Ника Лемад
Хранитель долины Сидэ
4. На вертел сплав судьбы нанизан
Риор часто удивлялся. И если вначале, застав Асафи за любопытнейшим маранием стен, он удивлялся про себя, выражаясь лишь изгибом брови, недоумением, которое пытался все же скрыть, то по прошествии времени перестал утруждаться. И все равно не мог понять, что значит вся та живность, которая перебиралась с просторов Сирамизы на их стены.
Ниока к преображению пещеры относилась одобрительно. Говорила, что так живее, чем серость. Риор заметил, как она подправляет кое-где размытые влажностью линии. А еще обнаружил, что тоже хочет это сделать, что ему не понравилось.
– Рисуешь? – насмешливо заглянул за плечо Сафа, на очередной шедевр, который вышел уж слишком правдоподобным: со стены на него смотрела Ниока; чуть склонив голову, вдумчиво. Саф оставил ее волосы распущенными, отчего она стала похожа на одну из бестелесных нимф. Риор аж передернулся, отвел глаза, однако ощущение укора стряхнуть не смог. Разозлился, что у него получалось особенно хорошо. – Решил оставить память в картинках? У нас веселенькие стены.
– Хочешь? – Саф протянул ему миску с бледной зеленью. Точно глаза Ниоки. – Успокаивает, на себе проверил.
– Уволь. – Так просто отступать с позиций, которые удерживал четыре года, не собирался. Риор демонстративно спрятал руки под мышки. – Мне нужна пища. Нормальная, а не эти вот объедки, которыми мы питаемся. Поэтому я ухожу на охоту. Ты со мной?
– Фериор. – Саф со вздохом отставил миску, отложил кисть. – Ниока уже спит. Давай и тебя уложу…
– С чего бы? – заносчиво воскликнул Риор. – Сидеть веками и тухнуть, как вы вдвоем? У меня хоть цель есть, я чего-то жду!
– И у меня цель есть, – пробормотал Саф в сторону. – Тебя искать. Ощущаю себя отцом с огромным опытом.
– Идем со мной!
– Нет, – коротко ответил Саф. – Не чувствую в себе никаких позывов к продолжению рода.
– Яйца, которые откладывают самки, пусты, – нетерпеливо напомнил Риор. – Никакого продолжения. О чем тут беспокоиться?
– В противном случае мы бы уже погрязли в твоих отпрысках, – усмехнулся Саф. – Как бы ни была велика Сидэ, места для них вряд ли хватит.
Риор раздраженно сдвинул брови. Саф, напротив, насмешливо их поднял.
– Ты тут первый самец, чего таить.
– Второй, после белого змея.
– Остынь, я сказал.
– Это твой пацан тебя научил стены марать? – Риор прошелся по глазам на стене, смазал их в линию. С вызовом глянул на Сафа, потирая кончики пальцев. Бледная зелень с них скрошилась на пол пещеры.
Саф прикрыл глаза.
– Почему ты просто не скажешь ей? Если предпочитаешь жить как человек, то к чему эти пляски? Хочешь заставить ее ревновать? Плохой метод.
Ровный голос только подстегнул Риора, кончики клыков показались из-под губы, прищур стал язвительнее. Заблестели скулы, затянувшись темными чешуйками.
– Она меня безмозглой тварью называет, – прошипел. – А это не равнозначно признанию. Проще забыть, чем понять.
– Проще поползать на брюхе и разобраться, наконец, – не согласился Саф. – Ведь это не первый твой заход. И каждый раз ты вляпываешься в одно и то же – в Ниоку. Что может измениться на этот раз? – Утомленно откинул со лба перепачканные краской волосы. – Иди. Иди куда хочешь, мне нужно собраться с мыслями и с силами, прежде чем отправляться за тобой.
Риор скривился, упираясь рукой в стену.
– Измениться может, если ты не станешь меня искать. Я отправлюсь в другую семью.
– Либо сгинешь один, – прохладно добавил Саф. – Потому что вряд ли кто пожелает мириться с раздором, который ты вносишь в женские головы. Семьи уже устоялись, а свободных самок становится все меньше.
Фериор зарычал, с силой оттолкнувшись от камней, и сжал кулаки. Саф непроизвольно напрягся, оставаясь стоять на месте. В пещере ощутимо похолодало.
Тихий шелест пронесся по залам.
– Желаешь, чтобы твою шкуру снял я лично? – негромко произнес Саф. Риор заледенел моментально.
Взвилось сердце, забившись паникой.
Потерял счет времени, потерялся сам.
На миг в привычном облике Сафа проступило давно забытое, погребенное под слоями времени. Спутало мысли и вызвало единственное желание бежать; дикое, неконтролируемое, с которым Риор едва справился, вогнав пальцы ног в свои же сапоги. Не оглядываясь, нестись от подавляющей разум воли, древней, как сам мир, выбравшийся из изначальной бездны.
Задержав дыхание, сцепился с извечным холодом, поднявшимся среди седых льдов, затянувших немигающий взгляд. Саф без единого движения заполнил собой весь зал.
– Только скажи, исполню в тот же миг, – прошелестел его голос и Риор свалился на колени, не выдержав давления. Уперся ладонями в холодный пол, роняя капли пота на камень.
– Асафи…
Дрожь сотрясла все его существо, мучительная, ослабляющая. Локти подогнулись и Риор уперся в пол лбом.
– Асафи!
Сверху донесся тяжелый вздох, и сразу стало легче дышать. Обессилев, Фериор растянулся на животе, пялясь в серость перед собой. Еще один вздох, уже сожалеющий.
– Оставь меня.
Риор с трудом поднялся на ноги. Саф подобрал с выступа кусок ткани и принялся стирать со стены смазанную краску.
Риор попятился, спиной вдавился в камень.
– И еще.
Остановился. Саф потянулся за кистью.
– Прости. Не хотел. Но лучше будет нам взять перерыв. Я найду тебя позже, а сейчас уходи.
Риор исчез бесшумно, как и не было его, оставив после себя пустоту, чувство горечи. Машинально Саф слизнул с клыков кислоту, растекшуюся по языку.
– Ушел, – негромко заключила Ниока, показавшись из своего убежища.
– Ушел, – Саф перевел взгляд на затрещавшую в пальцах трубку кисти. – Я старался. И, кажется, перестарался.
– Не вини себя, – Ниока грустно улыбнулась и, подойдя, протянула руку. – Я благодарна тебе за попытку. А теперь сделай, что обещал.
Саф попытался пристроить на место две части кисточки.
– Саф.
– Иди с ним. За ним. Отбей его и уведи за собой.
– Саф!
Саф резко выдохнул.
– Что ж вы такие нерешительные!
Ниока сунула запястье ему под нос.
– Там толпа безмозглых самцов. Не вдохновляет. А ты обещал.
Саф оторопело прикусил губу, не сводя глаз с пульсирующей голубой венки.
– Безмозглых, значит… – сказал и бросил испорченную кисть на пол.
Чуток неприятно стало, хоть и не его касалось. А могло бы и коснуться.
Безмозглые самцы… Наступил на деревянные части, расплющив их. В какой-то степени проникся нежеланием Риора ползать на брюхе, как предложил, и разбираться. Трудно сохранять спокойствие, когда за врожденные инстинкты тычут физиономией в грязь.
Саф уговаривать далее не стал; обнажил клыки и вогнал их в протянутое запястье, своим ядом замедляя бег крови. Вслушивался в дыхание, выравнивающееся, слабеющее.
Ненавижу это, думал, пока Ниока погружалась в сон. Оставаться в одиночестве среди гор драгоценного хлама и ждать. Если б не Риор, тоже свернулся бы клубком в одном из дальних углов пещеры, затормозив кровь и все думы на несколько веков.
Устал. Выдумывать себе цели устал и следить за временем, не касаясь его.
* * *
Мелек подпрыгивал под сосной, поторапливая Тай. Йена бродила кругами, подбирая сухие шишки и вытаскивая оттуда семена. Бросала их на землю, втаптывала ногой.
– Лес будет гуще, – убежденно сказала, заметив, что Мелек наблюдает за ней. – А что?
– У тебя иголки в волосах, вот что.
Йена закатила глаза кверху.
– Вечно ты… Мелек!
Внезапный вопль заставил Мелека вздрогнуть. Он закрутился во все стороны.
– Тай лезет! – Йена бросилась под сосну. – Падает!
Задрав голову, вытянула руки, собираясь ловить висящую на одной руке сестру. Ветка гнулась, глаза Йены ширились.
Тай с досадой цыкнула, махнув ногой.
– Отойди, Йен, – пропыхтела. Ничего не видела под собой. – Не то на тебя спрыгну.
– Отойди, Йен, – важно повторил Мелек, сам отодвигая девочку и занимая ее место. – Я поймаю. Я больше тебя и удержу.
Тай вся сжалась от треска, после которого сосновая ветка прогнулась еще сильнее. Пальцы скользили по иголкам, ноги болтались в воздухе, а котенок, за которым полезла обдирать руки и ноги, надрывал глотку, вцепившись когтями в шею. До земли оказалось выше, чем ей представлялось, Мелек мельтешил под веткой. Разум не воспринимал еще последствия прыжка на него.
– Мелек! – пискнула, покрывшись страхом.
– Ловлю! – крикнул он в ответ, не спуская глаз с Тай. Если мальчишка переломает ноги, Йена будет плакать; об этом только и думал. – Давай! Сейчас!
Тай закрыла глаза. Руки не разжимались. По шее потекли ручейки, жутко зачесалась спина.
– Прыгай!
Голос Йены еще сильнее перепугал рыжее чудовище, вогнавшее когти в щеку. Резкая боль, истерика внизу – потные ладони проскользили по иголкам и Тай рассталась с веткой. С перепугу заорала, острые когти расцарапали все, до чего добрался котенок. Свалилась в руки Мелека, охнула, вдвоем они уже покатились по земле. Спиной треснулась об ствол и замолчала. На ухо натужно засопел парнишка, тоже, видимо, мысленно проверяя, целы ли кости.
Полежали.
– Жив? – промычал Мелек спустя время. Тай пошевелила рукой, придавленной его весом.
– Не знаю, – прошептала. – Падать жутко.
– Не то слово… – поддакнул Мелек. И не к месту рассмеялся.
Йена подбежала, принялась тормошить их, всячески мешая продышаться. Тай открыла один глаз.
– Где тот плешивый монстр? Поймала?
Йена подняла за шкирку орущего котенка. Тай облегченно вернула голову на землю. Болел затылок, но это было ничто по сравнению с пониманием, что в состоянии видеть небо.
– Хорошо. – Вздохнула полной грудью. Ноги тряслись, чувствовала это. – Теперь нужно вернуть его в дом, пока бабушка не заметила.
Мелек завозился, откатываясь. Посидел, потряс головой, вытащил из кудрей мусор. Потолкал Тай в плечо, отчего та заворчала.
– Поднимайся, раз жив, – пробубнил сердито и встал сам. – Фух, страху натерпелся на год вперед. Лучше б сам полез.
– Когда мы успели стать такими друзьями? – Тай тоже села. Потирая горевшую шею, почти с ненавистью глянула на животное, морду уткнувшее Йене под мышку.
– Сам поражаюсь каждый раз, как вижу тебя, заморыш, – буркнул Мелек, протягивая руку, чтобы Тай могла ухватиться за нее. – Крепче держись. Как хорошо, что ты не вырос совсем.
Йена выдавила дрожащую улыбку.
– Простите, – виновато погладила котенка. – Это я не уследила, дверь открыла. Он и сбежал.
– В следующий раз сама полезешь за ним, – грозно пообещала Тай, хватаясь за Мелека.
И он трясся, хотя храбрился. Встав, Тай похлопала его по плечу.
– Спасибо, – сказала серьезно.
– Визжишь как девчонка, – промямлил Мелек, начиная отряхиваться. На Тай старался не смотреть, чувствуя себя неловко; привычнее было ругаться, а не волноваться за заморыша.
Йена испуганно втянула в себя воздух. Тай грубо прочистила горло и сплюнула в траву. Точно скопировала манеры Ирика, почти попала на башмак Мелека и парнишка отскочил.
– Болван! – выдал не раздумывая.
Тай ехидно ухмыльнулась. Ноги все еще дрожали после полета.
Йена укоризненно покачала своей хорошенькой головой, а Тай надулась еще сильнее, заметив, как смотрит Мелек на россыпь белокурых прядей сестры. Мелеку было четырнадцать, и никто не звал его ребенком. Он пошел в отца, такой же здоровый, высокий и с налетом суровости, пока только формировавшимся на лице. Йена постоянно краснела, стоило Мелеку сосредоточиться исключительно на ней. А делал он это часто, чем бесил Тай.
Захотелось плюнуть точнее.
Йена вытащила из-под локтя котенка, цеплявшегося за платье на спине.
– Тай. – Даже голоса у них были одинаковы, только Йену заслушивались, а Тай, оказалось, визжит. Тай выпятила челюсть. Йена порывисто вздохнула. – Ну хватит. Он ведь помог тебе.
На миг Тай устыдилась. Мелек тер бедро, которым треснулся о землю, и старательно делал вид, что занят только этим. Ему было очевидно неловко.
– Все нормально, – сказал наконец. – Все целы и ваш кот пойман. Давайте отнесем его в дом. – Поднял голову, встретился с кривой ухмылкой Тай и сглотнул. – За болвана прости.
Йена облегченно улыбнулась. Тай крепко сжала губы, не собираясь извиняться за плевки. Знала, что позже сестра выскажет ей за драгоценного Мелека, но что поделать могла, если соседские ребята так и общались между собой, а ей приходилось не отставать от них. К тому же сын старейшины и так считал ее хилым и нуждающимся в постоянной опеке ребенком, чего не старался скрывать, посмеиваясь над братом Йены. Хорошо, что делал это в лицо, а не разносил среди остальных мальчишек. Поэтому дерзостью Тай прикрывалась как щитом.
– Несите сами своего кота, – сказала. – Я пойду к ручью.
Йена встревожилась.
– Ба ругаться будет, если узнает.
Бабушка найдет, за что ее отругать, даже если не узнает, где была. Тай скривилась.
Чем старше становились они с Йеной, тем больше Таната придумывала правил. Теперь вот утянула Тай в бинт, чтобы оставалась такой же плоской, как и раньше. Бинт давил, мок, плохо сочетаясь с хорошим настроением. Кожа под ним свербела, доводя Тай до трясучки от желания залезть под него ногтями и поскрестись. Никогда не думала, что даже чесаться придется тайком, не привлекая внимания.
А еще не могла подвернуть штаны как раньше, потому что ноги у нее оставались белыми и гладкими. Еще один повод для издевательств. О том, что скажут в деревне, когда в положенное время лицо щетиной не покроется, страшно было думать.
Сестру попробовала успокоить:
– Я только умоюсь. – И посижу одна, добавила про себя, с голыми ногами. – Скажи бабушке, что землянику посмотрю. Если поспела, то завтра сходим вместе.
Весна была прекрасна, но больно быстро пролетела, забрав с собой прохладу. Теперь будет тянуться нескончаемая тяжелая духота трех месяцев, еще и четвертый по обыкновению с собой захватит, прежде чем сгинет, уступая место туманам и сырым ветрам, позволяющим закутаться в широкий пуховик.
Солнце появлялось редко, сухого зноя земля не знала. Влага висела в воздухе неизменно как прилипшая к этому месту. Деревенские облегчали себе жизнь как могли, а Тай не могла, оттого покрывалась красной сыпью, шелушилась и ненавидела всех и каждого.
В доме тоже приходилось оглядываться, потому как могли соседи заявиться. Только за полосой леса, на открытом взору лугу могла остаться одна. Туда Тай и стремилась в свободное время. Да и в несвободное тоже, заранее мирясь с вечерним нагоняем от бабушки.
Бурых скал уже не опасалась, за столько лет не встретившись ни с кем из их обитателей. Острые хребты просто были и дышали туманом, как неизменная часть пейзажа. Таинственная, о которой можно придумать что-то.
Иногда думала о случайном знакомстве с Сафом, ушедшим в Торн больше четырех лет назад. Первое время ждала его, как помешанная каждый день бегая к валуну у ручья и обыскивая камни и землю в поисках какого-нибудь знака. После приходила раз в неделю, потом забредала иногда и безо всякой уже надежды. Последний год сама над собой посмеивалась, вспоминая судорожные поиски и дежурства до самого вечера – а вдруг покажется, вдруг придет, а ее нет.
Сперва решила, что его айсерги съели. Это расстроило, тогда переиначила и представила, что семью оставлять надолго не хочет. Жив, здоров, просто помогает старым родителям.
Отбиваться от айсергов. Тай хмыкнула, нарисовав себе эту картину. Оттерла шею от прилипшего после леса мусора, взъерошила волосы на затылке.
Трава поднималась до самых колен, еще не высушенная, но уже поникшая, однако не кололась, ступать по ней было приятно. Зеленела везде, куда ни падал взгляд. А у самого берега становилась и вовсе изумрудной. Там Тай бросила на землю башмаки, которые тащила в руке, закатала штанины до колен и шагнула в ручей, где вода оказалась настолько ледяной, что в первый момент обожгла.
Ахнула и рассмеялась коликам, пробежавшим до самых коленок.
Саф, приподнявшись на локте, наблюдал за купанием, грызя травинку.
Сам не думал, что ноги принесут его сюда. И тем более не ожидал, что опять встретит эту притворщицу. Все в том же обличье, коротко стриженную; прыгающую по камням в ручье как кузнечик. Опять одну.
Сел.
Тай заметила движение сбоку, обернулась – Саф помахал ей рукой. Остановилась так резко, что пятки заскользили по слизи камней. Растопырила руки.
Саф машинально рванулся вперед.
– Осторожней!
Нога соскользнула и, кувыркнувшись, Тай плашмя приземлилась в воду. Утопилась по самый нос. Ни вдохнуть, ни испугаться не успела, как из воды ее выдернули, подхватив под мышки, и Тай повисла совсем как котенок, недавно снятый с дерева. Закашлялась, сплевывая воду.
Саф разглядывал ее так, будто причиняла огромное неудобство.
– Сколько мы встречаемся, так ты постоянно падаешь, – сказал и, выйдя из воды, поставил Тай на землю.
Девочка пригнула голову, глядя из-под бровей. Вода закапала ей на нос.
– И нечего было пугать меня!
Саф вскинул вверх руки.
– О. Ну прости. Я виноват, значит.
Тай фыркнула. Потрясла руками, вытерла мокрое лицо. Постояв, вздохнула.
– Больно? – спросил Саф уже спокойнее. Тай помотала головой. – Хорошо. Фокусов таких не показывай только, так и затылок разбить можно.
Поняв, что он сейчас уйдет, Тай быстро схватила руку Сафа. Намочила ему рукав и перехватила за запястье. Вспомнила, как в прошлый раз поразилась холоду, делавшему беловолосого человека похожим на труп.
– Постой, – торопливо проговорила, сдвигая палец так, чтобы нащупать пульс. – Ты сказал, что придешь. Давно. Тогда.
– Не обещал.
– Но ведь сказал! – уперлась Тай. Тряхнула руку, которую знакомый не отнял, только опустил вниз глаза.
Говорил ли? Саф наморщил брови, заставляя себя думать, припоминая, что он там говорил.
– Возможно, – признал. – Занят был, не смог. – Чем только был занят – переползал с места на место в пещере, ища угол потеплее?
Тай держала крепко, боясь, что Саф выдернет руку и уйдет; каким-то окоченевшим он показался. Прежний был более живой. Тогда начала рассказывать, как его рисунком сестру напугала. Воодушевилась, добившись того, что уголок сжатых губ все же дрогнул.
Язык не поспевал за мыслью, договорилась до того, сколько раз приходила сюда. И, сообразив, рот прикрыла в тот же миг. Саф слушал ошеломленно и, была благодарна, что вслух не сказал то, что было написано на его лице.
– Вот, – закончила скомканно.
– Ясно, – ответил Саф, собираясь с мыслями, сбившимися от такого количества информации. Ясно было то, что его сильно ждали. И немного побаивались, отыскивая признаки жизни, коих у него остался мизер. Зачем-то сообщил, что пришел сюда погреться.
– Так солнца нет, – удивилась Тай. Саф поднял голову к небу, к плотным облакам. Белым, но прозрачности это им не добавило. Зато ветерок замечательно обдувал, быстро подсушил мокрую одежду.
– Там, откуда я, – сказал, сравнивая мир вне долины с маревом, в котором тонула Сидэ, – и такого нет. Мрак беспросветный. Иногда серый, иногда багровый.
– Торн, – добавила Тай. Саф моргнул, возвращаясь из угрюмости долины на яркий для него, полный света луг.
– У тебя щека расцарапана.
– Это кот, – Тай потрогала ранки, о которых забыла уже. – На дерево забрался, пришлось лезть за ним.
Саф слегка разомлел от тепла ладошки, все еще удерживающей его руку. Уходить расхотелось. Не только уходить; сама мысль о движении вызвала отторжение. Тогда сел обратно в траву.
– Коты прекрасно лазают. – Закрыл глаза, вбирая в себя тепло отовсюду; от прогретой земли, с воздуха, от человека. Собственная кровь так вяло ползла по венам, что боялся уснуть в любой момент. – Как тараканы, в любом направлении. Зачем их с дерева снимать?
Тай устроилась рядом, поглядывая на неподвижного мужчину.
– Так надо было, – объяснила. Саф двинул веками, показав, что услышал. Ресницы его отличались от волос, темно-серые, как и брови, будто покрасил их, выделив на лице. – Ты седой? Почему волосы такие белые?
– Таким родился.
– Сколько тебе лет тогда?
Саф сдвинул брови. Тай ждала ответа, а он пытался вспомнить, когда последний раз видел людей и на какой примерно возраст может выглядеть.
– Двадцать…? – приоткрыл глаза, а сморщенный нос девчонки подсказал ему, что ошибся. – Пять?
Дальше гадать было подозрительно. Тай разглядывала его как ранее упомянутого таракана.
– Ну… – протянула. – Ты сам не знаешь, что ли?
– Запамятовал, каюсь, – честно признался Саф. – Эм… Семья год вечно путает.
Тай убрала руку, Саф чуть не взмолился вернуть ее обратно. Запястью стало сразу холодно, как вытащил из горячей воды на холодный ветер. Покрылся мурашками, лишившись одного из источников тепла. Зима скоро, подумал.
– Ну как, товарищи впечатлились?
Тай некоторое время пыталась понять, какие товарищи чем должны были впечатлиться.
– Айсергом? – вспомнила, как тараторила о рисунке, напугавшем сестру.
– Его хвостом.
– Я никому его не показывал, – призналась Тай, обнимая свои колени. Саф повторил ее движение, теперь они сидели как две горки, согнув спины. – Побоялся. Этот металл можно плавить?
– Если защитить дыхательные пути, то да. Он после плавки приобретает благородный серебристый цвет. И оружие из него острое, прочное. – Саф повернул голову. – Хочешь что-то для себя?
– Не умею работать с металлом, – с сожалением Тай устремила взгляд вдаль. – И к кузнецу нашему с такой просьбой не пойду. Он либо поймет и не отцепится, пока не выведает, откуда циолий, либо не поймет и отравится, как ты говорил.
– Ты можешь пойти к нему в подмастерья и научиться. А после выковать клинок или нож. Булавку, заколку, что ты там хочешь.
– Заколку? – Тай надменно фыркнула, показав, что такое ей ни к чему. Саф цыкнул в ответ.
– Долго мне еще прикидываться болваном? Тай, я ведь не слепой. Если бы я переоделся в женщину, думаю, вряд ли б ты поверила. Неужто произвожу впечатление недоразвитого?
От слов Сафа Тай бросило в пот.
– Я не…
Он прям потек потоками по шее, спине. Еще сильнее зачесалось под бинтами, как тьма блох вгрызлась. Каким-то чудом Тай удержала себя на месте и не полезла под рубаху.
– За четыре года я рта не открыл. Этого достаточно для проверки моей надежности? – утомленно спросил Саф. И, видя, что девочка готова убеждать его в том, что все-таки он недоразвитый, опять закрыл глаза. Попросил: – Давай просто посидим. Я ни о чем спрашивать не стану, наверняка причина есть для этого маскарада. Язык только спотыкается, прости уж.
Он замолчал, словно уснул в тот же миг. Тай судорожно переворачивала в памяти свои слова, его слова, шутки, купание в речке, и искала момент, когда могла выдать себя. Все мрачные предсказания бабушки вдруг ожили и угрожающе подбирались, вызывая желание что-то сделать. Закрыть рот Сафу, чтобы не вздумал растрепать чужой секрет.
Невольно Тай глянула на скалы и подумала, сможет ли укрыться там с Йеной. Стараясь не шуметь травой, вытерла лицо, после чего развернулась так, чтобы видеть сгорбленную спину. Белые волосы на фоне черных штанов резали глаз. Его шея была открыта и на миг Тай представила, как бьет по ней, ломая позвонки. Кузнец этому учил.
Перетрусилась от отвращения. Проще договориться, решила.
– Что ты потребуешь за молчание? – резко спросила. – Бабушка говорит, что оставаться в долгу опасно.
– Ничего не потребую, – отозвался Саф. – А бабушка твоя мудрая женщина.
Тай шумно сглотнула.
– Ребенок, я не знаю ни тебя, ни твою бабушку, ни твоих соседей. Мне вообще без разницы, что там у вас в деревне происходит. Какой резон мне ходить по улицам и кричать о тебе?
Никакого, вынуждена была признать Тай. Деньги ему вряд ли нужны, потому как одет в дорогую тонкую шерсть. Сил ему не занимать, раз айсерги от него убегают. Только если власть… Но ему и Хилескора их неинтересна.
Стало полегче. И чуточку стыдно за то, что примеривалась, как заставить его молчать, в то время как он дремал, расслабленный.
– У тебя что-то случилось? – смущенно спросила, решив извиниться так, втихую. Он не узнает, а ей самой легче станет. Предательски загорелись уши. Если Саф глянет, то точно спросит, отчего они полыхают. Но он не глянул.
– Ничего. Замерз только, спать сильно хочется.
– Так поспи, – простодушно предложила Тай. Потом удивилась, с чего бы ему мерзнуть в такую теплынь. – Ты болеешь?
– Вот тебе секрет за секрет, – пробормотал Саф, утыкаясь обратно в колени. – Я холоднокровный.
Тай фыркнула в ответ на шутку. Заставила себя пропустить такой секрет мимо ушей, хотя очень хотелось поспорить.
– Я посторожу, – сказала вместо этого, вставая. – Мне нужно землянику поискать, заодно и предупрежу, если что.
– Если – что? – Девочка собиралась его охранять, отчего Саф, уложив на колено щеку, теперь начал разглядывать ее как нечто ему непонятное. Досмотрелся до того, что в глаз попала мошка; резко зажмурился. Потер веко, выдавил слезу.
– Если кто-нибудь появится, – терпеливо разъяснила Тай. – Ты ведь не хочешь, чтобы тебя волк загрыз, пока спишь?
– Уверен, от такого я проснусь. – Совсем не к месту захотелось посмеяться, но Саф сохранил на лице серьезное выражение. – Хорошо, сторожи.
И выходки Риора на время забылись, вытесненные странными беседами ни о чем со странной девочкой, которой для всех не существует. Как взял перерыв в доставшей до смерти службе и поразился тому, что без ошейника вкус воздуха иной.
Саф лег в траву, свернувшись. Колени подтянул ко лбу и закрыл глаза, собираясь спать по-настоящему. Еще и солнце выглянуло, приятно пригревая бок.
– Ты читаешь и везде ходишь, сам сказал, – раздался над головой сдавленный шепот, от которого мысленно простонал. – Ты знаешь о хранителях?
Солнце спряталось, вернув телу привычный холод.
Такого он не ожидал.
– Знаю.
– А что они делают? – шепот стал еще приглушеннее, будто их подслушивали со всех сторон. Сафу пришлось напрячь уши.
– Хранят, – намеренно широко зевнул. – Хлам всякий сторожат, обычно никому не нужный. Они старые и беззубые, умеют только сидеть на месте.
– Но… Как же… – враз растерялась Тай. – Наши старейшины о них говорили.
– Посуди сама, – начал перечислять Саф. Так заумно, что Тай ощутила себя дурочкой. – Людей сторожат гарнизоны, деньги сторожат банкиры или казначеи, книги сторожат архивариусы. Подписывают там, наверное, что-то, пока никто не видит. – Тай проглотила смешок, тогда как Саф монотонно бубнил в траву. – Лавки охраняют те же гарнизоны. Ко всему значимому приставлены определенные люди. А хранители – к чему?
Он дышал размеренно, веки не дрожали, сколько ни приглядывалась, и у Тай не было повода заподозрить, что он нервничает от расспросов. Разочарованная, разогнулась.
Саф подавил улыбку, разобрав в удаляющемся шелесте травы ворчание: девчонка его передразнивала, копируя тон и коверкая слова. Ребенок, и вместе с тем довольно сообразительный, раз сохранила циолий в тайне.
Больше она его не будила. Ухо, прислоненное к самой земле, сквозь сон улавливало ее шаги, легкие, как и положено для ребенка. Только одни; больше никого поблизости не было, потому Саф не беспокоился. С каждым проведенным под редкими солнечными лучами часом чувствовал себя все лучше, нагреваясь, разгоняя кровь.
– Хочешь? – Тай, заметив, что Саф открыл глаза, плюхнулась рядом и протянула горсть ягод. Пахли они изумительно.
– Нашлась земляника? – Саф жестом отказался. – Не люблю. Но спасибо. Хочешь, историю расскажу?
– Конечно! – воскликнула Тай. – О чем она?
– О ледяной бездне никогда не слышала? – когда Тай замотала головой, а глаза ее заблестели точь в точь как молодая чешуя, Саф понизил тон, добавив в будущий рассказ леденящей воображение певучести. – Никто не сможет утверждать точно, но говорят, что это изначальный источник, возможно, родитель этого мира. Глубины там бесконечны, безграничны и необъятны, а порождения ее не поддаются осознанию.
– Они такие страшные? – прошептала Тай, сразу проникшись атмосферой, с восторгом ощущая легчайший озноб, охвативший ее.
– Они величественные. Первобытные сущности. Они как пылающие звезды и сияние солнца. Далекие, недосягаемые, а потому притягательные. Но если их пленить, то станут самыми несчастными существами.
– Почему?
– Представь, иметь полную, абсолютную свободу и вдруг превратиться в чью-то тень.
– Да… – чуть подумав, согласилась Тай. – Такое никому не понравится. А ты откуда знаешь?
– Слухи, – Саф чуть улыбнулся волнению, с каким Тай давила землянику, забыв, что держит ее в ладошке. – Книги. Сказки у костров. Помнишь?
– Помню! А как можно пленить кого-то из бездны? Если они такие сильные?
Саф откинулся назад, на руки.
– Есть в той ледяной бездне фокус один. А так как все обитатели ее схожи с местом обитания, то есть ледяные, то огонь их сильно привлекает. И вот однажды…
Тай затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово.
– И-и?? – выдохнула, когда рассказчик замолчал. Саф глянул как-то иначе, его движения замедлились. Ресницы опустились, скрадывая взгляд, и Тай нагнулась, заглядывая в лицо, схожее с меловой маской. Лихорадочно заколотилось сердце, ожидая чего-то страшного, немыслимого по своей наглости. – Что? Что было?
– Один из магов, живших в то время, умел копировать все, что видел. – Саф пожал липкие от сока пальчики Тай, неизвестно когда забравшиеся в его ладонь. – И он отразил Огонь Садана, соорудив из него доспехи. Этими доспехами он приманил одного из порождений ледяной бездны, а так как суть существа и Огня Садана родственна, то вреда пламя не причинило. Лишь сковало и подчинило.
– Что такое Огонь Садана?
– Ледяное пламя, – последовал простой ответ.
Тай честно попыталась представить себе такое чудо, как пламя, сотканное изо льда. Саф звучал очень впечатляюще, однако поверить в его слова было сложновато даже ей, пусть и вольно гуляла ее фантазия.
– Горячее? – наморщила нос. – Оно бы растопило всю бездну. Холодное – тогда какое же это пламя? Сосульки, скорее.
– Оно может быть разным, – отозвался Саф, подкинув еще больше сомнений для размышлений. – Для существа оно показалось настолько ласковым, что пленник с радостью влез в приготовленную ловушку.
Тай прижалась к боку Сафа, стараясь представить себе размах замысла мага.
– Он, наверное, много умел, тот маг?
– Очень много, – Саф хмыкнул. – Что не спасло его от вполне обычной человеческой смерти.
– А пленник?
– А его пленник остался исполнять его приказ, который никто не отменил.
Тай нахмурилась.
– А если доспехи уничтожить, он мог бы освободиться?
– Доспехов на нем нет. Не в них дело. Существо связано древней магией.
Магией пропитался весь луг. Тай ощущала ее, волнами разлетавшуюся вокруг Сафа, поэтому придвинулась еще ближе, чтобы стать ее частью.
– Вот бы увидеть… – мечтательно произнесла, следя за воображаемыми льдами, на которые очень похожи были облака.
– А вот и кусочек правды из всех этих небылиц, – Саф тихонько рассмеялся, разрушая сотканную им иллюзию. – Искры, которые стали так привычны для людей – это искры Огня Садана. Ну… – погладил Тай по волосам, удивительно мягким завиткам. Мирно; вокруг было так безмятежно мирно, что становилось страшно. Саф проследил за жуком, лапками цеплявшимся за травинку. – Спасибо за сон, за охрану. Да и еще за много чего. Тебе пора домой, темнеет. И у меня дела кое-какие намечаются.
