Николай Александрович Добролюбов
Московские элегии M. Дмитриева
Что за народ! Без еды и без чванства им нет и гулянья!
В рощу поедут – везут пироги, самовар и варенье.
Ходят – жуют; поприсядут – покушают снова!
Точно природа из всех им даров отпустила лишь брюхо…
В самом деле, досадно. Всякая дрянь туда же – есть хочет. Другое дело наши предки; те по крайней мере боярством заслужили право есть и пить…
Другая прекрасная сторона древнего московского быта, – до француза, – состояла в уважении к роду и вообще к старшим. Картины, рисуемые на эту тему г. М. Дмитриевым, поистине умилительны! Он вспоминает о своей молодости:
Просты сердцами мы были, как дети; а добрые старцы,
Наши наставники, были у нас, как отцы, благосклонны;
Но, как отцы, нас с собой не равняли, нам руку не жали!
Мы уважали их, мы их любили, но и боялись!
Нас не боялись зато старики: мы не судьи им были!
Мы начинаем проникаться сочувствием к жалобам г. М. Дмитриева. Как, в самом деле, не жалеть старцу о том времени, когда старики молодым руки не жали и когда молодые боялись стариков и не смели судить о них! И чем же заменилось все это? Бесчинством, непочтительностью к старшим и даже родным:
Нынче не то! Собираются, где веселее! Нет старших,
Нет молодых; все равны, и слабеют семейные связи!
Нужен – ему и почет; а не нужен – умри, и не вспомнят!
