Наум Баттонс
Антисвинизм. Чёртов узел
Глава 33
Коммод шёл к заключённым в приподнятом настроении. Всё складывалось как нельзя лучше. Сражение выиграно. На какое-то время людей можно не бояться. Животные и птицы окончательно зомбированы и подчинены. Свиней пока тоже сильно опасаться не стоит. Осталось провернуть несколько дел и всё! Абсолютная власть без всякой ответственности будет достигнута! Одним из этих дел должно стать устранение Пирата. На девяносто пять процентов это уже было сделано. Пират арестован и теперь дело оставалось только за малым: сделать так, чтобы он сыграл свою последнюю роль, выгодную Коммоду. Но этот доберман, убив Джулию, показал, что не собирается быть его марионеткой. Больше всего Коммод боялся сделать из Пирата невинно убиенного мученика, погибшего за свою веру. Он собирался вывести его на суд в жалком, позорном состоянии кающегося преступника. Но если Пират умрёт до суда, или выкинет какой-нибудь фортель на самом суде, то это будет очень неприятный момент.
Животные и птицы, конечно, проглотят всё, что угодно и будут верить в то, во что прикажет Коммод, но вот – свиньи....
Для них мученичество Пирата может быть хорошим подспорьем в деле борьбы с Коммодом и его собаками. Они не посмотрят на то, что Пират – пёс и, что они сами совсем недавно объявили его врагом всех животных и птиц. Они завтра же, если им это будет выгодно, объявят его свиньёй и павшим за веру мучеником, а затем заставят поверить в это остальных животных.
«Кстати, хорошая мысль! – как-то ёрничая в душе, подумал Коммод. – Пусть Пират во всём покается публично, «посыплет себе голову пеплом», а после казни, через пару дней, мы объявим, что он был свинского роду-племени. Пусть все его преступления останутся в памяти животных как преступления свиньи! Это, кстати, всегда будет подогревать антисвинизм среди моей паствы. А кто засомневается в том, что Пират был свиньёй, а не собакой, тот предстанет перед советом «по делам защиты святой веры». Надо бы его больше разбавить представителями других пород животных. Одного барана там маловато. Нужно добавить туда к ним ещё гуся, индюка и козла. Свиньи, правда, тут же захотят Пирата реабилитировать и сделать его опять святым пророком, переписав историю, но здесь мы с ними поборемся. Если надо, то и глотку кому-нибудь порвём. Так что с Пиратом, думается, особых проблем быть не должно. Не захочет сотрудничать добровольно – заставим! Завтра выйдет на суд, и будет там вести себя, как нашкодивший щенок. Вообще это шикарно и впечатляет – заставлять верить других в то, что тебе нужно и чего никогда не было. Забавно даже!»
«Ладно, бог с ним, с Пиратом, меня сейчас больше интересует человек! – продолжал размышлять Коммод. – Надо выудить из него информацию о том, что такого нового у них произошло, что заставило людей послать сюда вооружённый отряд полицейских. Надо также испытать на нём чудесный хлеб, а затем, в зависимости от полученных результатов, буду дальше решать, что с ним делать». – С этими мыслями он в сопровождении охранников зашёл в комнату, где находились арестанты.
– Эй! А ну-ка встать всем! – громко, человеческим голосом рявкнул охранник по кличке Гром. Ник быстро вскочил на ноги, но Пират продолжал лежать неподвижно.
– Вы с пророком не перестарались случайно? – Коммод с тревогой взглянул на Грома.
– Да нет, босс! Когда мы уходили на войну, он вполне нормальный был! Эй! Я сказал встать, сволочь! – Гром, подскочив к Пирату, сильно толкнул его в бок. Но Пират не реагировал.
– Босс! А он, кажись, того… – Гром удивлённо и глупо уставился на своего начальника.
– Чего – того?!.. – заорал на него Коммод и сам бросился к телу Пирата. – Да я вас всех сгною! На кусочки порву, дармоеды!
Коммод тряс тело Пирата, пытаясь привести того в чувство, при этом всё больше осознавая, что это напрасное занятие. Перед ним лежал уже абсолютно мёртвый Пират.
Это было довольно болезненное разочарование, которым завершался сегодняшний, так удачно начавшийся победный день.
– Как это могло произойти? – не снижая интонации, продолжал орать на охранников Коммод. – Почему этот пёс сдох без моего разрешения? Кто дал такую команду? Свиньи? Старый Хряк? Джулия? Отвечайте, идиоты!
– Босс! Честное благородное! Мы его больше не трогали, а Джулия, упокой господи её душу, наоборот, нас остановила! А то мы бы его ещё тогда… прямо на месте бы порешили! Босс! А может его этот?.. – и Гром указал лапой на Ника Бэри.
Все повернулись в сторону Ника, который весь дрожал от очередного потрясения, ведь собаки вели себя прямо также, как и он с товарищами у себя в участке, когда шериф устраивал им какой-нибудь разнос из-за какого-нибудь, не в меру покалеченного арестанта. Он как бы наблюдал за собой со стороны, только перед ним были не люди, а собаки.
Ник выхватил из-под рубахи нательный крестик и, выставив его перед собой, завёл прежнюю пластинку.
– Изыди, изыди, Сатана! Боже! Я же всё сделал, как ты велел! Я убил его! Почему они опять преследуют меня?
– Да это он его… точно! Босс! Он же спятил совсем! Посмотри на него! Обмочившийся весь стоит! Тьфу!
Коммод смотрел на уже бывшего полицейского, и его переполнило чувство презрения к этому человеку. «Вроде бы этот человек ещё совсем недавно храбро бился во время сражения и, что с ним стало за каких-то несколько часов! А ведь его пока никто не пытал, не истязал! Вот наглядный пример того, кому веру вбивали с самого рождения! Ничего эта навязанная извне вера не стоит! Это с детства наученные молитве и ритуалу попугаи, а не люди! Так же и мои животные! Те тоже стали полными идиотами, с которых три шкуры драть надо! Глупо, конечно, получилось, что его с Пиратом оставили наедине. Все планы этот идиот разрушил! Ну ладно, будем менять эти планы по ходу событий. Сейчас посмотрим, насколько этот воин в мокрых штанах верен своему богу!».
Коммод стал наступать на попятившегося назад Ника, грозно рыча и смотря ему прямо в глаза. В глазах собаки зажёгся зловещий огонёк и когда Ник упёрся спиной в угол, пёс, подойдя к нему вплотную, громко рявкнул ему в лицо: «На колени, сволочь человеческая!».
Ник рухнул на них незамедлительно. Дважды повторять ему было не нужно.
– Сатана, говоришь?! Нет, не сатана, а божий промысел во всём своём блеске! Пришло теперь наше время! Вы, люди, выродились и теперь мы, животные, избраны богом на правление здесь на Земле! Ты видел на дороге разлагающиеся трупы твоих собратьев – людей?! Ты видел, что стало с твоим отрядом?! Ты думаешь, это всё сделали мы, животные?! Не-ет! Это всё сделал бог, нашими лапами, клювами и клыками!
– Иззыыди! – уже как-то жалко, беспомощно и тихо пробормотал Ник. – Господи! Помилуй мя!
– Он тебя уже и так помиловал, идиот! Ты ещё пока жив и сможешь дальше жить, если согласишься послужить новому, более могущественному и молодому богу, которому служим мы! А если ты думаешь, что тебя спасёт тот печальный и женоподобный бог, чей образ висел повсюду в этом доме, то он даже не смог постоять за свой образ, когда на него гадили свиньи. У тебя сейчас есть прекрасный шанс избежать лютой смерти, ибо я обещаю, что она будет настолько лютой, что ты будешь завидовать всем своим умершим друзьям! Мы будем поедать тебя живьём, начиная с кончиков пальцев ног! Свиньи очень голодны и не побрезгуют человечиной! Да и волкодавы тоже не откажутся! И тогда посмотрим – где будет твой женоподобный бог! Но перед смертью ты узришь образ нашего бога! И взмолишься ему, но отвергнет он тебя! Итак, готов ли ты служить верой и правдой новому богу всех животных, а так же и вас, людей? Да или нет? Отвечай немедленно, сволочь!
– Д-д-д-да! – вырвалось из груди Ника, и он без чувств упал к лапам Коммода.
Тот поставил свою лапу ему на голову и, обращаясь к охранникам, произнёс.
– Узрите и запомните, братья мои по служению, этот исторический момент, когда первый человек склонил голову перед собакой! Теперь мы будем водить людей на поводках, и они будут доедать за нами наши объедки! Судя по этому человеку, род людской деградирует и теряет волю к власти на этой Земле. Это произошло потому, что их бог давно умер! Он был стар и беспомощен, поэтому, не имея собственных сил к жизни, он оставил свою паству, лишив её воли к жизни и воли к власти! Люди стали такими же, как и их старый бог перед смертью – безвольными и жалкими! Новый бог дал нам разум и поручил теперь нам править на этой Земле! – Коммод уже вошёл в роль пламенного агитатора, проповедника, который, рисуя в своём воображении будущее, обязан был сам верить в него. И он, в тот момент, когда поставил свою лапу на голову блюстителя человеческого закона, действительно уверовал в своё могущество и в какие-то высшие силы, которые наделили его этим могуществом и дали ему не только неистощимую волю к власти, но и саму эту неограниченную власть. Коммод также заметил, что Ник уже очнулся и просто покорно лежит под его лапой, не смея даже пошевелиться.
– Мы, собаки, – продолжал он, – всегда раньше служили тому, кто мог пригнуть нашу голову к земле и силой доказать нам своё право на власть. Это всегда был человек. Теперь, друзья мои, вы видите под моей лапой, прижатую к земле голову человека! И это не просто обычный человек! Очень символично, что этот человек – тоже охранник, сторож, служитель человеческих законов! Он – сторожевой пёс человеческого общества, которое кормило и содержало его, делая покорным, послушным и верным! Теперь этот сторожевой пёс лежит на полу под моей лапой, и даже не пытается огрызнуться или освободиться. Отсюда я делаю вывод, что этой породе людей всё равно кому служить: людям или собакам. Они нам не страшны, ибо уважают только силу и подчиняются силе! И если покорились они – сторожевые псы человеческого общества – то вскоре мы подчиним себе всё это общество!
Коммод торжествующе посмотрел на охранников и увидел в их глазах полный восторг и благоговейное почитание. Это ещё больше вселило в него уверенность в своей исключительности.
– Встань, человек, на колени и слушай дальнейший план твоей жизни. – Коммод убрал с головы Ника лапу и тот послушно выполнил приказ собаки. – С этого момента ты подчиняешься и служишь своему новому богу, который будет представлен перед тобой в моём лице. Твоё подчинение будет прекрасным примером могущества нашего бога, его промысла в глазах других животных. Тот, кто управляет человеком – тот управляет миром! Теперь я управляю человеком! Ты будешь достойно жить и делать примерно тоже самое, что делал в обществе людей. Ты будешь пытать и казнить! Ты будешь держать неугодных мне и нашему богу тварей в страхе и подчинении. Свиньи тоже захотят использовать тебя, ибо считают себя богоизбранными. Ты согласишься служить им и охранять их, но при этом будешь уничтожать тех, кого я тебе прикажу. В том числе и самих свиней! Я слышал, что у людей есть прекрасная легенда о Големе. Ты будешь Големом здесь. И помни, если ты вдруг захочешь не подчиниться или, что ещё хуже, сыграть свою игру – у меня всегда найдется способ опять наступить лапой на твою голову! Только после этого ты её уже не поднимешь никогда! И не вздумай бежать! Мы бегаем быстрее и обоняние у нас лучше. Догоним и на куски порвём! Да и у людей тебя мало уже кто ждёт. Ты был главным в своём отряде и несёшь полную ответственность за гибель своих подчинённых. Эй, Гром! Отведите нашего нового раба в его комнату и пока глаз с него не спускайте! Головой отвечаете! Хватит с меня на сегодня незапланированной смерти Пирата! Завтра, когда ты придёшь в себя, мы с тобой поговорим по душам, и ты мне всё расскажешь, что такого произошло в городе, что сюда был послан полицейский отряд.
И с этими словами, отпустив Ника в сопровождении волкодавов отдыхать в своей новой комнате, Коммод один, без сопровождения, отправился в кабинет Стива Хопкинса.
Глава 34
Теперь, дорогой мой читатель, мы покинем арестантскую комнату и вернёмся на свежий воздух, к победившим в жаркой схватке животным.
После последнего собрания, на котором было принято решение, что собраний больше не будет, все животные в приподнятом настроении разошлись по своим стойлам и помещениям. То есть куры отправились в курятники, лошади – в конюшни, коровы в коровники, и так далее. Все были в приподнятом настроении, ибо впереди их ждали праздники. Много праздников. Наконец-то осуществилась вековая мечта животных о спокойной, сытой и счастливой жизни! Трудятся рабы, а свободные создания божьи, отдыхают и потребляют!
Правда, рабов пока ещё нет, но великий Коммод обещал решить этот вопрос. А самое главное это то, что теперь не надо ни о чём думать! Пусть думают свиньи! Они же за всё, в крайнем случае, и ответят перед животным сообществом или животничеством. Именно так по предложению борова Блеза теперь животные и птицы стали себя величать. Блез, предлагая это название для всех животных, просто взял и переделал слово «человечество», олицетворяющее собой собрание всех человеческих народов, проживающих на Земле. Отдельные виды животных, Блез, по примеру того же человечества, предложил называть просто народом или нацией. Так и решили при всеобщем одобрении. Животным эти названия пришлись по душе.
– Мы теперь есть народ овец в свободном «царстве божьем», и власть принадлежит нам! – так говорили, например, овцы о себе друг другу, а также остальным народам и гордо поднимали при этом головы.
Полицейским лошадям Старый Хряк, с разрешения Коммода, распорядился выдать по порции волшебного хлеба и те, смиренно и внимательно прослушивали ознакомительную лекцию о свободе, боге, вере и новом мировом порядке, который богоизбранные свиньи несут всем животным. Лекцию вновь прибывшим читал боров Борис, а Илия, тем временем, собрал за свинарником часть свиней, толку, от расселения которых среди других животных хозяйства будет мало из-за их чрезмерной доброты, порядочности и чистоплотности, и которых свинский истеблишмент планировал оставить в свинарнике. Но перед этим их планировалось использовать в провокации против собак и для пролития крови «невинно убиенных».
– Друзья мои! Вы – «соль земли»! Вы богоизбраны! Вы – лучшие представители всех животных! Только на вас вся надежда нашего верховного правителя и только на вас наш бог взирает с надеждой, верой и любовью! Не успели мы одержать славную победу над коварными людьми, как собаки решили обмануть нас и встали на преступный путь антисвинизма! Нам удалось раскрыть заговор против свиней, возглавляемый лжепророком Пиратом при содействии мерзкого кота Альфонса. Вы всё это прекрасно знаете. Но вы не знаете, что незадолго до своего грязного и богопротивного выступления, Альфонс имел продолжительный и тайный разговор с Коммодом. Коммод тогда науськал кота на нас, богоизбранных свиней, надеясь, что наш возлюбленный повелитель, Старый Хряк, растеряется и не даст бой этому еретику!
После этих слов свиньи загудели, и стали недовольно переговариваться между собой, периодически выкрикивая мятежные лозунги.
– Братья мои по крови и сёстры! – продолжал Илия. – Не позволим покуситься подлым псам на нашу веру святую, на бога нашего! Кто за восстание против подлых псов?
Свиньи, пришедшие на тайную встречу, дружно поддержали этот лозунг выкриками: «Не дадим поругать нашу веру святую! Отстоим свою свободу!». Больше всех при этом негодовал и бушевал молодой боров Козиба. Это и надо было Илии.
– Братья! Сегодня ночью мы выступим против подлых псов и покажем им их настоящее место в истории! Бог назначил их охранять нас, а не управлять нами! Вот мы им это и напомним! И горе им, если они не одумаются! Я объявляю сбор сегодня в полночь на этом же месте! Берите жён своих, ибо долг любой порядочной свиньи, независимо от пола и возраста, защищать бога нашего единого от посягательств врагов его! За нами сила, ибо вера наша истинна!
На этом свиньи разошлись и, воодушевлённые пламенной речью Илии, пошли в свинарник, а Илия прямым ходом побежал в дом Стива, докладывать Старому Хряку и его приближённым о результатах прошедшего митинга.
Я не буду описывать очередное собрание свиного истеблишмента нового царства всех животных, о докладе Илии и обсуждении плана дальнейших действий. Хочу сказать только, чем это всё окончилось.
К свиньям, которых планировалось расселить среди других животных, был направлен Артур.
Пока добропорядочные свиньи убеждали своих жён и старших детей восстать против собак, тот, не привлекая внимания, давал распоряжения самым отпетым негодяям и негодяйкам прибыть к одиннадцати часам к дому Стива. Приказ обсуждению не подлежал.
Сам Старый Хряк с Каифой отправились к Коммоду.
– Коммод! – начал разговор Старый Хряк. – Назревают большие проблемы, угрожающие всему установленному нами порядку.
– Что случилось? – насторожился Коммод, только что вернувшийся из подвала, где у него была важная встреча, после которой он был в весьма приподнятом настроении.
– В свинарнике созрел заговор против нас, и, в первую очередь, против тебя, Коммод, и твоих собак.
– В свинарнике, говоришь? А как это так могло получиться, чтобы свиньи, которым бог отдал эту Землю, вдруг сами по себе решили выступить против верховной власти? Тут явно должен быть организатор и вдохновитель! Уж не ты ли это, Хряк? А может это кто из твоих верных приближенных? – и Коммод грозно кивнул на стоявшего рядом Каифу.
– Что ты! Что ты! Бог с тобой! – залебезил тут же Старый Хряк. – Зачем нам это надо? Ты же знаешь, Коммод, что без вас, собак, а особенно без тебя, мы «никто» и власть наша эфемерна. Заговор среди свиней созрел по определённым причинам! Мы здесь ни при чём! Они, видите ли, не хотят расселяться среди других животных и думают, что это не божья воля, а твоя! Они думают, что ты хочешь методом расселения ослабить свиней, разобщить как народ и истребить их клювами и зубами других животных! Глупые! Они не понимают, что в расселении их непобедимая сила и возможность править всеми животными, руководя ими изнутри! Они божий промысел и волю приняли за твою волю! А организатор у них – боров Козиба! Он громче всех хулил собак и кричал, что вас всех надо перерезать! Благо, среди них был мой верный слуга Илия, который пытался их образумить, но они чуть его не убили. Он еле унёс ноги, но при этом он всё-таки узнал очень важную информацию о планах заговорщиков и бунтовщиков! – Старый Хряк торжественно и многозначительно взглянул на Коммода.
– Какую информацию? Чего резину тянешь? Говори быстрее! – настроение Коммода опять стало стремительно ухудшаться. «Да!.. До чего всё-таки тяжёлое это бремя – власть! Все!.. Все стремятся оттяпать у меня хоть маленький её кусочек! Не успеваешь решить одну проблему, как тут же возникает другая! Ну, ничего! Я вам скоро всем устрою! Все ни при делах будете! И против этого моего козыря и союзника не будет у вас противодействия!».
– Я не тяну резину, я просто думаю как это лучше тебе сказать, чтобы ты не впал в ярость! Ибо там мои заблудшие собратья, свиньи, и я не хочу, чтобы ты устроил им резню! – Старый Хряк явно лукавил, ибо всё это затевалось им именно ради резни.
– Говори, свинья, иначе я прямо сейчас устрою резню вам двоим! – Коммод уже заорал на пришедшую к нему парочку.
– Да! Да! Секунду! Сегодня в полночь свиньи собираются на заднем дворе за свинарником и хотят напасть на вас спящих, чтобы вырезать всех собак и захватить всю власть в нашем царстве! Они и нас, преданных тебе свиней, хотят уничтожить. Но мы тоже не дремали. Сегодня в одиннадцать, здесь, перед нашим дворцом, соберутся все преданные нашему делу и нашей власти свиньи, готовые расселиться среди других животных, ибо они правильно поняли божий промысел. Они будут помечены жёлтой краской, чтобы их можно было отличить от бунтовщиков. Мы все в твоём распоряжении, Коммод! Бунтовщики должны быть разгромлены и загнаны в свой свинарник. Самых непокорных надо истребить! В первую очередь – Козибу!
– Господа! Позвольте высказать своё скромное мнение! – вмешался в разговор Каифа.
– Да, конечно, дорогой! Ты в последнее время радуешь меня своим острым и проницательным умом! Кстати, Коммод, позволь тебе представить моего сына и наследника – Каифу! Это самый преданный нашему делу боров, а самое главное – он самый умный из всех! Даже Илия и Блез уступают ему в хитрости, проницательности и сообразительности!
Коммод подозрительно взглянул на Каифу, и первой его мыслью было, что неплохо бы перегрызть глотку этому умнику прямо сейчас, во избежание перспективы бороться за власть с умным и хитрым противником, но затем, он всё-таки благожелательно кивнул склонившемуся перед ним в почтении молодому борову и разрешил говорить.
– Господа! Козибу надо взять живым, допросить с пристрастием, а затем устроить публичный суд с покаянием и признанием в совершении страшных преступлений. После этого провести показательную казнь. У нас за время существования нашего божьего царства было всего одно упущение! У нас не было показательных процессов и, тем более, не было показательных казней! А ведь именно они дисциплинируют и сплачивают народ! А у нас этих народов в хозяйстве теперь много. Публичная казнь – это ещё прекрасный развлекательный аттракцион для быдла, а великий и мудрый Коммод обещал всем народам в нашем царстве много развлечений и праздников! А разве казнь врага животничества – это не развлечение и не лучший праздник? Кот с Пиратом лишили наши народы этого удовольствия! Кстати, господин Коммод, у нас в плену находится человек! Может, мы начнём развлекать наши народы именно с его показательной казни? Народы ждут, когда этот международный преступник ответит за пролитую кровь наших братьев!
Старый Хряк одобрительно закивал головой.
– Я же говорил, Коммод, что это очень перспективный и умный боров! Достойная мне смена! Что скажешь?
– Что я скажу? Я согласен! Бунтовщики должны быть безжалостно уничтожены и загнаны в свинарник. Козибу следует арестовать, судить и публично казнить! Человек раскаялся в своих преступлениях и теперь это мой раб! Он служит мне и подчиняется только мне! А твой молодой боров, действительно умён! Даже слишком умён! – Коммод ещё раз бросил в глаза Каифы испепеляющий и не предвещающий ничего хорошего взгляд.
Каифа не отвёл глаз от этого взгляда, выдержал его, и теперь обоим стало понятно раз и навсегда, что в этом хозяйстве им двоим места будет мало! После таких взглядов рождаются непримиримые враги, которые пойдут на всё и используют любые средства для уничтожения друг друга! В этот момент каждый из них понял и определил для себя всю дальнейшую свою жизнь, жизнь своих подчинённых и используемых ими народов для достижения одной цели. Коммод понял, что свиньи должны исчезнуть из этого хозяйства вместе с такими вот постоянно появляющимися из их среды умниками и интриганами.
То же понял раз и навсегда Каифа. Собакам не место среди свиней! Это не их защитники – это их главные враги и конкуренты в борьбе за власть! Но пока Судьба на время сделала их союзниками. У Каифы было секретное оружие не только против собак, но и против любого другого вида животных, населявших хозяйство. Как мы помним, этим оружием он планировал сделать разложение самок любой породы и внедрение ценностей, принятых этими самками, в головы самцов, коих он планировал сделать слабыми, духовно больными и безвольными. Но он пока не знал, что Коммод обзавелся таким могущественным союзником, что знай о нём, Каифа предпочёл бы скорее бежать из «царства божьего», чем оставаться и бороться в нём за власть.
Разговор, после обсуждения и утверждения плана боевой операции по разгрому бунтовщиков и способов расселения свиней среди других животных, был вскоре закончен.
Восстание было подавлено быстро и безжалостно. Центральный двор был заранее окружён собаками и свиньями – их союзниками. Когда чуть позже полуночи толпа восставших свиней бесшумно подошла к дому Стива, надеясь на то, что собаки спят, то получила внезапный и сокрушительный удар со всех сторон. Обитатели хозяйства, спрятавшись по своим курятникам и коровникам, с ужасом слушали, что творилось на центральной площади. А оттуда доносились душераздирающие визги, рычания, хрипы и человеческие проклятия.
А затем, во все помещения, где жили другие животные стали прибегать, вползать и умолять спрятать их раненые и здоровые свиньи-бунтовщики. Часть спасшихся бунтовщиков успели укрыться в свинарнике, в котором они, забаррикадировав дверь, в ужасе попрятались по самым разным углам и под солому.
Вид умоляющих о помощи свиней был настолько печален, что остальные животные жалели их и открывали для них двери своих домов. Вместе с бунтовщиками под их видом в эти дома поселялись и те, кто принимал участие в избиении своих же сородичей, предварительно, правда, стерев с себя жёлтую краску. Так свиньи превращались в невинно гонимых и преследуемых созданий, лишённых своего дома, по воле злых собак. Общая жалость и сочувствие было на их стороне.
На центральном дворе осталось лежать с десяток свиней обоего пола. Лежали там и поросята, которых с собой взяли их родители, надеявшиеся на быструю и лёгкую победу в схватке с тиранией.
Израненный Козиба был схвачен, когда пытался прорваться за территорию хозяйства для того, чтобы укрыться в соседней роще, где ещё недавно пережидал вместе с другими свиньями вторжение людей. Во время побоища он громко призывал своих сподвижников направляться туда, поэтому именно по дороге в рощу его и перехватили.
Так закончилось первое и последнее восстание свиней против собак и союзной с ними их собственной элиты.
Главным его результатом стало заранее запланированное свинским истеблишментом расселение рядовых свиней среди других животных. При этом вся ответственность за это расселение легла на жестоких собак. А свиньи стали жертвами! Слабыми и беззащитными! Гонимыми и преследуемыми! Теперь антисвинизм в глазах других животных выглядел ещё более кощунственным, безобразным и богопротивным делом.
Теперь Коммода стали бояться ещё больше, а Старого Хряка и его приближённых стали презирать. Но презирать его стали только другие животные. Расселившиеся же повсеместно свиньи-беглецы стали относиться к нему и проживавшим с ним свиньям с полным благоговением и трепетным почитанием. Разговоры о своей элите, оставшейся где-то там, в другом имущественном измерении, стали среди них табу, которое нельзя было нарушать. О Каифе, Старом Хряке, Илии, Блезе, Артуре, Розе и других оставшихся жить во дворце свиньях, можно было говорить только шёпотом и только благоговейно.
Ум любого создания, а особенно свинский ум, любит богатство и власть. Те свиньи, которые специально внедрились в другие народы, активно пропагандировали среди своих собратьев идею о том, что свиньи, оставшиеся среди собак – это истинно божественная власть, которая приведёт их свиней к процветанию и счастью, а также к окончательному господству над всеми живущими на этой Земле. И в будущем, любое преступление этой скрытой от всех остальных элиты, поддерживалось расселёнными свиньями безоговорочно. Как бы эта элита не подставляла своих подданных, сколько бы свиней она не отправляла на скотобойню – всё это делалось всегда чужими лапами и клыками, а поэтому ответственность всегда несли другие. В данном случае проклятию свиней подлежал Коммод и собаки, а вот Илию они возвели в ранг святого, праведника, апостола.
Вскоре все животные стали постепенно чувствовать все «прелести» от расселения среди них свиней.
Те свиньи, которые действительно спаслись от преследования, так называемые повстанцы, жили и работали вместе с остальными. Они честно несли все невзгоды и трудности, выпадавшие на долю того или другого народа животных, делили горе от потерь и радовались достижениям. Правда, они иногда с тоской поглядывали на свинарник, втайне мечтая окончить свои дни именно там. Многие ушли обратно туда жить, но те, которые привыкли к птичнику, конюшне или коровнику, оставались верны своим новым собратьям.
Но те, кто попал туда, в последний момент смыв с себя жёлтую краску, вели себя абсолютно противоположно. В первую очередь, они отказывались работать и старались попасть в сферу распределения благ. Проповедуя «божий закон», равенство и толерантное к ним отношение, они потихоньку растаскивали общее имущество и присваивали его себе. Большинство из них сразу ушло в сферу формирования так называемой культуры, проповедуя ценности бедности, слабости, женственности и равноправия. Они стали развращать самок тех видов животных, среди которых они оказались. Втайне общаясь с представителями своего истеблишмента, больше всего с Каифой и Илией, получая от них тайные инструкции, они повели настоящую борьбу с наиболее одарёнными, талантливыми и сильными представителями того или иного вида животных. Постоянно дискредитируя их в своих, с позволения сказать, творческих произведениях, они разжигали ненависть к ним своих же собратьев.
Прошло совсем немного времени и под предводительством этих свиней вспыхнуло восстание, а затем гражданская война в коровнике, где был убит коровами и молодыми бычками местный правитель бык Цезарь и его телята.
Война длилась два дня, после которой коровник был разорён, а руководить там стали боров Иуда с женой Амандой. Коровы поклонились и покорились им, ибо они обещали им равенство с быками, назвали их «солью земли», «матерями-прародительницами», «началом начал» и обещали разнообразные развлечения. Также была установлена норма, так радовавшая тёлок: каждой корове по быку! Правда быков не хватало, поэтому среди коров развернулась настоящая война за оставшихся в живых бычков.
Такие же восстания и революции с переменным успехом стали потрясать остальные народы образовавшегося царства всех животных.
А ещё, все, науськиваемые свиньями, стали воевать между собой. Свиньям, правда тоже доставалось во время этих конфликтов, но их потери всегда выдавались за самые страшные и несправедливые. Стоило погибнуть хоть одной свинье, как преступным объявлялся весь народ, вся порода животных, якобы виновных в этом.
Антисвинизм, уличённым в котором боялось оказаться любое животное, специально периодически разжигался в том или ином сообществе животных с помощью все тех же свиньей, смывших с себя жёлтую краску. Поэтому время от времени он вспыхивал то в курятнике, то в овчарне, то в голубятне, где так же жила своя свинья. И тогда всё животничество объединялось против проклятых антисвинитов и шло на них войной.
