Николь Фиорина
Останься со мной
Шесть
Красота и боль нападают вместе.
Оливер Мастерс
Объятия – это парадокс. Они приятны физически, но помогают еще и рассудку – может быть, даже сильнее, чем телу. Я так долго считала, что мертва внутри и что мне не нужны объятья. Да, я жила с расстройством эмоциональной отрешенности, но почему я так сильно жаждала простых объятий? С моим-то состоянием, почему они меня так заземляли?
Да, в свободное время я почитывала научные статьи о силе человеческого прикосновения. Ладно, прочла все, что только смогла найти. Я хотела знать ответы на все свои вопросы. Почему люди делали то, что делали? Я не понимала таких простых действий, как объятья, и даже чтение статей не особо помогло. Но теперь, когда меня обнимали теплые руки Олли и он прижимал мое тело к своему, я вдруг поняла каждое прочтенное слово. С Олли я чувствовала себя в безопасности. Я нашла бухту, в которой могла прятаться от бури в своей голове.
Но вместе с ощущением комфорта пришел и страх. И он рос и рос, выдергивал из-под меня сетку безопасности, которую подарил мне Олли, с силой чего-то еще более могущественного… с силой моего прошлого.
Я инстинктивно отстранилась от парня, и он тут же обеспокоенно посмотрел мне в глаза. Улыбка его потухла, и он покачал головой.
– Куда ты исчезла?
Из легких словно выбило весь воздух. Я нахмурилась.
– О чем это ты? Я ведь здесь.
Но я его поняла. Какая-то часть меня ускользнула в прошлое.
Он коснулся моей щеки. Мне становилось все холоднее, и его тепло не могло справиться с этим холодом.
– Твои глаза… что-то изменилось.
Я убрала его руки, скатилась с матраса и поднялась.
– Мне пора.
Я обыскала комнату – нельзя ничего здесь оставлять! Ах да, мои книги! Я подняла их с пола и обернулась на Олли. Он непонимающе уставился на меня, все еще лежал на матрасе, словно я только что выбила опору из-под его ног.
– Я… эм… увидимся позже.
И вышла за дверь.
После ужина я ждала как можно дольше, и лишь потом отправилась в душ. Я услышала эхо вскриков Джейка на другом конце душевой – он заметил меня, когда я пыталась пригнуться в толпе и отыскать пустую кабинку. На Джейке уже красовалась белая футболка, клетчатые пижамные штаны и тапочки с Бартом Симпсоном. Мне некуда было бежать, и я помахала остальным его друзьям, которые на меня обернулись.
Одетый в трусы с пивными кружками Айзек чистил зубы. Алисия сидела рядом с ним на раковине и без умолку болтала.
– Ночью здесь всегда много народа. Когда лучше всего приходить? – спросила я, положив свои вещи рядом с Алисией.
– Утром. – Из душевой кабины вышла полностью одетая Брия с полотенцем на волосах. – Так поздно ты, скорее всего, разделишь душ с кем-нибудь еще.
Из соседней кабины показался Олли – в черных трусах, которые липли к его блестящей от воды коже. На груди и животе его красовались татушки: летящие прочь от пары рук в сторону его спины птицы. Я впервые видела его так близко и без футболки. Его тату меня гипнотизировали.
Все они были черными: символы на каждом бицепсе, рисунки на руках, корни дерева, сплетающиеся в силуэты двух людей, прямо в середине его торса, чуть пониже груди. Он тряхнул волосами, и брызги полетели во все стороны. Я наконец выпала из транса. Его глаза задержались на мне и приковали меня к месту.
– Привет, дорогая, – кажется, произнес он.
Кажется – потому что слышала я его словно сквозь толщу воды.
– Ты сегодня придешь, Мия, или как? – спросил Айзек, вытащив меня из течения.
Я чуть склонила голову.
– А что у вас сегодня?
– Мы каждую ночь четверга отмечаем чем-нибудь особенным, – прошептала Брия, окинув взглядом всех собравшихся.
Я проследила за ее взглядом: лица ребят засияли. Олли опустил голову и отвернулся, и я подумала, что он вряд ли хочет, чтобы я узнала об этом празднике.
– Нет, спасибо.
– Ой, да ладно тебе, Мия! Сможешь похвалиться своими талантами! – вмешался Джейк.
Я прищурилась и понадеялась, что молчаливое «Заткнись!» он поймет. Я не хотела, чтобы каждый из них просил меня его прочитать. Я ведь не из цирка сбежала. К тому же все, что я скажу им, совершенно точно больно ударит по их чувствам. А стоит мне только открыть рот, как остановить меня не представится возможности.
– Какими талантами? – поинтересовался Олли, вытирая волосы.
– Никакими. Забудьте. – Я исчезла за шторкой и разделась, понадеявшись, что больше меня об этом не спросят.
– Ну и ладно, с ней и так невесело. Только водку зря потратили, – раздался обиженный голосок Брии. – То, что мы приготовили на сегодня, ей не положено.
Ага, реверсивная психология! Думает, что это на меня подействует? И почему она вообще хочет, чтобы я пришла? Брия ведь ясно дала понять, что я ей не нравлюсь, потому что могу охотиться на Айзека или Олли.
– Все равно не приду, Брия! – выкрикнула я сквозь шум воды.
Я не хотела идти. Черт. Но по какой-то неведомой причине мне хотелось что-то доказать. Брия не обладала надо мной властью, не так, как над всеми остальными. Но… тусовка ведь всяко лучше, чем лежать в комнате и пялиться в потолок?
– Не слушай ее, Мия. Приходи, повеселись! – загромыхал голос Джейка в шепоте всех остальных.
Я подставила голову под струи воды и прикинула варианты.
– Я подумаю, – вот и все, что я могла им сейчас обещать.
Когда я вышла из душа, остальные уже исчезли, а у меня оставалось совсем немного времени до закрытия дверей. Я промчалась по коридору и вбежала в свою комнату за пару секунд до того, как захлопнулась стальная дверь.
Джейк, Айзек и я сидели на одеяле на полу, на нашем обычном месте. Олли опустился на матрас, привалившись спиной к стене – рядом с ним примостилась голодная до прикосновений Брия.
Алисия не смогла прийти, а без ее бесстрашного «говорю-что-думаю» и пылкого отношения к любой мелочи атмосфера стала еще более неловкой.
– А что такого особенного в сегодняшних посиделках? – спросила я, когда разговоры слегка утихли.
Олли достал из кармана штанов маленький пластиковый пакетик. Айзек подскочил на месте, быстро подошел к нему и вырвал пакет из его рук.
– Ты что творишь?!
– Успокойся, дурачок. Это обычные лекарства, – умерил Олли пыл Айзека.
Я подняла голову и посмотрела на Джейка.
– Уже пробовала? – спросил Олли.
– Типа того, – ответила я.
Да, конечно, репутация у меня была так себе, но это вовсе не означало, что я могла бы пойти по темной дорожке.
– Сегодня что-то будет. – Айзек высыпал таблетки себе на ладонь.
Обычно он был тихим, но сейчас был не похож на себя. Взгляд его темно-карих глаз задержался на мне, а потом опустился на таблетки в его руке.
Я глянула на Олли, а потом положила таблетку в рот. Тот разочарованно покачал головой.
После второй таблетки я что-то почувствовала. Глаза Джейка расширились.
– Мия, можно я у тебя кое-что спрошу? Вообще, нет, не буду спрашивать разрешения… сразу спрошу.
Джек заговаривался.
– Думаешь, мне стоит снова называть себя Джейкобом или Джейк реально звучит круче?
– Мне нравится, как звучит Джейкоб. Но и Джейк тоже ничего. Если хочешь поменять имя – сделай его еще круче… типа, Кэш. Или Нокс.
– Оу, Нокс! Зовите меня Ноксом, да?
– Окей, Нокс. А я попытаюсь встать.
– Погоди. – Нокс схватил меня за руку. – А как тебя называть?
– Знаешь, а я ведь никогда об этом не думала. – Я рассмеялась, потому что вспомнила свое любимое шоу. – Дрянь. Зови меня Дрянь[1].
– Дрянь?
– Да, типа, совсем дрянная, жесть, – проговорила я. Кажется, что-то такое было еще и в «Друзьях»… или нет?
– Дрянь. Дрянь, – повторил Джейк, и вдруг комната засияла.
Цвета изменились. Глаза Олли блестели – он сидел совсем близко, но мне казалось, что он был очень, очень далеко. Я поднялась и оттолкнулась от стены, чтобы подойти к нему и достать из-под матраса айфон.
– Нам нужна музыка. И танцы.
Экран был таким ярким, что мне пришлось отодвинуть от себя мобильник, чтобы прочесть хоть что-то.
– Мия, ты как? – спросил кто-то, и я оглядела комнату, чтобы понять, откуда доносится этот заботливый голос.
– Мия? – Олли поднял голову. – Ты как, милая?
– Просто прекрасно, – кажется, ответила я и включила музыку.
Заиграла Feel So Close Кэлвина Харриса. Мобильник выпал из моих рук. Комната закружилась. Матрас подо мной казался настоящим облаком, и я прыгала по кругу, чувствуя, как расплывается улыбка на моем лице. У всего моего существа появились свои планы. Я чувствовала все: музыку и себя. Я кружилась, и тело мое плыло по ветру, словно перо.
По венам бежал чистейший адреналин, улыбка приклеилась к лицу, руки путешествовали по всему моему телу и зарывались в волосы. На бедра мои опустилась чужая пара рук – я развернулась и увидела Айзека. Его улыбка отражала мою. В его крови шипело то же электричество. Безумие закончится не скоро. Мне хотелось отринуть все границы и сдаться музыке – музыке, которая гремела так сильно, что я удивлялась, когда басы и биты звучали еще громче.
Айзек притянул меня к себе, и я глянула на Брию, которая наблюдала за нами, сидя рядом с Олли. Я танцевала с одним из ее мужчин, и она не могла предъявить права на них обоих в один вечер. Какой для нее важнее?
В зеленых глаза Олли все сильнее разгоралось напряжение. Музыка стучала в ушах и отзывалась где-то в районе бедер. Я закрыла глаза, и Айзек закружил меня – Олли прожег нас взглядом. Мои пальцы задержались в темных волосах, а потом я потянула Айзека на себя…
Наши губы едва успели соприкоснуться, когда меня дернули куда-то в сторону, сняли с матраса и увели прочь. Мне было все равно, я находилась на седьмом небе от счастья. Голова закружилась, а потом я умудрилась сфокусировать взгляд – зеленые глаза Олли смотрели на меня.
– Ты зачем это сделал?
Олли привалил меня к стене и склонился к уху.
– Ты не соображаешь. Айзек тебе не пара, я просто спасаю тебя от будущих разочарований.
Я оглянулась и чуть не свалилась – Олли придержал меня за талию.
– Мия. Посмотри на меня. – Олли указал пальцами на свои глаза.
Я засмотрелась на чернильные узоры на его руках и провела по ним пальцами.
Олли взял меня за подбородок и заглянул мне в глаза – зеленые против карих.
– Вот ты где. – Он улыбнулся и прижал ладонь к моей щеке, погладил кожу пальцами. У меня подогнулись колени. – Вернулась.
Я схватила его за руку – вдруг он вздумает ее убрать?
– В каком смысле?
– Я замечаю, когда ты меняешься. Это сложно объяснить и прозвучит странно… Но я знаю, когда ты со мной, а когда где-то далеко. Не физически, – Олли поднес палец к моему виску, – а вот здесь.
Он переместил руку мне на грудь и оставил ее там, высчитывая каждый мой вздох.
– Не оставляй меня на этот раз, договорились? – прошептал он.
– Олли, поцелуй меня.
Что я говорю? Куда делся мой фильтр?
Поцелуй меня.
Олли моргнул, стараясь не поднимать уголки рта.
– Ты не знаешь, о чем просишь.
– Я хочу понять. – Да о чем я вообще говорила? Бесила саму себя. И он меня тоже бесил, раз не подчинялся. – Поцелуй меня, Олли… прошу.
Нет уж, я не умоляю его. Господи, прошу, скажи, что я не умоляю его…
Олли покачал головой.
– Сегодня ты ни с кем целоваться не будешь.
Он отверг меня.
И по какой-то причине это было больно. Мне было больно – куда сильнее, чем должно было.
– Хорошо. Предложение ограничено. Уверена, Айзек не станет возражать… – Я отклонилась от него и обвела комнату взглядом.
Айзек танцевал с Брией. Я сделала шаг в их сторону, но Олли схватил меня за руку и притянул обратно.
– Прекрати сбегать от меня, Мия. – В его глазах сияла боль.
Олли провел языком по губам и снова приложил ладони к моему лицу, прижал лоб к моему лбу. Он боролся сам с собой. Решался.
– Я этого не вынесу.
А потом его рот накрыл мой – отчаянно и очень быстро.
Спина прижалась к холодному бетону. Губы наши словно созданы были друг для друга. Олли провел большим пальцем по моему подбородку, и я раскрыла рот. Наши языки соприкоснулись. В сердце расцвел целый фейерверк чувств. По коже разбежались мурашки. На вкус Олли был как лето и мята. Огонь и лед. Прикосновения его стали мягче, и мы замедлились. Он нежно касался меня языком, руками и губами… и нежность эта могла уничтожить меня. И могла меня воскресить.
Олли медленно отстранился. Зеленые глаза его сияли торжеством.
– Мне крышка, – прошептал он, и взгляд его метнулся на мои губы.
Я закусила дрожащую губу. В голове моей билась похожая мысль.
Мною завладел первобытный инстинкт. Олли поднял меня с пола, и я обернула ноги вокруг его талии. Спина снова ударилась в стену, и меня прошило электричеством. Теплые руки поддерживали меня снизу, и мы оба млели в объятьях друг друга. Мы дышали друг другом. Внутри меня будто зажглась дюжина свечей, и все они мерцали под давлением Олли Мастерса.
Он переплел наши пальцы и поднял руки над моей головой. Мы двигались в такт басам. Тело мое принадлежало ему, и губы тоже, и лишь Олли поддерживал меня, лишь то, что он мне дарил. Он провел языком по моей шеей и остановился за ухом.
– Я был обречен с самого начала, Мия, – прошептал он, а потом прислонился лбом к стене рядом с моей головой, а я сильнее вцепилась в его плечи. – Черт. Зачем ты заставила меня это сделать?
– Прошу тебя, – выдохнула я ему в шею, сама не понимая, о чем прошу. Может, чтобы Олли прекратил меня уже мучить… или же, наоборот, позволить ему больше. Он коснулся моего лица, провел пальцами по припухшим губам и снова поцеловал меня. И я тоже пропала.
Мое пламя горело прямо в центре бури, и я хотела только одного – продолжать чувствовать себя живой как можно дольше. Потому что как только эта химическая реакция прекратится, вернется ничто.
Олли улыбнулся, и я снова увидела его ямочку. Он опустил меня на пол и взял за руки – а затем оттащил меня от стены.
– Теперь мы будем танцевать, – заявил он сквозь басы новой песни.
Я схватилась за ткань футболки на его талии, он приложил руки к моему лицу, и мы затанцевали по комнате. И в тот момент мне казалось, что мы были там одни. Я видела лишь его зеленые глаза, чувствовала на языке лед и пламя. Пропускала пальцы сквозь его волосы, а он держал мое ничего не весящее тело. Я хотела Олли. И видела только его.
Ритм музыки захватил меня. От вечной улыбки заныли щеки. Комната вокруг нас поплыла, но Олли я видела так четко, как никогда прежде. Я обняла его, и его мятное дыхание коснулось моей шеи. Он стал моим единственным стремлением. Олли меня пьянил, меня пошатывало – хотя, может, во всем было виновато вещество. В любом случае, чувствовала я себя потрясающе.
Мы сплелись так тесно, словно существовали в отдельной реальности, в другом временном отрезке. Время замерло и в то же время понеслось с небывалой скоростью. И я не могла себя понять, но в то же время чувствовала каждую секунду. Я не могла остановиться, но и не могла идти вперед. Я совсем не понимала, что происходит.
– Олли… – Ноги больше не смогли меня удерживать. Они подкосились, и Олли аккуратно опустил меня на матрас – и навис надо мной. Теплые руки провели по моему животу, схватились за бедра, и я сдалась. Язык его провел по моему подбородку и снова оказался у меня во рту. Пальцы мои подползли к его поясу, но он отстранился.
– Не здесь, – выдохнул Олли между поцелуями и покачал головой. – Не сейчас. Не так.
Прошли часы, и музыка изменилась вместе с атмосферой. Я сидела на коленях у Олли, положив голову на его плечо. Я чувствовала себя слабой и расслабленной, вдыхала запах Олли и кокоса. А еще от него пахло океаном и морским бризом – свежим воздухом и свободой.
– Что за черт, Мия? – спросила меня Брия, когда все мы расселись в кружок.
– Она теперь Дрянь, а не Мия, – зашипел Джейк и тут же захихикал.
Я не собиралась ей отвечать – продолжила водить пальцами по татушкам Олли. Тот уткнулся в мою шею.
– У меня мурашки, – прошептал он и поцеловал меня. Его нос мазнул по моему уху.
Чувства внутри меня становились все ярче и ярче с каждой секундой. И все из-за его близости. Я понимала, кто я, но еще я понимала, какой делал меня Олли. И я жаждала этого. Мне было это нужно. Моя пустая душа хотела чего-то, и он заполнил эту пустоту – без остатка.
– Я не хочу, чтобы все это заканчивалось, – прошептала я, зная, что неизбежность маячит где-то впереди.
Олли провел рукой по моим волосам, придвинулся поближе, чтобы выслушать меня, и я продолжила бормотать.
– Все это закончится, когда я проснусь. А я этого не хочу. Прежде я никогда этого не хотела. – Я не в силах была заткнуться, что уж там до фильтра!
Эта дурацкая таблетка заставила меня говорить о том, о чем я никогда бы не заговорила. Мысли лились прямиком из подсознания в воздух.
Олли коснулся губами моего уха.
– Я здесь. И не собираюсь исчезать. – Его дыхание защекотало мне кожу.
Его тон добрался до моего сердца, а его слова – прямиком до моей души. Олли снова осыпал мою шею поцелуями. Его пальцы провели по моему затылку. Я закрыла глаза, стараясь запомнить каждое ощущение. Мне нельзя было об этом забывать.
Брия поднялась на ноги на другом конце комнаты и замахала руками.
– Эй?
– Ну что тебе, полиция нравов? – протянул Джейк и снова засмеялся.
Айзек тоже захихикал, но Брие было не до смеха.
– Сядь уже или возвращайся к себе, – проговорил Айзек, отсмеявшись.
– Никто тебя здесь не держит, – добавил Олли.
Я подняла свою тяжеленную голову с его плеча, и он понизил тон.
– Уже почти четыре. Давно пора расходиться.
– Чтобы что? Ты наконец кончил? – рассмеялся Айзек.
– Ну ты и извращенец, – покачал головой Олли.
Я попыталась подняться с его колен, и он взял меня за руку.
– Еще разок, – попросил он, глядя на меня так, словно видел перед собой мечту.
Он притянул меня к себе – его губы жаждали снова прикоснуться к моим.
Меня разбудило солнце. Я заморгала.
Часы у двери показали, что я пропустила завтрак. Ну и пусть. Я никак не могла собрать мысли в кучу… в голове стоял туман. Я попыталась поднять руку и не смогла этого сделать. Веки тоже были тяжелыми, и я снова уснула.
В дверь мою стучались, но у меня не было сил подняться и ответить. Я то выплывала из океана бессознательного, то снова опускалась на дно.
Когда я проснулась снова, меня окружала темнота, и я не поняла, сколько сейчас времени. Да и что за день сегодня тоже. Я попыталась поднять голову, чтобы выглянуть в окно. Снаружи было темно, и по полу в комнате разлилась дорожка из лунного света. В ней лежала записка – должно быть, кто-то подложил ее под дверь. Я перекинула ноги через край кровати и подняла ее.
«Просто хочу удостовериться, что ты там живая».
И подпись – «О».
Олли.
И я вспомнила. Дыхание мое участилось, в груди разлилась боль, и я потянулась к дверной ручке, но она была заперта. Бежать некуда. Горло ободрал крик. Я ударила в дверь и продолжала бить по ней и кричать до тех пор, пока хватало воздуха. Некому было меня остановить.
Дверь вдруг запищала и открылась, и Стэнли вытащил меня из комнаты и пронес по коридору. Я вцепилась в его руку, пытаясь разжать пальцы, но хватка его стала лишь сильнее. Я замотала головой и закричала: «Отпусти!» Но Стэнли не слушал меня, так и тащил дальше по коридору.
– Что ты со мной сделал? – заорала я, стараясь зацепиться за угол.
Мужчина молчал, и это лишь распаляло мой гнев. Я ударила его в плечо.
– Что случилось? – спросила медсестра, когда он втащил меня в медпункт.
Здесь было слишком ярко, и я ничего не видела. Я закрыла глаза рукой и снова закричала – а потом почувствовала укол. И меня снова забрала темнота.
– У нее эмоциональная отдача… это временно…
Я открыла глаза и увидела доктора Конуэй и директора Линча – они сидели у больничной кровати и разговаривали. Здесь было слишком ярко. Чересчур ярко.
Мне хотелось прикрыть чем-нибудь глаза, но руки мои оказались связаны.
– Что случилось? – Я попыталась приподнять голову. Глаза никак не могли привыкнуть к свету.
– Тише, милая. Просто приляг, – проговорила медсестра, а потом проверила мои показатели.
Доктор Конуэй поставила рядом со мной стул и вгляделась мне в глаза.
– Отвечайте мне! – потребовала я.
– Полагаю, у тебя случился нервный срыв. Но я не знаю, что его вызвало. Никто не видел тебя за завтраком. Да и вообще в столовой всю пятницу. Ты весь день пролежала в своей комнате. Что последнее ты помнишь?
Олли. Я помнила его зеленые глаза и мягкие губы. Помнила мяту и кокос, и…
Во всем виноваты вещества.
– Не знаю, – соврала я.
– Что-то ведь должно было это вызвать. Что-то распахнуло дверь, и твое тело не выдержало.
Медсестра померила мою температуру, и я зажмурилась, пытаясь переварить услышанное от доктора Конуэй.
– Как-то это слишком для простого нервного срыва.
– Все будет хорошо, это обычная процедура. – Доктор Конуэй повернулась к медсестре.
– У нее небольшая температура. Реакция тела. Пусть полежит здесь еще денек, – услышала я, прежде чем снова провалиться в сон.