателями только ради того, чтобы добраться до мощного артефакта. Но не подчиниться не могла. Он сильнее. И он здесь босс.
Наверное, в первую очередь из-за чувства вины Юра и разрешил собрать мою великолепную четверку, которая непредвиденно трансформировалась в пятерку. Мелкий прилипала Алик, всюду увязывающийся за своим соседом Дамиром, тайно проник на одну из наших тренировок. Дал клятву кровью и стал непрошенным участником банды.
Парнишка оказался не промах. Шустрый, быстрый подобно собственным темно-карим глазам, бегающим в орбите вслед за стремительными мыслями. Алик соображал живо, в опасных ситуациях не терялся. В общем, приняли его на правах младшего брата, которого чужим в обиду не дают, а промеж собой считают кем-то вроде «подай-принеси».
Крови мы Юрию попили, по правде сказать, много. Поначалу Весемир звонил ему чуть ли не каждую неделю. Требовал найти, отловить и выдать банду молокососов, нападающих то тут, то там на слабых белых волшебников и выкачивающих из них большую часть Силы. Каратели грозились развоплотить всю шайку без снисхождения, если она, то есть мы, не придем с чистосердечным. По тяжести совершенных преступлений наши шалости, конечно, на развоплощение не тянули, но уж больно дерзкими показались эти точечные уколы законникам. Они трясли местных оборотней и даже собирались лишить тех лицензий на год. Но «звери» оказались ни при чем. А наказывать невиновных у Других не принято. Чай, не люди!
Юрий был зажат между двух огней: с одной стороны – возмущенная общественность, с противоположной – я с моими учениками, незарегистрированными анимагами. Выдать своих он не мог. Убеждения бы не позволили. Приструнить тоже не сильно получалось. Хотя и я палку не перегибала. Понимала, когда нужно послушаться его и затаиться.
Он продолжал оставаться моим наставником и общим начальником, и его вето было безусловным. Юрий им не злоупотреблял, это позволяло ему сохранить контроль над ситуацией.
Больше того, когда нужно было на кого-нибудь надавить у него под рукой имелась отвязная «гоп-компания», как он в шутку нас называл. Не то чтобы ему сильно нравилось ее наличие; все-таки он обещал моему отцу оберегать и защищать меня. А с регулярными нарушениями Закона с моей стороны, это усложняло задачу. Но Юрий понимал мою боль. Чувствовал, что таким образом я вымещаю свою злость. Иногда он специально отправлял меня на сложные и опасные боевые задания. Морщился, пересиливал себя и посылал в пекло, уступая нашим с Павлом уговорам. Переживал, не спал, даже начал седеть. Но давал добро на разумный риск.
Я заработала несколько новых шрамов и ожогов. И репутацию жесткого, безжалостного боевика.
Я прошлась по лофту. Он так и не стал для меня домом. Я приезжала в квартиру отца нечасто. Обычно, когда тоска по нему нестерпимо щемила сердце. Если душа болела по Андрею, я ехала к маме, а если по Платону – то сюда. Маме о смерти отца я так и не сказала. Сначала не хватало сил. А потом не захотелось объяснять, что произошло.
Мама жила в святом неведении о моих потерях и моей работе. Так было правильно. Ни к чему человеческому сердцу постоянные тревоги. С ними и до невроза недалеко. Вот и получалось, что единственным живым существом, постоянно контролировавшим и переживавшим за меня, был Юрий.
Босс сидел в уединении и задумчиво зажигал и гасил на ладони небольшой огонек. Его фигура то погружалась во тьму, то освещалась теплым желто-оранжевым светом.
– Не помешаю? – Я осторожно приблизилась к большому угловому дивану, на котором одиноко расположился наставник.
– Нет, конечно. Садись. – Он демонстративно подвинулся, освобождая для меня и без того достаточное пространство.
Я села.
– Юр, я хотела извиниться… Прости меня… за Жезл. Теперь я понимаю, как обидела тебя своим недоверием.
Маг коротко кивнул. Настоящая духовная близость заключается как раз в этом. Не нужно слов, чтобы сказать, что извинения приняты. Проехали. Забыли.
Мы немного посидели в тишине.
– Юр… Я боюсь, – наконец решилась я. – Вы ведь не успокоитесь. Мирно жить и радоваться каждому дню, это же не про вас с Платоном?..
Босс ответил вопросом на вопрос:
– И не про тебя, разве нет?
Да. Пожалуй, да. Возвращение отца, которое казалось конечной целью наших совместных усилий и в успешности которого мы даже не были уверены, на самом деле станет началом нового пути.
Глава 5 «Разговоры»
Давно мы так откровенно не говорили с наставником. Радость от удачно завершившегося ревоплощения Платона словно освободила от оков наши сердца.
– Как ты узнала его? – спросил меня в конце Юрий, ожидая услышать детали. Полагаю, он даже не допускал мысли, что родная кровь могла не подсказать.
– Он напомнил про нашу дуэль. Когда Весемир сотоварищи к нам в офис заявились после убийства Андрея.
Тот мой вызов действительно был ярким и по-детски несуразным, незабываемым.
– Оригинально, – рассмеялся наставник. – А что бы тебе напомнило обо мне?
– Ну… не знаю… – Я прокрутила в голове самые памятные воспоминания, связанные с ним: мою конфирмацию, охоту на Целителя, процесс. И нашу беседу в его квартире после трагедии в клубе.1 – Наверное, Ремарк.
Великий улыбнулся. Своей загадочной светло-грустной улыбкой, возносящей его для меня на недостижимый пьедестал. Как это все можно совмещать в себе? Огромное верное сердце с несгибаемым боевым духом, способным безжалостно уничтожать врагов.
Нашу молчаливую задумчивость нарушили вначале грызня, донесшаяся от камина, где опять что-то не поделили мои буйные подопечные, а затем неожиданная реплика, прозвучавшая с совсем другой стороны:
– Шерсть за собой сами убирать будете, волкулаки недоделанные!.. – грозно воскликнул Платон, тихо вышедший из маленькой, нижней спальни.
Парни тут же присмирели. Замерли, разинув рты и пасти. Впрочем, не только они. Мы с наставником тоже пораженно переглянулись. А дальше я не нашла нужным сдерживать себя.
– Вот что любовь животворящая делает… – проговорил Юрий, пока я тонула в объятиях отца, представшего нашим взорам в своем прежнем облике. Платон явился прямо в халате, разгоряченный после душа, видимо, не желая упустить шанса похвастаться вернувшейся ненадолго привычной внешностью.
Произведя должный эффект, он ушел одеваться, а Юрий не преминул напомнить молодежи, что возвращение Платона – дело секретное и, возможно, даже подсудное. Как он сказал мне чуть раньше, трудно точно предугадать, как Совет Особых оценит наши действия, потому что в новой истории Других еще никому не удавалось осуществить эту сложную и энергоемкую процедуру.
– Босс, а как нам между собой называть его? – резонно спросил Артем.
– Хороший вопрос, – ответил Юрий, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылся старый друг.
– Называй его Великим, не ошибешься… – встряла я.
– Любит тебя доча. – Татьяна Петровна, как всегда, вошла незаметно. И не одна: отец первым вернулся в гостиную, облаченный во все черное. Ведьма обняла его со спины.
– Любящая женщина, волшебный ребенок… – начал перечислять Юрий.
– Верный друг, – вклинился Платон.
– …чего еще можно желать?! – завистливо продолжал мой наставник.
– Хочу обратно свое тело. Сделали из меня какого-то жиробаса!.. – пошутил отец, похлопав себя по слегка выдающемуся вперед животику.
Выглядел он, конечно, не так как раньше, но и про жиробаса явно приукрасил. Крепкий, высокий мужчина. С большими могучими руками и широким прямоугольным лицом, кирпичом. Узнать в нем прежнего Платона можно было, разве что, по глазам. Взгляд остался жестким, цепким, пробирающим до нутра, хоть привычный серо-голубой цвет и сменился желто-карим, больше похожим на мой собственный.
– Ну, извини. Выбрали лучшее из того, что было. – Развел руками Юрий.
– От чего он хотя бы умер? – скептически фыркнул Платон.
– Тромб оторвался, – ответила Бескудникова.
– Понятно, надо сосуды почистить, – иронично отвесил отец и направился к барной стойке.
Налив своей даме Baileys, а лучшему другу традиционный коньяк, Платон строго посмотрел на меня.
– Я не пью, – выдала я первое, что пришло в голову, гадая, чем он теперь недоволен.
– Конечно! Когда тебе пить?! Ты по лесам мелочевку гоняешь… вместо того, чтобы уровень поднимать…
– Я поднимаю, – попыталась защититься я.
– Сильно?
– Твердый третий, временами даже второй, – вмешалась Татьяна Петровна, – Платош, не ругайся, за два года очень хороший результат.
– И потом, Ксения больше не будет хулиганить. Правда же?! – примирительно поддержал ее Юрий. – Пора заканчивать эту порочную практику.
Я обреченно кивнула.
– А как же мы? – подал голос Дамир, внимательно следивший за ходом беседы.
– А вы, нелегалы, переходите под мой патронаж, – ультимативно заявил отец.
– Сочувствую, мальчики, – ехидно улыбнулась Бескудникова.
– И вот вам первое задание. Ты, рыжий, – обратился Платон к Коляну, – поди сюда.
Несмотря на массивную фигуру наш крепыш был проворным, а главное, неглупым малым. Он быстро поднялся, пересек просторный зал и встал навытяжку перед новоиспеченным вожаком. Платон поманил пальцами, и Колян наклонился ближе. Получив какие-то указания прямо на ухо, утвердил:
– Будет исполнено.
– Ну, ладно, погостили, пора и честь знать. Таня, даю тебе официальный выходной, – включил босса Юрий. И, ухмыльнувшись, посмотрел на Платона: – Проведите его с пользой. А молодежь прошу за мной. Нас ждут великие дела!
И одним движением ладони открыл портал в офис.
День прошел в деятельном возбуждении. Ночная активность не помешала мне, как и другим участникам импровизированного праздника, сделать все запланированное. В памяти постоянно всплывали то встреча в лесу, то посиделки за столом, то горячие объятия отца.
Интересно, о чем они говорили с Юрием, уединившись в кабинете? Я решила попытать счастье и спросить об этом самого босса.
– Его нет, – остановила меня Юрина секретарша.
Рыжая перешла ему «по наследству» от Платона. Босс не стал менять многие позиции и традиции. Консерватор, что тут еще скажешь.
Я вопросительно посмотрела на пылающую яркой прической ведьму в кресле секретаря.
– В Совет поехал, – объяснила она. И нехотя добавила: – Сказал, что, когда придешь, можешь его в кабинете подождать.
Знал, что приду. Знает, зачем. Знает, как облупленную.
Я прикинула, как лучше поступить, и не нашла доводов против переданного предложения.
Вернулся Юрий примерно через час. Злой и необщительный.
– Что-то стряслось? – предположила я.
– Все нормально, – недовольно буркнул он.
Я поняла, что сейчас не лучшее время, чтобы задавать неоднозначные вопросы и попыталась ретироваться:
– Оставить тебя?
– Нет. Садись. – Он махнул головой на кресло у камина.
Я села и стала ждать.
Юрий бросил на стол черную папку, достал из кармана брюк автомобильный брелок, покрутил в руках и спрятал обратно. Подошел к панорамному окну, взглянул на город, словно убеждаясь в том, что пока был занят другими делами, ничего не изменилось на вверенной ему территории.
– С твоего позволения, – сказал он традиционную для себя формулу, снимая пиджак.
Привычка не раздеваться без разрешения присутствующих дам не искоренима в нем, в каком бы веке он ни жил. Я долго недоумевала, что здесь такого – просто снять пиджак, пока однажды он не объяснил мне, что во времена его молодости рубашка считалась чем-то вроде нижнего белья и мужчине неприлично было показать ее в обществе. Позже нравы смягчились, и в ближайшем кругу стало позволительно это делать, испросив разрешения.
Я тихонько улыбнулась своим мыслям, заметив, тем более что и настроение босса постепенно улучшается. Медленно, но верно. Все его телодвижения были направлены на то, чтобы обрести душевное равновесие. Благодаря кому оно было нарушено, я услышала не сразу. Юрий нашел еще несколько «неотложных» дел, чтобы успокоиться окончательно. И начал разговор, как водится, издалека:
– Скажи, ты хорошо помнишь свой первый приезд сюда?
– Ну, такое не забывается!.. Вы с Платоном меня сразу «на труп» повезли.
– Что поделать?! Все тогда наложилось одно на другое… Но твой отец не был бы собой, не предложи он пари, – отвлекся от цели своего рассказа Юрий.
– Да? И какое же?
– Он сказал, что тебя вывернет на выходе из морга.
Я вспомнила свои ощущения и побледнела. Ясно почувствовала, как кровь отлила от лица. Сдерживаясь из последних сил, переключилась на момент, когда мы оказались на свежем воздухе. Черная ночь уже спустилась на город, мокрые листья шелестели у самого крыльца. Я глубоко вздохнула и как будто услышала запах той черемухи у входа и дыхание Платона за спиной.
– Что же ты тогда выиграл?
– Кажется, бутылку Chateau Lafite Rothschild две тысячи тринадцатого года. Но дело не в этом…
– А в чем? – Я почувствовала, сейчас услышу нечто действительно важное.
– Именно тогда он решил, что мы будем продвигать тебя в Совет.
Мы познакомились, съездили на место гибели ведьмака, его жены-ведьмы и спустя не более четырех часов с момента первой встречи Платон сказал, что видит меня Особой. С тех пор прошло два года. Я и думать забыла о его словах. Столько всего произошло. А ведь это было странное предложение, даже учитывая дар предвидения отца.
– Как я понимаю, что-то пошло не по плану? – иронично заметила я.
– Да, сначала одна взбалмошная пигалица постоянно путала карты, – ответил «любезностью» начальник, – а теперь нудный мудрый старец злобно вставляет палки в колеса.
– М-м-м… Весемир?
– Он, зараза, – позволил себе неожиданную фамильярность Юрий.
Меня буквально подмывало спросить, в чем выражается его противодействие, и как давно Юрий вернулся к этой идее. Однако кое-чему я уже научилась.
После непродолжительного молчания босс сам созрел для выдачи новой порции информации:
– Развоплощение Платона поставило Совет перед дилеммой: наказать Детей Ночи, оставив нас в меньшинстве и, тем самым, нарушив равновесие, или ввести в состав новых членов.
– И? – не утерпела я.
– По Татьяне Петровне, как ты знаешь, вопросов не было. А вот по другим кандидатурам долго не могли договориться. В первую очередь, по количеству. По-хорошему нам три места полагается: два за Платона и одно вакантное было. Это если судить по уровню Силы. Святогор решил по головам считать.
– Заминусовал, значит?..
– Можно и так сказать. Весемир вообще на одном месте настаивал. – Юрий помолчал. – Твой отец был уверен, что сможет продавить нужное нам решение, но видишь, как все повернулось. Не мы диктуем условия – нам.
Хотим мы этого или нет, жизнь всегда вносит свои коррективы в наши планы. Два года назад, заканчивая университет, я собиралась устроиться на стабильную работу в банке и постепенно идти там вверх по карьерной лестнице. А вместо этого узнала о своем волшебном Alter ego2 и вступила в куда более мощную и непредсказуемую организацию «Дети Ночи». Нашла, потеряла и снова обрела отца. Спасла несколько жизней и погубила, быть может, много больше. Жалею ли я о чем-то? Пожалуй, да. Изменила бы все или многое? Точно нет.
– Через десять дней от меня ждут решение. Я должен предложить две кандидатуры на голосование. Выбирать будем простым большинством. И вот тут засада. – Юрий недовольно взъерошил волосы. – Мой голос всегда за тебя. В Бескудниковой можно не сомневаться. Святогор еще думает. Весемир, понятное дело, против. И будет мутить воду. А что на уме у остальной семерки… неизвестно. Разве что Палей можно попросить определиться заранее.
Я увидела, как босс поморщился. Юрию самому не понравилось то, что он только что сказал. И раз уж разговор пошел начистоту, я решилась задать очень личный вопрос, давно не дававший мне покоя:
– Юр, тогда, после пожара в клубе, Наталья Павловна предупредила тебя, я видела…
– Полагаю, мне не нужно просить тебя не распространяться об этом.
– Обижаешь. – Я выразительно вытаращила глаза. – Только я до сих пор понять не могу: как она решилась? Если бы белые узнали…
Юрий улыбнулся. Гордо и одновременно ностальгически.
– Она всегда была такой. Отчаянной. Вы чем-то похожи. Собственно, об этом и речь. Ты должна мне пообещать, что в ближайшие два месяца не дашь ни единого повода членам Совета усомниться в том, что достойна представлять интересы Ночных волшебников.
Я состроила недовольную рожицу. Наставник своим примером не раз демонстрировал – дав слово, следует неукоснительно исполнять взятые на себя обязательства. Обмануть его ожидания после всего того, что мы прошли с ним вместе, для меня было непозволительным. А, зная себя, я так рисковать не хотела. Впрочем, деваться некуда:
– Я очень постараюсь.
– Это в твоих же интересах, – весомо присовокупил босс.
_______________________________
1Все эти события описаны в романе «Другие. Тьма во мне».
2(лат.) Другое я.
Глава 6 «Стая»
«Не волки, а санитары леса!» – вспомнилась Игорю крылатая фраза из популярного когда-то сериала про ментов. Она-то и навела мага на мысль изучить поглубже матчасть. Сопоставив имеющиеся факты с широко известной информацией о мире животных, белый волшебник пришел к выводу, что загадочная преступная группировка действительно похожа на стаю.
Во-первых, оказалось, что в дикой природе волки тщательно ищут добычу, выбирая для охоты ослабленных или инфицированных особей (отсюда и «говорящее» народное название), а также старых или, наоборот, слишком молодых. Идут по пути наименьшего сопротивления. Чем более беззащитной является предполагаемая добыча, тем она привлекательнее для них.
Кроме того, они не брезгуют мелкой дичью. Щенки даже в отдельные периоды поедают насекомых. Аналогия со слабыми магами напросилась сама собой.
Вторым плюсом в пользу этой теории явился тот факт, что хищным семьям присущи хорошо спланированные нападения. «У волков всегда есть план сражения», – так говорилось в научно-популярном фильме, просмотренном Морозовым.
Наконец, Игорь еще не мог утверждать, но уже почти был уверен, в данной конкретной стае по примеру волчьего сообщества существует строгая иерархия, позволяющая эффективно добиваться поставленных целей, и гибкая система наказаний – от предупреждений до физического воздействия. Вожаку не обязательно каждый раз расправляться с нарушителем спокойствия, порой достаточно грозного рыка или одного оскала, чтобы поставить на место несогласных с его лидерским статусом. Даже чужака со своей территории волки могут просто прогнать. Правда, могут и убить, если сочтут угрозу серьезной, или незваный гость окажется слишком дерзким.
Но если на преступный путь ступила целая волшебная стая, объединенная кровным или духовным родством, искать отгадку о том, кто они такие, следовало в Чародейской классификации, утвержденной Советом Особых.
Из своей оперативной практики Морозов хорошо знал, самыми ненадежными с точки зрения соблюдения установленных в магическом мире правил и норм являются оборотни. Их звериная природа часто берет свое, не позволяя особи удержаться в рамках Закона. Всех московских и подмосковных зарегистрированных оборотней проверили, и не по одному разу. Получается, залетные гастролеры? Или те, кто не носит специальных магических печатей, то есть либо нелегалы, либо некая другая сущность. Самые близкие из них к оборотням – анимаги. Но они все известны, все наперечет.
Описанных пострадавшими волков в картотеке Игорь Морозов не нашел. Ни одного. Хотя внешний облик их был передан хорошо, подробно. Несмотря на пережитый ужас, каждая из жертв внесла свою лепту в составление ориентировок. Правда, слепок ауры сделать никто не сумел. «Не догадалась», «не успел», «не получилось». Так себе базис для поиска, если честно.
Исходя из имеющихся данных, нападавших было от четырех до семи особей. Показания сильно разнились, оно и понятно – у страха глаза велики. Кто-то мог не заметить отдельных участников банды, а кто-то, наоборот, нафантазировать лишнего.
Игорь еще раз внимательно перечитал протоколы опросов пострадавших. Выходило, что в состав загадочной стаи точно входят серый степной волк, белый полярный, черный канадский и красный либо рыжий волк. Последнее было наиболее вероятно, поскольку красный индийский волк отличается мелкостью породы, а все без исключения потерпевшие отмечали, что рыже-бурый в стае чуть ли не самый крупный. Связаны ли между собой человеческий и звериный облики оборотней и анимагов Морозову только предстояло узнать. Для этого он отправился в гости к ушедшему на заслуженный покой легендарному оперативнику Михаилу Потапову.
Еще не старый, но уже почитаемый и прославленный Дневной обосновался в знаменитом поселке Переделкино, умеренно удаленном от шумной и загазованной Москвы.
Огороженная высоким забором дача стояла на самом краю «городка писателей». Многочисленные туристы и без того доходили сюда нечасто, а несколько несложных отпугивающих заклинаний и вовсе делали берлогу анимага непривлекательной для чужаков. Уединенной.
Морозов изрядно поплутал на машине по узеньким асфальтированным дорожкам. Назвать их улочками даже не повернется язык – настолько непривычны они оказались для городского визитера. Протяженные, устремленные вдаль и ввысь благодаря столетним задумчивым соснам, обрамляющим дорогу по обочинам. Улицы носили имена признанных русских классиков и больше походили на лесные тропы.
– Эко, вы, Михал Саныч спрятались от всех, – уважительно приветствовал Игорь одного из первых своих преподавателей и близкого друга бывшего наставника. Семь лет прошло с тех пор, как этот грузный, мрачноватый мужчина ввалился в галдящую вразнобой аудиторию, наполненную новообращенными Другими. Как много изменилось вокруг и внутри.
Игорь восхищенно оглядел двор. Пышным полукругом цвели гортензии, под ногами дышал свежестью ухоженный газон. В глубине сада деревянная беседка тихо вонзалась острым куполом в крону старой яблони. Щебетали птички, недовольно жужжа, мимо пролетел большой шмель. И, несмотря на живущий бурной жизнью мир, было очень тихо и спокойно.
– Привет, Игорек! Сам же видишь, почему. Здесь душа отдыхает.
– И туристы не донимают, – предположил Морозов.
– И никто не донимает, – поправил его Потапов.
– По службе не скучаете?
– Бывает. Иной раз хочется стариной тряхнуть, так я уйду в лес поглубже, обернусь разочек, разомнусь на воле и потом пару месяцев даже думать не хочу о повторении.
Игорь удивился. Поднял брови, внимательно посмотрел в лицо бывшего учителя и коллеги. Не шутит ли. Михаил Александрович был абсолютно серьезен. Понял недоверие молодого человека и пояснил:
– Артрит, артроз и прочие прелести. Ты о них еще, верно, не слыхивал?! – Потапов улыбнулся. Снова посуровел и продолжил: – Да и ранение дает о себе знать время от времени. Сильно не порезвишься… Пойдем в дом что ли, чаем тебя напою.
– Спасибо, с удовольствием! – радостно согласился Морозов.
Тяжело развернувшись, грузный анимаг пошел к крыльцу, едва заметно прихрамывая. Игорь поймал себя на мысли, что и в зверином, и в человеческом облике Михаил Александрович одинаково велик. Он и сам был не мал, хоккейное прошлое наложило четкий отпечаток на фигуру, но против отставного оперативника смотрелся, как ему думалось, щуплым недомерком.
Дом был под стать хозяину. Объемный, масштабный, сложенный из круглого бруса. Он ярким, желтым пятном выделялся на фоне зелени разных оттенков. Видно было, что берлогу свою Михаил Александрович отстраивал не спеша и с любовью. С другой стороны, чем еще занять себя волшебнику-пенсионеру?!
Потапов неторопливо и при этом удивительно проворно собирал на стол. Первым делом он достал из нижней части старого серванта большую банку малинового варенья и щедро наполнил глубокие креманки. Откуда-то с верхней полки выудил пузатый пакет. И до краев насыпал в хрустальную вазочку сухое печенье.
– Ты спрашивай, спрашивай чего хотел, – подсказал он Игорю, доставая из-за стекла стаканы в серебряных подстаканниках. Разумеется, украшением для них служили массивные медвежьи морды.
– Да, собственно, на первый вопрос ответ я уже понял. Внешний облик анимага имеет схожие черты в обеих ипостасях, так ведь?
– В общем и целом, да. Все зависит от того, как сам маг себя воспринимает. Каким видит свой идеальный образ. Можно сказать, творит себя во время первого превращения.
– А оборачиваться? Каково это? Я еще ни разу не видел сам процесс. Вот сейчас вспомнил вас в зверином облике – натурально хозяин тайги!
– Показывать не буду, даже не проси, – пошутил Потапов. – Могу тебе сказать, что ощущения, мягко говоря, неприятные… И каждое обращение – это небольшой, но риск. Поэтому сразу после в кровь выбрасываются адреналин и эндорфины. В первое мгновение кажется, что способен перевернуть мир, такая эйфория обуревает. Самое лучшее время для атаки.
– Риск чего, простите? – перебил хозяина Морозов.
– Травм и внезапной смерти. У людских врачей даже термин такой недавно появился – синдром внезапной смерти взрослого человека. Когда нет никаких видимых причин для остановки сердца: ни тромбов, ни других аномалий.
– И часто случается?
– Нет, редко. Обычно среди неопытных или тяжело раненых.
Михаил Александрович замер, взгляд его остановился на деревянном межэтажном перекрытии. Видно было, что мысли убежали куда-то далеко, в один из многих боевых дней, принесших славу храбрейшего и горечь оставленного. Через пару мгновений анимаг коротко дернул плечами, сбрасывая пелену воспоминания.
– Неужто в Москве кто браконьерить начал? – Потапов быстро догадался о резонах визита действующего сотрудника Детей Дня.
– Даже не знаю, как вам ответить корректней… Непонятная стая появилась. Нападают, Силу тянут, но не убивают.
– Хм, интересно. И я так понимаю, это не оборотни?
– Точно не местные.
– Засаду устраивали? Приманку запускали? – В глазах отставника загорелся огонь охотника.
– В том-то и дело, что не угадаешь, где ждать их следующую вылазку: два нападения были совершены в пределах МКАД, три в Подмосковье.
– Всего пять случаев? За какой период?
– Нам известно о пяти. Весемир считает, могут быть еще незаявленные. Первая жалоба зарегистрирована девятнадцатого января этого года.
– Крещение ребятки значит отпраздновали? – саркастично подметил Потапов.
– Почему думаете, что молодняк? – включился в мозговой штурм Морозов.
– Да не будут серьезные люди такой дурью маяться.
– Да, я об этом как-то не подумал, – покаялся Игорь. – А самых слабых для атаки выбирают, потому что сами не высокого уровня?
– Скорее всего, – неуверенно подтвердил анимаг.
– Извините, Михал Саныч, а у вас какой ранг сейчас, если не секрет? – немного сконфуженно спросил Морозов.
– У меня-то? А сам разглядеть не можешь? – хитро прищурился Потапов.
– Не могу. У меня же ниже.
– Ага, вижу. Третий мой. Второй был в молодости, на пике. По моим подсчетам у тебя тоже уже должен был третий быть.
– Я в конце прошлого года… обнулился что ли.
– Из-за Степана?
Игорь кивнул. Не хотелось вдаваться в подробности. А то начнутся опять нравоучения с назиданиями.
– И как? – спросил бывший преподаватель, имея в виду, каково это снова стать человеком, жить без магии, вне привычного распорядка и возможностей. И, конечно, удивляясь, постепенному возвращению внезапно ушедших необычных способностей молодого мага.
– Странно. Ни хорошо, ни ужасно. По-другому. Я ведь за шесть лет забыл, как это стоять вместе со всеми в пробках, драться по-человечески, быть уязвимым.
Михаил Александрович разлил по высоким стаканам чай. Шумно отхлебнул исходящий паром напиток. Игорь крутил в руках красивый персонализированный подстаканник.
– Я уйти решил, – все же поделился он со старым другом наставника.
– Не горячись. Все вернется на круги своя. И Сила в полной мере восстановится.
– Дело не только в этом, есть непреодолимые разногласия… – Игорь хотел объясниться, обойдясь при этом общими фразами.
– Это с политикой шефа что ли? – перебил его Михаил Александрович. – Ты пойми, Игорек, люди, они, если в себя Тьму впустили, лучше уже не будут. Это дорога в один конец. А ты, став белым чародеем, поклялся мир и людей от них защищать. И обсуждать методы руководства во время боевых действий – последнее дело.