Наталья Макаревская
У горизонта событий. Том II
ГЛАВА 10 Пусть из гостей. Очередные разговоры
К Белзейским горам
Сю-Джин
Их путешествие, которое правильнее было бы назвать бегством, несмотря на всю его утомительность, хлопотность и спешность, вышло отнюдь не безынтересным и в чем-то даже, можно сказать, приятным.
На почтовых станциях, где они останавливались главным образом для того лишь, чтобы сменить лошадей, хозяева были хорошими знакомыми Хеймира. Улыбчивый и обаятельный, он легко сходился даже с людьми совершенно не его круга. Он искренне интересовался их делами, сочувствовал или радовался, дарил небольшие подарки и неизменно щедро платил за услуги.
Со складов в Лоретто Хеймир захватил карты, и они втроем разглядывали их прямо в карете, на ходу, обсуждая дальнейший маршрут и планы.
– Ты очень предусмотрительный, – похвалила его Ллайна после того, как Хеймир отыскал среди своих запасов карту Элмадена и окрестностей и разложил ее на откидном столике.
– Я рад, что ты это заметила, – скромно согласился он.
– Несомненно, это хорошее подспорье, – высказалась Сю-Джин. – Но карта не способна решить нашу проблему: как мы переместимся в Элмаден, если там повсюду гухульские войска?
– Не повсюду, – возразил Хеймир. Он устроил карту так, что она заняла вообще все свободное пространство, и начал объяснять, подробно показывая. – На востоке – дельта реки Зай-Атиш. Реку гухулы едва ли контролируют. Там столько рукавов, протоков, ериков, что заблудиться проще простого. Низкие топкие берега с огромными заливными лугами, которые подходят чуть ли не к стенам Внешнего города. К лету вода отступает. Можно переместиться хоть на один из островов в дельте, хоть на луга у городских стен. Но надежнее всего в плане разведки ситуации сначала посетить Нал-Чорук – он расположен в пятнадцати километрах выше по течению, у дороги и переправы, на восточном берегу.
– Это хорошее решение, – снова похвалила Ллайна.
– Я бывал в Элмадене, и местность мне знакома, – добавил Хеймир, – И, раз уж я собрался проводить вас до Барьера… Вам не понадобится маг, способный перемещаться, ориентируясь без привязки к картинке, лишь по координатам. Я вам просто покажу все необходимое, мысленно передам изображения, будто бы вы сами там были. Так выйдет гораздо проще.
– Это невозможно, – возразила Сю-Джин. – Ты не сумеешь. Точнее, мы не сумеем привязать образы из твоего мозга к конкретному месту и наложить координаты.
Хеймир посмотрел на Сю-Джин, приподняв брови, хмыкнул и сказал:
– Возможно. Я постараюсь вам это продемонстрировать, в меру моих скромных дарований.
Хеймир прихватил из Лоретто не только карты, но и гитару, и умудрялся играть и петь даже в карете. И он проявил куда большую откровенность, чем по пути в другую сторону. Он достаточно рассказывал – о семье, о своих поездках в Анидаб Дорему, на Средний Запад и в Шуорское Приграничье. Взамен он выспросил все о встречах с Юстом. Про Юста он был готов слушать сколько угодно.
Потом Сю-Джин заметила, что он вздыхает и мнется, всем своим видом выражая, что его терзают сомнения. Она терпеливо выжидала, и Хеймир, наконец, выдал то, что его грызло. Для Сю-Джин и Ллайны его признание оказалось изрядной неожиданностью.
– Я понимаю, что привело тебя в Лиоренцию и к нам домой, – начал Хеймир, непривычно хмурясь. – Скорбь. Ты… Я знал Рин-Сэя. За четыре года знакомства с ним я успел к нему привязаться. Мне так жаль… Я чувствую себя виноватым…
– Почему? – спросила Сю-Джин, подавив охватившие ее чувства.
– Это была моя идея… Дурацкая идея. Шастать по Запретному континенту.
Ллайна выглядела ошарашенной, глаза ее распахнулись на пол-лица. Сю-Джин тоже не надеялась, что ей удалось сохранить бесстрастность.
– Ты был на Запретном континенте, Хеймир? Вместе с Рин-Сэем?
Хеймир закивал и высунул голову в окошко кареты. Сю-Джин показалось, что в его глазах блеснули слезы. Может, не просто показалось – он был чересчур эмоциональным и чувствительным. Ллайна потянула его обратно, схватив за руку, и попросила:
– Расскажи!
Хеймир заморгал глазами, потупился и через силу произнес:
– С Рин-Сэем и Айгуром. Рин-Сэй сказал, что… получил важное задание. Мне не понравилась эта затея. Очень. Но я и не подумал его отговаривать. Да еще и выдал ему координаты нашего лагеря на Земле Бенгарта… А Айгур… Вы знаете что-нибудь об Айгуре?
Он посмотрел на Сю-Джин с Ллайной, скорее, со страхом, чем с надеждой. Сю-Джин покачала головой.
– Нет. О нем ничего не известно. После падения Беляра он нигде не появлялся.
Айгур, скорее всего, погиб, но Сю-Джин не стала этого говорить – Хеймир и без того совсем поник.
– Твой сын ничего не знал? Не знал о твоем знакомстве с Айгуром, о том, что ты был на Запретном континенте?
Хеймир, не поднимая глаз, помотал головой.
Он не меньше двух часов сидел, мрачно понурившись. Для него, как поняла Сю-Джин, – невыносимый срок. Он был слишком болтливым и чувствовал себя некомфортно, когда долго молчал. В конце концов, он снова завел разговор, переключившись на другую тему:
– Я так понял, вы доверяете Суридиану?
– Да, – довольно сухо ответила Сю-Джин. – Мы с Ллайной знаем его очень долго. Я обязана Суридиану жизнью.
Хеймир понятливо покивал.
– В таком случае я рад, что рассказал вам… о нем и Кенларе. Это полезно – больше знать о человеке, которому вы доверяете.
Очевидно, Хеймир не считал, что Суридиан заслуживает к себе такого доверия, но ничего порочащего про него не способен был рассказать. Кроме этой любовной истории.
– А ты насколько сам доверяешь Кенлару Бьоргстрому?
– Больше, чем себе. Я… могу сорваться и наломать дро., – Хеймир закинул за голову руку и почесал затылок. – Собственно, с Арунидисом я был очень близок… к опасной черте. Хорошо, что вы не видели.
– Что же ты сам не рассказал о себе все – своим детям, «чтобы они больше знали о человеке, которому доверяют»? – не удержалась Сю-Джин от соблазна передразнить его.
Он не обиделся и, для порядка сокрушенно повздыхав, даже ответил:
– Это на поверку оказалось очень сложно. Одно тянет за собой другое и вовлекает… слишком много всего. Запутанный клубок, который невозможно размотать, не оборвав или не завязав узлом кучу нитей… А о личных отношениях, своей семейной жизни – тут и рассказывать особо нечего, слишком скучно и очевидно, без неожиданностей. Я не привлекал к себе многочисленных пылких взглядов – внешность не та.
Он ухмыльнулся и смущенно разворошил топорщащиеся волосы.
Да, да… Сколько же в нем было демонстративной игры на публику, даже если всей публикой в данный момент были лишь Сю-Джин с Ллайной.
Пока они ехали в карете, Сю-Джин взялась за записи, которые передал ей Дун-Кэй. Она читала их в надежде, что ей откроется роль Шуоры и Джай-Ри в грядущем Конце света. И ее собственная роль. Но нет. Всё лишь больше запуталось. Она хотела узнать о себе, о своем происхождении – ведь Дун-Кэй делал ей намеки… Узнала – но не то, на что рассчитывала. Ужасная история, но при этом очень… содержательная. И, кажется, они друг друга стоят – Император и те, кто ему противостоит.
Ее использовали. Дау-Гоэль Хон, великий поэт, отец ее дочери, всегда относившийся к ней с заботой и добротой – тоже ее использовал. Он был с ними связан – с сектой, жаждавшей возрождения Джай-Ри. Они использовали не только саму Сю-Джин, но и ее дочь, и ее мать! Ради своих представлений о том, что лучше для Шуоры.
Хеймир, завидев в ее руках записи Дун-Кэя, принялся канючить:
– Дай почитать!
Он порою почти раздражал ее, задевал какую-то струну, начинавшую тотчас вибрировать, отчего Сю-Джин с трудом удавалось сохранять подобие невозмутимости.
У него были ужасные, абсолютно несдержанные навязчивые манеры. Он постоянно её касался – садился вплотную, прижимался плечом, дотрагивался пальцами, когда они вместе за что-то брались. Нарочно. И делал вид, что все эти касания и прижимания не стоят того, чтобы и внимания на них обращать. А Ллайну, которая сама ничуть не чуралась тактильных контактов с Хеймиром, все это изрядно забавляло.
Хеймир канючил, не переставая, и в свое оправдание утверждал, что следует принципу – капля камень точит. Сю-Джин, в конце концов, сдалась и разрешила:
– Ладно, читай!
Он воспринял ее слова как приглашение к совместному чтению, сел рядом с ней, прижался и чуть ли не подбородок на плечо положил.
– Вот, значит, как! – прокомментировал он. – Интересные технические детали размножения Императора, вечного и бессмертного… Я всегда подозревал, что Дун-Кэй – тот еще интриган! А ведь… не очень-то он приятный человек!
Пришлось, конечно, пересказать содержимое записей и Ллайне, хоть та и не слишком интересовалась историей Шуоры.
А почти все остальное время они спорили, спорили и спорили. Об эмоциях, сдержанности, границах дозволенного, желаниях, миропорядке…
– Отсутствие желаний и стремлений как высшее благо? – восклицал Хеймир, нарочно утрируя и передергивая. – Кому нужна такая жизнь? Иерархия и внешние правила – зачем они сдались?
– Всем людям – и магам тоже – требуются рамки, – говорила Сю-Джин. – Границы дозволенного и недозволенного, границы самого мира, наставление и упорядоченность в жизни – чтобы не пугаться неизвестности и безграничности непознаваемого.
– Это ребенку нужны рамки и границы, которые ему бы установили другие, а не полноценному взрослому человеку! Наверное, это удобно, когда есть кто-то, кто за тебя решает и делает, кто лучше знает, как тебе жить, кого можно слушаться. Ха! Неужели вас, магов, это устраивает?
– А ты считаешь, что лучше всех всё знаешь, и тебе не требуются созданные другими границы – хотя бы как моральные ориентиры?
– Не совсем так, – аккуратно возразил Хеймир. – Мания собственного величия меня не настолько поглотила. Но я терпеть не могу, когда мне что-то навязывают. Особенно эти «моральные ориентиры» или указания на то, как мне строить свою жизнь. С какой стати я должен за себя позволять кому-то что-то там решать?
Сю-Джин посмотрела на него многозначительно.
– Да-да! – Он покаянно кивнул. – Ты мне еще раз хочешь напомнить, что я не следую собственным же принципам. Проблема в том, – добавил Хеймир, глядя на нее почти весело, – что у меня противоречивые принципы. Одним следую – другие нарушаю. Постоянно пребываю в состоянии когнитивного диссонанса. Неразрешимые противоречия – это обязательный элемент как для отдельного человека, так и для человеческой культуры в целом. Мы все сочетаем в себе противоречивые убеждения и разрываемся между несовместимыми ценностями. Это двигатель развития. А стабильность, то есть стагнация, косность и плесень – это путь в никуда, тупик.
– Именно такие, как ты – любители развития, не признававшие иных границ для себя кроме своих собственных, и привели мир к Катастрофе! Самоуверенные и впавшие в гордыню, не желавшие, чтобы решали за них, но сами позволявшие себе решать за других!
– Ну вот, припечатала, так припечатала! – Хеймир огорченно вздохнул.
Сю-Джин, однако, видела, что его это на самом деле напрягло и задело.
– Умные и самоуверенные, но легкомысленные люди крайне опасны, Хеймир.
Он фыркнул:
– Это я-то умный и самоуверенный? А еще – впавший в гордыню? Я? Я не мню себя непогрешимым. Я не утверждаю, что всё знаю. Я не утверждаю, что знаю больше всех. Я не претендую на роль мудрейшего наставника, как все эти ваши Великие магистры. И я не закоснел в своих принципах – они борются во мне, и исход этой борьбы далеко не всегда предсказуем.
Вот уж панегирик он себе пропел! И выглядел одновременно самодовольным и самоироничным. Ллайна, с интересом внимавшая его словам, рассмеялась. Еще бы и в ладоши похлопала!
– Будь у тебя могущество и власть, Хеймир, – сохранил бы ты свои противоречивые принципы, остался бы в своих глазах порядочным человеком?
– Власть портит, ага! – Хеймир запустил пятерню в волосы. – Кенлар, когда его турнули из Совета Двенадцати, стал гораздо более вменяемым человеком и перестал рассуждать о достижении чего-то там посредством маленькой победоносной войны.
– Ты не ответил на вопрос.
– Так не знаю, что ответить. – Хеймир легкомысленно пожал плечами. – Независимо от того, что считать границей порядочности, я бы явно скатился в ее направлении и начал бы устанавливать границу в новом месте, чтобы ее так и не пересечь. И принципы, наверное, тоже бы сдвинул. Я очень… гмм… гибкий и адаптивный. И самокритичный.
От Виттерлага они продолжили путь пешком. Хеймир нанял знакомых контрабандистов, приграничных шуорцев-полукровок, которым, с его слов, «вполне можно было верить». Но шуорцы выполняли только роль носильщиков – по горам всю их компанию вел сам Хеймир.
Пешее путешествие, начавшееся с уютных долин и живописных деревень, с яблоневых садов, цветущих лугов с вольно разгуливавшими коровами, продолжилось в густых лесах, а затем на каменистых склонах, куда сползали языки снежников. Хеймир прекрасно знал здешние горы. Он легко ориентировался везде – в ущельях и в лесу, выбирал правильный темп и надежные безопасные тропы. Погода стояла ясная и теплая, и единственным значимым минусом их похода была усталость. Хозяйством они занимались все вместе – собирали хворост для костра, готовили еду, мыли посуду. По вечерам у костра Хеймир брался за свою гитару. Сю-Джин ощущала себя так, будто бы они путешествовали в другом, лучшем мире.
Перейдя один из перевалов, они спустились к озеру. Теснимый вертикально вздымавшимися утесами, вниз несколькими каскадами обрушивался водопад, разбивался о камни облаками белоснежных брызг. Затем он разделялся, огибал скалу, напоминавшую высокую сторожевую башню, и устремлялся двумя потоками в озеро. На верхушке скалы было высечено человеческое лицо. Хеймир приложил ко лбу ладонь козырьком, задрал голову и указал в ту сторону.
– Лик Пророка. Он уже заметно выветрился. Когда-то давно, еще до Войн Хаоса, это место считалось… знаковым. Может быть, даже священным. Лицо в скале высекли именно тогда. А водопада и озера в то время здесь не было. Они – результат землетрясений.
Рядом с озером были развалины – остатки стен, оконные проемы, фундаменты разрушенных построек. Их с трудом можно было различить, настолько они заросли деревьями и колючим кустарником и оказались погребены под осыпями и селями.
– Основная часть того, что здесь когда-то было, находится под землей, – заявил Хеймир и для наглядности поводил ботинком по россыпи каменных обломков. – Однако все завалено или затоплено водами озера, никаких проходов туда нет.
– Откуда ты знаешь? – полюбопытствовала Ллайна.
– Видел древний план. Он хранится в сокровищнице, в главном храме Виттерлага. Все, что можно, отсюда растащили еще очень давно. Единственное, что осталось – это камни. Заброшенное место людского обитания, покоренное всемогущей природой. – Хеймир скривился в невеселой ухмылке. – Но даже в камне в течение тысячелетий накапливаются кристаллы соли – вместе с ветром они крошат его и стирают в пыль. Все постройки разрушаются и рассыпаются, из щелей пробиваются растения, захватывая всё больше и больше пространства. «Ничто, сотворенное человеком, не может быть вечным. Если не огонь и сталь, то время рано или поздно уничтожает все вещи, безосновательно претендующие на бессмертие». Так сказал Пророк.
Через шесть дней после начала их похода они пересекли Барьер. Несмотря на головную боль, лихорадку и пробивавшую тело дрожь, ощутив после долгого перерыва Излучение, Сю-Джин испытала почти эйфорию. Вдвоем с Ллайной они присели на первые попавшиеся камни, а Хеймир заботливо поил их по очереди вином из фляги, украшенной эмалированными узорами.
Сю-Джин чувствовала обоих. Хеймир держал мозг открытым, ничуть не опасаясь, и от него исходило согревающее тепло, которым он, не раздумывая, делился.
– Я все устрою, – обещал Хеймир.
И устроил. Соединиться с ним оказалось очень просто, хотя сам он совсем не был простым, а очень даже замысловатым и заковыристым – пожалуй, более заковыристым, чем его сын. Он не был излишне доверчивым или наивным, но им обеим верил, вызывая ответные чувства. Этим Хеймир с Юстом были похожи.
– Из тебя получился хороший проводник, – сказала Ллайна.
– Полупроводник, – поправил Хеймир. – Я оставляю вас на полпути. Мне нужно возвращаться, чтобы успеть оказаться в Лоретто раньше, чем приплывет Юст. Но прежде я должен снабдить вас картинками Элмадена из моей головы.
Хеймир сам расширил соединявшие их каналы пропускания. Сю-Джин едва уловила, что и как тот сделал. Она и в мыслях не допускала, что с обычным человеком, не магом, возможна, в принципе, столь прочная и стабильная связь. Хеймир без видимого напряжения передал ей и Ллайне изображения Элмадена и окрестностей, очень детальные, спроецированные на карту с наложенными координатами. Откуда он все это умеет?
– У тебя масса талантов, – вынуждена была признать Сю-Джин.
– Да, я такой, – ответил он с типичной для него смесью самоиронии и самодовольства. – Талантливый и очень разносторонний.
– Однако мы не можем сразу переместиться в Элмаден. Мы должны подготовиться.
– Я понимаю. Но прошу вас – поторопитесь! И непременно встретьтесь с Юсуфаром! Привет от меня передавать не обязательно – я сам с этим справлюсь.
– Где ты предлагаешь нам его искать? И как ты собрался передавать ему привет?
– Искать – на этих ваших Летающих островах. Я… Он связал нас кровью. Моей. Юсуфар меня чует, а я могу к нему только взывать. Обычно он откликается.
– Ты связан с Юсуфаром клятвой крови? – Ллайна не нашла ничего лучшего, чем глупо открыть рот. – Ты… Ты поклялся ему в верности и преданности?
– Ты можешь себе представить обратное, что он мне поклялся? – Хеймир хмыкнул. – Но кровь – моя. В Юсуфаре моя кровь, а не наоборот.
– Как он на такое согласился?
– Людям нравится заниматься самообманом. – Хеймир пожал плечами. – Маги не исключение. К тому же вы придаете слишком много значения символам. Клятва – это просто слова.
Сю-Джин поморщилась, потерла виски, надеясь унять головную боль.
– Ты не маг! – сказала она. – Да даже, будь ты магом, только кровь Связующего пригодна для клятвы!
– Не маг. Но Юст – мой сын. По-твоему, его способности взялись ниоткуда?
Эти рассуждения выглядели логичными и обоснованными.
– Юсуфар… проверял мою кровь, – добавил Хеймир неохотно, – и, вроде как, вполне удовлетворился ее качеством. Он таскал меня в Ангуште к своей Чаше.
На какое-то время Сю-Джин с Ллайной на пару потеряли дар речи. Сю-Джин опомнилась первой, помотала головой, но та лишь еще больше разболелась.
– К Чаше? Ты видел Чашу Предсказаний? Он перемещался с тобой?
– Ну да.
– У тебя слишком много…
– Скелетов в шкафах, как говорит твоя внучка? – перебил Хеймир и с демонстративной театральностью оглянулся по сторонам. – Здесь нет шкафов, а в дорожные сумки запихать можно лишь отдельные кости, максимум – черепушку.
Где у него точно не было костей, так это в языке!
Потом Хеймир как-то кисло скривился, закатил глаза и, надув щеки, выдохнул:
– Юсуфар… гммм… откликнулся на мой зов. Оперативно. Он сообщил, что подумает над моим предложением.
– Великий магистр выразился именно такими словами? – недоверчиво спросила Ллайна.
– Не совсем такими, – признался Хеймир. – У Юсуфара очень… разнообразный и эмоционально окрашенный лексикон. Я лишь передаю… основную мысль его насыщенной эпитетами и сравнениями речи. Если он… гмм… надумает, он найдет вас на острове вашего Ордена.
Под конец Хеймир клацнул зубами, прикусил себе язык и придушенно взвыл. Как видно, Юсуфар своим богатым лексиконом его все-таки достал.
Расстались они совершенно по-родственному, с объятиями и поцелуями.
– Не забывай! – сказал Хеймир. – У тебя теперь есть семья.
Ллайна, которая обнималась и целовалась в два раза больше Сю-Джин, прощаясь, совсем растрогалась. И в то же время она немного завидовала – тому, что у Сю-Джин есть семья. Настоящая.
Летающие острова
Сю-Джин
Первым делом Сю-Джин с Ллайной отыскали Ксардию, воспользовавшись передатчиком, а затем – Берендела и Суридиана, оказавшихся на Летающих островах. Встреча с Великими магистрами напомнила Сю-Джин предыдущую, случившуюся в похожей обстановке. Однако на этот раз разговор проходил на острове Ордена Праведников, в роскошно украшенном павильоне – с росписями, лепниной и колоннами, облицованными самоцветными камнями.
Суридиан, как и в прошлый раз, высказал свое недовольство и напомнил Сю-Джин и Ллайне об их месте и роли, о недопустимости своеволия. Тон у него был холодный, как лед. На этот раз Сю-Джин не нашла в себе желания выговорить: «Я ценю ваши наставления».
– Вы очень быстро обернулись, – ядовито отметил Суридиан. – Полагаю, вам попался квалифицированный провожатый и повезло с погодой.
Не удержался – дал понять, что ему известны подробности событий, происшедших в Лоретто. Как же все-таки они с Понтификом и Великим инквизитором связаны? Сю-Джин не могла додуматься ни до какой правдоподобной версии, способной эту связь удовлетворительно объяснить. Сам же Великий магистр, разумеется, отказался посвятить Сю-Джин с Ллайной в суть и детали. Заявил: не ваша, мол, забота, и не забыл еще раз попенять на нарушение субординации.
Когда на них с Ллайной вновь посыпались упреки, Сю-Джин довольно быстро надоело их выслушивать, и она мысленно передала Суридиану:
– Я скрыла свою поездку в Лоретто. А вы скрыли свое многолетнее знакомство с Понтификом и Великим инквизитором и то, что именно от него вы получаете информацию о ситуации в Лиоренции. Не изволите ли сравнить масштабы?
– Поведаешь еще что-нибудь интересное? – осведомился Суридиан, вслух, цедя слова сквозь стиснутые зубы.
– Я связала себя с Юстом Хольгерстоном кровью, – сказала Сю-Джин, более не видя смысла держать это в тайне.
Глаза Суридиана полыхнули огнем: своим признанием Сю-Джин подбросила туда поленьев.
– И как ты поступишь, если твоя клятва нашей фракции и нашему делу войдет в противоречие с твоей клятвой Юсту Хольгерстону?
– Буду пребывать в состоянии когнитивного диссонанса, – ответила она бесстрастно.
«Как с таким твердолобым характером ты позволяла кому-то там столько лет тобой помыкать? – язвительно вопрошал Хеймир. – Ах, ну да! Ты же сторонница четких правил и иерархически упорядоченных отношений!»
Была. По-видимому, в последнем предложении следовало употребить прошедшее время. Раньше Сю-Джин не допустила бы в общении с Великим магистром подобный тон. Много лет она восхищалась им. Она безмерно его уважала. Ей казалось это естественным – иерархичность была встроена в нее, как во всех кровных шуорцев.
– Мое уважение к вам незыблемо, – добавила Сю-Джин. – Я вам уже говорила. Но это не значит, что я готова молча вам во всем подчиняться и покорно выслушивать то, что мне не нравится.
В глазах Суридиана вновь вспыхнули огненные сполохи, он обдал ее обжигающим взглядом и процедил:
– Я подумаю – не стоит ли найти для тебя подходящий урок и наглядно преподать его. Не сейчас, а когда обстоятельства будут к тому располагать. С какой же целью вы искали меня и Берендела?
Сю-Джин, не позволяя себя более отвлекаться, изложила двум Великим магистрам свою просьбу, касавшуюся Элмадена.
– С какой стати вы вызвались помогать лиорентийцам в войне с гухулами? – недовольно бросил Берендел. – Или речь идет о помощи лично Ингару Бьоргстрому?
– Дело не в Ингаре Бьоргстроме! Дело в его младшем брате и Тайном ордене, в котором тот состоит! Мы столько времени охотились за этой сектой, пытаясь выявить её членов. Не вы ли заявляли о крайней важности нашей миссии?
– Полагаешь, братья будут искать возможности встретиться? – Суридиан одарил Сю-Джин очередным горящим взглядом. – В этом есть смысл… Но… Если мы с Беренделом откажемся перемещаться в Элмаден, что вы станете делать?
– Ваше участие желательно, но не обязательно, – безмятежно ответила Ллайна. – Мы сумеем переместиться туда и сами. У нас есть необходимые ориентиры.
И, в любом случае, Ксардия согласилась помочь, хоть тоже не была в восторге от их самодеятельности.
– Возможно также, к нам присоединится Великий магистр Юсуфар, – добавила Сю-Джин.
Хотя бы желая насолить Суридиану и Беренделу.
Суридиан сжал губы в тонкую жесткую линию, потер рубин на перстне, однако выдать очередную отповедь не успел: в павильон зашел Борхум и объявил, кривя лицо в недоброжелательной гримасе:
– Прибыл Великий магистр Юсуфар. Он… просит принять его, Великий магистр. Он хотел бы поговорить с вами, как он заявляет, о важных вопросах.
– Легок, однако, на помине! – Суридиан скрипнул зубами.
Юсуфар подгадал правильное время, и заявился не один, а с тремя соединенными с ним магами. Надумал – так следовало понимать его визит?
Его спутники… Не те, которые были с ним на Запретном континенте. Молодую женщину Сю-Джин не знала, в отличие от двух остальных. Много лет назад она нашла их и вытащила из Шуоры, а потом они выбрали другой Орден и сменили имена. Кровные шуорцы, у которых и бороды нормальной не росло. Юсуфар преподнес ей этакий… подарок. Но хоть не урок, как обещал Суридиан.
Конечно, эти двое её узнали, и оттого чувствовали себя неловко. Сю-Джин снова вспомнила о Рин-Сэе, Лин-Шоан и Лин-Тае. И о внучке, которая у нее теперь была.
