Николай Леонов
Горячее прошлое
Глава 2
С генералом Петром Николаевичем Орловым полковника Гурова связывали не только служебные отношения. За много лет совместной службы их общение переросло в крепкую дружбу. Лев Иванович периодически бывал на даче у супругов Орловых. Его жена Мария охотно принимала генеральскую чету в своем доме. Особых сложностей с разграничением служебных и чисто личных отношений ни тот, ни другой не испытывали потому, что старались не смешивать отдых и работу.
Но в этот раз сыщику пришлось изменить неписаное правило. Из управления генерал уехал два часа назад, а отложить разговор до утра Гуров не мог.
Он побывал в Алтуфьеве, пообщался со следователем Юдиным и понял, что дело Ивана Веденеева тамошним сыскарям не потянуть. Вовсе не потому, что желания нет или опыта не хватит. Просто так уж сложились обстоятельства, что за последнюю неделю на одного опера этого отдела навалилось до пяти текущих дел. Все в стадии разработки и, разумеется, исключительной сложности.
Юдин принял полковника с прохладцей. Он ввел его в курс дела, не требуя подтверждения правомочности вопросов, заверил, что следствие идет полным ходом. Мол, оперативники начали отрабатывать возможные версии, беспокоиться совершенно не о чем.
Однако у Гурова его заверения особого доверия не вызвали. Он выяснил, кто из оперуполномоченных занимался делом Веденеева, и отправился на поиски капитана Мусейко.
Разговор с ним шел совсем иначе. Погоны полковника и упоминание главного управления не вызвали у Мусейко ни трепета, ни страха. Напротив, он даже обрадовался.
– Вот это удача! – заявил капитан, узнав о цели визита сыщика. – Такое везение, прямо как по заказу.
– В чем же везение? – осведомился Гуров.
– Да как же? Вы же из главка, да еще и с личным интересом. Следовательно, дело без всяких проблем можно вам перекинуть, снизу вверх.
– Очень хочется?
– Судите сами, товарищ полковник. У меня за последние восемь дней два грабежа, один разбой, поножовщина в баре с летальным исходом, – начал перечислять Мусейко. – А теперь еще и труп в багажнике. Успею я все разгрести? Это только у меня. Нас тут шесть оперов, и у каждого март месяц урожайный. Напарника забрали, я один к делу Веденеева приписан. Сегодня только и успел, что на выезд съездить да рапорта заполнить. На кладбище свидетелей поискал, да только хрен там кого найдешь. Сторож вроде есть, а пользы от него как от памятника. Дрыхнет всю ночь в своей будке, хорошо, если территорию раз в сутки обходит, а то и этого не делает.
– Почему же следователь Юдин об этом молчит, говорит, что у него все под контролем?
– Потому что вы из главка, – просто ответил Мусейко. – Вдруг проверяющий? Вы вопросы зададите и уедете докладную писать, а нам потом расхлебывать.
– Думаете, он тоже будет рад избавиться от дела Веденеева?
– Без сомнения, – уверенно произнес Мусейко.
– Спасибо за откровенность, – сказал Гуров. – С патологоанатомом поможете пересечься? Хочу услышать, что он обо всем этом думает.
– Легко! – Мусейко набрал номер патологоанатома, объяснил ситуацию, и тот обещал полковника принять. – Ну вот! Дело в шляпе. Здесь недалеко, метров сто по прямой. Спросите Вадима Сергеева.
– За помощь отдельное спасибо.
– Так мне есть смысл надеяться? – Этот вопрос застал сыщика уже в дверях.
– На этот счет мне с начальством переговорить нужно. Нас ведь за нераскрытые дела тоже премиями не одаривают, – ответил Лев Иванович, попрощался с Мусейко и ушел.
Вадим Сергеев встретил его у дверей морга.
– Вы из главка? – докуривая сигарету, спросил он.
– Так точно. Полковник Гуров.
– Пойдемте, вам есть на что посмотреть.
Эта фраза не отражала и десятой доли того, что довелось увидеть сыщику. Состояние трупа вызывало ужас даже при беглом осмотре. Патологоанатом же изучил все травмы досконально.
Он сказал, что девятнадцатилетнего парня пытали долго и изощренно. Нет, это были не профессионалы из определенных структур, дилетанты, но совершенно лишенные чувства сострадания и даже доли благоразумия.
Гурову хватило одного взгляда, чтобы понять одну важную вещь. Иван не владел той информацией, которая нужна была его палачам. Иначе он выдал бы все еще на начальном этапе пыток.
Из отчета патологоанатома выходило, что мучили парня долго, никак не менее двадцати часов. Следы от первых ран успели состариться настолько, что разница во времени стала очевидна. Колотые и резаные раны, следы от ударов тупым предметом на предплечьях, ступнях, коленях и спине, ожоги, следы удушения на шее. Все это в огромном количестве, но без расчета изувечить до смерти.
В конечном итоге умер парнишка от внутренних разрывов печени, почек и селезенки. Он просто истек кровью, пока лежал в багажнике.
Патологоанатом выразил сомнения по поводу того, могли ли врачи спасти Ивана, если бы он был найден раньше. По его мнению, вероятность положительного исхода была крайне мала.
– Равносильно чуду, – заявил он. – Преступники отвезли его на кладбище, когда поняли, что он уже не жилец.
Все это заставило полковника поступиться принципами и поехать к генералу с рабочими вопросами во внерабочее время.
Орлов оказался дома.
Увидев выражение лица друга, он провел его на кухню, плотно прикрыл дверь и только тогда спросил:
– Что-то серьезное?
– Очень серьезное, – ответил Гуров, потер лицо, пытаясь сбросить усталость, оперся локтями о столешницу и начал подробный доклад.
Говорил он довольно долго, с полчаса. За все это время Орлов ни разу не перебил его, не задал ни одного вопроса.
Когда полковник замолчал, Петр Николаевич глубоко вздохнул и спросил:
– Значит, ты хочешь перетащить это дело к нам, да?
– Разве у меня есть выбор? – проговорил Гуров.
– Говорят, что он есть всегда, но это однозначно не твой случай.
– Вот и я так думаю, – сказал Лев Иванович. – В голове не укладывается, как до такого зверства человек дойти может.
– А я вот все думаю, за что его так? Что мог натворить несчастный мальчишка, чтобы попасть в такую мясорубку? – Орлова аж передернуло. – В девяностых и то не все так лютовали.
– Это да. – Гуров покачал головой. – Думаю, эти негодяи так и не поняли, что парню просто нечего было им сказать.
– Или все же было. – Орлов пожал плечами. – Быть может, этот парень обладал железной волей.
– Разве что он кого-то выгораживал, подставить не хотел.
– Друга? – спросил Орлов, вспомнив про Никифорова. – Его, кстати, в полицию уже вызывали?
– Нет, Петр, не вызывали. У них там такой аврал, что до этого не так скоро руки дойдут. А мы с Крячко сейчас не в напряге.
– Что, сильно зацепило? – спросил Орлов и невесело улыбнулся.
– Все равно ведь полезу, ты же меня знаешь, – честно признался Гуров. – Ты бы видел, Петр, что они с ним сделали!
– А если окажется, что мальчик сам не из белых и пушистых? Разочарования не боишься?
– Все равно. Виновен он в чем-то или нет, а его убийцы-отморозки должны понести наказание, – заявил Гуров.
– Ладно, действуйте. Завтра с утра созвонюсь с начальником отдела, переговорю. Заберешь у них материалы и начинай раскручивать, – сдался Орлов.
На этом старинные друзья и разошлись.
Утро следующего дня для Гурова началось с визита к следователю Юдину. В восемь ноль-ноль он уже сидел в кабинете следователя и оформлял документы на передачу материалов дела в главное управление. Как и заверял Льва Ивановича Мусейко, эта новость Юдина порадовала. Он едва не приплясывал от радости, пока выкладывал папки перед полковником.
– Тут все, что удалось собрать за сутки, – сказал следователь. – Негусто, конечно, но уже есть от чего оттолкнуться. Если честно, я рад, что так все сложилось. Парнишку жалко, а у нас запарка.
– Вчера я другую песню слышал, – поддел его Гуров.
– Вы не сердитесь, товарищ полковник, – миролюбиво проговорил Юдин. – Обстановка в отделе напряженная. Мы шестой месяц из отстающих не вылезаем. Начальство рвет и мечет, проверки одолели, а тут вы. Первая мысль – опять инспекция. А Мусейко что! Он как заговоренный, никакие проверки его не задевают.
– А вас, значит, задевают? – Гуров решил поддержать разговор.
– Три взыскания за полгода. Жена ругается. Мол, сколько можно без премии пахать. А я что сделаю, если сплошь такие дела, как это, попадаются. Глухарь на глухаре, – ляпнул Юдин, запнулся и тут же принялся оправдываться: – Нет, на самом деле с делом Веденеева не все так печально. Просто не успеваем, а так…
– Похоже, сейчас самое время помолчать, – проговорил сыщик. – Молча бумаги соберем, подпишем и разойдемся полюбовно.
Юдин так и сделал. Он сгреб оставшиеся протоколы в кучу, закинул в верхнюю папку, пожал Гурову руку и проводил из кабинета.
Полковник загрузил папки в машину, заехал к патологоанатому за отчетом и вернулся в отдел.
Там его уже ждал Стас Крячко.
– Выкладывай, какую пакость ты нам на этот раз подогнал! – вместо приветствия произнес он.
– Генерал сообщил? – осведомился Гуров.
– А ты думал, он секретничать станет? С утра озадачил. Дескать, ты, Стас, приглядывай за нашим гением сыска. Притормаживай его там, где нужно, а то ведь он меры не знает. Можно сказать, за старшего меня поставил.
– В курс дела вводил?
– Сказал только, что труп в багажнике нашли со следами пыток. – Крячко вопросительно взглянул на друга. – Серьезное дело?
– Похоже на то. – Гуров выложил перед напарником материалы дела. – Вот, ознакомься.
– Может, сам вкратце расскажешь? – Стас поморщился, разглядывая кипу бумаг. – Мне их трое суток смотреть придется.
– Ладно, давай вместе разбираться, – смилостивился Гуров. – На самом деле здесь только рапорт по осмотру места происшествия, опрос отца жертвы и результаты вскрытия. Да, еще доклады от криминалистов. Они нас интересуют в первую очередь, все остальное я в общем и целом уже изучил.
Из отчетов криминалистов выжать сыщикам удалось немного. Тот факт, что парня пытали не на кладбище, а где-то в другом месте, был и так очевиден. В багажник он угодил тогда, когда преступники решили от него избавиться.
Отпечатков пальцев в салоне и на крышке багажника хватало. Но все размазанные. Использовать их при расследовании оказалось невозможно. Даже по базе данных нечего было пробить.
Лев Иванович обратил внимание на способ, которым преступники связали свою жертву. Они использовали нейлоновые хомуты-стяжки, которыми обычно фиксируются кабели. Почему такой странный выбор, не веревка? Если убийцы взяли то, что всегда находится у них под рукой, то напрашивался закономерный вопрос. Чем занимаются эти негодяи? Почему расходным материалом у них являются кабельные стяжки? Этот момент Гуров хорошенько запомнил и пока отложил.
Больше ничего, заслуживающего внимания, в отчетах не нашлось. Однако Гуров на что-то другое и не рассчитывал. Начинать в любом случае следовало с изучения личности жертвы и ее окружения. Опрос соседей, коллег по работе и учебе. Изучение телефонных звонков, диалогов в социальных сетях и интернет-запросов сыщики решили поручить молодежи, подтянули в качестве главного консультанта Валеру Жаворонкова из информационного отдела.
Технику из дома Веденеева районные опера забрали накануне и передали Гурову вместе с материалами дела. Информацию от Александра Веденеева Лев Иванович уже получил. Ехать к нему пока смысла не было.
А вот сведения по Игорю Никифорову требовалось собрать как можно быстрее. Во-первых, он являлся ближайшим другом погибшего парня. Кому как не ему знать о проблемах Ивана? Во-вторых, по словам матери, в день исчезновения Иван собирался встретиться именно с Игорем. В-третьих, странным было то, что мобильник Никифорова не отвечал. Анна Веденеева звонила ему не один раз, следователь Юдин набирал номер телефона после обнаружения тела, Гуров пытался связаться с Никифоровым уже несколько раз за утро. Аппарат приятеля Веденеева был выключен.
Для того чтобы узнать адрес Никифорова, можно было послать запрос в телефонную компанию. Однако напарники рассудили, что в канцелярии института получат эту информацию намного быстрее. Заодно и с преподавателями побеседуют, если повезет.
В одиннадцать часов утра Гуров и Крячко сидели в институтской канцелярии и объясняли девушке-администратору, почему у них нет возможности ждать официального разрешения декана факультета на открытие личных данных студента.
– Поймите, милая, нам эта информация нужна была еще позавчера!
Стас Крячко оккупировал единственный проход между столом, за которым сидела девушка, и стеной. Он уперся руками в стол, навис над ним и говорил с нажимом, подчеркивая каждое слово энергичным кивком.
– Но и вы меня поймите. Есть четкая инструкция, – парировала девушка. – Ее нарушение чревато увольнением, а то и хуже. Вы меня на должностное преступление толкаете, а еще полковник!
– Не толкаю я вас никуда, – заявил Крячко. – Как вы сами заметили, мы не из строительной конторы приехали. Полиция, понимаете? Уголовный розыск. Вы в курсе насчет того, какие дела он расследует?
– В курсе, не сомневайтесь, – сказала девушка и устало откинулась назад, чтобы хоть немного увеличить расстояние до полковника.
– Вот! А мы вдобавок ко всему еще и из отдела по особо важным делам! – Для большей убедительности Крячко поднял указательный палец. – Как же вы можете нам отказать?
– Потому что у вас нет соответствующего документа, а декан в отпуске, – в очередной раз проговорила девушка. – Он будет только послезавтра.
Ни Гуров, ни Крячко не ожидали столкнуться в институте с проблемой подобного рода. Обычно в таких случаях достаточно было предъявить оппоненту красные корочки, подтверждающие серьезность организации, либо воспользоваться красноречием Стаса Крячко, который мог любого человека уболтать на безвозмездную помощь в течение пяти минут. В случае же с девушкой-администратором не сработал ни первый, ни второй вариант.
– Ладно, – устав от пререканий и уговоров, произнес Гуров. – Не можете дать адрес Игоря Никифорова, подскажите, где найти другого декана.
– Какого именно? – Девушка почувствовала в вопросе подвох, оттого эта ее фраза прозвучала довольно настороженно.
– Любого декана, – ответил Гуров. – Вот ваш по строительству, так? А есть же другие факультеты, со своими деканами, я правильно понимаю? Какой-нибудь архитектурный, экономический или менеджмента. Вот! Менеджмент есть сейчас во всех институтах. Давайте мне этого самого декана.
– На его факультете тоже кого-то убили? – все так же настороженно спросила девушка.
– Конечно, – вступил в игру Крячко. – А будете тянуть, так цепочка наверняка станет длиннее.
– Не морочьте мне голову, – сказала девушка, нахмурилась и добавила: – Деканат факультета менеджмента находится на третьем этаже. Вторая дверь налево. Удачи вам.
Крячко собрался отчитать девушку за наглость, но Гуров поспешил утянуть его из кабинета.
– Сам видишь, здесь дверь толкать бесполезно, – сказал он Стасу, когда вытащил в коридор. – Нужно зайти с другой стороны.
– Да что она о себе возомнила? – не сдержал возмущения Крячко. – Перед ней два полковника полиции целых десять минут расшаркиваются, а ей по барабану.
– Так и скажи, что твое мужское самолюбие задето, – с усмешкой проговорил Гуров. – Да, дружище, ты стареешь, теряешь квалификацию.
– Ничего я не теряю. Это ты мне всю картину портишь. Сидишь с видом прокурора, требующего максимальный срок для обвиняемого, вот и получаешь соответствующую реакцию, – ответил на это Крячко. – Короче, сиди здесь и не отсвечивай, а я к нашей недотроге. Вот увидишь, через десять минут я к тебе с адресом Никифорова выйду.
Не успел Гуров ответить, как Крячко скрылся в кабинете.
Лев Иванович осуждающе покачал головой и пошел разыскивать деканат факультета менеджмента. Он спустился на два этажа ниже и нос к носу столкнулся с тем самым человеком, которого безуспешно дожидался три дня подряд в аллее на Цветном бульваре. Это был сынок актрисы собственной персоной! Его фотографии показывала сыщику неутешная маменька.
– Простите, я вас не заметил, – вежливо произнес парень, придержав Гурова за локоть. – Я вас не ушиб?
– Нет, не ушиб, Валера, не беспокойся, – спокойно проговорил полковник.
– Мы знакомы? – Молодой человек наморщил лоб, пытаясь отыскать в закоулках памяти имя собеседника.
– Только заочно, – ответил сыщик, спрятав невольную улыбку. – Полковник Гуров Лев Иванович. Это со мной ты должен был встретиться на Цветном.
– Гуров? Зачем вы здесь? Вы за мной следите? – Парнишка сердито нахмурился.
– Нет, Валера, я здесь не по твою душу, – честно признался Лев Иванович. – Хотя вполне могло быть и так.
– Вот еще, не вздумайте! И матери скажите, пусть людей не напрягает. У меня теперь своя жизнь, – проговорил Валера и с вызовом выпятил грудь. – Обойдусь без ее опеки.
– Вот-вот, без опеки. – Гуров вздохнул. – Ты спрашивал, зачем я здесь? Хороший вопрос. Пожалуй, я тебе на него отвечу. Я здесь для того, чтобы найти убийцу молодого парня. Ему было девятнадцать. Он очень хотел вырваться из-под опеки родителей и добился своего. Правда, ненадолго. Теперь юноша этот лежит в морге Алтуфьевского отделения полиции. На его теле присутствуют все раны, какие только возможны, не считая разве что огнестрельных. Мать его сидит дома и ждет, хотя понимает, что сына у нее больше нет. Так стоит ли она того, эта самая независимость? – Лев Иванович Гуров замолчал, обошел парня и, не оглядываясь, пошел по ранее заданному маршруту.
На третьем этаже Валера его догнал, схватил за рукав, заставил остановиться и спросил:
– Она сильно переживает?
– Мать? А ты как думаешь? У нее сына убили. – Гуров сделал вид, что не понял, к кому относится вопрос.
– Я не о том. Я о своей матери. – Валера смутился, но вопрос повторил: – Сильно переживает?
– Сильно ли? Ждет, когда к ней в дверь постучат и скажут: «Ваш сын в морге, забирайте его». – Гуров выдержал паузу, прежде чем продолжить: – Ты как думаешь, это достаточно сильно? Или можно еще поднажать?
– Я свинья, – вдруг заявил Валера. – Грязная, неблагодарная скотина.
– Меня это не особо интересует. Хочешь излить душу, иди к матери. – Сыщик нахмурился, подобные повороты его никогда не впечатляли.
Но Валера, похоже, говорил искренне.
– Простите. Я понял. – Молодой человек снова смутился и поспешил сменить тему: – Скажите, кто тот парень, которого убили?
– Вряд ли ты с ним пересекался. Он на заочном отделении учился.
– У меня и между заочниками знакомые есть. Да и вообще, мало ли, вдруг знаю, – настаивал Валера. – Как его звали?
– Иван Веденеев.
– Нет, не помню такого, – чуть подумав, сказал сын отставной актрисы. – Но я поспрашиваю, если вы не против. Вдруг что-то узнаю.
– Мне только самодеятельности не хватало. Нет, Валера, не лезь в это дело. Оно не очень хорошо пахнет. – Гуров устало покачал головой. – Не хватало еще потом тебя разыскивать. Тут с Никифоровым разобраться бы как-нибудь.
– А Никифоров – это кто? Не Игорек случайно? Он еще таксует, да? – Валера оживился. – Парнишка с ним молоденький тусит постоянно. Мы еще над ними прикалывались, парочка, все такое.
– Да, зовут Игорь. Таксистом подрабатывает. Взрослый парень, по вашим студенческим меркам – мужчина. – Теперь уже этим заинтересовался и Гуров. – Ты его знаешь?
– Конечно. Его все в институте знают. Он себе такую рекламную программу замутил, чтобы студенты его на заказ вызывали. Или дружка его. Могу номер телефона дать.
– Мне бы адрес. Телефон у меня есть, – произнес Гуров.
– Адрес Наташка с эконома знает, она с ним какое-то время встречалась. Могу позвонить, – предложил Валера.
– Давай, – согласился Гуров.
Через пять минут сыщик быстрым шагом шел по шестому этажу в направлении к канцелярии деканата строительного факультета. Ему навстречу двигался Стас Крячко. Победная улыбка растягивала его губы.
– Ну и что я говорил? Адресок-то вот он! – Стас помахал листком бумаги.
– Восточное Бирюлево, улица Севанская, дом пятнадцать, – опередив друга, продекламировал Гуров.
– Как? Уже узнал? Вот засада! – Крячко досадливо поморщился. – Лева, вечно ты мне всю малину портишь.
– Не гунди, дружище! – заявил Гуров. – Поехали в Бирюлево. Пришло время пообщаться с Никифоровым.
Дом пятнадцать на улице Севанской не представлял из себя ничего особенного. Среднестатистическое жилье в непопулярном районе.
Сыщики поднялись на второй этаж, и Гуров вдавил кнопку дверного звонка. Спустя пару минут дверь открыла немолодая женщина в застиранном платье и несвежем макияже.
– Вам кого? – Она смотрела на посетителей без особого интереса.
– Игорь Никифоров здесь проживает? – задал вопрос Гуров.
– Нет его. Когда будет, не знаю. Звоните ему на мобильник. – Женщина собралась закрыть дверь.
– Не так быстро, гражданка, – остановил ее Крячко. – У нас к вам есть еще вопросы.
– А вы кто такие, чтобы я с вами разговоры разговаривала? – огрызнулась женщина.
– Полковники полиции Гуров и Крячко, уголовный розыск, – проговорил Лев Иванович.
– Уголовный розыск? Боже! С Игорешей беда? – Женщина схватилась за сердце. – Вот ведь как знала.
– Разрешите войти. – Крячко отстранил женщину, прошел в прихожую.
За ним следовал Гуров.
– Где нам будет удобнее беседовать? Гостиная или кухня? Как вас зовут?
– Пойдемте в комнату, в кухне не убрано. А зовут меня Зоя Ильинична.
Напарники прошли в указанную комнату, дождались, пока хозяйка квартиры устроится на диване, и начали задавать ей вопросы. Она оказалась матерью Игоря.
Семья состояла из трех человек, но в данный момент женщина была одна. Ее муж, отец Игоря, работал охранником на подмосковной базе строительных материалов, сменами по три дня. Сейчас он как раз находился там.
Игорь дома не появлялся уже несколько дней, но до прихода полиции мать совсем о нем не беспокоилась. Сын жил самостоятельной жизнью. Он вернулся в Москву всего несколько месяцев назад, да и то говорил, что временно. Ну да, не ночевал пару-тройку ночей, так что с того? Может, наконец-то женщину себе нашел, у нее и ночует. Мальчик не маленький, пора ему и семьей обзавестись, не все же по заграницам ездить.
Когда именно Игорь в последний раз ночевал дома, Зоя Ильинична так и не вспомнила. Может, три, а то и четыре дня назад. У него ведь и работа ночная, разве тут уследишь? В свои планы Игорь мать не посвящал, личными проблемами с ней не делился. Как-то не стремился он откровенничать с родителями. Даже в детстве этим не грешил, а уж после того как несколько лет прожил самостоятельно, и вовсе от них отгородился.
В Москву Игорь вернулся из Франции, где прожил не один год. Чем он там занимался? Была у него работа в коммерческой русско-французской организации. От нее и отправился то ли на языковую, то ли на трудовую практику. Собирался на шесть месяцев, а задержался дольше. По возвращении в фирму не вернулся. Почему? Причины мать не знала.
О дружбе с Иваном Веденеевым сообщить она ничего не смогла. Сын пару раз упоминал это имя, но и только. Коллега, приятель по работе – это все, что она о нем знала. Друзей в дом Игорь не приводил, по крайней мере после возвращения из Франции.
С кем общался из старых знакомцев? Да ни с кем, разве что с соседом с верхнего этажа, Антоном. Раньше, еще в школьные годы, Игорь частенько заглядывал к нему. Оба они увлекались зарубежной музыкой, на этой почве и сошлись.
Сыщики поняли, что из Зои Ильиничны ничего полезного вытянуть не удастся, и покинули квартиру. Они поднялись этажом выше, где, по словам женщины, проживал Антон, приятель Игоря.
Он открыл им дверь, выяснил, ради чего к нему пожаловала полиция, провел визитеров в комнату, предложил сесть и спросил:
– Снова Игорек куда-то вляпался?
– А что, бывали прецеденты? – вопросом на вопрос ответил Крячко.
– По молодости Игорек много чудил. Правда, до серьезного не доходило. Чтобы в ментовку загреметь или на крутых бандюганов нарваться, такого не было, но бунтовал он почем зря.
– В чем суть бунтарства? – осведомился Крячко.
– В школе с учителями воевал, говорил, что не оценивают они его по достоинству. Потом в военкомате права отстаивал и пацанов подбивал, чтобы от службы косили. Однако на медкомиссии у него плоскостопие нашли, он сразу и успокоился. Ну и самая глобальная проблема – как разбогатеть в бедном государстве? Очень уж ему хотелось деньги лопатой грести, все время идеями на этот счет фонтанировал. То одного приятеля подобьет бабки в какую-то хрень вложить, то другого. Родители пацанов постоянно приходили с Игорешиными родичами разбираться. Те потерянные деньги вернут, Игорька пожурят, а через месяц все снова.
– Он и сейчас идеей о богатстве грезит? – спросил Гуров.
– Сейчас не знаю, – ответил Антон и пожал плечами. – Когда из-за бугра вернулся, он потише стал. Может, и есть у него идеи, проекты, как их сейчас называют, только теперь Игорь про них не рассказывает.
– Про Ивана Веденеева, нового приятеля Игоря, вы что-то слышали?
– Это парнишка молоденький? Так, только в общих чертах. Игорь рассказывал, что учатся они вместе. Никифоров вроде на работу ему устроиться помог.
– Странная дружба, не находите? – спросил Стас.
– Почему странная? – с удивлением осведомился Антон.
– Игорь гораздо старше Ивана, – пояснил Крячко.
– И что с того? У нас с Игорешей тоже лет семь разницы в мою пользу. Однако дружить нам это не никогда мешало, – заявил Антон.
– Так вы с Игорем друзья? – спросил Гуров и поднял брови.
Он вспомнил, как мать Игоря заявляла, что отношения между ними не более чем приятельские.
– Не знаю, можно ли нас так называть, но лет пятнадцать общаемся, – ответил Антон и добавил: – Я, собственно, на звание друга не претендовал никогда.
– В последнее время вы часто общались?
– Пару раз в месяц он ко мне заглядывал.
– Знаете, где его найти можно?
– А чего искать? Позвоните, он сам приедет. Игорь ведь таксует, в любой конец города примчит.
– Не отвечает он на звонки, телефон отключен, – сказал Гуров.
– Очень странно. Насколько я знаю, он никогда его не вырубает, чтобы заказ выгодный не пропустить, – произнес Антон. – Тогда в баре поищите. Отдыхать он на Тараса Шевченко ездит. Там ресторанчик есть, средиземноморская кухня. Названия не знаю, но найти просто. Я разок всего там был, цены зверские, а жрать нечего. Но Игорьку нравится. Он говорит, что атмосфера там подходящая. Только я думаю, не за ней он туда катается, а потому, что от шеф-повара скидку имеет.
– Как, говорите, найти ресторан?
Антон открыл в мобильнике карту. Через пару минут у Гурова на руках имелись и название этого заведения, и его точный адрес. Сыщики обменялись с Антоном телефонными номерами, попросили его звонить, если вдруг Игорек объявится, и поехали в ресторан средиземноморской кухни.
