Наталья Лакота
Жемчужина дракона
Я задумалась и только теперь поняла, что удивило меня в первый день – здесь слишком тихо для портового города. Такое благодатное побережье – и никто не ловит рыбу, не маневрирует под парусами, мальчишки не собирают ракушки, не плещутся в воде. Но почему?
– Мне надо, чтобы ты следила за младшим ди Амато, – король говорил, не глядя на меня. Он смотрел на море, заложив за спину руки. – Я хочу знать, что он делает, с кем разговаривает, куда ходит, что ест, чем развлекается. Я хочу знать все.
– То есть я должна стать шпионкой? – спросила я, помедлив. – Но зачем? Ведь он ваш родственник…
– Если я решил, значит, есть причины, – он сказал это таким тоном, что я сразу замолчала.
– Попробуй узнать его тайные мысли и желания. Только молчи, что работаешь по моему приказу. Это одно из условий.
Король все больше удивлял меня, а его просьба все больше беспокоила, потому что одно дело – быть сиделкой, а другое…
– А если родишь ему ребенка, – король Рихард наконец-то соизволил оглянуться, – подарю тебе не только лавандовые поля, но и сундук золота в придачу.
Но щедрость его меня совсем не обрадовала.
– Родить незаконнорожденного от бастарда? Вы за кого меня принимаете? – бросила я ему в лицо.
– А ведь если он тебя захочет, то ты даже не сможешь пожаловаться королю, – поддел меня дракон, мой гнев разозлил его и позабавил. – Ведь король – это я, а я дам ему разрешение делать с тобой все, что заблагорассудиться.
– Тогда лучше умереть прямо здесь, – отрезала я.
– Это как ты сама решишь, – он очень нехорошо усмехнулся. – Все зависит от тебя, Лален. Не понравится – всегда можешь прыгнуть в море. Там тебе ни злобных драконов, ни монастырей.
– Вы необыкновенно любезны.
– Просто я думаю не о себе, а о своих родичах, – сказал он, и лицо его вдруг изменилось – стало не таким жестким, и он будто бы стал похож… на обыкновенного человека. – Их жизни для меня важнее всего, и я буду защищать их, чего бы мне это ни стоило.
Его слова не произвели на меня впечатления. Потому что совсем недавно я слышала подобное от своего дядюшки.
– Жаль, что у меня нет родственников, – сказала я сквозь зубы. – Которые думали бы обо мне и не позволили использовать в чужих интересах. Ведь моего отца вы казнили.
– По закону! – загремел король. – Казнил по закону! За мятеж против короны!
Некоторое время мы смотрели друг на друга, стиснув кулаки. Потом я одумалась и отвела глаза.
– Вот и хорошо, – буркнул король. – Значит, договорились, – он помолчал, дожидаясь ответа, а потом повысил голос: – Договорились?
– Да, – выдавила я.
– Значит, решено. Теперь ты молчишь и подчиняешься. Сегодня же мы пойдем к младшему ди Амато, а потом я поговорю с твоим «отцом». Думаю, он будет в восторге. Такая честь…
Скрестив на груди руки, я смотрела на лунное море. Сомнительная честь. И я – всего лишь шахматная фигурка, которую игрок двигает по доске в угоду своим планам. И кому какое дело – срубят меня или я дойду до конца игрового поля. Наверное, король угадал мое состояние, потому что вдруг сказал:
– Я не люблю ночное море. – Оно коварное. Темное. Никогда не знаешь, кто вылезет из глубин. Мне больше по душе, когда закат. Когда солнце тонет в море, море прозрачное – до донышка. Говорят, последний луч всегда зеленый. Я иногда смотрю на закатное солнце, но ни разу не видел зеленого луча. Мне тоже не везет, Лален, – он подошел ко мне вплотную, и я ощутила его дыхание на плече, с которого полуоторванный рукав свалился почти до локтя. – У меня нет детей, нет наследника, который продолжил бы мое дело.
– Все знают, что драконы прокляты за их злые дела, – сказала я непреклонно.
– Нет, – возразил он, – все дело в женщинах. Это они измельчали. Я не получил ни одной достойной. Была одна, да и та выбрала другого. Но ты мне нравишься…
Я оглянулась, и, наверное, в моих глазах отразился такой ужас, что король хмыкнул и отошел:
– Будь ты породовитее, я бы тебя взял, – сказал он без обиняков. – Но зачем королю дочка каких-то пустородных графов?
– Благодарю вас за это, – сказала я совершенно искренне.
– Не стоит, – ответил он. – Ты же монашка? Лучше помолись, чтобы небеса послали мне плодовитую жену, благородной крови и красотку.
В голосе его сейчас не было властных ноток, а только лишь горечь, и это было еще удивительнее того задания, что он мне поручил.
– По-моему, вы слишком многого хотите, – сказала я, испытывая и жалость, и отвращение к этому бесчувственному и бессердечному животному. – Не в женщинах дело. Пока вы не найдете причины в себе, небеса вам точно не помогут. Скорее, вы увидите зеленый солнечный луч на закате.
Мои слова произвели впечатление. Несколько секунд король смотрел на меня, и глаза его горели такой яростью, что я едва не попятилась, испугавшись, что он убьет меня прямо здесь.
– Я бы тебя утопил тут же, у скал, – сказал король почти ласково, и я вздрогнула, потому что обещание очень походило на правду. – Но жаль терять такого талантливого шпиона.
Значит, все таки шпион…
Вот кем привелось стать дочери графа де Лален.
Сначала прозябание в монастыре, а потом игрушка для дракона. Если лорд Тристан хоть немного похож на старшего брата, мне и правда придется выбирать между позором и смертью.
Разве я не думала, что смерть лучше позора?
Я пересилила себя, подошла к краю и посмотрела с обрыва вниз, где о камни с яростью бились морские волны, вспениваясь белыми шапками.
Гордость и страх за собственную жизнь боролись во мне. Казалось так легко – шагнуть со скалы, и никто больше не посмеет унизить меня. Но это «легко» означает черноту, забвение, холод. Я не верила, что попаду в рай. Я ничего не совершила, чтобы попасть туда, даже в молитвах не была достаточно усердной. Вот так отказаться от жизни, к которой я стремилась три года? От моря, от лавандовых полей?..
– Вы для этого привели меня сюда, ваше величество? – спросила я. – Чтобы припугнуть, а потом отправить шпионить за вашим родственником? Все это можно было сделать и во дворце. К чему было утруждать коней?
– Не только для этого, – король опять приблизился и положил мне на плечо тяжелую, как камень, руку. – Вот там, – он указал вперед, где в море, почти у горизонта, темнела скала, – стоит дом, где живёт мой племянник, и там есть дерево. Если разузнаешь что-нибудь, повесь на него в полдень красный шарф.
– Но у меня нет красного шарфа, – покачала я головой.
И тут же мое плечо прикрыла легкая, почти невесомая ткань. Длинный газовый шарф лился с моего плеча до самых колен.
– Теперь есть, – сказал король.
Он прихватил даже красный шарф. Знал, что я не откажусь.
Я медленно стянула с плеча подарок, комкая нежную ткань безо всякой жалости.
– Если договорились, то идем вниз, – сказал король. – А то можешь остаться.
Разумеется, оставаться я не пожелала, и поехала вниз так же, как прибыла сюда – на королевском плече.
[1] Об этих событиях рассказано в романе «Монашка и дракон».
Глава 6. Подарок особого назначения
Слепому лорду Тристану были отведены комнаты на третьем этаже. Здесь не было охраны, и дверь нам с королем открыла Милдрют. Она поклонилась без подобострастия и взглянула на меня недовольно, но повела рукой, приглашая, и король первым прошел в смежную комнату, откинув легкую занавесь, повешанную в дверном проеме.
Я вошла следом и огляделась. В этой комнате все было устроено непривычно, но так, видимо, было удобно хозяину комнаты. Не было столов, стульев и лавок, и даже постель располагалась на полу, а вместо подушки был твердый валик. На постели полулежал лорд Тристан, при нашем появлении он повернул голову на звук шагов, и я вздрогнула, когда его белесые глаза остановились на мне. Он был одет странно, но очень удобно – в белую длинную рубашку, какие одевают, отправляясь спать, но из-под нее виднелись шелковые синие штаны с тесемками у щиколоток. Поверх рубашки был наброшен шелковый халат с длинными широкими рукавами, без пояса. Халат был пурпурный, и этот цвет еще больше подчеркивал странность и необычность и этой комнаты, и этого человека.
– Здесь его величество, – сказала Милдрют, – и одна из невест вашего брата.
– Здравствуй, племянничек, – сказал король и плюхнулся на низкий диванчик напротив постели. – Можешь не вставать, я нанес визит по-родственному, – он тут же сгреб все подушки себе под локоть и указал мне сесть рядом.
Я села, облизнув пересохшие губы.
Непростое дело – предложиться сиделкой брату герцога. Как будто он нуждался в сиделке!
– Здравствуйте, дядя, – лорд Тристан кивнул, чуть улыбаясь и глядя перед собой – то есть в пустое пространство между мною и королем.
Улыбка лорда Тристана была совершенно неуловима – вот она притаилась в уголках губ, вот исчезла, а вот опять появилась, обозначив ямочки на щеках. Я поймала себя на мысли, что слишком пристально смотрю на мужчину. Пусть он и слепой – все равно не следует разглядывать его так беззастенчиво. Тем более, Милдрют, заметившая мое внимание, подозрительно прищурилась. Она села прямо на ковер, на пятки, и сложила руки на коленях, ладонями вниз. Все это напоминало какой-то странный ритуал.
– Вы прибыли не один, – продолжал тем временем лорд Тристан. – Милдрют сказала, с вами девушка?
– Изабелла де Корн, – пояснил король и налил в бокал вина, не дожидаясь, пока предложат, и залпом выпил, крякнув от удовольствия. – Привез ее тебе в подарок. Леди умна, благородна, образована, умеет готовить, даже в травах разбирается. Лучшей сиделки не найти. Притом, девица, – добавил он многозначительно. – Если решишь использовать ее не только как сиделку, она будет рада.
Я так и подскочила, но промолчала. Ведь об этом и был уговор – молчать и подчиняться. Милдрют тоже промолчала, но стала красная, как вареный рак, и только лорд Тристан не изменился в лице, удерживая легкую улыбку, да король смотрел на него поверх бокала.
– Это имя мне знакомо, – сказал младший дракон мягко. – Но разве брат выбрал не ее? Мне казалось, девушка очень понравилась Ланчетто, – слово «очень» он выделил особо.
Было ли это намеком на то, как герцог утащил меня, намереваясь изнасиловать? Или лорд Тристан считал, что я сама решила уединиться с герцогом, позволив ему слишком многое?
Король осклабился, как будто похожие мысли посетили и его, и ответил:
– Ланчетто передумал. Сказал, что девица слишком дерзкая, слишком горячая, как норовистая лошадка. А ему некогда ее объезжать. Она и рыжая притом, – король бросил на меня взгляд и усмехнулся. – Сразу видно, что не монашка – огонь!
Я стиснула зубы, чтобы не ответить колкостью. Сидеть вот так и слушать, как тебя расхваливают, словно кобылу на продажу? Пусть даже это король. Я не кобыла, и не подарок. И не монашка.
– Значит, вы решили отдать мне то, что не понадобилось Ланчетто? – спросил лорд Тристан, и что-то в его голосе заставило короля подобраться, как перед схваткой.
– Если честно, я немного его вразумил, – сказал его величество. – Де Корн слишком уж ему понравилась. Но я приберег ее для тебя.
Мне пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не встрять в разговор. Но лорд Тристан повернул голову в мою сторону и склонил голову к плечу, прислушиваясь:
– Девушка молчит, – сказал он, – она здесь? Вы говорите так при ней?
– Конечно, здесь, – подтвердил король. – Слышит все от первого до последнего слова. Но не возражает. Она сама просилась к тебе, можешь не волноваться…
– Просилась сама? – перебил его лорд Тристан. – Леди, вы и в самом деле пришли ко мне по собственному желанию?
Король толкнул меня ладонью в плечо, жестами и мимикой подсказывая, что с молчанием пора заканчивать.
Я заставила себя посмотреть в слепые глаза младшего дракона и сказала, стараясь говорить ровно:
– Да, господин, это было мое желание.
– Ваш голос мне знаком, – сказал он и вдруг еле заметно усмехнулся. – Цветочный горшок на балконе, верно?
Я покраснела так быстро и сильно, что король Рихард, заметив это, удивленно поднял брови.
– Это именно та девушка, – вмешалась в разговор Милдрют. – И она же толкнула вас на празднике в честь его величества.
– Совершенно неумышленно, – запротестовала я.
– Успокойтесь, никто вас и не обвиняет, – остановил меня лорд Тристан. – Но почему, леди Изабелла? Насколько мне известно, ваш отец богат, а вы сами, как я слышал, молоды и красивы… Зачем вы здесь? Я прекрасно обхожусь без чужой помощи, за мной присматривает Милдрют, вам нет необходимости быть рядом со слепцом.
Король хотел говорить, но я опередила его.
– Милорд Рихард сказал обо мне много обидного, – сказала я твердо, и королю оставалось только досадливо поморщиться. – Но я не подарок, что бы он вам ни сказал. Я – свободная женщина, и никто не вправе распоряжаться мной. Мое появление здесь – всего лишь уважение и милосердие. Я совсем недавно из монастыря, мой господин, и, увидев вас, была исполнена жалости. Если вы позволите, я стану ухаживать за вами. Я не слишком опытна в подобном, но немного умею готовить и немного знаю травы… – от меня не укрылось, как Милдрют на секунду вскинула на меня взгляд, но тут же снова уставилась в пол. – Надеюсь, мои знания окажутся полезны для вас. Все остальное, о чем было сказано – это против моего желания. Но я надеюсь, что вы – настоящий рыцарь и не причините вреда женщине, которая решила позаботиться о вас.
– По-моему, леди забывается, – сказала Милдрют с откровенным презрением, но я решила не отступать.
– Вы считаете, что мне нечего бояться домогательств мужчин, потому что я недостаточно красива, госпожа Милдрют? – спросила я мягко, копируя интонацию слепого Тристана. – Да, возможно, моя миловидность объясняется лишь моими юными годами, и с возрастом я вовсе утрачу это качество, подобно… большинству женщин, – тут я посмотрела на нее с сочувствием и жалостью, намекая, что мои слова относятся так же и к ней.
Милдрют задохнулась от негодования, король Рихард закусил губу, чтобы не засмеяться, а Тристан склонил голову к плечу, пытаясь понять, почему в разговоре случилась пауза.
– Но мужчины не слишком разборчивы, – продолжала я. – И мне не хотелось бы стать жертвой собственной доброты.
– Подойдите ко мне, пожалуйста, – сказал вдруг лорд Тристан и сел на пятки, совсем как Милдрют. – Я хотел бы знать, как вы выглядите. Надеюсь, моя просьба не покажется вам оскорбительной? Это всего лишь любопытство.
– Надеюсь на ваше благородство, господин, – сказала я и встала на колени перед его постелью.
Он протянул перед собой руку, шаря в воздухе, и я взяла ее и подвела к своему лицу.
– Благодарю, – сказал он тихо.
Пальцы его коснулись моей щеки – быстрые, прохладные. Как будто газовая легкая ткань скользнула по коже. Он огладил мой лоб, провел по носу и бровям, и я закрыла глаза, задев руку мужчины ресницами. Потом он невесомо прочертил по подбородку и коснулся губ. Прикосновения его не были мне противны, как ни удивительно. Они были нежны, деликатны, и я не почувствовала себя униженной.
– Подбородок упрямый, а нос немного толстоват, – сказал лорд Тристан. – Нижняя губа пухлая, но вы так сурово ее поджимаете… Вы не красавица, леди, но весьма милы. И скромны, если считаете, что это всего лишь заслуга юности.
– Да она прехорошенькая, – сказал король, которому надоело ждать. – А фигура у нее – еще лучше. Оцени уже и фигуру, там есть что пощупать.
Я вздрогнула, открывая глаза и готовая отшатнуться, но Тристан опустил руку и сказал:
– Зачем вы оскорбляете ее, дядя? Леди де Корн – девушка, заслуживающая уважения за свое милосердие. Но я не хочу ее жертвы. Мы с Милдрют прекрасно обходимся вдвоем.
Не удержавшись, я взглянула на лицо Милдрют, раздумывая, какие отношения связывают этих двоих. Любовники ли они? Или Милдрют разыгрывает любящую мамочку, пользуясь беспомощностью своего господина? Или, наоборот, он пользуется ее слепой любовью?
– Это – подарок, – сказал король Рихард, как припечатал. – Можешь утопить ее, можешь использовать, как постельную грелку, а можешь поставить на стол и на нее молиться. Она остается. Или у тебя что-то на уме? – последние слова он произнес тише, подавшись вперед и вглядываясь в слепого, словно пытаясь прочесть его мысли.
– Как настойчиво вы предлагаете подарки, ваше величество, – ответил Тристан, даже не переменившись в лице. – Честное слово, дрожь пробивает от вашей щедрости. Хорошо, я понял. Позвольте поблагодарить вас, я с удовольствием приму леди де Корн в качестве личной помощницы.
– Пусть будет личная помощница, – сказал король, поводя плечами. – Все, я и так уже долго с тобой задержался. Меня ждут.
– Попутного ветра вашим парусам, дядюшка, – любезно пожелал на прощанье лорд Тристан. – Милдрют, проводи его величество.
Она замешкалась всего на секунду, бросив в мою сторону настороженный взгляд, чем выдала себя с головой – она не хотела оставлять своего хозяина со мной наедине. Но лорд Тристан сразу обо всем догадался – ему не понадобились ни взгляды, ни слова.
– Не бойся, – сказал он необыкновенно тепло. – Со мной ничего не случится. Если бы дядя хотел избавиться от меня, он не подослал бы ко мне убийцу в женском обличии. Он убил бы меня сам.
Я остолбенела от такой откровенности, а король, уже собиравшийся уходить, оглянулся.
– Так и есть, – сказал он. – Поэтому постарайся не дать мне повода, племянничек.
Милдрют ушла проводить короля, и мы со слепым остались вдвоем.
Вскоре я услышала, как заскрипела задвижка – это Милдрют заперла двери изнутри, а потом и сама воинственная дама вернулась. Она даже в альковной обстановке не пожелала сменить привычный мужской наряд на платье. Теперь на ней были просторная белая рубашка, перетянутая в талии кожаным поясом и черные укороченные шаровары – вроде тех, что носили вилланы в окрестностях Анжера. На поясе висел кинжал, а вместо сапог Милдрют надела мягкие остроносые туфли. По сравнению с небрежностью в одежде, обувь вызывала восторг – туфли были сшиты точно по мерке, изящные и удобные, на низком каблуке, с двойной строчкой, с вышивкой в виде гибко переплетавшихся цветов и трав. Я засмотрелась на ее туфли, и вздрогнула, когда Тристан заговорил:
– Оставь нас с леди Изабеллой, будь добра. Мне хотелось бы поговорить с ней наедине.
Я подумала, что драконы всегда говорят лишь о своих желаниях – я хотел, хочу, мне хотелось…
Милдрют ушла с неохотой, но не спорила, и это был еще один пунктик в версию, что не она – спасение слепого, а он позволяет ей быть рядом.
Я не знала, куда ушла Милдрют, и была уверена, что она обязательно станет подслушивать, но лорд Тристан заговорил, ничего не опасаясь.
– Вы не обязаны прислуживать мне. Это причуда дяди, я понимаю, – сказал он, снова опираясь локтем на валик-подушку и вытягиваясь на постели. – Как бы вы ни пытались убедить меня в своем монашеском смирении и милосердии, я вам не верю. Вы не хотели приезжать сюда, дядя заставил вас.
Я молчала, потому что лгать ему мне не хотелось. В его присутствии меня охватили трепет и тревога, хотя я пыталась держаться храбро. Вроде бы, он не сделал ничего, чтобы меня напугать, наоборот – даже пошел против короля Рихарда, заступившись за меня. Но всякий раз, когда звучал его голос, или светлые глаза останавливались на мне, на меня накатывал страх. Страх безо всяких причин. Я приписала это естественной брезгливости, которую испытываешь, когда видишь увечных. Возможно, было бы легче, носи он на глазах повязку.
Он правильно понял мое молчание и продолжал:
– Не думаю, что дядя прельстил вас золотом или обещанием другого богатства…
– Нет, – выдавила я. В самом деле, ведь король не обещал мне лавандовые поля – так, намекнул. А от сундука с золотом я сама отказалась. Не надо драконьего золота, если за него надо заплатить человеческой честью.
– Мне кажется, вы не из тех, кого можно купить, – сказал лорд Тристан спокойно. – Но дядя умеет и запугивать. Он угрожал вам? Отвечайте.
– Немного, – сказала я сдержанно. Жаловаться племяннику на дядю? Жаловаться дракону на дракона? Глупее ничего и выкинуть нельзя.
Тристан подождал, но так как я не молчала, снова спросил:
– Это все? Больше ничего не хотите сказать?
– Только одно. Не беспокойтесь обо мне. Здесь я нахожусь по своей воле, сделала этот шаг осознанно и исключительно из милосердия. Прошу принять меня, удовлетворив просьбу его величества. Так не пострадаете ни вы, ни я. Пусть это будет наш маленький договор.
Некоторое время он обдумывал мои слова, а потом медленно кивнул:
– Хорошо, оставайтесь. В моем доме вам не будут угрожать. Поживете, сколько нужно, чтобы дядя забыл о своем решении, и вернетесь к родителям. Отец, наверное, очень переживает о вас. Да и баронесса сходит с ума. Не знаю, какая мать будет рада, отдавая дочь животному.
Мне показалось, он испытывает меня – намеренно говорит о драконах резко, чтобы проверить – буду ли я ругать их. И что значит – в моем доме? Разве он живет не во дворце герцога?..
– Вы так говорите, будто вы – не один из драконов, – сказала я осторожно.
– Я не дракон, – он опять улыбнулся еле заметной, грустной улыбкой. – Не каждый сын дракона становится драконом по природе.
– Это значит, что вы не похожи на вашего брата?
Он чуть повернул голову в мою сторону. Я заметила светло-голубую радужку глаза и невольно вздрогнула.
– Я хочу сказать, что я – не дракон, – пояснил он мягко. – Я – обыкновенный человек, унаследовал кровь своей матери и ни капли крови отца.
– Тем лучше, – тут же сказала я. – В присутствии дракона все чувствуют себя скованно. Теперь я не буду так бояться.
– Вы боялись?
– Конечно. Чего скрывать? Тем более, после слов его величества. Вы позволите начать ухаживать за вами сразу же? Хотите, налью вам вина? – я взяла кувшин, чтобы наполнить бокал, но лорд Тристан покачал головой.
– Вам не надо прислуживать мне, я прекрасно научился жить в согласии со своим недугом. И не наливайте вино в бокал, я пью только из чаш. Это привычка.
Только сейчас я обратила внимание, что на столе стояли две чашки – полусферические, из белого фарфора, расписанного синим. Сначала я приняла их за чашки для сладостей, но теперь разглядела на донце одной из них красную винную лужицу.
– Мне не известны ваши привычки, – сказала я, наливая вино в эту странную чашу. – Может, расскажете, как себя вести, чтобы мое пребывание здесь проходило с пользой для вас?
– Давайте сегодня вы просто отдохнете, – сказал он, и легкая улыбка снова появилась на его губах и пропала. – А завтра уже решим, какую пользу вы сможете принести.
Я быстро взглянула на него, гадая, был ли тайный смысл в его словах.
Но младший брат дракона сидел с самым безмятежным видом. Он пошарил по столешнице, отыскивая чашку, и я, даже не сообразив, что делаю, протянула руку и придвинула чашку к его пальцам. Он коснулся фарфорового края, взял чашку и поднес ее к губам, даже не заметив моего участия.
