Наталья Томасе
Трепетный зов высоты
– Могли бы хотя бы поставить нас в известность, что собираетесь это проделывать.
– А я и не собирался. Я проверил машину на соответствие отчетов «Фирмы» и решил, что она готова расширить испытания. В конце концов, вы же хотите получить реально боевую машину, а не бесполезный «летающий гроб», – он улыбался ангельской, невинной улыбкой.
На это никто ничего не ответил.
– Подполковник, предоставьте завтра отчет по выполненному полету, – стальным голосом произнес Скуя. – Завтра испытания с оружием на сверхзвуковой скорости. Все свободны.
Вечером Игорь сел за компьютер выполнить «домашнюю работу» – отчет об испытании и проработка нового полетного задания. Телефонный звонок разорвал тишину комнаты.
– Игорь, я была не права, – голос Кристины был проникновенный и даже неприятно приторный, – можно я приеду? Я не могу без тебя.
Она всхлипнула. В трубке висело глубокое молчание, похожее на ту мертвую тишину, которая предшествует ужасному громовому удару.
– Игорь?!
– Крис! Я должен тебе признаться. В моей жизни нет для тебя места. У меня есть…, – он не успел договорить, как на другом конце раздался оглушительный огненный поток отборной брани.
Не дожидаясь окончания «разговора», мужчина отключил телефон, переоделся в спортивный костюм и пошел бегать. Он потерял смысл общаться и тратить время, в любом понимании этого слова. Он никогда не велся ни на жалость, ни на сентиментальность, ни на соблазны, ни на воспоминания, ни на прочие манипуляции. Он напоминал бездушного инвестора, спокойно отзывающего остатки своих активов из неуспешного проекта…
На следующее утро Арнис встретил друга в своем кабинете с распростёртыми объятиями:
– Не понял. А что вышел приказ об отмене субординации? – недоуменно спросил Меркутов.
– Не дождетесь, подполковник, – хихикнул Скуя.
– А что тогда? Нынче постный день, и ты его решил подмаслить?
– Да ну тебя. – отмахнулся Арнис. – Короче, командование решило разыграть путевку. Мы отправили список со всеми нашими прямо в турагентство, чтоб не говорили, что «Лабатый»32 своих продвигает. Утром они позвонили и «у-ля-ля».
С этими словами он взял со стола конверт и передал его Игорю.
– У меня испытания, – не открывая конверт, серьезно сказал он.
– А кто сказал, что сейчас?! Завтра пройдешь полет на «потолок» и все, «sveiki»33, вали на все четыре стороны. Тем более, что все оплачено и все включено.
Игорь равнодушно вертел конверт в руках:
– И куда?
– Туда, где зимой и летом одним цветом, – пропел Арнис, – цветом бирюзового моря, яркой подводной жизни и полуголой толпы туристок. – Скуя многозначительно поиграл глазами, – в страну сфинксов и фараонов.
– Только не это, – жалобно завыл Игорь, – ты же знаешь, я не люблю море и жару.
– Подполковник Меркутов, отставить разговоры, – делано-киношно командовал Скуя, – выполнять приказ командования: отрываться, развлекаться на полную катушку, получать удовольствие моральное и физическое. Вернуться живым!
– Есть! Вернуться живым и не стереть жижулика, – так же озорно ответил Игорь.
Друзья расхохотались.
– Вот за что, Игос, я тебя люблю, это за то, что ты все понимаешь с полуслова. Давай, чеши на медкомиссию. На «этажерку» уже грузят «подарки».
Когда дверь за подполковником закрылась, Арнис нажал кнопку вызова на телефоне. После непродолжительных гудков он услышал: «Турагентство «Интур-Вояж».
– Аллочка, чудесница моя, тысяча благодарностей. Я в долгу… Когда отдавать буду? – полковник скривил лицо и закатил глаза, но продолжал лилейным голосом, – да хоть сегодня вечером… Договорились. Заеду за тобой. Целую во все соблазнительные места.
Скуя знал своего друга очень хорошо, и знал его способность «сделать» лимонад из неприятных кислых лимонов, которые ему преподносила жизнь. Арнис лишь «подсунул» ему сосуд для этого «напитка» …
Когда-то до нашей эры на планете Земля.
… Тавор, в полном смысле слова, вылетел из портала – домовины34, словно пробка из бутылки с игристым. Упав на холодный каменный пол, он начал непроизвольно быстро опускать и поднимать веки, трясти головой и растирать кулаками глаза. Сквозь обволакивающую зрачки пелену он разглядел подбегающий к нему женский силуэт, который стал вытирать ему выступивший на лбу пот и еле слышно, как ему казалось, звать его по имени. Через несколько минут, показавшиеся ему вечностью, слово «Тавор», произносимое мягким чарующим голосом вдруг оглушительно ударило по ушам. Он закрыл их руками и сильно сдавил, одновременно плотно прикрыв глаза. Несколько раз мотнув головой из стороны в сторону мужчина глубоко вздохнул и резко выдохнул. Открыл глаза и его губы разъехались в улыбке, узнавая старую знакомую:
– Нефа.
Молодая женщина улыбнулась в ответ и, обнимая его, прошептала:
– Хорошо, что прислали именно тебя, Тавор.
Мужчина поднялся на ноги, одновременно растягивая их, и огляделся вокруг: каменный кубический ящик – саркофаг, вырезанный из монолитного желтого кварца, на четырех углах которого красовались горельефные изображения цветка лотоса, символизирующего бессмертие; коптского креста – символа передачи энергию Вселенной человеку; орла и змеи. Неподалеку стоял пьедестал с разноцветными кристаллами. Острый орлиный взгляд Тавора, наконец-то восстановившийся после «прыжка», не заметил никаких повреждений на них. На экране пульсировала вспышка, говорящая о четком сигнале, выходящем из вершины станции-пирамиды. В вентиляционных каналах на стенах он отчетливо увидел свет, исходящий от Малой Медведицы, альфы Дракона, Ориона и Сириуса.
– «Псы» зарегистрировали скачки в энергетическом поле и сбой сигналов. Говорили о диверсиях. Но я не вижу ничего подобного. Что происходит в Мусур35, Нефа? И почему в башне ты, а не хранитель?
Тавор серьезно и пристально смотрел на женщину своим немного колючим взглядом, при этом получая эстетическое удовольствие от ее красоты, в которой присутствовала таинственность и огромная энергия. Нефа была не высокого роста, но обладала красивой фигурой и превосходными формами, отчетливо просматриваемыми сквозь прозрачный калазирис36. Черные брови подчеркивали красивые миндалевидные глаза, делая взгляд пронзающим. Она слегка надула свои пухлые губы, и ее голос разлился колокольчиками по пространству:
– Долгая история.
– Ну так не тяни, – рявкнул его баритон. Он не любил неопределенность и долгие вступления. – Почему была потеряна связь между членами Конгломерата? Змеи нарушали соглашение?
– Это я, – тихо, если слышно, практически себе под тонкий, прямой нос, прошептала, склонив голову Нефа.
Ее ответ был словно неожиданный, невидимый удар в грудь. Тавор сделал шаг назад и, лязгнув зубами, уставился вопросительным взглядом на женщину.
– Мы прибыли с Тайпаном на станцию в Мусуре после того, как на базу перестала поступать информация. Да какая там информация?! Темнота, никакого всплеска энергии и света с Терры вообще. Глухо, словно энергетические башни отсутствуют на планете, – начала свой рассказ Нефа. – Прогулявшись вокруг, мы были несказанно удивлены прогрессивному скачку, который сделали терряне, благодаря нашим технологиям. Грандиозные храмовые комплексы и превосходные памятники скульптуры, источающие новую утонченность и стиль. Правление царя Аменa было на редкость мирным. Конечно, в этом была заслуга хранителя Хапу-Хора с созвездия Орла, который умудрился стать не просто советником царя, он был его другом. Мусура была богата. Все было так, как и планировал Совет Конгломерата.
Она замолчала, а через несколько секунд продолжила:
– До тех пор, пока Амен не стал упиваться своим владычеством. Дошло до самообожествления, до культа собственных идолов. Его разум был отравлен недремлющими аспидами. Он считал, что ему уже не нужны советчики Галактической Империи и в один день просто приказал отключить станцию, грозя хранителям за неповиновение смертью. Он считал себя Богом. Хапу-Хор к тому времени умер, и никто не мог противостоять Амену. Тайпан полагал, что терряне прекрасно могут обойтись без Конгломерата и развиваться как им захочется. Мне стоило огромных усилий убедить его в том, что не мы нужны Терре, а она – нам. Это Конгломерату нужны станции, чтобы иметь связь со всеми членами и держать контроль над шатким миром с аспидами…
«Ага. И подворовывать энергию и электромагнитное поле планеты, – усмехнулся про себя Тавор. – С чего ради поставили станции на магнитные меридианы?! Я артельщик, но даже мне понятно, что мощный энергетический сконцентрированный поток в основании пирамиды, может быть направлен только вертикально вверх.»
ххх
… Высокого роста Тайпан, никогда не опускавший голову, что делало его визуально еще выше, нервно ходил вокруг домовины, меря шагами периметр комнаты и непрерывно передергивая носом, явно чем-то недовольный. Он прекрасно понимал – если не восстановить сейчас связь, то в скором времени к Терре прибудет целый флот Конгломерата.
Он остановился, посмотрел на Нефу непримиримым взглядом серых, почти бесцветных глаз. На его лице со шрамом была печать самоуверенности, упрямства и даже презрения.
– Нужно устроить переворот – недовольных достаточно. Пару-тройку пламенных речей и низкие примитивные вибрации сами сделают своё дело. Многие ненавидят вельмож пышного царского двора, проще говоря – завидуют им. А ты знаешь, где зависть, там практически нет вибраций и свечение черного цвета, – усмехнулся Тай.
– Никому не удастся свернуть царя с выбранного им пути. Он найдет способ и задобрит бунтарей. А ты его не уговоришь. Он даже не станет с тобой разговаривать, когда узнает: кто ты и откуда, – Нефа старалась быть логичной.
Хорошо очерченные губы Тайпана разъехались в дьявольскую усмешку, раздалось змеиное шипение, а затем из его глотки вырывался сатанинский смех, от которого колени девушки немного дрогнули, и ей показалось, что ее сапфировые волосы встали дыбом.
Успокоившись, мужчина подошел почти вплотную к девушке и, взяв ее за подбородок, с придыханием, прошипел:
– А кто говорит, что мы будем его уговаривать? Нужен новый царь, с новой политикой и лояльностью к Конгломерату. Это же понятно.
В миндальных женских глазах появился невероятный ужас – тревога и предчувствие беды. Тайпан нарушал Законы Империи один за другим: он дотронулся до ее тела, он сознательно запугивал её и, в конце концов, он решил вмешаться в ход истории без согласия населения планеты и дозволения Совета Космической Империи.
– Не будь глупой и наивной, Нефа. Возродиться можно только через смерть.
С восходом Солнца Тай исчез. Он вернулся в пирамиду через несколько движений Терры вокруг своей оси. Довольный, словно он получил Кубок Первенства. В его руках было письмо.
Один из царей приграничных земель отдавал свою дочь царю Амену.
«Твои посланники прибыли, чтобы взять её и сделать госпожой, – читал с сарказмом Тайпан. – Мне это по душе и я праздновал день и ночь. Я отправляю её тебе как твою жену и госпожу, и будем мы теперь единым целым.»
– Но это жена правящему царю. Или ты желаешь, чтобы я заняла ее место и повлияла на него?
– Завтра царя Амена не будет, – прогремел, словно раскат грома, его голос.
Нефа стояла в оцепенении, непроизвольно втянув голову в шею.
– Настал твой звездный час, Нефа! – тон Тайпана был одновременно повелительным и возбужденным, будто он говорил о своём предстоящем триумфе, словно ему выпадал шанс сделать что-то эдакое и войти в историю. – Ты будешь подарком новому царю от "богов". Никто не усомнится в этом: твоя неземная красота, изящество и знания будут подтверждением твоей божественности.
Говоря это, он интенсивно жестикулировал, размахивая руками. И казалось, он сметет все, что неудачно стоит на его пути.
Голос Тайпана завораживал Нефу. Гипнотизирующий взгляд притягивал, и ей казалось, что он ее засасывает словно болото. И она не может сопротивляться этому.
Девушка заметно нервничала, её точеное с высокими скулами лицо было напряжено, чёрные миндалевидные глаза беспокойно смотрели на мужчину. Атмосфера вокруг была пропитана энергией Тайпана, рядом с ним и Нефа чувствовала прилив сил, физически ощущая, как воздух накаляется и вибрирует.
– Ты будешь царицей, Нефа, ты будешь править империей, – восторженно выкрикнул Тай.
– А ты? – испуганно проговорила девушка, – что будешь делать ты?
– А я останусь на станции хранителем и буду отсюда руководить тобой. Великий Тайпан не даст тебя в обиду, – восторженно гремел его голос, заполняя все пространство пирамиды.
– Значит, ты будешь тайным правителем, – у нее сперло дыхание. – Но, как я появлюсь во дворце? – тихий голос выдавал волнение.
… Скорбящие родственники и многочисленные жены царя Амена, измазав себя в грязи, шли шествием по городу, рвали на себе волосы, били себя в грудь и громко причитали о своей утрате. После завершения траурного шествия тело правителя было отправлено на мумификацию.
Семьдесят дней был траур по Амену, ровно столько, сколько требовалось времени, чтобы тело усопшего "просолилось" в оксиде натрия, или как его называли терряне в «божественной соли». После этого оно было завернуто в «локоны Нефтиды», льняные бинты, названные в честь богини, которую связывали со смертью. Жрец зачитал ритуальные заклинания, прикасаясь лезвием ножа ко рту покойного (чтобы тот мог есть, пить и дышать), а также к ногам и рукам, чтобы тот мог ходить в своей загробной жизни, и гробница запечаталась… И благодаря стараниям хранителей, «законсервированное» тело успешно было переправлено через портал-саркофаг на спутник Терры, где находилась огромная фабрика по переработки тел в строительный материалы для Конгломерата.
На престол вступил молодой царь Эхно. Он производил впечатление богобоязненного человека, выражающий глубокое почтение к древней религиозной традиции и к наследию отца. И, возможно, он бы и продолжил вести политику прародителя, если бы не случай, вернее, хитроумный план честолюбивого и амбициозного Тайпана, змея из Космического Конгломерата.
… Эхно стоял на балконе и смотрел в тёмную даль, скользя глазами по черной ленте реки. Вдруг его внимание привлекла тускнеющая кромка тёмно-красного цвета возле горизонта, потом от неё потянулись полоски светлых лучей, постепенно окрашивая небо в огненно-красный цвет. Затем появилась маленькая каемка солнечного шара на воде, которая постоянно увеличиваясь в размерах, превращалась в огромное светило.
Молодой царь наслаждался красотой восходящего солнца…
Неожиданно на фоне поднимающегося яркого круга перед его глазами предстала нагая женская фигура, будто возникшая из ни откуда, вернее, словно вышедшая из солнца. Эхно сощурил свои близорукие глаза, но не увидел ее лица. Однако он был абсолютно уверен, что обладательница таких соблазнительных форм должна быть очаровательной. Ведь это было порождение самого Солнца. Он не видел больше ни солнечных лучей, нежно прикасающихся к верхушкам сонных песчаных гор, ни переливающихся яркими красками густых кустарников, разросшихся вдоль реки, был лишь этот женский силуэт с большой синей короной на голове, переливающийся яркими красками в отблесках солнечных лучей.
"Царица! – промелькнуло у него в голове и, позвав постоянно находившегося в покоях телохранителя, приказал привести женщину к себе.
Жилище царя скрывалось за прочным забором с укреплёнными воротами. Нефу провели по аллеи роскошного сада и перед ее глазами предстал красивый, но неожиданно небольшой дворец. Полы были украшены красочной мозаикой, а стены, колонны и потолки – росписью, скорее всего сценами из жизни царских семейств династии.
Нефа шла, семеня маленькими ножками, и, рассматривая барельефы, пыталась представить себе, как выглядит Эхно. Тайпан ей строго на строго приказал не покидать пределы станции и выжидать нужного момента. Встреча с царствующей особой должна была быть неожиданной и божественной.
Войдя в комнату, женщина не распласталась на полу перед царем, а лишь опустила глаза в пол. Она видела только гофрированную набедренную повязку, поверх которой был надет пояс и трапециевидный передник из бус и драгоценных металлов.
Она чувствовала вибрации мужчины, говорящие об одурманивающим его восторге и одновременно похоти. Она медленно подняла голову, и огненный, пронизывающий взгляд коснулся глаз царя.
Мужчина был очень высок и некрасив: вытянутое лицо с тяжелым подбородком, длинные пальцы, деформированная грудная клетка, большие и неправильно растущие зубы. В его внешности было что-то инопланетное, Нефа даже подумала, что он один из созвездия Столовая Гора.
Мощная сексуальная энергия, исходящая из глаз незнакомки, словно стрелы пронизывала все тело Эхно. Ему казалось, что перед ним дитя солнца. И ему хотелось быть рядом с ней, обладать ею. Он коснулся ее обнаженной груди, и побежавший по пальцам ток немедленно отозвался в мужских чреслах.
– Ты кто? – с хрипотцой в голосе спросил он красавицу.
– Я – Нефа. Я пришла со звезды, называемой Солнце…
– Итак, – голос Тайпана был довольным, улыбка не сходила с его губ. – Я же говорил, что он не устоит перед твоей красотой. Тебе нужно поддерживать эту эйфорию в нем как можно дольше.
– Ты забываешь, это я специалист по Терре и террянам. Я лучше тебя знаю, что нужно делать, чтобы не только соблазнить и удержать мужскую особь, но как заставить его делать то, что я пожелаю, – зло проговаривала Нефа, натягивая прозрачное туникообразное платье через огромный золотой каркас на голове с закрепленными на нем синими волосами. – Власть женщины, Тай, всегда сильнее власти мужчины, только не все женщины об этом знают и не умеют этим пользоваться, – хихикнула она.
Полоз язвительно скривился, вспоминая свою мать, и зло буркнул:
– Вздор! Оставь свои мысли при себе, и не вздумай их озвучивать царю.
Нефу из Галактики Спящая Красавица, или как ее называли в Конгломерате, Галактика Чёрный Глаз, готовили к работе в «одноэтажных» мирах. Она была хитра, умна и образована, умела удовлетворять все прихоти особей мужского и женского пола, в том числе и их похоть. Она была шпионом, в ее задачу входило контактировать с населением, наблюдать и докладывать о необычном, новом и опасном для планеты.
– Ты представляешь, Тай, – рассказывала она, – они так богаты, что трон царя полностью состоит из золота и драгоценностей, и он по стоимости дороже, чем вся остальная утварь во дворце вместе взятая.
Змей, казалось, не слышит, что она говорит. Он смотрел на нее каким-то неестественным для него взглядом, в нем было очарование, восхищение и животное желание. Нефа поймала его вибрации, которые значительно уменьшились здесь на Терре и подумала о том, что будет с ними, если они останутся здесь надолго или, возможно, навсегда. Она отогнала эту мысль, зная, что Конгломерат не допустит этого.
– Нефа, – голос Тайпана был немного слащавым, – у меня к тебе просьба…, вернее, желание…, – он явно не знал как сказать, – короче, я хотел бы, чтобы ты меня научила этому.
– Чему? – широко открытые глаза смотрели на мужчину.
– То, чем ты занималась с царем. Я никогда не видел такого удовлетворения и блаженства на лицах, какое было у Эхно в тот момент. Ведь терряне это делают не только для размножения, так?
Нефа издала громкий смешок:
– Ты подсматривал за нами, хитрый змей. Они называют это «любовью» и занимаются этим для услады. Но, у нас это запрещено.
– Я знаю, поэтому и прошу тебя показать мне это здесь на Терре.
– Хорошо, – согласилась девушка.
Она сняла с Тайпана одежды и скинула свои.
– Ощущения будут зависеть от степени возбуждения, – томным голосом объясняла Нефа, поглаживая мужское мускулистое тело. – Если пренебречь прелюдией, то это будет физический контакт, не более того. А вот, если как следует постараться и возбудить, ощущения будут просто непередаваемые.
И он, действительно, почувствовал, как от кончиков пальцев начинает стекаться к центру тела, а затем в низ живота приятное напряжение. Это некая едва уловимая щекотка, которую трудно было описать словами. Возник прилив сил и энергии. Он испытывал нечто такое, что никогда не испытывал раньше и ни при каких обстоятельствах не получал подобного наслаждения. Это было приятно, тепло, страстно, не хотелось останавливаться ни на секунду. В чреслах возникла дрожь, а в голове – настоящая эйфория, казалось, мозг полностью отключился. Эти ощущения раскатывались по всему телу, становясь все сильнее и насыщеннее до тех пор, пока не наступил пик удовольствия – физическая разрядка и последующее за ней – приятное расслабление по всему телу.
– Но может быть еще лучше, Тайпан, – грустно проговорила Нефа.
Мужчина смотрел на нее удивленными глазами:
– Куда уж еще?! По-моему, это вершина физического удовольствия, которое только можно испытать.
Она глубоко вздохнула, а ее в глазах стояла безысходная, щемящая тоска.
– Когда делаешь это с любимым человеком, испытываешь самое настоящее счастье. Это моменты максимальной близости, ближе уже просто некуда. Вы как одно целое. Когда любимый человек ласкает твое тело – это не описать словами и не объяснить. Такое чувство, как будто тебя переполняют эмоции и физическое блаженство.
– И ты испытывала это?
Нефа утвердительно кивнула:
– Только это было очень давно, на Спящей Красавице.
– Что такое любовь? – поинтересовался Тайпан.
– Терряне разделяют понятия «любовь» и «страсть». Представь картинку – удав смотрит на кролика. Если змей хочет его съесть, то это страсть, если хочет заботиться и опекать его, радоваться тому, как он растет, то это любовь. Это состояние, Тай, не просто доброта и душевное тепло, это когда две родственные души встречаются телами. Вообще, это не объяснить словами, но поверь, ты сразу поймешь, что это именно оно, – печально улыбнулась она.
– Почему это запрещено в Конгломерате? – удивленно воскликнул мужчина, – это же…, это же…, – он не мог подобрать слов.
– Потому что это чувство глубокой привязанности, зависимости, страсти, если хочешь, а все это гормональный взрыв. А нормальный, здоровый квирит должен быть спокоен, невозмутим и безэмоционален.
– Как Тавор, – хихикнул Тайпан, – интересно было бы увидеть его лицо, испытай он то же самое, что я сейчас. Но он слишком законопослушен, так что ему это никогда не светит.
ххх
Царь Эхно не просто любил Нефу, он ее обожествлял, считая порождением Бога-солнца. Не того человекообразного Бога, с головой сокола с солнечным диском и змеёй на голове, что почитали в Муссуре, а нового бога, в виде реального солнца с простирающимися от него лучами, словно руками, желающими обнять все живое на планете, того, кого он видел в момент появления Нефы в водах многоцветной реки.37
Эхно распустил свой сераль38и сделал Нефу своей женой. Ему не нужны были другие женщины, эта пришедшая с Солнца красавица, чьи движения были по-кошачьи грациозны и мягки, манеры изысканы, а голос вкрадчив, делала его счастливившим из мужчин. Когда она улыбалась, она обладала таким шармом, который нельзя было ничем испортить.
– Странное у вас представление о Солнце, – мурлыкала она у него на груди, рисуя солнышки с лучиками на его теле с лишними килограммами, особенно заметными в области живота, бедер и молочных желез. – Почему вы думаете, что их три? Оно одно. Оно как живой человек в разные года своей жизни, только срок его один день. Рассветное светило, как детство и юность: ещё неизвестно, каким ты будешь, каким будет этот день, но хочется, чтобы солнце светило больше и ярче. Полдень – разгар дня, жар, это зрелый возраст, и человек тоже достигает определенных вершин. Старость, более связанная с потерями, чем с приобретениями, это закат, постепенно теряющий солнечный свет. А затем приходит ночь, смерть… Чтобы возродиться опять…
«Я связан с Богом теснее, чем другие цари, – думал Эхно, – только моя жена пришла со звезды. Ее послало Солнце, чтобы указать мне, что я тоже его сын. Нефа достойна быть не только дочерью бога, она должна быть женой бога». Эта мысль все настойчивее, словно дятел долбящий дерево, стучала в его мозгу.
Однажды Эхно проснулся рано утром оттого, что кто-то ласково гладил его по щеке. Он открыл глаза и увидел яркий золотой луч солнца. Потом он пропал и снова заиграл в комнате. Он зажмурился и услышал веселый смех Нефы, которая то отходила в сторону от луча, давая возможность ему светить на Эхно, то снова закрывала собой. Затем в ее руках появилось маленькое зеркальце, и она подставила его лучу, который упав прямо на зеркало, отрывался и улетал вбок. По комнате заплясали солнечные зайчики.
– Звезда по имени Солнце прислала тебе, мой царь, свое послание, – восторженно воскликнула женщина, продолжая распылять пятна солнечного света.
Эхно вскочил и пытался поймать «зайчика», но солнечный лучик был очень непоседлив, постоянно прыгал и убегал от него, прятался, а потом вообще исчез.
– Однажды, – возбужденно и уверенно прошептала вставшая на цыпочки Нефа на ухо мужу, – солнце будет у тебя в руках.
Эхно во всем слушал жену, которая четко исполняла советы и рекомендации Тайпана. С его подачи в Мусуре воцарился мир и порядок, начала развиваться культура. Никогда еще в искусстве не появлялись произведения столь живо иллюстрирующие чувства царственных супругов: Нефа, сидящая на коленях Эхно, страстный поцелуй, их дочери, протягивающие руки к Богу-солнцу.
Тайпан ощущал себя правителем, все шло по его плану. Он наладил космический энергообмен, а также энергоинформационную программу развития Терры, умолчав лишь о своей роли руководителя. Ему нравилась роль кукловода, дергающего за ниточки марионеток. Он не чувствовал, как низкие вибрации планеты постепенно пленяют его и удерживают в своей власти.
Царь, все еще испытывающий ненасытную похоть к Нефе, думал только о ней и о новом Боге. Его не интересовала политика, экономика, финансы. Желая получать вечное благословение, он мог часами стоять в храме без крыши и смотреть на солнце.
– Тебе не стоит столько находиться под светилом и смотреть на него не прикрыв глаза, – как-то предупредила его жена.
– Бог добрый и милостивый, он обнимает всех нас своим теплом, – улыбаясь ответит Эхно, – но ему мало тут места, смотри, он не может полностью показать себя в этом пространстве. Мы должны построить новый город для Бога. И все должны знать, что новый Бог несет добро, справедливость и правду.
И началось строительство новой столицы. Наряду с домами, храмами и дворцом, по приказу царя делались огромные статуи, точные копии с людей. Он хотел запечатлеть на века красоту своей жены, но наряду с изваяниями великолепной Нефы в новом городе и его храмах были монументальные рельефы и статуи его неприятно удлиненного лица, суженых в щели глаз, опущенных вниз уголков губ и больших женоподобных бедер.
Теневой правитель Тайпан понимал, что жрецы в старых храмах не верят в нового бога и не поддерживают царя, а значит не поддерживают его. Его амбиции не совсем были удовлетворены, ему нужна была полная власть над этими не развитыми человечками, эта масса народа должна безропотно выполнять любое его указание. Нужно было сосредоточить власть в одних руках. Он должен стать верховным жрецом, вернее, Царь станет центром своей же религии. Змей уже не делал различия между собой и правителем, он практически был поглощён низкими частотами планеты, он упивался властью, и по его телу разливалась приятная истома…
Нефа покинула женскую половину дома и, пройдя через центральный двор с бассейном, направилась к покоям супруга. В набедренной повязке и в немалом количестве украшений: ожерелий, золотых пластинок, бусин, шариков, а также браслетов на предплечьях, запястьях и щиколотках, он стоял на балконе и смотрел на полуденное солнце. Женщина не успела ничего сказать, как вдруг, царь пошатнулся и упал. Находившийся на голове парик с подвесками и диадемой, обвитой золотой коброй, сдвинулся на бок, и Эхно забился в судорогах, выкрикивая непонятные слова, потом в уголках губ выступала пена, а глаза закатились. Напуганная Нефа попятилась назад и позвала на помощь.
«Если он умрет, я смогу вернуться домой, – промелькнуло у нее в голове, но потом она подумала про своих девочек, и у нее сжалось сердце. – Сначала надо, избавиться от Тайя, он явно здесь задержался, тогда я смогу покинуть Терру вместе с дочками.»
Нефа шла на станцию, обдумывая, как поступить со Змеем. Она нашла узкий ход, прорубленный в каменной кладке, извивающийся между бугристых стен, поднялась по крутым ступеням и пошла по узким, темным туннелям станции к главной зале с пультом управления…
ххх
– Почему бы нам это не сделать в капсуле?! – на Тайпана смотрели бесхитростные, но распутные глаза.
Он ненавидел этот томный взгляд и обольстительную улыбку на полных чувственных губах Нефы. Ненавидел, потому что не мог этому сопротивляться. Этот кокетливо-игривый взгляд действовал на его волю сильнее, чем повелительно-циничный взгляд его матери Ханны.
– Что за бред, моя царица? – возбужденный голос выдавал его истинные чувства и желания, – впрочем, – он обвил ее гибкий стан своими сильными руками, – а почему бы и нет. Надеюсь, никому на луче не придет в голову открыть портал. – Он озорно улыбнулся и прильнул к губам Нефы.
Это было странное ощущение: получение сексуального удовольствия, граничащего со страхом. Сначала Тайпан был сжат, словно пружина, ему все время казалось, что еще немного, и дно саркофага отойдет, и их засосет межгалактическая воронка, перенося на одну из планет Империи. Потом он вдруг ощутил, чем больше его страх, тем сильнее возбуждение. Он испытывал сейчас самые яркие эмоции с момента, как Нефа открыла ему дверь в неведомый мир удовольствия: предвкушения, достижения и содрогания.
– Ты самая красивая женщина на этой планете, и так будет через века, никто не сможет соперничать с тобой, Нефа, – удовлетворенным шипящим шёпотом просвистел Тайпан.
Женщина вылезла из капсулы, улыбаясь ему уголками губ. Подошла к кристаллам, накануне разложенным ею для открытия портала, и нажала на полусферу, которая, переливаясь всеми цветами радуги, издала странный хрюкающий звук и… из домовины вырвался столб света, открывая тоннель, и, унося ничего не понимающего, с одуревшим взглядом Тайпана прочь от Терры.
Вернувшись во дворец ей доложили, что у ее младшей дочери жар. «Все имеет цену!» -Зло буркнула Нефа себе под нос и поспешила в покои девочки.
Город поглощала тьма, с царящей тишиной. Нефа любила это время, когда ночь совсем опускалась, и звезды начинали сиять словно блестящий на солнце сахар, просыпанный на черный мрамор. Ночное небо было желанным зрелищем для нее: она вспоминала «свой» мир, «своих» людей, свою Галактику. Она здесь на Терре почти пятнадцать лет, но там, дома – это какие-то минуты. И никто даже не заметит ее отсутствия, она просто рано утром ушла на службу.
