Наталья Турчанинова
Рубин Карашэхра (Сборник)
Глава пятая
Они считали себя богами…
Эмила трясло от ярости, обиды и унижения. Хаос, как будто чувствуя его слабость, тянул к Посланнику хищные щупальца, пытаясь высосать последние силы.
«Я отомщу!» – думал Эмил, но тут же обрывал себя, вспоминая, что те же самые слова говорила Хул. «Отомщу, но это не будет местью! Я помогу тебе, отец! Я сделаю то, чего не сможет сделать ни твой ангелок, ни эта дурочка Хул! Ни ты сам. Никто!»
Не приземляясь, он швырнул к ногам удивленного Авдиила пакет с ответом Хозяина и помчался обратно. Домой.
В гостиную он влетел с треском и грохотом, зацепив крылом за створку окна.
– А, Эмил! Наш любезный друг и хозяин!
Квезал, восседающий во главе стола, поправил сбившийся на сторону плащ и возвестил зычным голосом:
– А теперь, друзья мои, позвольте поприветствовать нашего дорогого Посланника…
Эмил поморщился, вытряхивая из крыльев осколки разбитого стекла. Судя по красной физиономии Квезала, тот уже порядочно набрался. Но это было не самое худшее.
Кроме него за столом восседал угрюмый Ахы-н. В грубой холщовой одежде, с кнутом, засунутым за голенище высокого сапога. Перед ним на столе был разложен скромный ужин: краюха хлеба, половина головки сыра и несколько луковиц. Ахы-н меланхолично жевал, глядя прямо перед собой… От Квезала несло благовониями и вином, от Ахы-на навозом.
Но и это было еще не все. У камина, прямо на ковре свернув бесконечные кольца серо-зеленого тела, спал и явственно похрапывал огромный пернатый змей, неразлучный спутник Квезала.
– Нет, ты скажи! – требовал Квезал, постукивая по столу кубком и расплескивая вино на скатерть. – По какому праву они отменили жертвоприношения?! Ах, видите ли, кровь! Ах, одежды пачкает! Ах, неприятно! Кто мор устранил? Я! Пожар ликвидировал? Опять-таки я! И поэтому требую немедленного ритуала с закланием!
– Угм, – невнятно пробормотал Ахы-н, отрезая себе еще сыра.
– Нет, я требую! – продолжал разглагольствовать Квезал. – Я хочу знать, что будет со смертными, если я отверну от них свой милостивый лик?! Кому они будут поклоняться?! Этому невеже Анптатму, не обладающему ни магической силой, ни антуражем?!
– Хм… – снова пробормотал Ахы-н, стряхивая со стола крошки на широкую мозолистую ладонь.
– А я еще раз говорю, – заявил Квезал, высокомерно глядя на молчаливого собеседника. – Анптатму – невежа. Хотя бы из учтивости научился приветствовать меня, как подобает. Так нет – глаза вылупит и несется напролом, как носорог! Смотреть противно!
Квезал выразительно плюнул на пол и утерся кружевным платком, на котором зоркий Эмил успел разглядеть свои инициалы. Этого хватило для того, чтобы рассвирепеть.
– Эй, вы, двое! – заорал он в бешенстве. – Хватит лакать мое вино! И вообще, сколько раз можно повторять, чтобы не таскали сюда своих тварей!
Посланник с размаху пнул змея, храпящего у камина, но тот только хрюкнул в ответ, похоже, Квезал на радостях угостил его дармовым вином и счастливая рептилия погрузилась в состояние блаженного транса.
Ахы-н не обратил на гнев хозяина замка никакого внимания. Он аккуратно вытер о скатерть свой нож, убрал его за голенище, завернул в полотенце остатки хлеба с сыром, отправил их вслед за ножом («Где это все помещается?» – мельком подумал Эмил) и сказал внушительно:
– Нехорошо делаешь. Зачем животное обижаешь? Оно тебе мешает?
– Мешает! – с вызовом заявил Эмил.
– Так подвинь ее тихонечко. Зачем ногами бить?
Полудемон тяжело вздохнул, понимая, что спокойно обдумать план «мести» Буллферу не удастся, и спросил как можно любезнее:
– Господа, вы домой собираетесь?
– А зачем домой? – осведомился непробиваемый Ахы-н, извлекая из другого сапога зеленую бутыль, в которой что-то призывно булькало. – Тебя дома ждут? – спросил он у погрустневшего Квезала, которого, впрочем, нисколько не обидело неуважение Эмила к его змею.
– Не ждут, – отозвался тот печально, подпирая щеку кулаком. – У меня дома ничего и никого. Сплошные интриги. И этот… носорог.
– Тогда пей, – Ахы-н налил полные кубки вина из своей бутыли. – Эмил, друг, садись. Выпей с нами, а то ты вечно летишь, спешишь. Куда спешишь? Совсем друзей забыл.
«Жаль, что Буллфер совсем перестал приходить сюда, он бы живо разогнал эту веселую компанию», – устало подумал полудемон.
…Они называли себя богами.
Экстравагантный Квезал, периодически предающийся глубокой меланхолии, добродушный, дружелюбный Ахы-н и все остальные, кто являлся сюда. Они пришли из прежних времен «…и были сии еще до прихода ангелов…» – туманно говорилось в древних книгах.
Эмил не мог представить, что когда-то были времена, когда не существовало ни ангелов, ни демонов, а землю населяли эти загадочные, странные и опасные существа «Они – другие. Не такие, как мы, – думал он, не замечая, что отождествляет себя с ангелами и демонами одновременно. – Да, они умеют колдовать и мгновенно перемещаться в пространстве, бывают беспричинно жестоки, как мои прямые родственники, и так же прекрасны и благородны, словно создания света, но они другие… Боги. Древние боги из забытых легенд».
Но сейчас Квезал вовсе не был похож на легенду. Он казался вполне реальным, сидел в любимом кресле Эмила, пил его вино и рассуждал о вечном. Так же реален был Ахы-н, смотрящий на колдуна темными, чуть раскосыми глазами, в которых туманились печаль и мудрость.
«Они приходят сюда, потому что я верю в них, – думал Эмил. – Они все еще хотят повелевать миром и пытаются услышать в молитвах людей свои имена. Но те уже давно забыли их, давно просят помощи у других существ, а потом пройдет еще пара сотен тысячелетий, забудутся и ангелы и демоны, появится кто-то новый… Лишь я один буду все также носиться между светом и тьмой». Он представил себя летящим среди обломков прекрасных ангельских храмов и разрушенных демонических подземелий. Один… всегда один.
Эмилу стало жутко, и он схватил кубок, предложенный Ахы-ном. Не то чтобы ему хотелось напиться, просто было слишком гадко и тошно и не хотелось думать ни о чем на трезвую голову…
Как действует выпивка на демонов, колдун уже знал. Однажды, во время веселой вечеринки там, дома, на земле, он очнулся в постели с едва знакомой Хул, которая радостно сообщила ему, что он чуть не зарубил владельца особняка, у которого они в гостях, оскорбил господина посла и выкинул из окна пару слуг. И что лично ей Эмил очень понравился. Она никогда не видела такого темпераментного и сильного человека.
– А я не человек, – пробормотал полудемон, снова утыкаясь головой в подушку.
– Кто же ты? – игриво поинтересовалась рыжеволосая красотка, думая, что он пытается произвести на нее еще большее впечатление.
– Демон, – ответил Эмил, не поворачивая головы. – Наполовину.
– Я так и думала, – услышал он ее спокойный довольный голос. Усмехнулся и тут же вздрогнул, когда увидел на подушке, прямо у своего лица ее руку. Нежная девичья ладошка с тонкими ухоженными пальчиками у него на глазах превращалась в звериную лапу с длинными изогнутыми когтями.
– Подобное притягивает подобное, – сказала Хул с улыбкой, когда он сел на постели, глядя на нее со смесью недоверия и отвращения. – Ну, что ты испугался? Я бы уже давно порвала тебя на кусочки, если бы хотела. А я не хочу.
Она откинулась на постель. Ее белое тело среди вороха подушек и шелка было действительно прекрасным. Идеальным. Кудри цвета заходящего солнца, надменное лицо со страстными пухлыми губами, зеленые глаза без тени мысли, маленький округлый подбородок с родинкой, высокий лоб без единой морщинки. Эмил содрогнулся, когда понял, что это всего лишь маска, под которой прячется плотоядное, злобное и опасное существо. Настоящим в прекрасной рыжеволосой светской даме была только хищная лапа, которая в любое мгновение могла выпустить когти.
– Почему вас, демонов, так тянет к людям? – спросил он, рассматривая ее словно редкостного зверя.
Красавица потянулась, взяла со столика вазу с фруктами, поставила ее себе на колени и начала грызть спелые яблоки, демонстрируя великолепные белые зубы.
– Так почему?
– Вы такие слабые, – ответила она, откусывая очередной кусок и брызгая соком на шелковые простыни, – беспомощные, ранимые, доверчивые. Вас нравится…
– Мучить?
– Подчинять себе. Милые, теплые, ласковые… игрушки.
Она протянула человеческую руку и погладила Эмила по щеке.
– Ты мне нравишься. Нам будет хорошо вместе.
– Слишком много чести! – резко возразил Эмил, сбрасывая ее ладонь.
Она удивленно подняла идеально выщипанные брови:
– Для тебя?
– Нет, для тебя.
Он поднялся и принялся одеваться, собирая разбросанные по комнате вещи. Девица тоже вскочила, тряхнула рыжей гривой, уперлась кулаками в гладкие бедра:
– Слушай, ты, смертный! Мне еще никто никогда не отказывал!
– Значит, я буду первым, – галантно улыбнулся ей Эмил, застегивая кружевную рубашку.
– Да как ты смеешь?! – взвизгнула она. – Ты соображаешь, с кем разговариваешь?!
Полудемон презрительно хмыкнул, натягивая сапоги.
– Я с тобой разговариваю!
– Дорогая, – сказал колдун скучающим тоном. – Ты мне надоела.
И тогда она стала меняться. Эмил содрогнулся внутренне, когда прекрасное тело с нежной бело-розовой кожей стало чернеть и плавиться, а очаровательное лицо превратилось в полузвериную морду с оскаленными клыками и узкими горящими глазами. Царапая ковер когтями всех четырех лап, на Эмила смотрела тварь, похожая на рысь, гиену и летучую мышь одновременно. С хищным рычанием она припала к полу, готовая броситься.
– Очень впечатляюще, – похвалил Эмил, заводя руку за спину.
Хул кинулась на него. Полудемон вскинул ладонь, отводя удар, и невидимый щит отбросил подземную кошку в сторону. Она упала на пол, сшибла столик, который с грохотом повалился набок, вскочила и снова прыгнула. И снова ее отшвырнуло.
– Хватит! Успокойся!
Но демоница не унималась, и во время очередного прыжка ей удалось зацепить Эмила. Они вместе покатились по полу. Острые клыки щелкнули у самого горла полудемона, и он уже было совсем решился применить заклинание понадежнее «щита», как вдруг в дверь громко забарабанили.
– Откройте немедленно! Что там происходит?!
Тварь отскочила от колдуна, на ходу принимая человеческие черты, и прыгнула в постель. Слегка оглушенный, полудемон поднялся и пошел открывать.
– В чем дело, господа? – свирепо рявкнул он, увидев солдат замковой стражи во главе с капитаном.
– Мы услышали шум, – начал капитан, одновременно пытаясь заглянуть через плечо Эмила в комнату.
– Вам показалось, – ледяным тоном сказал тот.
– Но…
– Я сказал, вам показалось.
– В любом случае нам нужно проверить… приказ начальства.
Капитан попытался отстранить Эмила от двери, и тот не стал сопротивляться.
– Отлично! Замечательно! – заявил он, усаживаясь в кресло. – Проверяйте! Кого вы здесь хотите найти? Демона под кроватью?!
Глаза капитана расширились от удивления, когда он увидел раскуроченный столик и порванный ковер.
– А… это?..
Полудемон пожал плечами с видом великосветского идиота:
– А, это! Кажется, в темноте я наткнулся на этот ваш дурацкий стол и опрокинул его.
– А ковер? – капитан ткнул пальцем в дыры.
– Слушайте, чего вы от меня хотите?! – очень натурально возмутился Эмил.
– Дорогой, что случилось?! – сонным голоском отозвалась с кровати Хул. – Кто эти люди?
Она приподнялась, старательно прижимая к высокой груди шелковую простыню, искусно обнажая при этом гладкий нежный бочок.
Капитан поклонился, звякнув шпорами, солдаты застыли с окаменевшими физиономиями.
– Сударыня, прошу прощения за оказанное беспокойство. Но нам послышался странный шум из этой комнаты, а барон приказал строго следить за безопасностью гостей…
– Теперь вы видите, капитан, нашей безопасности ничего не угрожает, – заявил Эмил. – И потом, это даже как-то оскорбительно, неужели господин барон считает, что я не в состоянии сам защитить свою даму?
– Ни в коем случае! – заверил его капитан, который, видимо, уже жалел, что ввязался в этот разговор. – Господин барон так не думает. Но дело в том, что времена сейчас неспокойные… всякое бывает… и демоны…
– Демоны?! – взвизгнула Хул, глубже забиваясь под одеяло. – Какой ужас! Капитан, вы должны немедленно здесь все обыскать. Я ни за что не усну, если буду думать, что здесь поблизости бродит демон.
Эмил закашлялся, пытаясь замаскировать невольно вырвавшийся смех. Лицемерка! Актриса! Врунья! Если бы капитан знал, кто эта дамочка на самом деле…
Наконец бравый отряд удалился, полудемон закрыл за замковой стражей дверь, обернулся к Хул и рассмеялся.
– Неплохо… Почему ты их не поубивала?
– А зачем? Так гораздо интереснее, правда?
Она заулыбалась и протянула Эмилу руку…
Когда колдун узнал, что его новая подружка, эта очаровательная, легкомысленная дамочка является официальной любовницей Хозяина, ему стало немного не по себе. Он не боялся гнева Буллфера. Было даже как-то странно представить Высшего демона разгневанным на своего верного ученика за легкомысленную связь с не менее легкомысленной Хул, но все же… С человеческой точки зрения было в этом что-то неприятное, какой-то гнусный обман, да и демоническая мораль не поощряла претензий на собственность Правителя. Впрочем, Эмил и не претендовал. Просто так получилось.
Да, с ней было забавно, интересно, иногда опасно. То, что нужно для скучающего, одинокого полудемона…
Посланник отставил пустой бокал и понял – на сегодня с него хватит. Ему не стало ни веселее, ни спокойнее. Кроме того, полудемон почувствовал, что засыпает. Действие сонного напитка в земном мире заканчивалось. Целый час он потратил на болтовню с незваными гостями и на пустые воспоминания. Хотя мог бы быть рядом с Буллфером. Сидеть у его трона, или смотреть, как он работает, или говорить с ним.
Злясь на самого себя, Эмил рухнул в кресло, чувствуя, что глаза закрываются. Последнее, увиденное им, был Квезал, довольно грубыми пинками расталкивающий свою змею. И плащ на нем снова сбился на сторону. Полудемон рассмеялся и уснул…
Глава шестая
Нельга
– Эмил! Эмил, выпей это. Пожалуйста.
Теплая детская ладошка гладила колдуна по гудящей голове.
Как всегда, после сильного наркотика болели виски, мутило, и ныли все суставы. Добровольная пытка раз в месяц. Для того чтобы опуститься на самое Дно, здесь, на земле, приходилось погружаться в глубокий транс. «Интересно, – думал колдун, слушая настойчивый голос Мёдвика, уговаривающий выпить отвар, – когда я умру, то попаду в то крылатое тело? Или оно тоже погибнет?.. Когда я сплю здесь, я не сплю там, и наоборот. Когда я умру здесь, то оживу… где?» Логика этого рассуждения показалась Эмилу странной, и он понял, что еще не до конца пришел в себя.
– Эмил, выпей.
– Медушка, отстань, я не хочу.
– Тебе нужно!
– Малыш, подожди… разреши, я сама.
Спокойный глубокий голос прозвучал над Эмилом, и он едва сдержал улыбку. Да, это то, что нужно. Лучшее лекарство. Прохладная влажная ткань легла на горячий лоб, теплые пальцы принялись нежно поглаживать ноющие виски.
– Так лучше?
– Лучше. Зачем ты пришла?
– Ты позвал.
– Я звал? Не помню.
Он открыл глаза. Всегда было дико видеть ее здесь, среди черного камня, золота и парчи в простом светлом платье, без единого украшения. Длинные, волнистые волосы, прозрачные синие глаза. Не красавица, куда ей до великолепной Хул. Но, в отличие от Хул, Нельга была настоящей.
В спокойной прелести ясного лица Эмил видел мягкую гармонию и с наслаждением любовался им. Спокойная, плавная, добрая… земная. И имя – Нельга – как плеск волны по камням.
– Что ты так смотришь? – спросила она, отжимая полотенце и снова укладывая его на лоб колдуна.
– Почему ты не носишь серьги, которые я тебе подарил?
– Это ни к чему. Куда мне их надевать? – Девушка взяла из рук подозрительно смущенного и молчаливого Мёдвика стакан и подала полудемону. – Выпей.
Эмил приподнялся, одной рукой придерживая полотенце на лбу, другой взял стакан и выпил залпом. Поморщился от вяжущей горечи, шумно выдохнул:
– Вышла бы за меня замуж, носила бы их каждый день. Кстати, сколько раз я предлагал тебе выйти за меня замуж?
– Два, – невозмутимо ответила Нельга, без улыбки глядя на него.
– Да ну?! – искренне удивился Эмил.
– Один раз в поле, второй у тебя, в замке. – Она посмотрела на Мёдвика, и тот покраснел.
– И оба раза ты мне отказывала?
– Да.
– В третий тоже откажешь?
– Да.
– Не хочешь быть хозяйкой замка, носить шелковые платья и золотые украшения?
– Не хочу, – сказала она, глядя на полудемона ясными лучистыми глазами. – Не хочу быть женой черного колдуна. Не хочу всего бояться. Не хочу бояться тебя.
– Но приходить сюда ты не боишься? – спросил Эмил с некоторой досадой, уже сам не зная, шутка этот разговор или нет.
– Боюсь, – призналась она. – Тяжело здесь. Стены как будто давят.
– Зачем же приходишь?
Нельга провела кончиками пальцев по его нахмуренным бровям, по лбу, чтобы стереть сердитые морщины:
– Прихожу, чтобы ты не сошел здесь с ума один.
– Я не один. Со мной Мёдвик.
– Ему тоже одиноко.
– Мне не одиноко, – возразил Мёдвик, краснея еще сильнее под ласковым взглядом Нельги. – Мне здесь хорошо. У меня дела… разные.
Девушка рассмеялась:
– И тебе не скучно?
– Нет. Я травы собираю…
Эмил кашлянул, чтобы снова привлечь к себе внимание, и спросил:
– А ты не боишься, что в деревне узнают, куда ты ходишь?
Нельга чуть нахмурилась, прозрачные глаза потемнели Очаровательная девушка. Милая, разумная. Хозяйственная. Вот только странная, холодная, неприступная. Ей бы королевой родиться, светской дамой, а не в поле коров пасти.
– Не боишься? – переспросил колдун, рассматривая ее строгое лицо.
– Нет. Этого не боюсь.
Полудемон снял со своего лба ее руку и легонько пожал.
– Ты жалеешь меня, – сказал он. – Жалеешь с того, первого раза…
День, когда Эмил впервые встретил Нельгу, колдун помнил так: он выехал на опушку леса, вороной жеребец громко фыркал и потряхивал длинной гривой, солнце недавно поднялось, на траве еще лежала роса. Настроение у Эмила было радужное и, увидев впереди высокую девицу с корзиной, – по всем признакам из ближайшей деревни – он пришпорил коня, решив немного позабавиться.
Девушка наверняка слышала конский топот, но продолжала неторопливо идти вперед не оглядываясь. Две толстые длинные косы спускались из-под пестрой повязки ей за спину, и Эмил уже представлял, как сейчас намотает одну из них на кулак.
Но крестьянка вдруг обернулась и не вскрикнула испуганно, не бросилась бежать, хотя на своем огромном вороном жеребце Эмил должен был выглядеть грозно. Она даже не вздрогнула, просто посмотрела на колдуна спокойным ясным взглядом. И Эмил натянул поводья, резко осаживая коня. Было в этом светлом, милом лице что-то знакомое… Такие же светлые волосы и прямые плечи были у его матери, такой же изгиб губ. Вот только смотрели они по-разному. Взгляд леди Дианы де Кодье был кротким, тревожным, чуть печальным; деревенская девушка рассматривала его со спокойным достоинством.
– Подвезти, красавица? – спросил колдун, слыша, как хрипло, грубо звучит его голос.
– Спасибо, – ответила она, перекладывая ручку корзины из одной руки в другую. – Сама дойду.
Всадник хмыкнул, заставляя жеребца подойти еще ближе к незнакомке:
– Что, боишься меня?
– Не боюсь… А только ни к чему это.
Брови у нее были золотистые, красиво изогнутые над светлыми, прозрачными глазами.
– А в корзине у тебя что?
– Ягоды. Малина. – Девушка продолжала смотреть на него снизу вверх, и Эмил чувствовал, что в ней совсем нет испуга.
– Разве? А ну посмотри хорошенько.
Незнакомка опустила взгляд в корзину, ахнула от удивления и выронила ее. Лукошко опрокинулось, рассыпались по траве крупные, ярко-алые, сверкающие на солнце рубины. Эмил рассмеялся.
– Что, узнала меня?
– Сразу узнала, – ответила она. – Вы колдун из замка. – Девушка указала на черные башни, заслоняющие полнеба.
– Верно. – Он сильнее натянул повод, удерживая заплясавшего на месте жеребца, и рассмеялся своим мыслям. – А что, красавица, пойдешь за меня замуж? Каждый день по такой корзине приносить станешь.
Она посмотрела на рдеющие в траве рубины, потом подняла взгляд на полудемона, и столько было в ее глазах спокойной выдержки и достоинства, что Эмилу… человеческой части его души стало на какое-то мгновение неловко. Примерно так же смотрели ангелы. Уверенно, невозмутимо, даже мысли не допуская, что кто-то может причинить им боль. Или эту девушку никто никогда не обижал, или она пережила такое, что даже колдун из черного замка не мог ее напугать.
Незнакомка наклонилась, подняла корзинку, вытряхнула из нее оставшиеся рубины и пошла прочь.
Эмил хлестнул жеребца и помчался вперед, злясь на себя за то, что не может проучить неучтивую девицу, отмеченную печатью ангельского спокойствия. Не может, и все.
И тут произошла странная, необъяснимая вещь. Жеребец вдруг споткнулся на ровном месте и рухнул на землю, подмяв под себя седока. Полудемон взвыл от боли в бедре, придавленный тяжеленным лошадиным боком, и едва успел выдернуть ногу из стремени, как конь вскочил и понесся по полю так, словно за ним гналась стая демонов. Ругаясь последними словами, Эмил попытался приподняться. Нужно было собраться с силами, отключиться от боли и заставить вернуться свихнувшегося жеребца, но колдун вдруг услышал быстро приближающиеся человеческие шаги. А потом чьи-то руки обхватили его за плечи, на грудь упали уже знакомые тяжелые косы, а в лицо заглянули тревожные ясные глаза.
– Как вы, сударь?! – спросила подбежавшая девушка, часто дыша от быстрого бега. Грудь ее вздымалась под тугим корсажем, пушистые завитки выбились из-под повязки.
– Терпимо, – ответил он, кривясь от боли. – Не знаю, что нашло на эту скотину. Споткнулся на ровном месте… Это не ты его заколдовала?
Крестьянка нахмурилась, помогая ему подняться. У нее были сильные, привычные к тяжелой работе руки и крепкие плечи.
– Обопритесь. Стоять можете?
Эмилу на какое-то мгновение захотелось по-демонски поиграть – потерять сознание, грохнуться в обморок, чтобы неприступная красавица, разбрасывающаяся дареными рубинами, похлопотала над его неподвижным телом. Положила голову к себе на колени, обтерла платочком лоб, или что там еще делают красотки со свалившимися с лошади поклонниками…
– Ничего, – пробормотал Эмил, стискивая зубы. – Я живучий.
– Я помогу, – сказала она, все еще поддерживая его. – Одному вам до замка не добраться.
– Что, жалеешь меня? – надменно спросил колдун. Она только улыбнулась в ответ…
– Хорошее у тебя имя, – промолвила Нельга, аккуратно складывая полотенце. – Эмил… милый. Совсем тебе не подходит.
– Полное мое имя – Эмил Александер Рэми де Кодье, – ответил колдун, любуясь ее задумчивым лицом.
– Да. Известное имя. – Она помолчала.
– Не мое, – резче, чем хотел, возразил Эмил. – Моего отчима. Я не знаю своего настоящего имени.
– Скажи, ты всегда жил здесь, – спросила девушка, снова присаживаясь рядом, – в этом замке?
Эмил предпочитал не говорить на эту тему, но Нельга была не любопытна и редко интересовалась его полудемонической жизнью. Он любил, когда она о чем-нибудь спрашивала, поэтому ответил:
– Сначала я жил в доме отчима.
– А потом?
– Потом он умер, и я купил этот замок. Купил! Взял почти даром. Прежний владелец был счастлив, что может избавиться от него. Человек не в состоянии понять красоту этого места, его величественную архитектуру. Им везде мерещатся демоны.
– А что стало с твоей матерью?
Эмил взглянул на Мёдвика, тихонько сидящего на стуле, и сказал негромко:
– Она умерла. Здесь. В замке. Через год после того, как я привез ее сюда. Тихо угасла… Она ведь тоже была человеком… А я этого тогда не понимал.
Он тогда многого не понимал.
Не мог понять, почему его красивая добрая мама всегда такая грустная, почему смотрит на него с непонятной тревогой, почему ее пугает каждая его детская выходка. «Ты должен быть хорошим мальчиком. Нельзя стрелять в птиц…» – «Но, почему, мама?! Почему другие стреляют?!» – «Тебе нельзя! Ты… потом поймешь».
Она хотела уберечь сына от него самого, от демона, что жил в его душе. Никаких историй о насилии, никакого оружия, добрые сказки, спокойные игры. «Ты должен быть хорошим мальчиком…»
Светлая комната с огромным окном, книги, бумага для рисования, на стене картина с белокрылым ангелом, красивая одежда с кружевными воротничками, но все это бесполезно. Из зеркала по-прежнему смотрит угрюмый мальчишка с жесткими кудрями и раскосыми недоверчивыми глазами.
– Дорогая моя, вы напрасно стараетесь приручить его. Сколько волка ни корми… а он и есть волчонок.
– Генрих, что вы говорите?! Это мой сын!
– Не ваш. А того чудовища… простите, что я вспоминаю о нем. В мальчике нет ничего от вас.
– Он добрый, хороший мальчик. Просто немного…
– Немного дикий, злобный. Диана, мне больно смотреть, как вы страдаете из-за него. Давайте отправим его к моему кузену в Анжевьен. Там хорошо… Вы станете навещать его и не будете видеть постоянно этот кошмар…
– …Мама, за что он так ненавидит меня?!
– Что ты?! Барон беспокоится о тебе. Он тебя… любит.
– Давай уйдем отсюда.
– Куда же мы пойдем? Нам некуда идти.
– К моему отцу. К моему настоящему отцу.
И тогда она начинала плакать. Тихо-тихо. По бледным щекам медленно катились слезы…
Эмил вскочил с постели, швырнул на пол полотенце, подошел к окну:
– Нельга, уйди. Мёдвик, проводи ее. Я… я хочу остаться один!
Негромко скрипнула дверь за стеной, и стало совсем тихо…
