Наталья Лакота
Жемчужина дракона
И я даже не подумала возражать.
Глава 4. Праздник по-королевски
Праздник во дворце ди Амато был самым ярким и великолепным зрелищем, что мне приходилось наблюдать за свою жизнь. Только сейчас я поняла, насколько богаты драконы. Казалось, они притягивали золото. Мой отец никогда не смог бы устроить такого вечера, хотя был далеко не бедным. Здесь были цветы, и фонтан из вина, и целый отряд менестрелей, и живые картины… Король еще не появился, и мы с дядей прогуливались по залу вместе с остальными гостями.
Дядя зорко присматривался к претенденткам на звание герцогини, а меня совсем не интересовали эти девицы. Одна из них станет женой Ланчетто ди Амато – пусть, если ей это по душе. А мне по душе лавандовые поля.
Появление короля Рихарда вызвало общее замешательство – люди отхлынули от дверей, как море в отлив, и он появился – высокий, крепкий, с пристальным взглядом из-под черных бровей. Глядя на него я опять испытала панический ужас – чувство опасности заставляло сердце дрожать. И хотя разум говорил, что передо мной человек, что-то в глубине души вопило от страха, ощущая близость дикого зверя.
Следом за Рихардом шли вдовствующая герцогиня, герцог Ланчетто, а за ними – слепой Тристан, которого поддерживала под руку Милдрют, не пожелавшая сменить мужской костюм на платье даже ради праздника.
Король сел за главный стол между Ланчетто и его матерью, а лорд Тристан занял место среди вельмож. Я видела, как он хотел взять бокал с вином для первого тоста, пошарил по столу и нечаянно опрокинул бокал, разлив вино. Король Рихард посмотрел в его сторону странным взглядом и отвернулся.
Неро Дориа тоже был здесь. Он встал за герцогиней и склонился, что-то ей нашептывая. Я задержала на нем взгляд, и он, словно это почувствовав, поднял голову. Увидев меня, он приветливо кивнул, как старой знакомой.
Меня это покоробило. Что за дурной тон – прилюдно намекать на знакомство с девушкой.
Но тут началось представление невест.
Разумеется, список начали зачитывать с ангелочка Анны Божоле.
Она вышла и остановилась перед королем – бледная до зелени, с дрожащим подбородком, но все искупало платье – удивительно красивое, воздушное. Поклонившись, она выслушала пару приветственных фраз и удалилась.
Всего невест было девять. Меня вызвали восьмой, и я, глубоко вздохнув, вышла на середину зала.
Не самое приятное чувство, когда тебя разглядывают сотни глаз. Но я постаралась скрыть волнение и нервозность. Присутствие драконов вызывало страх, подавляющий волю, и побороть его не было никакой возможности. Но я поклонилась, смогла улыбнуться и собиралась уже вернуться к дяде, когда король вдруг сказал:
– Изабелла де Корн?
Мое лже-имя только что назвали, и в том, что король решил снова его озвучить, я не усмотрела ничего хорошего. Я снова заставила себя улыбнуться и выдавила несколько слов, благодаря за честь, что нашей семье прислали приглашение.
Но король не торопился отпускать меня и смотрел испытующе, а потом сказал очень любезно:
– Сюда были приглашены самые верные. Признаться, ваш дядя был не слишком мне по вкусу, – он улыбнулся так плотоядно, словно и в самом деле сожрал моего бедного отца. – Но заслуги вашего отца заставили меня позабыть о преступлениях Лалена.
Дяде пришлось выступить вперед и раскланятся, а я опустила глаза, чтобы не выдать своих чувств. Мой отец не был преступником. Он не был мятежником. Он боролся против тех, кто преступно захватил власть, кто самозвано объявил себя королями нашего народа. А король Рихард продолжал, и каждым словом как будто вбивал в меня гвоздь:
– Я помню и ценю вашу роль в разоблачении мятежников, де Корн. Кое-кто назовет это предательством, но я назову это принципиальностью и здравомыслием. И смелостью, черт побери! Надо быть смельчаком, чтобы открыть постыдную правду о своих родичах. Сам я никогда бы на такое не осмелился, я трус, что уж там, – он обвел гостей черными горящими глазами, и никто не смог выдержать его взгляда.
И я не смогла, хотя сейчас мне хотелось перегрызть ему горло, а потом выцарапать глаза «смельчаку»-дяде.
– Сам я выгораживал бы родственника, даже если бы он изнасиловал девственницу, – заявил король. – Поэтому такие люди, как ты, де Корн, нужны мне особо.
– Благодарю, ваше величество, – пробормотал дядя, отступая с поклоном.
Я тоже поклонилась и тоже поблагодарила:
– Наша фамилия чрезвычайно польщена вашим доверием, и мы приложим все усилия, чтобы его оправдать. Теперь мы будем особо усердно проявлять смелость, предавая наших родичей. То есть, простите, – тут я спохватилась, – следуя принципам.
Взгляд короля, казалось, прожег меня насквозь, но я уже отошла в шеренгу невест, чопорно сложив руки на животе и потупившись, как самая примерная скромница.
После легкого ужина начались танцы, и герцог танцевал с каждой невестой по танцу. Оставалось только позавидовать его силе и выдержке – он ничуть не запыхался, был свеж и румян, и улыбка не сходила с его алых губ. Невесты скромно опускали ресницы, а он что-то говорил им с улыбкой.
Я вспомнила нашу первую встречу – и покривилась.
Наступил и мой черед танцевать с женихом.
Играли альманду, и я порадовалась, что медленный танец избавит меня от прыжков и верчения в обнимку с патнером. Альманду танцуют чопорно – на расстояни вытянутой руки, чуть соприкасаясь пальцами. Очень удобно, если не желаешь вести приватную беседу. Но герцог был иного мнения на этот счет.
– Вы не слишком веселы, леди Изабелла, – почти промурлыкал он. – Вам не нравится праздник?
– Все чудесно, – заверила я его с такой кислотой в голосе, словно мы обсуждали страдания Дидоны по Энею.
– Вы грозились, что не будете танцевать, и я счастлив, что угроза была лишь на словах, – продолжил светскую беседу герцог.
– Это только по принуждению, – заверила я его. – Дань вежливости. Больше я не выйду, пусть даже мне грозят. Я принесла с собой проповеди преподобной Бреги и хочу прочитать их где-нибудь в приятном уединении.
– Хотел бы составить вам компанию…
– Боюсь, вы только помешаете нашему девичьему разговору.
– Какая вы злючка, – пошутил он. – Неро рассказывал мне о вас. Вы произвели на него впечатление.
– Свой набожностью, разумеется?
– Своей язвительностью.
– Фу, как грубо, – я поджала губы. – Со своей стороны могу сказать, что господин Неро недостаточно компетентен, недостаточно серьезен в вопросах веры и…
– Нечто подобное он говорил и о тебе, – эти слова Ланчетто прошептал мне почти на ухо, хотя танец не предусматривал такой близости.
– Держитесь-ка подальше, – посоветовала я ему, сделав вид, что не заметила фамильярного обращения на «ты», – вы испортили танцевальную фигуру.
– Ну и черт с ней, – ответил он весело. – Меня больше прельщают другие фигуры. Вот твоя – очень недурна.
– Очень польщена такой оценкой, ваша светлость, – сказала я холодно, – но ужасно смущена. Неприлично даже думать о таком, не то что произносить.
– Если бы только знала, о чем я думаю, – герцог не переставал улыбаться. – Ты мне нравишься больше всех, Изабелла. Остальные – сонные коровы, а в тебе огонек так и горит.
– Не боитесь обжечься? – спросила я, ощущая неприятный холодок в груди. Не хватало еще и в самом деле понравиться герцогу. Но я сильно подозревала, что он говорит одно и то же всем невестам, обнадеживая их.
– Драконы не боятся огня, – ответил герцог самодовольно. – Они сами – огонь, и ищут себе подобных…
– Говорят, драконы тоже уязвимы, – поспешила я перевести опасную тему. – По субботам.
– По субботам мы всего лишь принимаем свой истинный облик, – сказал Ланчетто небрежно. – Это сильное зрелище. Не любой закаленный воин выдержит, не то что нежная дамочка.
– Вы настолько омерзительны?
– Настолько страшен, – произнес он со значением. – Но тебе нечего меня бояться, пока ты под моим покровительством.
– Ах, я уже под вами?
Он засмеялся, а меня так и распирало от злости.
– Рано или поздно, ты все равно окажешься подо мной, – опять зашептал он мне на ухо.
– О чем это вы? – спросила я, выгадывая время на размышление – что сказать и как повести себя.
– О том, что я уже знаю, чью головку украсит корона герцогов ди Амато, – сказал он.
– Наверняка, счастливица – леди Анна, – сказала я торопливо.
– Нет, голубушка, это ты, – заявил он без обиняков.
– Неожиданно, – признала я. – Что ж, кому-то придется научить вас смирению. Кстати, у преподобного Антонина есть прекрасный манускрипт о смирении плоти и духа, я с удовольствием прочту вам его. Там говорится, что перед свадьбой молодоженам лучше всего выдержать трехнедельный пост, а потом жить, как брат с сестрой, прибегая к исполнению супружеских обязанностей только лишь после усиленного покаяния, чтобы грехи не навредили чадорождению…
– С удовольствием послушаю твое чтение, – пообещал он. – Встанешь на колени, станешь читать, а я пристроюсь сзади и буду… каяться.
Мне стоило большого труда не влепить ему пощечину. Но в присутствии драконьего семейства это было бы крайне безрассудно.
– Разве вам не интереснее будет… каяться вместе с госпожой Кавалли? – спросила я. – Она стоит у стены и испепеляет вас взглядом.
– Дыру не проглядит, – не остался в долгу Ланчетто. – Она хороша, конечно, но тоже сонная корова, а мне больше по душе резвые телочки.
– Смотрю, вы вообразили себя племенным быком?
– Скоро посмотришь на мое достоинство и найдешь, что между нами много общего, – пообещал он.
– Вот как? – насмешливо произнесла я. – Мое достоинство невозможно увидеть, оно в моей душе. А ваше?
– Маленькая язва! – опять рассмеялся Ланчетто. – Но я говорил не о тебе, а о быке. И в свое время я с удовольствием помычу над одной рыжей телочкой, которая вообразила, что у нее выросли рога, и пытается бодаться.
Танец закончился, и герцог отправился приглашать очередную претендентку на его руку, сердце и бычьи достоинства. Я вернулась к дяде, и он тут же вцепился в меня:
– Почему он так хохотал? Что такого смешного ты ему наговорила?
– Пыталась обратить его на путь истинный, – ответила я кисло, – но, боюсь, у нас с герцогом разные представления об истине.
– Ты что за игру затеяла? – зашипел дядя угрожающе. – Ты что, хочешь ему понравиться?!
– Вы не только предатель, но еще и глупец, – не сдержалась я.
В это время король Рихард посмотрел в нашу сторону, и мы с дядей немедленно изобразили радостное подобострастие.
Я надеялась, что танцев с женихом больше не будет, но герцог был неутомим и пошел по второму кругу. Когда настала моя очередь, я снова выслушала порцию скабрезностей и отвечала, уже не сдерживая презрения, но господина Ланчетто это только забавляло. С огромным удовольствием я бы сбежала с этого богатого праздника, отговорившись недомоганием, но ожидался еще фейерверк. Я никогда не видела фейерверка, но слышала рассказы о нем. Огненные цветы распускаются в небе – удивительно! И мне очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на это чудо.
Танец закончился, и мы с герцогом поклонились друг другу. Как и полагается по этикету, он проводил меня к тому месту, откуда пригласил (мой отец называл это – взял рюмочку, поставь обратно на полочку), и где должен был находиться дядя, но барон де Корн отлучился не понять куда, а герцог, похоже, не собирался прерывать общение.
– Посмотрим на фейерверк вместе? – предложил он, не отпуская мою руку.
– Не вижу в этом необходимости, – сказала я и пошевелила пальцами. – Отпустите меня? Булавка расстегнулась и страшно колет.
– Может, я помогу с булавкой? – герцог Ланчетто поглядывал на меня так многообещающе, что это уже само по себе казалось оскорблением.
– Наверное, нам надо объясниться, – сказала я доверительно и поманила его, чтобы наклонился, что он и сделал, поглаживая мою ладонь. – Вы мне не слишком нравитесь, – сказала я, – нет в вас ни смирения, ни божеского почтения. Если стану вашей женой, я уделю вашему перевоспитанию особое внимание. Есть хорошее средство для исправления прочного нрава – молитва, пост и воздержание. А если вы не удалите свою любовницу – госпожу Кавалли, я ее отравлю. Я знаю травы. Кстати, для смирения плоти, чтобы не впадать во грех, я знаю отличный рецепт чая на душице. Выпьете его – и месяца два будете думать только о небесах и молитвах.
Я думала напугать его, но герцог только блеснул глазами и зубами.
– Послушай и ты меня, апельсинчик, – сказал он, подражая моему тону. – Драконы всегда получают, что хотят, а я захотел тебя. Но тебе понравится, обещаю. Не пройдет и месяца, как я обращу тебя в свою религию.
– Вот это точно – вряд ли! – ответила я и задергала рукой. – Отпустите меня.
Некоторое время он потешался, удерживая мою ладонь, а потом резко разжал пальцы.
Это произошло так неожиданно, что я потеряла равновесие и отступила на два шага, налетев на кого-то спиной. Я больно ударилась позвоночником, как будто этот кто-то был сделан из камня, в глазах потемнело от боли, и тут же я получила хороший тычок в плечо.
– Глаз у вас, что ли, нет?! – раздался гневный окрик. – Какая вы неуклюжая!
Оглянувшись, я увидела слепого лорда Тристана – он проходил мимо, и это его я толкнула, а голос принадлежал его спутнице Милдрют, и она же толкнула меня – крепко, один раз, и второй. Сейчас она смотрела на меня со злостью, из черных глаз только искры не летели.
– Ничего страшного, все в порядке, – примирительно сказал лорд Тристан, шаря в воздухе перед собой. – Я же не развалюсь, в конце концов.
Милдрют поймала его руку, положила на сгиб своего локтя, и они пошли дальше. Некоторое время я слышала их разговор: «Девушка не виновата», – говорил лорд Тристан, а Милдрют недовольно возражала ему.
Я посмотрела на ухмыляющегося Ланчетто, испытывая желание выцарапать ему глаза, и чопорно сказала:
– Вы еще, может, и одержимы. Вам надо не только поститься, но и проехать по святым местам. А лучше – пройти пешком, босиком и в рубище, – после этого я юркнула в толпу гостей, стараясь затеряться среди приглашенных дам и кавалеров.
Я опасалась, что герцог будет преследовать меня, но этого не произошло, и вскоре я увидела его танцующим с Анной Божоле.
Дядя не появлялся, и я решила скрыться, от греха подальше, чтобы не искушать герцога. Кто знает этих драконов – может, они ищут набожных жен? Чтобы они уравновешивали их пороки.
Выйдя из общего зала, я проплутала коридорами и оказалась на открытой террасе, где произошло мое неудачное знакомство с лордом Тристаном и его воинственной Милдрют. Хотя, почему – неудачное? Все могло закончиться гораздо хуже. Цветочный горшок мог пробить господину голову, и тогда Милдрют свернула бы шею мне. Я усмехнулась, вспомнив, с какой горячностью она его защищала, и как нежно водила за ручку.
Проверив, нет ли рядом других цветочных горшков, я устроилась на перилах, наслаждаясь видом ночного моря. Луна уже взошла, и море походило на расплавленное серебро, отражая лунный свет каждой волной. Все же, удивительный край – душистый, свежий, пьянящий, как хорошее вино.
Я и в самом деле ощутила легкое головокружение, и сердце забилось, хотя мое-то сердце не было занято никем, и крышечка была не только закрыта, но еще и заколочена, и законопачена. Но разве можно остаться равнодушным, когда тебе девятнадцать лет, когда ты, наконец, обрела свободу, смотришь на подлунное море, а запах жасмина так силен, что кажется осязаемым – протяни руку и дотронешься до ароматного облака.
– Вот ты где, – раздалось из темноты, и на террасу вышел Ланчетто.
Мне оставалось только закатить глаза.
– Сбежала? – спросил герцог. – Показываешь характер?
– Честное слово, – сказала я со вздохом, – до вас с трудом доходит то, что пытаешься дать вам понять.
– Ты еще бодаешься, рыжая телочка, но я уже стреножил тебя, – сказал он, опираясь на перила. – Сопротивляйся, сколько хочешь, но ты станешь моей быстрее, чем думаешь.
– Посмотрим, насколько хорошо вы видите будущее, господин уличный прорицатель, – сказала я с издевкой.
– Посмотрим, – ответил он с простодушной улыбкой.
Я почувствовала подвох, но в это время начался фейерверк. Над садом взорвался сноп красно-оранжевых искр. Они вспыхнули ослепительно, а потом стекли с черных небес кровавыми подтеками. Запрокинув голову, я смотрела на это великолепное зрелище и пропустила момент, когда герцог Ланчетто напал на меня. Прихлопнув мне рот ладонью, он схватил меня другой рукой поперек туловища и в два счета утащил с террасы.
Герцог тащил меня, как паук муху, и хотя я сопротивлялась, но справиться с ним не могла – он и правда был сильный, как бык. Он почти придушил меня, но когда затащил в тупиковый полутемный коридор, хватку пришлось ослабить, и я тут же этим воспользовалась, укусив Ланчетто за руку.
Он зашипел и опять зажал мне рот, прохрипев в ухо:
– Кусаешься, злючка? Посмотрим, как запоешь потом!
Притиснув меня к стене, он сразу перешел к делу – принялся задирать мой подол. Я рвалась из его рук, как безумная, и в этот момент в самом деле словно потеряла разум – дикий, животный страх нахлынул и накрыл волной. Я обломала ногти, пытаясь поцарапать герцога, платье на мне трещало по швам, рукав уже болтался на нитках. Ланчетто начал злиться, потому что никак не мог скрутить меня. Наверное, он рассчитывал провернуть все быстро, а тут возня затягивалась.
Но я слабела слишком быстро – справиться с распаленным страстью мужчиной я не могла, и медленно, но уступала. Ланчетто почувствовал это и довольно осклабился – в полумраке его белые зубы хищно блеснули.
– Я же говорил, что ты станешь моей, – он-таки смог справиться с моим платьем, забросив его подол мне на пояс, и теперь жадно шарил рукой, отыскивая разрез на моем белье.
От злости и бессилия я заплакала, но тут раздался глубокий мягкий голос:
– Здесь кто-то есть?
Это был слепой лорд Тристан, и я замычала, и начала брыкаться из последних сил. Ланчетто при появлении свидетеля замешкался, и я, воспользовавшись этим, извернулась и снова укусила герцога, вцепившись в него от души. В этот раз получилось кровавее, и он зашипел от боли и ослабил хватку. Этого хватило, чтобы я оказалась на свободе. Я бросилась бежать, оттолкнув с дороги лорда Тристана. Вернее, я почти толкнула его, но в последний момент он неловко отступил в сторону, отыскивая рукой стену, и я промчалась мимо него беспрепятственно.
Почему-то он был один, без своей спутницы, но мне некогда было выяснять, куда запропастилась воинственная Милдрют.
Ланчетто бросился за мной, но столкнулся с братом и отлетел к стене.
Оглянувшись, я увидела, как герцог с проклятиями потирает плечо, и побежала дальше, уже не оглядываясь и не останавливаясь.
Завернув за угол, я юркнула за какие-то статуи, потому что понимала, что с растрепанными волосами, в платье с оторванным рукавом не следует появляться в зале. Лучше найти дядю и вернуться, пока герцог не замыслил новую подлость. Ведь ему при всех дали разрешение на насилие… Я вспомнила слова короля Рихарда, сказанные во время приветствия и заскрипела зубами. Проклятые драконы! Считают, что всё и все принадлежат им!..
Шаги в коридоре заставили меня затаиться. Это шли герцог и его брат – я услышала голоса. Ланчетто брюзжал, почти срываясь на визг:
– Где твоя великанша? Какого черта ты тут бродишь?
– Прости, если помешал, – отвечал Тристан спокойно. – А зачем ты здесь прятался? Ты с кем-то был? Мне показалось, здесь пробежала девушка…
– Тебе показалось, – отрезал Ланчетто.
Они прошли мимо, не заметив меня, а когда их шаги затихли дальше по коридору, я выбралась из своего укрытия и на цыпочках побежала в другую сторону.
Глава 5. Секрет раскрыт
Где искать дядю и как покинуть праздничный вечер незаметно, я понятия не имела. Можно было, конечно, прокрасться через сад, выскользнуть из ворот и бежать прямиком до гостиницы, но кто знает, что меня поджидает на ночных улицах этого милого города, где сам король дает карт-бланш на преступление, а герцог задирает подолы благородным девицам в своем собственном дворце.
Я кралась по полутемным коридорам «Жемчужины Побережья» и теперь все казалось мне вовсе не таким красивым и заманчивым, как при первой встрече. Если удастся отыскать кого-то из слуг, можно попросить передать дяде, чтобы пришел…
Пробегая открытую террасу, я пригнулась, чтобы меня не было видно за перилами, и врезалась головой в чей-то живот. Живот был твердым, как доска, и меня отшвырнула от него, как тряпичный мячик от каменной стенки.
Едва не упав, я выпрямилась, приняв самый независимый вид, но слова застряли в горле, потому что передо мной стоял сам король.
Король Рихард – без свиты, без сопровождающих, один, на залитой лунным светом террасе. Он окинул меня взглядом и усмехнулся.
– Великолепный видок, леди Изабелла. Вы похожи на рыцаря, только что сражавшегося с драконом.
Я смотрела на него исподлобья, от злости даже позабыв про страх. Мне подумалось, что король прекрасно знает, что произошло, и даже рад этому. Он считает, что герцогу позволено все? Даже брать девиц против их воли? Вилланок – да, но не благородных же леди!
Разумеется, возмущение мне пришлось оставить при себе. Я подтянула рукав, грозивший свалиться совсем, и сказала, едва сдерживая гнев:
– Вы необыкновенно проницательны, ваше величество. Разрешите удалиться? Рыцарю надо подлатать забрало.
– А кроме забрала, надеюсь, не пострадало ничего? – спросил король любезно. – Позвольте, провожу вас до кузни, отважный рыцарь.
– Доберусь сама, – сухо поблагодарила я, коротко поклонилась и собралась уже уйти, но голос короля остановил.
– Я сказал, что провожу, и не надо показывать характер, если не хотите остаться не только без забрала, но и без головы, леди Маргарита де Лален.
Настоящее имя ударило посильнее камня в спину, и я медленно, как по принуждению, оглянулась. Король наблюдал за мной с интересом, и заулыбался, довольный моей покорностью. В лунном свете его зубы блеснули точно так же хищно, как и у герцога. Одна порода.
– Вы не возражаете, если я буду называть вас так? – спросил король. – Почему-то это имя подходит вам больше – Маргарита. Нет, даже не так. Магали.
Я молчала, потому что сказать мне было нечего. Мы с дядей показали себя наивными дураками, полагая, что сможем обмануть драконов. И теперь надо было отвечать за обман.
– Как же получилось, – говорил между тем король, – что дочь мятежника проникла во дворец герцога под вымышленным именем и пытается стать герцогиней? Я усматриваю в этом злой умысел, заговор и почти мятеж. Может, отправить тебя прямиком в королевскую тюрьму? Ты там, вроде, пробыла два месяца. Понравилось?
– Нет, – выдавила я.
– Умная девочка, – сказал король. – Пойдем-ка, прогуляемся.
Он схватил меня за руку повыше локтя и потащил за собой. Я едва успевала за ним.
– Куда вы меня ведете? – воскликнула я, когда мы спустились в сад и направились к конюшням.
– Хочу показать тебе море, – ответил король. – И кое о чем с тобой потолковать. Ты же неплохо ездишь верхом? Я видел, как ты усмирила коня – там, на улице. И сразу узнал. У меня хорошая память, знаешь ли.
– Теперь знаю, – произнесла я сквозь зубы. – Может, вы отпустите меня? Я вполне в состоянии идти сама.
Слуги не задавали вопросов и были восхитительно невозмутимы, когда в конюшне появился король в компании с растрепанной девицей в разорванном платье. Нам тут же подали двух коней и открыли ворота, не предлагая провожатых.
Но и в самом деле – для чего нужна охрана дракону?
Король ехал впереди, не оглядываясь, уверенный, что я следую за ним. Я и следовала, и гадала, о чем пойдет разговор. То,что дракон решил говорить не во дворце, означало, что речь будет о делах тайных, и это настораживало и пугало еще больше, чем внимание герцога ди Амато.
Мы доехали до побережья, король спешился, помог мне спуститься из седла, и мы довольно долго брели вдоль кромки прибоя, пока не дошли до скалы, глубоко выдающейся в море.
– Оставим коней здесь, – король забрал у меня поводья и накинул их на ветку сухого дерева, торчавшего из песка. – Пошли наверх – там красиво, тебе понравится.
Я посмотрела на скалу с веселым изумлением. Забраться наверх? Взлететь, что ли?
– Вы, люди, слабые, как мыши, – проворчал король, схватил меня поперек туловища и забросил на плечо, как мешок с мукой.
Я только ахнула, когда он ловко полез наверх, по еле заметной крутой тропке. Голова у меня закружилась, и я вцепилась дракону в плечи.
– Не щипайся, мышь, – засмеялся дракон.
Мы оказались на вершине быстрее, чем я успела досчитать до десяти. Дракон поставил меня на ноги, и я перевела дух. Да, здесь было красиво – совсем другой вид на море, чем с земли. Но любоваться красотой совсем не хотелось. Я косилась на короля, а он, словно издеваясь, тянул время – наслаждался открывшимся видом.
– Ты не поладила с моим племянником, – сказал он, наконец, и я сразу подобралась, как для боя.
– Я не горю желанием быть герцогиней, – сказала я, осторожно подбирая слова.
– А ты ею и не станешь, – заверил меня король. – В жены Ланчетто я присмотрел Божоле. Надеюсь, она родит ему сыновей. Драконов.
– Да, будем молить об этом небеса, – пробормотала я.
– Божоле – это большие земли и армия. Нам сейчас нужна поддержка человеческих лордов.
– Разве драконы в этом нуждаются? – не сдержалась я. – В поддержке людей?
– А что твой дядя пообещал тебе за обман? – спросил он, словно не замечая моего вопроса.
Я промолчала, опустив глаза.
– Что обещал, отвечай! – рыкнул король.
– Свободу и Юнавир, – быстро ответила я.
– Лавандовые поля? Хм… какой щедрый подарок. Но как старшая дочь ты имеешь право на все состояние де Корнов. Дядя был так уверен в твоей честности? Что ты удовольствуешься одними лишь полями?
– Юнавир должен был достаться Магали, – ответила я. – А Изабелла де Корн умерла бы, после того, как проиграла смотрины и вернулась домой.
– Все интереснее и интереснее. Значит, она бы умерла?
Я уставилась на него, пораженная внезапной догадкой.
В самом деле, но не опасно ли дяде оставлять в живых свидетеля его преступления против короны? Стоит мне заговорить – и король вряд ли его похвалит. Еще припомнят участие в деле мятежников, и – кто знает? – не отправится ли хитрый дядюшка на плаху. Гораздо проще, если Изабелла и в самом деле умрет!
– На его месте я бы так и сделал, – сказал король, угадав, о чем я думаю.
– Но мой дядя – не вы, – ответила я, но в сердце уже поселилось сомнение.
– Хочешь проверить его благородство? – спросил король. – Тогда даже мешать не буду. А через месяц наведаюсь в Юнавир. Прикажу посадить лаванду на могилу безвременно почившей Изабеллы де Корн. Попытаюсь найти некую Магали – и не найду, скорее всего.
– Вы хотите поссорить меня с дядей! – догадалась я. – Драконы всегда сеют раздор между людьми!
– Зачем это драконам? – король был выше меня, и теперь навис надо мной, как медведь. – Мы можем разобраться с вами без хитростей, только силой. Не веришь? – он схватил меня за шею и наклонил над обрывом.
Я не закричала, до боли прикусив губу. Если дракон ждет, что я буду визжать от страха – точно этого не дождется. Но сам страх никуда не делся, потому что внизу море тяжело шевельнулось – и оно не походило больше на котенка. Там, у валунов, словно открылась пасть чудовища, готовая поглотить любого, кто полетит в нее. И мое воображение тут же представило такую картину: я падаю, бестолково болтая руками и ногами, а море внизу жадно лижет валуны, дожидаясь человеческой жертвы.
Но королевская рука держала меня крепко и рывком вернула на твердь. Ноги не держали, и я села, подтянув колени к груди и стуча зубами.
– Страшно? – спросил король.
– Что вы от меня хотите? – еле выговорила я – так меня трясло от пережитого ужаса. Даже нападение Ланчетто казалось сейчас детской игрой.
– У меня есть дело для тебя. Станешь сиделкой при младшем ди Амато.
– Сиделкой?..
– У него была нянька, которая за ним присматривала, но она умерла два месяца назад.
– Вы о слепом лорде Тристане? – догадалась я, немного приходя в себя. – Но у него есть Милдрют, к чему вам…
– Про эту бешеную суку даже слышать не хочу, – отрезал король. – Мы пойдем к нему, и ты скажешь, что мечтаешь ухаживать за ним. Ври, что хочешь, но он должен поверить, что ты помогаешь ему только по доброте душевной.
– Соврать?
– У тебя это ловко получается, не так ли?
– А если он не поверит?
– А ты постарайся, – последовал жестокий ответ. – И помни, что у тебя не слишком богатый выбор – или тебя прикончит дядя, или я.
– Третьего варианта нет? – я еще храбрилась, но это была храбрость кролика, которого уже закапканили за заднюю лапку.
– Есть, – радушно предложил король. – Прыгай с обрыва сама. Прыгнешь?
– Зачем вы хотите, чтобы я поехала к господину Тристану? – спросила я, не ответив на его слова. – Какова моя миссия?
– Вот это уже разговор, – одобрил дракон. – Дело в том, что мне не нравится, что здесь происходит. И чтобы разобраться во всем, нужен человек умный, бесстрашный, умеющий смотреть и думать. Я выбрал тебя.
– Вы выбрали? Я польщена, ваше величество, но я вовсе не такая, какой вы меня представляете.
– Не скромничай, – сказал король, хохотнув. – Вот смотрю на тебя и думаю, что надо подбросить деньжонок твоему монастырю.
– За что же?
– За правильное воспитание. Сколько горячих умных молодых девственниц там – просто кладезь для драконов. Еще и красотки, притом.
– Неужели, кто-то из невест тоже был в монастыре? – я невольно вздрогнула, вспомнив последние три года. – Сочувствую бедняжке.
– Так тебе там несладко пришлось? – король пытливо взглянул на меня. – А вот та девица, наоборот, упиралась руками и ногами, когда ее забирали. Теперь она жена маркграфа де Венатура. Слышала о таком?[1]
Конечно, я не слышала, но теперь история неизвестной монашки стала для меня ясной, как день.
– Что же за животное ваш маркграф, – сказала я, – если бедная девушка так не желала покидать монастырь?
– Он всего лишь дракон, – ответил король с холодной усмешкой, и я испытала дикое желание упасть и прикрыть голову руками, чтобы спастись от его взгляда – это было все равно, что смотреть в глаза дикому зверю. – А вот у девицы был такой же острый язычок, и попади она ко мне – я бы ей его укоротил.
Надо было промолчать, но я не сдержалась:
– Тогда девушке повезло, что она попала… к другому животному.
– Думай о себе, – посоветовал он, а потом оглянулся на море. – Тебе нравится, что ты видишь?
– Мне кажется, не самое время рассуждать о красоте лунной дорожки, – вежливо заметила я. Наконец-то я смогла встать, хотя колени все еще подгибались. На всякий случай я отошла подальше от края. Вдруг его величество снова захочется позабавиться и подержать меня над бездной на весу.
– Тебе не кажется странным, что тут нет рыбацких лодок? – продолжал спрашивать король.
