Наталья Ельцова
Кому ты нужна?
К слову, со многими моими одноклассниками я общаюсь по сей день. И зла на них совершенно не держу. Правда, до сих пор есть один человек, которому я совершенно не готова помогать, если он попросит о помощи. И как мне кажется, не ступлю шага в его сторону, пока не извинится. Возможно, это был один из первых моих учителей. Возможно, наши души изначально договорились об этом опыте. Но это та ситуация, когда я совершенно не хочу об этом думать.
Помню, когда мне было 14 лет, я впервые выпила. В школе после дежурства. Это сейчас мамочки запрещают использовать детский труд, подписывают бумаги, чтобы их дети ничего не делали в классе. Тогда все было иначе. Наш класс был разделен на бригады. У каждой – свой собственный день на неделе, когда каждая бригада подметала и мыла пол в классе. И не швабрами, а самыми обыкновенными руками. Наш день был четверг. И вот в тот четверг кто-то почему-то решил, что во время дежурства надо непременно выпить. Моя одноклассница в тот вечер надралась так, что мы тащили ее на себе до дома. По пути мы зашли в подъезд к однокласснику, чтобы привести ее в чувства. Но не очень это получалось. Я смотрела на это все и думала, что это все как-то очень странно, некрасиво, неудобно. Мы еле дотащили ее до дома. На следующий день были жуткие разборки. И в школе. И дома. Удивительно, но чуть позже произошла ситуация, которая никак не связана с этой, но получила я не менее щедрых воспитательных бесед. Я впервые побрила ноги. Папиной бритвой. И отхватила немало впечатлений. Таких, что до сих пор вспоминаю, как мама грозила, что у меня теперь всегда будут очень толстые волосы на ногах, от которых ни за что не избавиться.
Эти две разные ситуации, но с одинаковыми реакциями родителей дали понять, что в принципе выражать свои желания, проявляться как-то – небезопасно. И если сейчас я, буду родителем, сама знатно обалдела бы от вида своего подвыпившего ребенка, но вот уж за бритые ноги вряд ли бы что-то стала высказывать.
3.
Девятый класс не помню совершенно. Внутри после лета как-то все успокоилось. Единственное, что я хорошо запомнила, так это то ощущение, что больше не хочу быть в этой компании. Я знала, что в конце года будет разделение на профили и очень хотела уйти в гуманитарный класс. Так и вышло.
Ну а там случилась первая любовь.
Одноклассник. Высокий. Голубоглазый. Господи. Ну голова моя поехала, конечно. По оценкам я скатилась хуже некуда. Потому что весь фокус моего внимания занимал только он.
Конечно, не призналась ему. Я и не могла признаться. Как? Чтобы меня опять выставили на посмешище? Ну уж нет. Лучше молчать, лучше терпеть. Я лучше буду тихонечко жить в этой своей влюбленности, смотреть на него со стороны. Иногда мне даже казалось, что это взаимно. Иногда я ловила на себе его взгляды. Но о чем я могла подумать? Либо у меня что-то не так с одеждой, либо с волосами что-то не так, либо с лицом. Нет, я даже представить себе не могла, что могу понравиться.
Помню, как я вышла на перемене в общий коридор, села на скамейку. По правую руку стояла компания мальчиков и что-то очень весело обсуждала. Засмотрелась на него, потом отвела взгляд, подняла и так глазами и столкнулись. Это было так красиво. И так жестоко для той меня. Любовь – источник страданий, когда нет взаимности, а свои чувства лучше прятать, чтобы никто не обсмеял их и не унизил. Но, боже мой, как же хотелось, чтобы меня полюбили! В этом разломе противоположностей я и находилась дни и месяцы. Когда ты очень хочешь смотреть на него и слушать его, просто даже рядом пройти. В мыслях уже все ему сказала и даже нарисовала миллион вариантов развития событий. Но признаться в жизни – ни за что.