Николай Александрович Добролюбов
Стихотворения Михаила Розенгейма
Что там плодотворна невзгода,
Где тройственный крепок и силен союз
Меж богом, царем и народом!{5}.
В другом стихотворении г. Розенгейм указывает на высокое назначение русского народа, который называется у него народом избранным. По его мнению, Руси назначено провидением —
Свершить народов обновленье,
Когда германец на земле
Свои окончит разъясненья
И суемудрия во мгле,
Замрет, заглохнет Запад хилый,
В туман сомненья погружен, —
Ввесть в дряхлый мир живые силы
И стать в главе земных племен{6}.
Прославляя таким образом Русь, г. Розенгейм чрез то самое блистательным образом опровергает тех отсталых господ, которые утверждают, будто обличение пороков своих собратий показывает отсутствие любви к отечеству и заражение идеями лукавого Запада. Г-н Розенгейм весьма ядовито отзывается о Западе, говоря;
Посмотрите, Запад хилый,
Переживший все старик,
Остальные тратит силы
В корчах козней и интриг{7}.
Г-н Розенгейм утверждает, что на Западе «веру, верность и правоту подъело коварство, злоба, зависть и нищета», что там «всякий хочет править» и потому сдуру Запад и полез на нас – драться…
Мудрено ль, что им завидны
Наша слава, наш покой,
Что, отступники, бесстыдно
Угрожают нам войной?
Русь – защита царских тронов,
Русь – спасенье алтарей,
Правой власти оборона,
Страх и ужас мятежей;
Русь – слабейшего ограда,
Русь – безверию упрек,
Козням сильного преграда,
Безначалию урок.
Эту Русь для вас, народы,
Фабриканты мятежей,
Провозвестники свободы
Средь насилий и цепей,
Эту Русь, ее, что вечно
Как бельмо вам на глазу,
Вы не любите, конечно,
Точно школьники лозу.
– Довольно, – проговорил мой приятель умоляющим тоном.
– Нет, погоди, – отвечал я и продолжал читать:
Что ни будь, а, супостаты,
Вам ее не проглотить:
Нет, подавитесь, ребята,
По горбам придется бить.
Тут ведь салили уж губы
Не такие едоки…
– Остановись, – провозгласил мой приятель. – Я не могу дольше выносить твоих насмешек надо мною: ты объявил мне, что г. Розенгейм есть обличитель современного русского общества, а вместо того читаешь мне его проклятия Западу.
– Друг мой, – кротко возразил я, – мне хотелось сначала показать тебе, с какой точки зрения обличает пороки г. Розенгейм. Ты ведь любишь во всем доискиваться до коренных начал и побуждений. Дай же мне досказать то, что я начал. Г-н Розенгейм скромен в своих требованиях; любя Русь, он делает ей замечания за некоторые ее недостатки, но тем не менее ставит ее превыше всех земных племен. Он не любит тех, которые, указывая нам на пример других, требуют преобразований нашего общественного устройства. Нет, говорит он им, – не шуми:
Что порочишь ты так бестолково, легко, —
Создано не такими людьми!{8}
Устроено все прекрасно, но беда в том, что не во всех внедрено почтение к существующему устройству. Поэтому:
Если зол ты на свет, точно правду любя,
То не тронь в нем порядок вещей;
Но исправь-ко сперва, мой почтенный, себя,
Отучи от неправды людей…
При такой скромности г. Розенгейм, разумеется, не может взять на себя каких бы ни было изменений и улучшений в общественном порядке. Он считает своей обязанностью всегда идти за тем, кто идет впереди, куда бы тот ни шел. Только уже в крайнем случае решается он скромно попросить, чтоб его не завели в какую-нибудь трущобу, а доставили куда следует. Такой же точно образ действия присоветывает он и народу. Так, в стихотворении «Памятник» он заставляет весь русский народ говорить какому-то боярину:
Будь меж нами старшой, но как старший наш брат,
В каждом лихе у нас будешь ты виноват,
Потому что тебе свет и сила даны
И познанья, а мы – мы, боярин, темны;
Потому что везде за тобою идем.
Мы неправы, – знать, ты шел неправым путем;
Мы порочны, – то ты нам пороки привил;
Кривда в нас завелась, – ты нас кривде учил;
В беззаконья вдались, – ты законом играл,
Ты его оскорблять нам пример показал.
Так ко всякому злу от тебя идет след,
И за всякое зло ты дашь богу ответ.
Да, боярин, у нас ты причиной всего!
Кому много дано, много спросят с того.
Так веди ж нас; а мы за тобою пойдем.
Но веди только нас всюду правым путем.
– Вот уж этого я никак не ожидал! – вдруг воскликнул злой приятель мой. – Я думал, что он скажет по крайней мере: так как от тебя у нас все гадости, то уж не трудись вести нас; лучше нам самим поискать дороги, А он вдруг заключил: так веди ж нас!.. Вот логика!..
