Николай Зенькович
Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии
Во внутреннем оформлении использованы фотографии:
Юрий Абрамочкин, Сергей Гунеев, Дмитрий Донской, Юрий Иванов, Борис Кауфман, Михаил Климентьев, Александр Макаров, Игорь Михалев, Александр Поляков, Владимир Родионов, Сергей Субботин, Владимир Федоренко, Дмитрий Чеботаев, Владимир Чистяков, Г. Качкин, И. Носов, Птицын, Федосеев / РИА Новости
Фотоматериалы предоставлены Пресс-службой Президента Республики Казахстан, Библиотекой первого президента Республики Казахстан – Лидера нации, Музеем первого президента Республики Казахстан
Книга издана при финансовой поддержке компании COALCO
© Зенькович Н. А., 2016
© ООО «Яуза-каталог», 2017
* * *
Слова, идущие от сердца
Глубоко признателен всем, кто помогал мне в сборе материалов для этой книги. Люди, хорошо знающие Лидера нации – первого Президента Республики Казахстан Нурсултана Абишевича Назарбаева, проживающие как в Казахстане, так и в России, очень помогли мне своими ценными впечатлениями и наблюдениями о личности и деятельности главы Казахстанского государства.
Особую благодарность хочу выразить Кариму Кажимкановичу МАСИМОВУ, Бакытжану Абдировичу САГИНТАЕВУ, Махмуду Базаркуловичу КАСЫМБЕКОВУ.
Благодаря их вниманию, ценным советам и рекомендациям родилась эта книга.
Николай Зенькович
«Поднимите руки, кто из вас был президентом?»
(Вместо предисловия)
Однажды Михаил Горбачев, раздосадованный неудобными для него вопросами, воскликнул:
– Поднимите руки, кто из вас был президентом?
Таковых в зале не оказалось. Стало быть, им не дано понять, какую тяжелую ношу взваливают на свои плечи главы государств?
Отчасти Горбачев прав. Оценка, которую профессионалы ставят такому же, как они, профессионалу, более весомая и объективная, чем те, кто видит своих лидеров только в телевизоре.
В 2014 году в России, на молодежном форуме «Селигер-2014», российский президент Владимир Путин сказал о Нурсултане Назарбаеве:
– Назарбаев – очень грамотный руководитель. На постсоветском пространстве, может быть, самый грамотный. Он никогда не пошел бы против воли своего народа, он тонко чувствует, чего народ ждет. И все, что сделано за последнее время благодаря, в значительной степени, его организаторскому таланту, его политическому опыту, это все находится в струе интересов Казахстана как государства.
Глава Российского государства признал авторство идеи евразийской интеграции за Нурсултаном Назарбаевым:
– Что касается нас, то мы, Россия, подхватили его идею.
Все правильно сказано. Такое признание дорогого стоит.
Посмотрим, какого мнения о казахстанском лидере другие его коллеги – президенты или иные высокопоставленные лица, чьи должности одного порядка с президентскими.
Маргарет Тэтчер, премьер-министр правительства Великобритании в 1979–1990 гг.:
– Отцы-основатели государств практически всегда оказываются неординарными личностями, и Нурсултан Назарбаев в полной мере относится к этой категории. Президент Назарбаев использовал сочетание дерзости и осторожности с тем, чтобы привести Казахстан туда, где он находится сегодня.
Ли Куан Ю, премьер-министр Сингапура в 1959–1990 гг.:
– Лидер Казахстана в меру жесткий, практичный, быстрый и решительный человек, обаятельный, талантливый и настойчивый, который признан лидером и другими республиками бывшего Союза.
Сулейман Демирель, президент Турции в 1993–2000 гг.:
– Создание государства – это нелегкий труд. А создание такого большого государства, как Казахстан, за столь малый срок, без внутренних потрясений и межнациональных конфликтов – это действительно заслуживает уважения и восхищения.
Жак Ширак, президент Франции в 1995–2007 гг.:
– Казахстан прошел значительный путь, которым он может по праву гордиться…
Билл Клинтон, президент США в 1993–2001 гг.:
– Мир избавлен от еще одной угрозы ядерного терроризма и распространения ядерного оружия. Я ценю лидерство в этом президента Нурсултана Назарбаева. Решительное решение Казахстана стать государством, не обладающим ядерным оружием, и ликвидировать инфраструктуру оружия массового поражения является примером всему миру.
Шимон Перес, президент Израиля в 2007–2014 гг., лауреат Нобелевской премии:
– Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев – великий строитель нашего времени. Разрушать легко, трудно строить. Его строительство по-настоящему можно назвать великим.
Михаил Горбачев, президент СССР в 1990–1991 гг.:
– Я всегда выделял Нурсултана Назарбаева среди советских деятелей республиканского и общесоюзного масштаба. Основания для этого – прежде всего политические и личные качества этого незаурядного человека. В нем, на мой взгляд, воплотились многие лучшие качества настоящих патриотов и интернационалистов нашего времени, тех, кто способен видеть мир в движении, конструктивно влиять на ход назревших перемен.
Не случайно накануне подписания нового Союзного договора я был убежден, что самой подходящей фигурой на посту правительства обновленного Союза мог бы стать Нурсултан Назарбаев. Заговор авантюристов из ГКЧП в августе 1991 года помешал реализовать этот мой замысел.
Характерно, что Назарбаев отверг предложение присоединиться к беловежскому заговору, который, по сути дела, сорвал возможность сохранения единого конфедеративного государства в рамках Союза суверенных государств.
Герхард Шредер, федеральный канцлер ФРГ в 1998–2005 гг.:
– Президент Нурсултан Назарбаев своей политикой добрососедства внес значительный вклад в то, что республика стала фактором стабильности в Центральной Азии.
Евгений Примаков, председатель правительства России в 1998–1999 гг.:
– Он, естественно, выступал против перекосов, которые имели место в советский период, защищал интересы своей республики, которую возглавлял. В то же время, и это характерная особенность, он всегда мыслил большими, широкими категориями. Я даже думаю, что если бы Нурсултан Абишевич стал премьер-министром, а вариант этот предлагался президенту Горбачеву, то СССР не мог бы так легко распасться.
Уже после того, когда Назарбаев возглавил суверенный Казахстан, он все время выступал и выступает за развитие интеграционных связей на пространстве СНГ, понимая, что будущее его страны точно так же, как и перспективы других членов Сообщества, во многом зависит от глубины и прочности таких связей.
Александр Лукашенко, президент Республики Беларусь с 1994 г.:
– Если уж говорить о создании Евразийского экономического сообщества, то у истоков всего этого был Нурсултан Назарбаев. Нурсултан Абишевич был мотором всех наших отношений в ЕврАзЭС.
Кофи Аннан, Генеральный секретарь ООН в 1997–2006 гг.:
– Казахстан отличается от некоторых стран СНГ тем, что в стране царит мир и стабильность, наблюдается экономический рост. Казахстан может служить примером государства, в котором мирно сосуществуют различные нации и где в этническом многообразии видят благословение, а не бич.
Пан Ги Мун, Генеральный секретарь ООН с 2007 г. (накануне проведения саммита ОБСЕ в Астане в 2010 г.):
– Я очень высоко оцениваю председательство Казахстана в ОБСЕ, особенно в решении проблемы Кыргызстана. То, что этот саммит состоится впервые за 11 лет, я считаю признанием лидерства не только Казахстана, но и лично Нурсултана Назарбаева, международным признанием его глобальных инициатив и идей.
Таких высказываний можно привести десятки. Но и из приведенных выше ясно, что думают о казахстанском президенте Нурсултане Назарбаеве выдающиеся лидеры крупнейших стран.
Надеюсь, что понять, как он стал звездой мировой политики, читателям поможет новое прочтение его жизни, изложенное в этой книге.
Глава 1
Нурсултан Назарбаев и Советский Союз. Последний год
1991 год был рубежным в истории не только СССР, но и всего мира. О происходивших тогда событиях написаны тысячи книг. Немало их вышло и в бывших советских республиках.
Конечно, больше всего подобной литературы издавалось в России. Это и понятно: главные события, изменившие мир в последнее десятилетие XX века, происходили в Москве. Но на вопрос: «1985–1991: что это было?» пытались ответить и в столицах ставших независимыми стран. Разумеется, Казахстан тоже не был исключением.
При всем разнообразии имен авторов, их социального статуса и уровня политической осведомленности в глаза бросается особенность, в равной степени свойственная почти всем книгам на эту тему. Из них следует, что коммунистические руководители союзных республик, входивших в состав Советского Союза, будто бы только и мечтали, что о выходе из СССР. Более того, даже способствовали распаду СССР.
Так ли это? А может, все было иначе? Может, прозрение наступило гораздо позже? И вообще, было ли оно, это прозрение? Может, региональные партийные вожди помимо своей воли были втянуты в могучие водовороты, вскипевшие в Кремле? Ведь даже взгляды обиженного Горбачевым Ельцина до 1989 года не были откровенно антикоммунистическими.
Ведали ли они, что творили? Это же исторический факт: за ратификацию Беловежских соглашений проголосовали почти все народные депутаты России. Или это скорее факт медицинский? Ведь почти все они являлись членами КПСС, а две трети – партийными, советскими и хозяйственными работниками, членами бюро райкомов, горкомов и обкомов КПСС. И поголовно высказались за ликвидацию Советского Союза.
Как бы там ни было, но без беспристрастного исследования того, что случилось в 1991 году, кто, где и на каком посту тогда находился, какие действия предпринимал, сегодня не обойтись. И чем дальше отдаляется тот судьбоносный год, тем больше внимания он привлекает. И вызывает вопросы, порой неудобные для главных действующих лиц, объявленных у себя на родине национальными героями.
Кем тогда он был
Нурсултан Абишевич Назарбаев новый, 1991 год встретил в двух, нет, даже в трех важнейших государственных ипостасях. В июле 1990 года его избрали членом Политбюро ЦК КПСС – одним из руководителей Советского Союза. Правда, пробыл там не так уж много времени – всего 13 месяцев, до августа 1991-го. Но членом ЦК КПСС был с 1986-го. До этого с 1981 года – в составе Центральной ревизионной комиссии (ЦРК) КПСС, избранной XXVI съездом партии, еще при жизни Брежнева.
Вторая ипостась Назарбаева в начале 1991-го – первый секретарь ЦК Компартии Казахстана. Был избран на эту должность уже при Горбачеве в 1989 году, сменив присланного Москвой Геннадия Колбина, который, в свою очередь, сменил многолетнего руководителя Компартии республики Динмухамеда Кунаева. Назарбаев, кстати, пробыл при Кунаеве пять лет Председателем Совета Министров.
К теме их взаимоотношений я вернусь в следующей главе – уж больно много наворочено здесь разного рода измышлений. Отмечу пока только то, что до сих пор превалируют два противоположных мнения: сторонники Назарбаева утверждают, что это Кунаев интриговал против него, противники Назарбаева полагают, что это он интриговал против Кунаева.
Третья ипостась Назарбаева – президент Казахской ССР. На этот пост он был избран в апреле 1990 года. Непродолжительное время – всего каких-то два месяца, с февраля 1990 года до избрания президентом, он одновременно с должностью первого секретаря ЦК Компартии был и председателем Верховного Совета Казахской ССР.
Прошу читателей обратить внимание на тогдашнее название Казахстана – Казахская ССР. Советская и Социалистическая. Эти два слова исчезнут из названия только в декабре 1991 года, когда Советский Союз официально прекратит свое существование. Лишь после этого страна стала называться Республикой Казахстан, а Назарбаев ее президентом.
Какая ипостась была главнее: член Политбюро, первый секретарь ЦК Компартии крупнейшей в СССР республики, ее президент? Трудно сказать. И вот почему.
До Горбачева две эти высшие партийные должности были связаны между собой и дополняли одна другую. Членство в Политбюро приобщало к умению видеть и решать крупные общенародные задачи в масштабах всей сверхдержавы, расширяло политический и экономический кругозор, наделяло искусством преодоления местнических интересов.
Но вот пришел Горбачев и в марте 1990 года на пленуме ЦК КПСС выступил с предложением об исключении из Конституции СССР 6-й и 7-й статей о руководящей роли партии в жизни советского общества. И что? А ничего! Послушный пленум согласился с этим предложением. То есть руководящий состав партии, состоявший из членов ЦК, куда входили и региональные лидеры, проголосовал за отстранение КПСС от политической жизни.
В марте того же года внеочередной III съезд народных депутатов СССР избрал Горбачева президентом СССР. В Кремле начали создаваться новые президентские структуры. Туда нацелились многие аппаратчики из ЦК. Стало ясно, что генсек бросает партию и их дни на Старой площади сочтены. Недовольство Горбачевым нарастало с каждым днем.
Оно вылилось в попытку «тихого бунта» в июле 1990 года на XXVIII, как оказалось, последнем съезде КПСС. Из 4683 делегатов против кандидатуры Горбачева на пост генсека проголосовало 1116 человек – немыслимо рекордное количество за всю историю КПСС.
Более решительное «молчание ягнят» проявилось менее чем через год, в апреле 1991 года, на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КПСС. Горбачев, разгневанный критическими выступлениями в свой адрес, после особенно резкой речи первого секретаря Кемеровского обкома партии А. М. Зайцева, вышел на трибуну и сказал, что в обстановке такого отношения к Генеральному секретарю не может дальше выполнять эти функции, предлагает прекратить прения и заявляет о своей отставке.
Был объявлен перерыв, во время которого состоялось заседание Политбюро под руководством заместителя генсека Владимира Ивашко. Приняли решение вынести на рассмотрение пленума предложение о снятии с обсуждения вопроса об отставке Горбачева. Подавляющим большинством голосов (при 13 воздержавшихся) оно было принято. Смалодушничали…
XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Кремлевский дворец съездов. 2–13 июля 1990 года. Генеральный секретарь ЦК КПСС, президент СССР М. С. Горбачев беседует с депутатами съезда
Мне, в силу моих служебных обязанностей в ЦК КПСС, приходилось присутствовать на всех заседаниях Политбюро и Секретариата ЦК, поскольку я готовил сообщения о их работе для прессы. Люди моего поколения, наверное, помнят еженедельные публикации в «Правде» и в других партийных изданиях, включая местные, под неизменными заголовками «В Политбюро ЦК КПСС» и «В Секретариате ЦК КПСС». Они появлялись в пятничных номерах, поскольку заседания проходили по четвергам.
Так вот, после того как Горбачев был избран президентом, на заседаниях Политбюро он появлялся крайне редко, а на заседаниях Секретариата я ни разу его не видел. Обычно они проходили под председательством заместителя генсека Владимира Ивашко. Было видно, что генсек потерял всякий интерес к делам в Политбюро и Секретариате ЦК, да и в партии в целом. Они лишались властных полномочий, которые переходили в президентский аппарат.
Глядя на нововведения в Кремле, точно так же стали поступать и в республиках. «Ага, союзный центр ввел должность президента, значит, и нам нужно?» – размышляли на местах.
Первым пост президента в своей республике ввел первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Ислам Каримов. Случилось это в конце марта 1990 года. Помню, как на первом заседании Совета Федерации (был такой орган в конце правления Горбачева) Михаил Сергеевич выразил недоумение:
– Как же это произошло? Без совета, консультаций, явочным порядком избирается президент в Узбекистане. Ведь мы же на Президиуме Верховного Совета договорились, что в стране будет только один президент!
Каримов спокойно отмел эти обвинения:
– Так захотел народ. Вопрос о президенте на сессию Верховного Совета Узбекистана не вносился, он возник в ходе ее работы. Какого-нибудь нарушения Конституции здесь нет.
Горбачев предложил Каримову еще раз вернуться к этому вопросу:
– Надо отменить.
На что Каримов твердо ответил:
– Нет, высший орган государственной власти республики уже принял решение.
Каримова поддержали другие главы республик.
Запись в моем дневнике от 22 марта 1990 года.
Назарбаев: У нас в Казахстане народ тоже говорит, а почему бы и у нас не иметь президента.
В стране выстраивалась новая вертикаль власти, на ее вершине возвышалась фигура президента. Главы республик хотели скопировать эту архитектурную композицию у себя. Рассуждали примерно так: с кем будет решать вопросы союзный президент? Конечно же, с президентами республик, поскольку прежние всесильные партийные структуры выводилась из системы власти.
Куда обычно идут люди? В какие органы? В те, которые решают вопросы. С исключением из Конституции СССР статей о руководящей роли КПСС наступила новая реальность, но, похоже, Горбачев не ожидал таких последствий. В этой связи вспоминается, как председатель верхней палаты российского парламента Егор Строев произнес фразу, полюбившуюся всему чиновничьему миру: «Найди себя в Конституции!» Правда, произнесена она была в другое время и по другому поводу, но сути это не меняет. Имеется в виду значимость организации, должности. А поскольку из Конституции упоминание о партии было удалено, то и ее функционеров уже мало кто слушался.
По одной из версий, Горбачев возражал против введения в республиках президентских должностей по той причине, что опасался появления новых лидеров, которые могли затмить его самого. В каждом ярком политике ему мерещился новый строптивый Ельцин. По другой версии, именно его и опасался Горбачев: а вдруг станет президентом России? Но, как любил повторять самый говорливый за всю советскую историю генсек, «процесс пошел». И запустил его он сам.
Зима его тревоги
Вспоминая встречу последнего советского Нового года, Нурсултан Назарбаев рассказывал, что его не покидало чувство необъяснимой тревоги. Что-то мешало расслабиться, забыть все неприятное, оставить его в уходящем году. Беспокойство не покидало и за праздничным столом.
С тех пор как Нурсултан Абишевич стал занимать руководящие посты, выслушивание новогоднего поздравления кремлевского вождя было обязательным, хотя и неписаным, протокольным правилом номенклатуры. Внимали истово, веселье в эти торжественные минуты затихало.
В простых семьях было иначе. В каких бы компаниях мне в молодости ни приходилось встречать Новый год, поздравления генсеков пропускали мимо ушей. Все с нетерпением смотрели на часы: после заключительных слов генсека можно было чокаться.
С переходом на работу в партийный аппарат все менялось. В том числе и ритуал встречи Нового года. Даже в своем кругу.
Пережил эти метаморфозы и Назарбаев. Вот и в ту новогоднюю ночь он внимательно вслушивался в каждую фразу Горбачева. Опытный оратор, Нурсултан Абишевич пытался найти в словах генсека какой-либо особый, потаенный смысл.
Что ждет страну в новом году? Он ведь совсем не рядовой. Это первый год последнего десятилетия последнего столетия. И тысячелетия. И никому в голову не приходило, что он останется в истории как последний год существования проекта под названием «Союз Советских Социалистических Республик».
Новогодние поздравления генсеков тогда публиковались в газетах. Сегодня нельзя без горькой усмешки читать вот этот абзац: «Будущий год особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства. Для всех нас, советских людей, нет более святого дела, чем сохранение и обновление Союза, в котором вольно и хорошо жилось бы всем народам… Именно в Союзе, его сохранении и обновлении – ключ к решению огромных, судьбоносных задач, стоящих перед нами в 1991 году».
Почему эти строки вызывают горькую усмешку? Да потому что с течением времени прошлое вырисовывается совсем в другом свете.
А на второй день нового года пришла неприятная новость из Вильнюса. Председатель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис категорически отказался, как того требовал Кремль, вводить мораторий на акт «О восстановлении независимости Литовского государства», принятый 11 марта 1990 года. Полное, стопроцентное неподчинение союзному Центру.
В Риге тоже было неспокойно: по просьбе ЦК Компартии Латвии рижский ОМОН взял под охрану собственность КПСС – издательство ЦК Компартии Латвии. Оно было национализировано руководством Латвийской Республики весной 1990 года.
На третий день нового года Горбачев проводил заседание Совета Федерации. Это новый орган, созданный по инициативе генсека-президента. Некоторые исследователи путают его с Советом Федерации – верхней палатой российского парламента, созданной в 1993 году Ельциным.
После окончания заседания Совета Федерации Горбачев провел совещание с узким кругом приближенных к нему людей. За столом – «архитектор перестройки» Александр Яковлев, идеолог КПСС Вадим Медведев, члены Совета безопасности академик Евгений Примаков и Вадим Бакатин.
Горбачев объявил, что пригласил их для обсуждения вопроса о формировании новых органов власти. Главное, конечно, – кандидатур на пост премьер-министра СССР. Кого выдвинуть на место ушедшего на пенсию Николая Рыжкова? В ночь на 26 декабря прошлого года у него произошел обширный инфаркт.
Первым высказался академик Примаков:
– Нурсултана Абишевича Назарбаева!
Вадим Бакатин поддержал Примакова:
– Нурсултана Абишевича!
Оба дали блестящую характеристику казахстанскому президенту. Горбачев согласился с их мнением, но заметил, согласится ли Нурсултан Абишевич переезжать в Москву. Вспомнил, что в прошлом году на XXVIII съезде КПСС Назарбаева выдвигали на пост заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС, но он взял самоотвод. Как отнесется к этому сейчас – трудно сказать.
Назарбаев поблагодарил Горбачева за доверие, но предложение возглавить Кабинет министров СССР не принял. Позднее, в июле 1991 года, Горбачев с Ельциным снова предложили ему пост главы союзного правительства. Но это, как говорит ведущий популярной телепрограммы на НТВ «Следствие вели…» Леонид Каневский, «совсем другая история».
В январе же, после отказа Назарбаева от предложенной ему должности второго лица в сверхдержаве, Горбачев из предложенных трех кандидатур на пост главы союзного правительства – Олега Бакланова, Валентина Павлова и Юрия Маслюкова – остановил свой выбор на кандидатуре Павлова, в ту пору министра финансов СССР, совершенно неизвестного ни партии, ни народу. Он стал единственным главой Советского правительства за всю историю СССР, который не был ни членом, ни кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
Впоследствии Горбачев признавался, что это назначение было ошибкой. Он, по его словам, переоценил положительные качества Павлова и не придал значения сигналам о его негативных качествах.
Между тем события обрушивались на советских людей со скоростью снежной лавины в горах. 6 января заявил о самороспуске Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), созданный в 1949 году.
Председатель парламента Грузии Звиад Гамсахурдиа отдал распоряжение о переброске в Южную Осетию частей грузинской армии. Там шли боевые действия. Тбилиси организовывал блокаду Цхинвали.
8 января первый секретарь ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) Миколас Бурокявичюс срочно прилетел в Москву с просьбой к Горбачеву ввести в республике прямое президентское правление. Там дела были совсем плохи: парламент провозгласил независимость.
На должность коммунистического руководителя Литвы найти подходящего человека было очень трудно. Остановились на кандидатуре Бурокявичюса. Профессор, работал в республиканской ВПШ. Правда, опыт партийной работы у него был, хотя и невысокого уровня. Согласился, в отличие от многих, которые побоялись.
Бурокявичюс посылал из Вильнюса в Кремль тревожные телеграммы с просьбой принять меры по наведению порядка. С предложением о введении президентского правления обратился к Горбачеву и главком Сухопутных войск, заместитель министра обороны СССР генерал армии Варенников.
Подготовленный проект указа Горбачев подписывать не стал. 10 января он лишь направил обращение к Верховному Совету Литовской ССР с призывом «незамедлительно восстановить в полном объеме действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР, отменить ранее принятые антиконституционные акты». Как отреагировали депутаты литовского парламента? Полностью и окончательно отвергли призыв Горбачева.
Как впоследствии рассказывал тогдашний председатель КГБ СССР Владимир Крючков, в тот же день, 10 января, его, а также министра обороны Дмитрия Язова и главу МВД Бориса Пуго вызвал к себе Горбачев. Обсуждали вопрос о возможности введения в Литве прямого президентского правления.
В Вильнюс была переброшена группа спецподразделения «Альфа», чтобы она совместно с подразделениями Внутренних войск МВД и Минобороны провела соответствующие мероприятия. Неужели генсек-президент проявил наконец твердость характера?
И действительно, 11 января внутренние войска взяли под охрану Дом печати в Вильнюсе, междугородную телефонную станцию и другие важные объекты. В тот же день там по решению ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) был образован Комитет национального спасения, сформированы рабочие дружины. Миколас Бурокявичюс был уверен в том, что высшее партийное и государственное руководство СССР не допустит ухода Литвы и окажет им всемерную помощь.
Он не знал, что в тот же день, 11 января, в 16.00 у Горбачева состоялся телефонный разговор с президентом США Дж. Бушем, и Михаил Сергеевич пожаловался, что на него и на Верховный Совет оказывается колоссальное давление в пользу введения в Литве президентского правления. Доложил: «Я пока держусь» – и заверил, что постарается исчерпать все возможности политического решения, и лишь в случае очень серьезной угрозы пойдет на какие-то другие шаги. Буш одобрил его позицию, подчеркнув, что у них «свой взгляд на Прибалтику» и что он ценит его разъяснения. Горбачев заверил: «Я сделаю все, чтобы развитие событий не сопровождалось крайностями». То есть решительных действий не будет.
Тем не менее в ночь на 13 января в Вильнюсе была проведена войсковая операция по взятию телецентра силами отряда «Альфа» КГБ, подразделений воздушно-десантных войск и ОМОН. В штурме участвовали также рабочие дружины Комитета национального спасения Литвы. Погибло 14 человек, более ста получили ранения.
Узнав о жертвах, Горбачев, Крючков, Язов и Пуго отмежевались от происшедшего: мол, это местная инициатива, «начальник гарнизона приказал…».
Возможно, на эту позицию повлияла волна возмущения, организованная демократическими силами. В ЦК КПСС посыпалось множество телеграмм с требованием отставки Верховного Совета и персонально президента Горбачева, преданию суду виновных в трагических событиях в Литве, а также немедленного вывода оттуда войск. Шахтеры из Донецка, например, изъяснялись таким вот высоким политологическим стилем: «Сложившаяся в стране обстановка хаоса способствует приходу к власти военной диктатуры и краху демократических преобразований. Верховный Совет СССР во главе с президентом М. С. Горбачевым не способен стабилизировать обстановку в стране, проводить истинные демократические и экономические преобразования, стремясь сохранить империю, не учитывает интересы отдельных народов и республик».
Митинг во время январских событий в Вильнюсе (13–16 января 1991 года)
Как бы там ни было, ясно одно: Кремль Бурокявичюса кинул. А он, между прочим, не сдался, боролся до последнего и в итоге угодил в тюрьму, где, кстати, встретил свое 70-летие. Спрашивается, за что пострадал этот честный, порядочный, верный советскому руководству человек? За свою верность?
До сих пор не установлено, кто же отдавал приказ о штурме телецентра. Горбачев все эти годы отрицал свою причастность к принятию решения по данному вопросу. Оппоненты ему не верят: разве такое могло произойти без ведома главнокомандующего Вооруженными силами страны?
Вышедший в январе 2006 года из вильнюсский тюрьмы после многих лет заключения Бурокявичюс заявил, что он не мог взять на себя ответственность за подобное мероприятие. «Применение вооруженных сил в местах скопления людей приводит к жертвам, – сказал он. – Не учесть этого было ошибкой Горбачева».
По прошествии времени возник вопрос: а имело ли смысл брать штурмом вильнюсскую телебашню? В литовском городе Каунасе была другая передающая антенна. Да и сама ситуация выглядела нелепой: государство захватывало объект, который ему и так принадлежал.
Кстати, в январе 2016 года в Вильнюсском окружном суде начался процесс о событиях 13 января 1991 года. Дело состояло из 709 томов. Обвинительное заключение – из 13 томов. Пострадавшими признано почти 500 человек, свидетелями – около тысячи.
Не могу забыть эпизод, имевший место на заседании Политбюро 30 января. Обсуждался вопрос о регистрации Устава КПСС в Министерстве юстиции. Бурокявичюс возразил против предлагавшейся перерегистрации членов КПСС с одновременным обменом партийных билетов.
– И в КПСС в целом это не следует делать, – сказал он. – Нужно учесть, в каких условиях отдельные Компартии работают. Компартия Литвы с первого января запрещена. И здесь более слабые люди будут думать: а зачем мне дальше в партии оставаться?
Горбачев удивился:
– Подождите. Почему она запрещена, если есть указ, отменивший антиконституционные акты в Литве?
Бурокявичюс ответил:
– Михаил Сергеевич, указ не работает…
