Николай Иванович Липницкий
О чём молчат зомби
Для оформления обложки использовалась иллюстрация с сайта Pixabay: https://pixabay.com
Это же надо, так попасть! Мы с Герой сидим в квартире на третьем этаже полуразрушенного дома, и в оконный проём с остатками деревянных рам наблюдаем за заражёнными, маневрирующими на улице. Они нас чувствуют. Не знаю, как, но чувствуют. Словно у каждого внутри появился компас, указывающий на нас, где бы мы ни находились. Когда-то тут, вовсю бушевал пожар, и мы уже вымазались в копоти и саже по самые уши. Да и запах гари в носу, казалось, поселился навечно. Ну, почему так? Кто скажет? А начиналось всё так хорошо! Два квартала по городу, как два метра прошли! Потом, правда, наткнулись на зомбячью стаю, но их быстренько отвлекли какие-то левые мародёры, и стая ушла с нашего пути, практически, не замедлив нашего движения.
Это всё Гера. «Сегодня нам везёт!» Я, даже, «Не каркай» не успел сказать, как тут эти появились. И пошла потеха! Медляки понизу, живчики поверху. По всем правилам загонной охоты. Только успевай поворачиваться. Мы, конечно, пытались оторваться, петляли по району, проскочили гаражи, где устроили зомбакам парочку сюрпризов в виде растяжек, даже на заброшенной стройке одну группу гарантированно загнали в котлован с густой, словно цементный раствор, жижей. Им оттуда вовек не выбраться. А в этом здании они нас зажали. Гера предложил отсидеться. Позиция, мол, хорошая. От живчиков хорошо тут обороняться. Медлякам, вообще, сюда даже залезть проблема. Вот, только, зомбакам торопиться некуда. У них времени – вагон и маленькая тележка. А у нас патроны не бесконечны.
– Что делать будем? – Гера одиночным выстрелом попытался снять особо наглого живчика, но промазал.
– Не трать патроны.
– Если не стрелять, они вообще обнаглеют. Я и так одиночным стараюсь.
– Какая-то наглая стая. И, явно, заточенная на нас.
– Почему так решил?
– Они строго за нами следуют. Не заметил? Помнишь, как у «Спутника» свору собак проскочили? Зомбаки же даже не отвлеклись на них! Хотя, вот она, пища. Прямо под рукой. И явно в драку лезет.
– Ага. Собаки же заражённых, страсть, как ненавидят. Аж с ума сходят, когда их учуют.
– Вот и я про это. И эти полезли. На зомбаков бросаются, кусают. Там пёс был. Большой такой, черный. Одного за горло и на землю. А они, как не видят ничего. Как шли за нами, так и идут. Только пара живчиков от общей группы отделилась и быстрёхонько всех собачек на мелкие тряпочки порвала.
– Когда ты всё это рассмотреть успел?
– Мы же тогда по теплотрассе уходили. Я оглянулся, а они на свору ноль эмоций. От удивления чуть на землю с трубы не навернулся.
– Дела! И, что теперь?
– Теперь? Думаю, что тут мы много не высидим. Прорываться надо.
– Зачем? Позиция хорошая. К нам близко никто не подойдёт.
– Это не позиция. Это ловушка, в которую мы сами себя загнали. И сколько ты тут сидеть думаешь? До морковкина заговенья?
– Ну, уйдут, же, когда-нибудь.
– У зомбаков терпенья на всех нас с лихвой хватит. Они, если надо, жить здесь останутся. И нас оставят. Как тебе такие соседи?
– Тебе бы всё шуточки шутить. Что ты предлагаешь?
Ага. Что я предлагаю? Нашёл, блин, истину в последней инстанции! Предложить много чего можно. Взлететь, например и по воздуху. А теперь, попробуй, выполни моё предложение! Летать не умеешь? Так и я не умею. А по земле как? Зомбаки плотно обложили. Хотя… Вон с той стороны, где все стены и перегородки вынесены и наружу такая дыра здоровая, аж на три этажа. Тут, похоже, газ рванул в самом начале эпидемии. Вот, дом и разворотило. Идти в ту сторону, правда, страшновато. Плиты перекрытия просели и, кажется, даже дышат. Того и гляди, на голову всё это рухнет. Но, похоже, другого выхода нет. Помнится, там плита вниз наклонно так висит, а внизу, огромная такая гора щебня. Риск есть, конечно, но тут уж, как придётся. Другого выхода я не вижу.
– Пошли, – бросил я напарнику и, подхватив ранец и повесив автомат на шею, поднялся на ноги.
– Что ты задумал?
– Потом. Просто делай, что говорю и всё. Думать не надо. Тебе это сейчас вредно.
– Опять шутишь?
– Я серьёзен, как никогда.
Мы подошли к дыре и заглянули вниз. Повисшая на уцелевшей арматуре плита перекрытия пандусом наклонилась под углом около тридцати градусов. А внизу: обугленные остатки мебели, тряпки, строительный мусор, и посреди всего этого безобразия нехилая гора щебня. Тут начали пристраивать к дому небольшую, этажа в три, пристройку, да катастрофа помешала. Зрелище, конечно, не для слабонервных. Но зомбаков не видать. Только вдали, за остатками забора, ограждающего когда-то стройку, ковылял по каким-то своим делам одинокий зомби. Хоть это радует.
– Смотри, – обратился я к Гере. – Видишь плиту?
– Ну? – напарник, почуяв недоброе, напрягся.
– Баранки гну! Бежишь по плите и прыгаешь на тот склон.
– А ты?
– Я – следом.
– Там же убиться можно!
– Можно. Но можно и не убиться. Тогда шанс уйти будет.
– А почему я первый?
Вот, послал Бог напарника! Нет, вообще-то, Герка – парень неплохой. Я его давно знаю. Крепкий, надёжный. Только опыта выходов в город у него мало. Нет, практически. Может, пара раз тогда, когда всё это только начиналось. С самого начала катастрофы, когда инфекция превратила большинство населения города в зомбированных кровожадных монстров, он подвизался, больше, на охране. А тут, вдруг, блажь налетела. Захотел в поисковики податься. И, сдаётся мне, что у этой блажи есть конкретное имя. И зовут её Ирка, лаборантка у Сенцова. Симпатичная девчонка, шустрая такая, но сама себе на уме. Она давно с Герой, как кошка с мышкой, играет. То к себе приблизит, то пошлёт подальше. А парень сохнет. Вот и решил в героев поиграть. Типа, весь такой мужественный. В дальний поиск ходит, жизнью рискует.
– Потому, что я должен быть уверен, что ты прыгнешь. Что-то мне не улыбается бегать внизу и уговаривать тебя.
– А если…
– Никаких если! Пошёл!
Герка вздрогнул, втянул голову в плечи и неуклюже побежал по шатающейся плите. Рановато я его взял! Ох, рановато! Ему бы на близких выходах потренироваться. Но, страх, однако, делает чудеса. Толчок был вполне себе сильный. Парень пролетел по воздуху и приземлился аккурат туда, где начинался склон, и сразу покатился под откос. Теперь, главное, чтобы на арматуру какую не напоролся. В поиске травму получить – это себе смертный приговор вынести. Не напоролся. Сел внизу и ощупывает себя. Не верит, что получилось. Теперь – моя очередь. Ну, мне привычнее. Пробежался по шаткой поверхности, оттолкнулся, пролетел по воздуху и мягко коснулся склона. Щебень поехал под ногами, меня понесло вниз, и мимо пронесся штырь, коварно притаившийся в куче. Повезло. А, мог бы напороться.
– Всё в порядке? – поинтересовался я у напарника, отслеживая краем глаза двух живчиков, как раз выбравшихся к пролому в стене.
– Да.
– Тогда, побежали.
– Опять?
Герка поморщился, но побежал, догоняя меня.
– А ты что хотел? – обернулся я на бегу. – Поисковик, это, прежде всего – быстрые ноги.
– А ты говорил, что – зоркий глаз.
– И это тоже. А ещё острый слух и внимание к мелочам. Ну, и мозги, конечно.
– Многовато.
– Захочешь жить, ещё не так раскорячишься. Догоняй!
На гору щебня выбралось четыре живчика. А на этаже ещё два. Я пропустил Геру мимо себя, метнул назад гранату и нырнул следом за напарником под прикрытие плиты ограждения, одиноко стоящей, словно единственный зуб во рту старика. Шарахнуло хорошо. В принципе, на то и расчёт был. Щебень, он не хуже осколков разлетается. А я специально на середину кучи метил. Убойная эффективность взрыва сразу раза в два выше стала. По плите, как градом сыпануло. Я выглянул из-за укрытия. Ага. Снесло всех. Только один там, на этаже пытается отползти. А кровища из него так и хлещет.
– Отстали? – с надеждой поинтересовался Гера.
Вымотался он не слабо. Мотает его из стороны в сторону. Но держится. Не мудрено тут устать. У меня самого ноги, как ватные. Передышка нужна. Только, какая тут передышка? Бежать надо.
– Надеюсь, оторвались. Но успех нужно закрепить.
– Как? – взвыл Напарник, предвкушая очередной марафон.
– За мной!
В этот раз далеко бежать не придётся. Просто, перевести дух нужно. А то, вымотаемся, будем, как черепахи беременные ползать. Тут и до беды недалеко. Знаю я одно место неподалёку. Как раз передохнуть и определиться с дальнейшим маршрутом. Мы продрались сквозь кусты, и вышли к широкой улице. Скорее по привычке, чем по необходимости, я высунулся из-за угла и глянул в обе стороны. Никого. Только скорая помощь одиноко ржавеет у фонарного столба. Но сейчас это не так страшно. В самом начале, конечно, соседство с такой машиной считалось опасным. Там всегда толпились заражённые. Тогда, ведь, никто не знал, с чем столкнулись. Скорые добросовестно выезжали по вызову, забирали потерявшего сознание пациента, а потом пациент приходил в себя, набрасывался на медиков, и весь экипаж превращался в зомбированную команду. Машина врезалась в препятствие, а они приступали к патрулированию окрестностей в новой ипостаси, далеко не отходя от неё.
Сейчас никого нет. Экипаж, или мародёры перебили, или они прибились к проходящей мимо стае таких же заражённых под командованием живчиков. А машину давно разворовали. Медикаменты сейчас на вес золота. В принципе, нам далеко идти и не надо было. С краю проезжей части через равномерные промежутки находятся решётки ливневой канализации. А, прямо напротив – решётка побольше, технологическая. Вот туда нам и надо. На ходу вытаскивая из ранца небольшую фомку, я подбежал к решётке и, привычно подцепив, сковырнул её. В нос сразу шибануло гнилью. Обычный запах. И чего Гера морщится?
– Прыгай, давай!
– Туда?
– Туда! Быстрее!
Герыч, зажав нос, обречённо сел, свесил ноги и прыгнул вниз. Я – следом, и сразу задвинул за собой решётку. Ноги привычно погрузились в грязь, а я включил фонарик и осветил небольшой приступок у стены.
– Садись. Отдыхать будем. Заодно и перекусим.
– Здесь? Тут же воняет.
– Зато спокойно. Зомбаки не мешают.
– Ты уверен, что они сюда не заявятся? – Герыч опасливо посветил своим фонарём в тёмный зев тоннеля.
– Уверен. Они сырость не любят.
Когда началась вся эта катавасия, мы, как раз, совершали утреннюю пробежку по их стадиону. Привычка у нас такая была. Лично я с армии к бегу трусцой пристрастился. А, как квартиру в том районе купил, так сразу себе присмотрел стадиончик по соседству. Ведомственный, правда. Принадлежит НИИ биологии. Но, по утрам заниматься никто не мешал. Там уже собралась группа по интересам. Такие же любители побегать, на турнике поподтягиваться, на брусьях поотжиматься. В общем, команда из двенадцати человек любителей здорового образа жизни в полном составе. Бегаем, значит, а тут на поле выползает мужик. Одет, вроде, прилично, а мотает его, словно он всю ночь водку стаканами хлебал.
– Гля, как мужика прёт! – воскликнул Игорёк, пухлый паренёк, упорно старающийся хоть немного похудеть.
– Ага, – согласился Иваныч, бывший десантник, всегда одевающий тельняшку под мастерку.
Мужик, услышав голоса, повернулся и посмотрел на нас. Сразу стало как-то нехорошо. Я таких глаз ещё не видел. Тёмно красные, почти чёрные от полопавшихся капилляров, они смотрели с каким-то потусторонним выражением, словно сквозь них на нас глянула бездна.
– Мамочка! – взвизгнул Игорёк.
– Да мужик, по ходу, белку поймал, – подошёл к нам разминающийся неподалёку Санёк.
– А вон та с ним, наверное, бухала, – показал на выходящую на поле толстую бабёнку в цветастом домашнем халате и одном тапочке Сёма. – И она, по ходу, одну с ним белочку видит.
– А эти тоже? – удивился я.
На поле становилось многолюдно. Человек десять разного пола, возраста и степени одетости, уже направлялись к нам нетвёрдой заплетающейся походкой, а в открытые ворота заходили всё новые. И лица их не предвещали нам ничего хорошего. Блин! Выход то один всего! Ворота эти. А вокруг стадиона гаражи задними стенками и глухие стены какого-то институтского корпуса и спортивного зала. Во, попали! Как раз, завершавший очередной круг по беговой дорожке, Витёк поравнялся с мужиком. И тут, случилось неожиданное.
Алкаш, до этого неуверенно переставлявший ноги, вдруг, резким движением приблизился к парню и сграбастал его за шиворот. Достаточно крепкий Виктор попытался освободиться, но мужик оказался необычайно цепким и сильным. Мы, онемев от ужаса, наблюдали за тем, как тот вцепился своими зубами в горло Витьку, и в воздух брызнула струя крови. Сразу запахло пряным, а Витька задёргался и осел на подогнувшихся ногах.
– Эй! – первым отошёл от шока Сёма. – Ты что творишь?
– Тихо! – оборвал его я, но было уже поздно.
Привлечённый голосом, ненормальный повернулся и, отпустив Витька, побрёл к нам. И, вряд ли для того, чтобы поздороваться. Похоже, нам отсюда нужно линять. И, чем быстрее, тем лучше. Не знаю, что за хрень тут творится, может, день открытых дверей в дурдоме, или слёт маньяков – передовиков производства, но вникать как-то не хотелось. А хотелось только одного: оказаться как можно дальше отсюда. Остальные со мной были совершенно согласны.
Артур, качок и, кажется, браток в прошлом, вцепился в один из брусков, составлявших сиденье небольшой лавочки, и рванул на себя. Иваныч, сообразив, что хочет сделать парень, подскочил и принялся помогать. Пара секунд, и треск дерева возвестил о победе грубой мужской силы над бездушной деревяшкой. Получилось аж два бруска: один побольше, а другой – слегка короче, с острыми концами на месте слома. Судя по тому, как довольно крякнул бывший десантник, крутанув своё оружие в воздухе, всё вышло так, как надо.
– Давай, мужики за нами, – Скомандовал Артур. – Только, чур, вперёд не соваться. Что, Иваныч, зададим психам перцу?
– А то! Десантура ещё никогда не подводила! Никто кроме нас! Только, Артурчик, ты полегче там. Не зашиби кого ненароком. Не знаю, что тут случилось, но, как бы нам не пришлось, потом, отвечать за превышение необходимой обороны.
– Пусть найдут, сначала.
– Всё равно осторожнее.
Словно былинные богатыри, они пошли вперёд, поигрывая своими дубинами. Вот и первый ненормальный, сунувшийся, было, вперёд и тут же получивший тычок острым концом в лицо. Следом сбоку прилетел второй удар, уже размашистый, и псих аккуратно прилёг на травке. Дальше события понеслись уже со скоростью курьерского поезда. Бились наши чудо-богатыри, словно витязи на Куликовом поле. Результат, по крайней мере, был впечатляющим.
Мы шли следом за ними, переступая через оглушенные тушки, которые изредка ещё пытались шевелиться, но опасности уже не представляли. Может, кого и прибили под горячую руку. Тут уж судить было некогда. Наконец, мы вырвались со стадиона и, увидев заходящих с широкой улицы в наш проулок очередных безумцев, решили свернуть во двор пятиэтажки, построенной углом, на первом этаже которой был магазин, раньше бытовой техники, а сейчас сплошь набитый бутиками разнообразного назначения.
Здесь было более-менее спокойно, и мы остановились передохнуть. Нужно было решать, что делать дальше. Совсем рядом был мой дом и я, естественно, сразу навострился туда. Иванычу – через перекрёсток, за супермаркет, остальным – вверх по улице. Игорёк чуть не заплакал, потому что ему одному было в прямо противоположном направлении, туда, откуда мы прорывались, и дорога ему была закрыта намертво.
– А ты с той стороны обойди, через адресное бюро, – посоветовал ему Сёма. – Крюк, конечно, получится, зато безопаснее.
– Ага! А если и там такие же ненормальные?
– Ну не во всём же городе они! Может, где-то рядом просто машина для перевозки психов в аварию попала. Вот, они к нам и припёрлись. Позвони домой. Узнай, как там?
– Я, что, дурак, на пробежку телефон брать? У меня Айфон. Знаешь, сколько он стоит?
– У кого сотка есть? – обратился ко всем Сёма. – В конце концов, нужно же, хотя бы, в полицию позвонить. Может, они что-нибудь знают.
– Я те позвоню! – Угрожающе надвинулся на него Артур. – Вам-то что? Палками мы с Иванычем махали. И ваши задницы, между прочим, спасали тоже. А сейчас, что, ты нас сдашь, а сам чистенький?
– Я не это имел в виду!
– Это я тебе щас введу!
– Да что ты разоряешься! – успокоил его Иваныч. – Всё равно ни у кого телефонов нет. У вас у всех крутые, которые на пробежку брать себе дороже, а я свою звонилку обронил где-то.
Действительно, мы переглянулись между собой и пожали плечами. Я тоже никогда не брал с собой свою сотку на пробежку. Пусть она и не такая крутая, как у Игорька, а всё равно, для моего кармана не дешёвая. Причём я через нее, всегда в интернете сижу. Так, что к ней привязан и не хотелось бы потерять во время тренировки или разбить. Исходя из моего финансового положения в последнее время, на смартфон я, точно, разориться не смогу, а звонилку с кнопками, как у Иваныча, брать, как-то не хочется. У других, похоже, та же история. И, действительно, во время утренних занятий на стадионе телефон и не нужен, а звонить тебе в такую рань никто не будет.
Очередь, прозвучавшая вдалеке, заставила нас испуганно присесть. Потом прозвучали одиночные выстрелы, и опять очередь, длинная, захлёбывающаяся. Артур осторожно подобрался к углу дома и выглянул на улицу.
– Что там? – почему-то шёпотом поинтересовался я.
– Скорая разбитая стоит, – так же шёпотом ответил качок. – Двое в белых халатах, по-моему, тоже психи. Ещё несколько уже в обычной одежде. Один, вообще в трусах.
– Дурдом на выезде, – пробормотал Игорёк.
– А стрелял-то, кто? – спросил Иваныч.
– Не знаю. Никого с оружием я не видел.
– Ну, как, расходимся? – нетерпеливо предложил я.
А, как же иначе? Дом-то рядом. Добегу до туда и запрусь в своей квартире. Дверь у меня железная, попробуй, сломай! Хлеба на пару дней хватит. Так, что ещё у меня есть? Картошки килограмма три, масла подсолнечного полбутылки, сливочного немного в холодильнике, хвостик колбаски, два окорочка. Негусто, конечно, но есть ещё консервы и запас макарон и круп. Продержусь. А там, порядок наведут. Не может же быть так, что власти ничего не предпримут?
Возглас кого-то из нашей компании вырвал меня из задумчивости. Я оглянулся и увидел компанию ненормальных, выходящую из-за угла. С другой стороны дома уже тоже замаячила подобная группа. Похоже, путь к дому для меня отрезан. Как, впрочем, и для остальных. Единственный путь – это в гаражи. Гаражный кооператив услужливо распахнул ворота, приглашая нас туда. И там, кажется, было пусто. Не сговариваясь, мы рванули туда. Забежав, мы с Артуром задержались и закрыли жалобно заскрипевшие несмазанными петлями ворота. Качок тут же замотал валявшейся под ногами проволокой створки, и мы бросились догонять своих. Я, даже, успел подумать о том, что именно этот звук я слышу каждый вечер и каждое утро, а иногда и ночью. Вот лентяи сторожа! Лень им маслёнкой пройтись?
Мы завернули в первый же сектор и увидели нашу компанию, столпившуюся и разглядывающую что-то перед собой. Я протиснулся вперёд и увидел капитана полиции, сидевшего на земле и привалившегося спиной к створке ворот одного из гаражей. Полицейский находился на грани обморока и яви, тяжело дышал, лоб покрывала испарина, а на лице проступил яркий лихорадочный румянец. Правый рукав его форменной рубашки был разодран и измазан кровью, а в руке он держал пистолет. Обыкновенный ПМ, штатное оружие полицейских. Капитан что-то пытался сказать, но сил хватало только на хрип. Сёма сбросил свой спортивный рюкзачок, извлёк из него бутылочку воды, которую всегда таскал с собой на тренировки, и дал полицейскому попить. Раненный сделал пару глотков и явно почувствовал себя лучше.
– Капитан, что с тобой? – поинтересовался на правах старшего Иваныч. – Тебе бы в больничку, да тут такая хрень творится, что и не знаю. У тебя сотка есть? Давай я по твоей скорую вызову.
– Не надо. Никто не приедет.
– Как это не приедет?
– Город с вечера на ушах стоит, – полицейский, хоть, говорить начал, правда, путано, сбивчиво, но, хоть что-то. – У нас всё отделение по тревоге подняли. Мы же на обычные вызовы выезжали. Немотивированная агрессия, хулиганство. Кто же знал, что вот так. Это болезнь какая-то. Люди сходят с ума и превращаются в чудовищ. Мы их скрутить пытаемся, а они нас зубами. Так и скорые. Выезжают по вызову, а потом больные их прямо в машине или в приёмном отделении зубами. Первая городская уже вся заражена.
– Не, капитан, – перебил его Артур. – Ты толком скажи, что происходит?
– Болезнь. Она передаётся через укус. Ничего не спасает. После укуса человек в течение часа становится таким же. Город уже заполнен больными. Полиции не существует, как и других структур. Власти, думаю, тоже нет. Прикиньте: мэр по кабинету бегает за секретаршей и пытается её укусить! – полицейский даже улыбнулся.
– Тебя укусили? – вернулся к сути разговора Иваныч.
– Да. Скоро я стану таким же. Хотел, вот, застрелиться, да не могу. Мужики, последняя просьба, как только обращусь, пристрелите меня. Христом-богом заклинаю. Не позвольте мне вот так по улицам бродить!
– Ну, ты, капитан, даёшь, – удивился десантник.
– Умоляю!
– И, кто же возьмётся за это? – Иваныч обвёл взглядом нашу компанию.
– Давай я, – протянул руку к пистолету Артур. – Давно мечтал мента завалить. А тут случай такой.
ПМ быстро перекочевал в руки качка, а капитану, вдруг, резко стало хуже. Он судорожно, с хрипом и бульканьем, задышал, пот по лбу покатился градом, а глаза на сером, как бетонная стена, лице, закатились, показывая белки с полопавшимися капиллярами, как у того мужика, который загрыз Витьку.
– Стреляй уже! – нервно взвизгнул Сёма.
– Погоди, – оборвал его Иваныч. – Он ещё нормальный.
– Чего ждать-то?
– Мало ли? Может, он не обратится. Кто знает, от чего в действительности психами становятся. Может, он просто так думает. А мы нормального человека завалим.
– Ага! – влез в разговор Игорёк. – Ты так не думал, когда психов на стадионе гасил!
– Мы тогда, между прочим, и твою задницу тоже спасали, – напомнил Артур. – Если не согласен, к воротам проводить?
– Не надо.
– Вот и молчи.
– А, если он обратится, а Артур выстрелить не сможет, – усомнился Сёма. – Он же тогда всех нас перекусает.
– Не боись, смогу, – заверил качок и для убедительности расставил пошире ноги и вытянул руку с пистолетом, как полисмены в кино.
А капитану было уже совсем худо. Он провалился в беспамятство, что-то бормотал, а глазные яблоки метались под полуприкрытыми веками с огромной скоростью. Наконец, он выгнулся дугой, потом обмяк и перестал дышать.
– Вот, видишь, сам умер, – вздохнул с облегчением Иваныч. – И не нужно грех на душу брать.
Мы уже отошли шага на два, когда мертвец, вдруг, зашевелился, что-то замычал и стал неуклюже подниматься на ноги. Не знаю, как остальные, но у меня буквально зашевелились волосы на голове, и я заорал. Просто заорал, что-то типа «А-а-а!» или «О-о-о!», не помню. Но, точно, что-то нечленораздельное, потому, что мозги напрочь отказали, не в состоянии осознать действительность.
– Стреляй! – завизжал Игорёк, а Артур попятился, обо что-то споткнулся и упал, выронив пистолет.
ПМ подхватил Иваныч и, шагнув вперёд, сделал два выстрела прямо мёртвому капитану в голову. Он бы ещё стрелял, да патроны кончились. Затвор так и застыл в заднем положении, встав на задержку.
– Вот падла, – ругался Артур, поднимаясь с земли. – Что там, Иваныч?
– Всё, завалил его.
– А с патронами как?
– Нет патронов. Последние два оставались в обойме.
– Надо глянуть в кобуре. Может, запасная обойма есть.
– Глянь, – похоже, и Иваныча проняло.
Артуру удалось справиться с мандражом, и он, опасливо приблизившись к трупу, нагнулся и задрал у него на поясе рубашку.
– Нету! Пустая кобура! Вот сволочь, мент! Знали бы, что последние патроны, лучше бы дрынами забили бы. А так, что нам этот пистолет? Железяка бесполезная!
– Пригодится, – Иваныч снял затвор с задержки и сунул ПМ в карман. – Что дальше делаем?
– Домой бы, – протянул Сёма.
– Иди! – сорвался, вдруг, Артур. – Иди! Дорога открыта! Вперёд!
Сёма быстро сдулся, поняв, что сморозил глупость. Зато раздухарился, неожиданно, Игорёк.
– Прикинь! – возбуждённо заговорил он. – Их теперь валить можно! И ничего тебе не будет за это!
– Ты, сначала, завали, хоть одного, герой! – презрительно бросил Артур.
– А чё? Поднатаскаться немного, и вперёд!
Скрежет, а потом и грохот падения чего-то большого и железного прервал наш занимательный разговор. Я подбежал к углу, глянул туда и отрыгнул в сторону. Толпа психов просто выдавила ворота и теперь медленно, но неотвратимо, двигалась в нашу сторону.
– Уходим, мужики! – подал голос, пришедший в себя, Иваныч.
– Куда? – взвыл я. – Через ворота никак. А второго выхода нет.
– Через гаражи.
– Не дотянемся.
– Дотянемся. Я подсажу, а потом вы меня вытащите.
В принципе – идея! Мы рванули к гаражам, а те ненормальные, увидев, что мы убегаем, тоже прибавили ходу.
– Давай быстрее, братва, – прикрикнул на нас бывший десантник и, расставив пошире ноги сложил ладони лодочкой. – Ногой оттолкнулся и наверх.
– Да поняли уже, – Славик, айтишник, решивший, хоть немного, подкачаться и для этого начавший ходить на стадион, поставил ногу в сложенные ладони и потянулся наверх.
Иваныч крякнул и рывком закинул его на крышу гаража. Следом подошёл дядя Рустем, пожилой узбек, пришедший к нам после инфаркта, чтобы укрепить сердце. Потом – Артур.
– Лёха, дубину возьми, – посоветовал мне Иваныч, а потом глянул наверх. – Проверьте там, что на той стороне.
– Счас! – отозвался Артур.
Толпа ненормальных всё приближалась. Оставались только я, Иваныч и Игорёк.
– Иваныч! Давай быстрее! – заблажил паническим голосом парень.
– Да погоди ты! Руки свело. Весу-то во всех нас много. Разве, только, Славик тощий, да лёгкий.
– Давай, теперь я, – предложил я свою кандидатуру и, оттеснив мужика, занял его место. – Руки так?
– Да. И ноги подпружинь немного. Давай, Игорёк!
Да уж. Вот тут я и не позавидовал Иванычу. Тут одного Игорька закинуть, а он девять человек перекидал.
– Что вы возитесь? – свесился сверху Артур. – Мужики, давайте сразу этих двоих затащим.
– Точно! – выкрикнул кто-то, и сразу четыре руки протянулись к нам с крыши. Сзади раздалось какое-то невнятное бормотание, я обернулся, видел одного из тех придурков в полуметре от меня, заорал и, вцепившись в протянутую руку, пулей взлетел наверх.
– Ты поострожнее бы, – буркнул Олег, потирая свою спасительную для меня руку. – Чуть не сдёрнул меня.
Олег пришёл к нам совсем недавно, и мы ещё толком не познакомились. Он просто, как-то с утра зашёл на стадион, по-свойски с нами поздоровался и сразу приступил к тренировке.
На той стороне гаражей таких психов тоже хватало. Вниз лезть ни у кого желания не возникло, тем более, что они сразу навелись на нас.
– Откуда их столько в такую рань? – хрипло выдал дядя Рустем, хватаясь за сердце.
– Утро, – ответил ему Артур. – Люди в гаражи за машинами пришли.
– И сразу все умом двинулись? – усомнился Славик.
– Потом выясним, – оборвал Иваныч. – Сейчас ноги надо уносить. Туда бежим.
Он указал рукой вправо, туда, где гаражи заканчивались, и через проход начиналась крыша институтских мастерских. Мы рванули в этом направлении и добежав до конца, остановились. Этот промежуток всегда представлялся мне небольшим. Да и, судя по всему, всем остальным – тоже. Но сейчас, стоя на самом краю крыши, мы все осознали, что расстояние до мастерских гораздо больше, чем мы думали.
– Нужно прыгать, – жёстко сказал бывший десантник. – Другого выхода нет.
Словно в подтверждение его слов снизу раздалось сдавленное мычание, и из-за угла вышел нетвёрдой походкой ещё один псих, только на этот раз в, когда-то, белом халате. Следом вылезли две девушки с размазанной косметикой на лицах. В другое время я бы назвал их довольно симпатичными. Но не сейчас.
– Это, что, в психбольнице день открытых дверей? – неудачно пытался пошутить Сёма.
– Не знаю, – бросил, не оборачиваясь, Славик и, неожиданно, прыгнул.
Мы с удивлением смотрели, как айтишник перелетел довольно большое расстояние и приземлился уже на той стороне.
– Можно! – счастливо заорал он оттуда. – Можно допрыгнуть! Давайте!
Следующим прыгнул Артур. Потом – Игорёк, дальше – я. Получалось. Игорька, правда, поймали на самом краю. Наконец, на той стороне остались только Иваныч и дядя Рустам.
– Ну, что вы там? – кричали мы. – Давайте!
– Прыгай, Иваныч, – проговорил, вдруг, устало старый узбек.
– А ты? Давай. Я следом.
– Я не допрыгну. Не смогу.
– Сможешь. Я без тебя не уйду.
– Хорошо, – вдруг прекратил спорить дядя Рустем, подошёл к краю, словно примериваясь и, вдруг, спрыгнул вниз.
– Куда! – заорали мы в один голос.
В нос опять шибанул тошнотворный пряный запах крови, особенно острый в этом утреннем воздухе. Всё было кончено. Иваныч перепрыгнул на нашу сторону и сел прямо на рубероид, обхватив голову руками.
– Что он натворил! – начал истерить Игорёк.
– Он бы не перепрыгнул, – мрачно произнёс Артур. – И знал, что из-за него мы не пойдём дальше. Поэтому и развязал нам руки таким способом.
– Да и понимал, что со своим здоровьем в этом новом мире не выживет, – поднялся Иваныч. – Ладно, будет возможность – помянем. Хороший был человек. А сейчас – пошли.
Мы побежали по крыше мастерских в дальний конец, где виднелись перила верхней площадки пожарной лестницы. Внизу никого не было. Только метрах в ста возле угла основного здания института прогуливалась парочка точно таких же психов.
– Что это такое? – причитал Игорёк. – Что это за люди? Что с ними? Мы, что, умрём?
– Заткнись, – рявкнул на него Артур. – Что делаем? Вниз?
– Да, – ответил Иваныч. – Спускаемся.
– А те? – опасливо показал рукой в сторону угла Славик.
– Они далеко. Пока дойдут, смыться успеем. Не век же по крышам скакать.
Мы спустились по лестнице, стараясь не особо греметь по железным ступеням, и сразу рванули к проходу, ведущему на улицу. Не тут-то было. Проход был перегорожен грузовиком, врезавшимся в стену и раскорячившимся так, что пройти не получилось бы. Я присел, пытаясь пролезть под его днищем, но вовремя заметил несколько пар ног, перетаптывающихся с той стороны.
– Не пройдём, – авторитетно заявил я.
– Ага, – тоже заглянул под днище Артур.
– А те уже к нам идут, – проблеял Славик.
Действительно к нам направилась та парочка, которую мы заметили с крыши. А за ними вынырнуло из-за угла ещё несколько таких же ненормальных.
– Надоело бегать! – вдруг вскипел Артур. – Ща я им бошки пооткручиваю!
– Стой! – попытался остановить его Иваныч.
– Я чё, лошара, что ли, чтобы от каких-то психов, поджав хвост, сваливать? – не оборачиваясь, бросил нам бывший браток и резко сблизился с первой парой.
