Николай Александрович Добролюбов
Указатель статей серьезного содержания, помещенных в журналах прежних лет
Для какой надобности составлен подобный указатель? Предисловие уверяет, что для пользы «учено-литературно трудящихся соотечественников». Желали бы мы видеть таких соотечественников!.. Едва ли только отыщем их; едва ли кто откликнется на вопрос: «Не вы ли литературно-учено трудящийся соотечественник?»…
Точно так же трудно будет, по всей вероятности, отыскать и специалистов, которые бы занялись «серьезным изучением» статей, исчисленных в указателях, изданных гг. Богушевичем и Бенардаки. Предисловие, наверное, полагает, что такие специалисты найдутся, но, по нашему крайнему разумению, это была бы уж слишком жалкая специальность, и для чести науки мы желали бы думать, что предисловие ошибается.
Нелепость изданных ныне двух указателей превосходит всякое вероятие, и об них не следовало бы говорить иначе, как только для смеху. Но издатели объявляют, что хотят издать со временем указатели ко всем русским журналам, и потому мы решаемся сказать им несколько серьезных слов. Нам жаль мозольного труда переписчиков, которых они нанимают, вероятно, – списывать из старинных журналов заглавия статей, помещенных в отделе наук, художеств, критики, сельского хозяйства и т. д. Ведь эти самые переписчики могут употребить свой труд гораздо производительнее, переписывая, например, хоть студентские лекции вместо этого старого хламу.
Какие-то «почтенные лица, удостоившие издателей своих советов и наставлений», присоветовали им помещать в указателе только заглавие каждой статьи, без всяких замечаний. Вследствие такого решения статей не нужно было читать составителю указателя; это предоставлялось уже ученым специалистам! Кроме того – на составителя не падало ответственности за то, почему он одну статью внес, другую пропустил, почему одну признал важною, другую нет. «Почтенные лица» внушили издателям, что, позволивши себе делать замечания о статьях, они «обнаружили бы слишком много смелости и самоуверенности». Издатели послушались почтенных лиц, и плодом этого послушания были два указателя, ни на что не годных. Неужели, в самом деле, издатели так мало знакомы с наукою, что им представляется возможность почерпать полезные сведения из «Сына отечества» старых годов? Неужели они не понимают настоящей цели, для которой возможно еще позволить себе перебор этой старой дряни? Ведь тут могут быть только две цели – общая и чисто библиографическая. Общая цель состоит в том, чтобы отделаться от этого хлама: это та же самая цель, которую имеет человек, принимаясь перебирать бумаги, в несколько лет накопившиеся в его шкафах. Безумен будет тот, кто подымает всю их груду затем лишь, чтобы разложить их на кучки и распределить по новым местам. Такое занятие можно позволить себе только при самой убийственной скуке, от самого бессовестного безделья. Обыкновенно же всякий человек предпринимает время от времени подобный перебор с тем, чтобы выбрать из груды то, что еще может быть нужно, а остальное разорвать и бросить. То же самое и с старыми журналами. Если уж человек имеет столько самоотвержения, что решается на неблагодарную работу составления указателя, то пусть же он примется за это по крайней мере с тем, чтобы покончить дело однажды навсегда. Пусть он прочтет все журнальные статейки затем, чтобы иметь уже полное право сказать, что их не надобно читать.{6} Их даже можно вовсе и не вносить в указатель: кому они нужны? Но из двух-трех сот статеек всегда выберется одна, которая может быть не бесполезна и для нынешних читателей. Это, разумеется, почти исключительно статьи, относящиеся к русской истории и литературе. На них-то следует уже обратить внимание и выбрать из них все, что в них есть замечательного и что не вошло еще в учебники. Вообще нужно стараться, чтобы указатель имел характер обозрения и мог бы отчасти даже заменить чтение самого журнала. Можно сделать с журналами нечто вроде того, что сделал Востоков с рукописями Румянцевского музеума в своем описании,{7} – хотя, разумеется, журнальные статьи не стоят такой тщательности.
