Натаниэль
Злость
– Ой, теть, ты чего, это же просто псина. Мы развлекаемся, отойди, не мешай.
Я просто обомлела от такой наглости.
– Это живое существо, которому нужна помощь. Зачем вы причиняете боль этому псу? Разве он кого-то из вас обидел, а даже если так, разве можно бросать в кого-то камни? Вы вообще знаете, что это статья за «жестокое обращение с животными»?! Я сейчас полицию вызову.
– Эй, теть, чё, смелая, да? Ты хоть знаешь кто мой папа на районе. Да он меня по-любому отмажет, а от тебя мокрого места не оставит. Вызывай кого хочешь, я скажу, что это ты мучила животное и нам поверят, мои друганы подтвердят, – закончил свою речь этот ребенок и заливисто, похрюкивая, засмеялся. Троица позади него тут же поддержала этот нездоровый смех.
Мерзко. Очень мерзко. Отсмеявшись, эти «дети» продолжили, в меня полетел ещё один камень. Я видела такое только в новостях, что подростки собираются толпой и кого-то из людей забивают до смерти. Боюсь даже представить, сколько было на их руках вначале смертей таких же ни в чем неповинных животных. Правильно говорят, что если ребенок складывает трупики домашних животных у себя рядом с домом, то позже там появятся и могилы его человеческих жертв.
Всегда считала, что это всё неправда, но вот она реальность. Та часть её, которую я всегда сознательно старалась избегать. Я всегда притворялась, что этого нет, ведь это не случалось у меня на глаза. Может за это меня жизнь и наказала, за то, что ничего не делала. Все жила словно в своем придуманном идеальном мире и не замечала всю эту «грязь» вокруг.
Я поймала рукой еще один летящий в меня камень, чуть сжала его, и он раскрошился в пыль. Юные мучители резко струхнули и попятились, но было уже поздно.
Я снова стала невидимой и почувствовала как ветер, повинуясь мои желаниям, поднимает в воздух те самые камни, которыми была изранена собака.
Стоящие передом мной совершенно растерявшие всю свою браваду мальчишки побледнели и попытались убежать. Поздно. Я давала шанс остановиться. Камни молниеносно полетели в них. Как бы я ни была зла, убить, ещё по сути, детей, пусть и уже с такими ставшими чёрствыми и злыми сердцами, я не могла. Удар камней пришелся по рукам и ногам юных мучителей животных. Но и этого было достаточно. Рыдая навзрыд и трясясь всем телом, нарушители в ужасе убегали прочь. Я задумчиво посмотрела вслед.
Почему люди так жестоки? Как вообще в голове человека может сформироваться мысль умышленного причинения вреда тому, кто ничего им не сделал? Это заложено в людях на уровне ДНК, прописано в их сознании, обосновано инстинктами, это природа человечества? И почему все преступники так уверены, что они окажутся безнаказанными за свои злодеяния? Почему когда с ними творят тоже, что и они делали с другими, они сопротивляются, кричат, молят о помощи? Если они способны испытывать боль, страх, отчаяние, если им знакомы все эти чувства, то почему они хотят, чтобы другие испытывали это ужасающие эмоции или извращенная человеческая натура жаждет именного этого?
Тихий полувсхлип-полурык оторвал меня от созерцания уже пустой дороги. Я осторожно присела напротив умирающего пса. Он посмотрел на меня умными чёрными глазами и слегка склонил голову, будто, благодаря за спасение. Я не смогла сдержать двух одиноких дорожек слёз на щеках, хотя думала, что после смерти утратила всё человеческое.
Вот только я не спасла, я села рядом с псом прямо в кровавую лужу, он с трудом, но поднял свою голову и положил мне её на колени, его сердце в тот же момент перестало биться. Тугой ком подошел к горлу. Я продолжала гладить по голове пса и начала тихо напевать ту колыбельную, что пела мне мама, когда я была маленькой.
– Не печалься, моя юная хозяйка, души грешников будут собраны и отданы туда, где им самое место, – произнес голос в моей голове. Я удивленно посмотрела на пса в своих руках, он также был мертв, но из его тела вылетела черная тень, которая приобрела образ огромного черного пса, похожего на волка. Я его не боялась, я чувствовала родство, будто между нами натянулась крепкая ментальная нить. Теперь мы были одним целым, моя Гончая, – пришло внезапно осознание, непонятно как возникшее у меня в голове. Теперь я многое делала по наитию, знала много того, о чем не могла знать. Это не было пугающим, всё ощущалось так, как и должно было быть.
Пёс сорвался в сторону убежавших малолетних мучителей животных, я понимала, он пошёл делать то же что и я после своей смерти, карать тех, из-за кого он погиб. Я была не вправе его останавливать и лишь продолжила прерванный мною путь. Моя Гончая догнала меня уже в здании прокураторы, на её пасти медленно исчезла кровь.
Придя в место, где скрыли факт моей смерти, я почти не вмешивалась ни во что, решила немного посмотреть, как развернется ситуация после смерти тех ублюдков. Долго ждать не пришлось. У таких людей, как отец Арсения, всегда куча врагов. Едва они узнали о его кончине, то решили скинуть всё на него. Были внимательно расследованы дела внезапно скончавшегося главы силовых межведомственных структур и его «золотых деток». Число 23. Когда услышала, сколько таких же жертв как я, которые скрывались лесными пожарами, то я ещё раз посетовала на слишком легкую смерть этих ничтожеств.
Моя сережка волшебным образом нашлась, даже «появились» записи моего похищения, велось расследование, родители нашли мое тело и похоронили, как следует.
Кажется, держались они после таких новостей неплохо. Я рада, может тоже чувствуют удовлетворение от того, что убийцы их дочери были убиты. Кто знает.
Хотя все же я видела, как потухли их глаза. Эмоции после выхода души из тела несколько изменились, у меня больше не было той привязанности и любви к родным, к этому миру. Но всё равно меня не покидала мысль о том, какие переживания настигнут моих родных в течение их жизни, будут ли у них домыслы о том, что трагедии можно было бы избежать. Я не хотела, чтобы те мертвые отморозки еще кому-то испортили жизнь своими злодеяниями. Тогда я снова действовала интуитивно, я обняла свою мать с отцом, даже на секунду показалось, что я могу действительно их коснуться, и пожелала также как тогда с дождем, всей душой, что есть сил, пожелала им забыть обо мне и моём существовании. По лицу скатилась одинокая слеза и тут же исчезла.
Честно, я думала, что на этом закончу свой путь в виде вечно злобного призрака, но по неопытности я действовала неаккуратно, часть силы задела и меня. Я забыла о том, кем я стала, вернулась к себе домой и думала, что жива. Несоответствие мыслей и реальности иногда прорывалось сквозь мои «розовые очки» притворства. Теперь, после того как воспоминания вернулись, я вижу как прошла эта неделя со стороны.
Я ездила в офис, но моя машине так и продолжила стоять во дворе. Да, на перекрестке действительно был лихач-водитель, но подрезал он другую машину такого же цвета, как и у меня.
Я ходила на работу, но мои пальцы не касались клавиш ноутбука, я не разговаривала с коллегой у окна, там была другая девушка. Меня не спасали после обморока в подъезде. Та сердобольная женщина просто сидела на лавочке. Конечно же, я не была на приеме ни у врача, ни у психиатра, я просто наблюдала за пациентами со стороны.
Соседи снизу больше не курили, они съехали. Оказывается, в тот день, мысли о том, чтобы они задыхались от собственного дыма, материализовались из-за меня. Всё произошло на самом деле, они, испугавшись, тут же покинули странную квартиру.
Соседи сверху, это тоже я.
Я поднялась к ним в виде тени, мать держала ребенка за волосы и потом бросила в стену.
