Натаниэль
Злость
Мальчик ударился, раздался глухой стук, малыш сполз на пол без сил, из головы его текла кровь.
– Наконец-то, тишина, – провозгласил «отец» этого семейства.
Ярость уже наполнила меня до краев, но мне было важно узнать мнение ребенка.
Я присела перед ним на колени, я знала, сейчас он может меня видеть, а другие находящиеся в комнате – нет.
– Хочешь, я сделаю так, чтобы они умерли и больше никогда не причиняли тебе вред? – задала я прямой вопрос искалеченному малышу.
Он посмотрел на меня глазами взрослого человека.
– Да.
– Тогда закрой глазки и ушки, возьми телефон и набери 112. Скажи, что мама с папой поругались и теперь спят, а ты дома один и дверь открыта.
Мальчик ещё раз сосредоточенно кивнул, закрыл глаза и руками уши.
Я повернулась в сторону к тем, кто не имеет права называться людьми.
Два истекающих кровью человека, которых я швыряли в стену до тех пор, пока в их организме не осталось ни одной целой кости, валялись в луже крови от пробитого наружу позвоночника и сломанной шеи. Я взяла телефон и вложила его в руки ребенка. Он судорожно кивнул, я легко потрепала его по голове и вышла, оставив дверь приоткрытой.
Те мужчины в парке тоже я.
Никто меня не видит, если я того не желаю, потому ко мне никто не приставал, это была другая девушка. Совсем юная студентка, она не смогла дать жёсткий отпор пристающим и просто побежала домой через парк.
Я видела, как мужчины похабно ухмыльнулись и понимающе усмехнулись, встали и быстрым шагом поспешили в ту сторону, куда ушла девушка.
Когда я их застала, то перед глазами у меня была так ненавидимая мною картина.
Один мужчина крепко держал одной своей рукой вырывающуюся невысокую девушку поперек груди, другой рукой болезненно зажимал ей рот. Другой мужчина быстро расстёгивал ширину. Девушка пыталась сопротивляться, но против двух взрослых представителей мужского пола была явно бессильна.
Один взмах моей руки и вытащенная из штанов плоть детородного органа мужчины падает рядом с его ногами.
Конечно, мужчина удерживающий жертву пугается, девушка вырывается из хватки и убегает. Рука, попытавшаяся перехватить беглянку, также падает рядом с насильником, что не давал кричать девушке. Теперь уже сами нападавшие кричат что есть мочи с просьбой о помощи, истекая кровь от оторванных конечностей. Увы, пока я рядом, никто их не слышит.
Так странно. Они готовы причинять боль другим, а теперь сами просят о помощи. Почему? Я недоуменно посмотрела на искаженные болью лица преступников. Почему они считают, что заслуживают спасения? Я вынула сердца обоих и раздавила их в руке. Странно, но кровь что была на моих руках, всегда бесследно исчезала. Я повертела довольно своими чистыми конечностями и пошла домой.
Все эти воспоминания взорвались в моей голове калейдоскопом картинок, будто я просмотрела фильм.
Я сидела на крыши многоэтажного дома своей квартиры, в которой я больше не живу и куда больше никогда не вернусь, и смотрела на ярко алый закат. Рядом со мной сидела моя верная чёрная гончая.
Да, тот пес, которого я тогда так испугалась, всего лишь переживал, что новообращенная хозяйка его не помнит, поэтому тенью следовал за мной везде.
На мне было целое красивое черное платье и такие же черные шпильки на высоком каблуке. На душе царил покой. Я наконец-то приняла кто я теперь, кем я стала, кем меня сотворили.
– Добро пожаловать, сестра, – протянула мне с искренней, но немного грустной, всё понимающей улыбкой, свою ладонь, оказывавшаяся внезапно рядом красивая молодая девушка. Её белоснежная кожа ярко контрастировала с черными по локоть руками. Позади нее тоже была гончая. Её гончая.
Я протянула руку в ответ и, соприкоснувшись пальцами, моя рука тоже стала покрываться черным цветом.
Странно, всегда думала, что ведьмами рождаются, а ими становятся.
На город опустилась тьма.
