Нина Сергеевна Цуканова
Гладиатор
– А-а, ну ничего страшного, не беда! – преувеличенно бодро попытался я успокоить пацана. – Еще у кого-нибудь спрошу. Не переживай!
Сюифи вскоре ушел, и я ненадолго остался один. Поставил на зарядку телефон – где ж еще, кроме как на родном Армагеддоне? Потом пришли еще бойцы, потом Гарик забежал со своей кружкой глотнуть водички в перерыве между работой.
Мы засели на диване, подошла Бони, присев на подлокотник, сняла с меня капюшон и принялась наполовину профессионально, наполовину просто так разбирать ловкими пальцами мои волосы. Я откинулся на спинку дивана, млея.
Бони любила тактильность, и это особенно располагало к ней, ибо я, видимо, тоже. Хотя сначала меня очень смущало такое поведение. Но Бони не подкатывала, она просто была такая. Как я понял, ей не нравится никто из парней Армагеддона. И… иногда даже не был уверен, что парни вообще ей нравятся.
– Рекси, башку пора красить, – ласково пропела она.
– Мхм… – протянул я.
– И тебе, Гарик, осветляться пора, корни отросли… – тот негодующе увернулся от ее руки, как капризный кот.
– Давай без рук только, ладно?
Бони рассмеялась и вновь вернулась к моим волосам.
– Ох, Рекси, в кого ж ты такой красивый? Прям модель. Голубоглазый блондин, каких еще поискать…
– Это в маму, – с теплом и грустью отозвался я. – Она красавица… была.
Я осекся и с ужасом стрельнул глазами в Гарика, ожидая очередной едкости, однако тот неожиданно мягко проговорил:
– Понимаю… Тоже рано потерял маму?
Я кивнул, боясь, что дрожащий голос меня выдаст, и только совладав с собой пояснил.
– Ну, точнее, не очень… В восемнадцать, но…
– Но все равно больно, – без ехидства улыбнулся Гарик. – Как это случилось?
– Несчастный случай на производстве, – ответил я туманно. По правде сказать, я и сам не знал доподлинно, что же случилось. Просто однажды они погибли на рядовом, казалось бы, задании…
Гарик кивнул.
– Мою машина сбила. У меня на глазах… Мне шестнадцать было. А она меня одна воспитывала…
У меня мурашки по спине пробежали.
– Так ты… – я понизил голос едва не до шепота, будто бы боясь это произнести, – детдомовский?
– Ой! Ой! Не надо таких громких слов! – со смехом экспрессивно замахал руками Гарик. – Я там и полугода не пробыл, это не в счет! Мамин хахаль усыновил. Мировой батя.
Я тоже улыбнулся, почувствовав, как разрядилась обстановка.
– А почему только спустя полгода? Чего он тянул?
– Ты вообще представляешь себе, насколько сложно оформить опеку бородатому байкеру без постоянной работы с единственной однушкой в Одинцово, оставшейся от бабушки?
Я ответил многозначительным кивком. И вздохнул. Будь у меня в собственности пусть даже однушка в Одинцово, я чувствовал бы себя гораздо успешнее. Особенно сейчас.
– Он говорил, что ему пришлось пройти тридцать кругов ада! – Гарик с хохотом откинулся на диван, скрестив руки на груди, малость не плеснув на себя же воды из кружки.
– Их же всего девять? – рассмеялся я.
– Так некоторые не по одному разу!
Мы немного посмеялись и замолчали.
– И тебе… не больно сейчас? – после паузы осторожно проговорил я.
– Время, Рексик, – со спокойной улыбкой отозвался Гарик. – Время все лечит. Любая рана зарастет, если дать ей время и немного покоя.
– Я бы тут вставил свои пять копеек… – отозвался было Сэнди с другого конца дивана. Но Гарик, резко подскочив, заткнул ему рот безапелляционно и насмешливо:
– Иди лесом, Сэнди! У нас тут пиар-фри зона, здесь запрещено рекламить свои услуги! Все знают, что в миру ты психолог, не надо нам тут себя продавать!
– Я психиатр, – прохладно ответил боец, и бровью не поведя.
– Ой! Психологи, психиатры, коучи, тарологи, не все ли равно? – со смехом отозвался Гарик, отвязно направившись к двери.
Сэнди малость перекосило (особенно на тарологах), но он смолчал. Все на Армагеддоне знали: дай Гарику понять, что эта тема тебя задевает – и он будет стебать тебя этим до скончания дней.
В холл заглянул Дэр.
– Гарик, там Анн зовет, что-то со ставкой не проходит…
Администратор допил пару глотков, вылил остаток в раковину, помыл кружку (от воды-то) и побежал за ним.
Вскоре большинство бойцов ушли смотреть драку, а после я и вовсе опять остался один. Я прошелся по комнате, вернулся на диван, включил плазму, пощелкал, выключил, остался сидеть в тишине… От усталости и лютого недосыпа я вырубился, и разбудил меня уже суровый окрик Тайфуна. От него я подскочил и испуганно заозирался.
– Рекс, какого черта? – устало спросил мужчина. Высокий, суровый, с горбинкой на носу – следом старого перелома. – Я тут тебя чуть на ночь не запер. Давай, выметайся.
– Да… Да… сейчас-сейчас… – осоловело заметался я, пытаясь побыстрее одеться. Тайфун смотрел на меня то ли презрительно, то ли просто устало. – А Гарик что?
– Домой Гарик уехал пять минут назад.
Я подхватил сумки и тупо поплелся за мужчиной. Тайфун был суров. Очень сильный боец, жестокий на ринге, готовый практически на все ради победы. Сложно сказать, что было для него важней – деньги или слава.
Мы вышли из здания, Тайфун запер замки дополнительным комплектом ключей. Я сонно вспомнил, что таких комплектов несколько. Один – основной – у Гарика. И еще штуки четыре, с ключами не от всех дверей, циркулируют между отдельными ответственными личностями.
Боец пикнул сигнализацией, открыл машину. В отрезвленной холодом голове вдруг вспыхнула мысль. Что, если… Нет! Стыд-то какой! Да и не согласится он, сам когда-то говорил, что я ему не ровня…
Машина медленно прогревалась, Тайфун что-то смотрел в старенькой мобиле. Надо решаться. Просто попрошу ключи и… Я закусил губу. Будет презирать меня еще больше.
Машина тронулась. Надо было решаться!
– Та-айфу-ун! – закричал я, бросаясь следом за машиной. Боец тотчас тормознул. Открыл дверь, вышел.
Отступать было поздно.
– П…послушай! – заикаясь начал я. – А можно… Можешь дать мне пожалуйста ключи на ночку! Я заночую и сразу верну! Куда хочешь тебе привезу… – я сбился под его взглядом и подумал, что, кажется, от стыда пора бросаться бежать прям с баулами. – Ну или… можешь запереть меня там, а я потом выйду, как кто приедет…
– Тебе негде жить? – сурово спросил боец.
Я кивнул, сглотнув. Мужчина выпустил пар носом. Точно надо бежать. Можно даже бросить сумки…
– В машину, – резко бросил он и вернулся на водительское сидение.
– Что?
– В машину, говорю, садись.
Я сел. Тайфун одной рукой забросил мои сумки на заднее сидение, велел пристегнуться и поехал по ночной светящийся Москве. Только сев в машину, я заметил шашечки.
– Ты таксист? – осторожно спросил я.
Боец молчаливо кивнул.
…Однажды он забил меня едва ли не до полусмерти на ринге. Это была моя первая смертельная битва. Та, в которой расчетный шанс погибнуть у тебя больше сорока процентов, но за победу в которой ты получишь баснословный выигрыш. Я решил рискнуть – и прогадал.
Как и некоторые другие бойцы, Тайфун мог войти в боевой раж и не вполне отдавать себе отчет. Два бойца так и вовсе погибли от его руки.
Такое случалось. Не то чтобы совсем часто, но… Раз в месяц-другой кого-то с ринга выносили вперед ногами.
По “смертельным” битвам определяется такой показатель, как “цена жизни”. Та минимальная предположительная сумма, за которую ты готов был пойти на возможную смерть. Так сказать, во сколько ты сам оцениваешь свою жизнь.
У меня – двести двадцать тысяч.
Я не убивал никого. Мой друг Вадик-Крушитель тоже. Хотя однажды едва не убил меня же. Он такой… тоже порой без тормозов.
Мысли текли все более и более вяло. Глаза слипались. В машине было тепло и комфортно, и я чувствовал, как меня беспощадно клонит в сон.
– Ты сожалеешь о них? – в полусне спросил я, даром, что невпопад.
– О ком? О пассажирах, с которыми я не разговариваю?
– О тех… – я смутился. – О тех, кто погиб в драке с тобой?
Тайфун молчал некоторое время. Я почти успел выключиться, но его голос вывел меня из дремы.
– Ланса жалею. А Ксиан… он был мразью.
– Понятно… Тай…фун, прости, а тебя в жизни как зовут?
– Толя.
– Анатолий, значит? Как нашего уборщика? – я хихикнул, и только потом подумал, что прозвучало, наверное, так себе.
Но Тайфун, хоть и без улыбки, просто ответил:
– Уборщик у нас вроде Баба Тоня. Или как его Гарик называет?
– Да-да, точно, Тоня, – неловко улыбнулся я, вспомнив хмурого мальчишку-студента, подрабатывающего уборкой коридоров, помещений для персонала и трибун. Не ринга. На ринг требовались люди покрепче…
Мы замолчали, я все-таки заснул. А проснулся уже когда Тайфун осторожно трепал меня плечу, стоя с моими сумками в руках. В полусне я поднялся по лестнице на полпролета, простоял в лифте, но пока боец отпирал дверь, растер лицо руками, немного пришел в себя и в квартиру зашел уже в более-менее сознательном состоянии.
– У меня тут бедненько, но сейчас я соображу для тебя кровать. Замерз?
– Пока ехали – нет, – отозвался я, неловко перетаптываясь в коридоре. У Тайфуна было тепло. Я до сих пор едва верил, что боец, который меня обычно презирал, не просто согласился помочь, но еще и пустил меня в свой дом пожить. Я ведь совсем не его круга, о чем он сам как-то говорил…
– Рэй, не трись ты там в прихожей, – устало окликнул мужчина. – Давай проходи куда-нибудь, особых приглашений не будет. Мы люди простые, институтов не кончали.
Я кой-как разделался с ботинками и прошел к дивану, на который Тай услужливо указал и ушел на кухню. Квартирка была маленькая, однокомнатная, с совмещенным санузлом.
– Господи, ты в подворотнях, что ли, спал? Грязный-то какой!
Я залился краской, и опустил глаза.
– Снимай это безобразие, закидывай в стиралку, а сам в душ.
Я торопливо кивнул.
– Есть еще что стирать?
– Ага, сейчас распакую.
Я собрал вещи в стирку, с удовольствием залез в душ и через полчаса уже сидел чистенький на диване в домашней футболке и трениках.
– Глинтвейн хочешь?
– Хочу, конечно! – встрепенулся я. – А у тебя есть?
– Будет по такому случаю, – отозвался боец с кухни. Судя по звуку, вытаскивая пробку из бутылки. Потом он еще чем-то погремел, пошуршал, вернулся и достал из шкафа комплект чистого постельного белья.
– Прости, у меня тут не отель, справишься сам?
– Конечно!
Тайфун кивнул, вновь скрылся на кухне и застучал ножом по дощечке.
Я помял в руках простую, но едва не хрустящую от чистоты простыню. Она пахла малость синтетическим альпийским лугом. Я прижал ее к лицу и глубоко вдохнул. Почти как дома.
– Рекс?
Я вздрогнул и обернулся. Тайфун с вопросом смотрел на меня.
– И…извини! – смутившись, отозвался я. – Это… это ведь “Сказка. Альпийский луг”, да? Ну, кондиционер такой. У меня мама всегда с таким стирала…
– Понятно, – тихо ответил Тайфун. – Давно съехал от родителей?
– Их убили.
Я же все-таки научился говорить о них без дрожи в голосе и без слез.
– Прости, – глухо бросил мужчина и скрылся на кухне.
Я застелил постель и начал бродить по комнате. По квартире поплыл приятный запах пряностей. Я осматривался, и в глаза бросилась рамка с фотографией знакомого, но намного более улыбчивого Тайфуна, обнимающего симпатичную женщину с каре и девчушку лет шести.
Я долго рассматривал картинку, пока не почувствовал на себе взгляд. Тайфун медленно подошел и тоже уставился на фото.
– Это твоя жена?
Мужчина кивнул.
– Ушла три года назад.
– Почему?
– Да вот… Все денег было мало. Много ли натаксуешь? Маринка все пилила… Оттого и биться пошел, а Маринка… В общем, тогда она и вовсе сказала, что не может жить с тем, кого в любой момент убить могут, подала на развод, да и уехала с Алиской, – он грустно усмехнулся. – Вот так вот. Либо денег мало, либо риска много… Сложно любимой женщине угодить.
Я тяжело вздохнул.
– Но ничего. Вон накоплю побольше, уйду с шоу, может быть, вернется. Или к ней переедем. Квартирку купим получше…
Я кивнул; Толя-Тайфун с грустной нежностью смотрел на фотографию.
– А ты здесь только таксуешь? В смысле, в обычной жизни.
– Не. Я еще и инструктор по уличным боям…
– Ого! – с энтузиазмом глянул на него я. – Драться учишь?
– Скорее – выживать, – поправил мужчина.
– Очень круто, наверное. А дашь пару уроков?
Толя пожал плечами.
– Ты и сам многое умеешь. Но могу. Одного парня с Армагеддона я уже тренирую.
– Это кого?
– Да дебила одного крашеного, ты его знаешь, он в придурошных очках еще постоянно ходит.
Я прыснул.
– И сколько ты за занятие берешь?
– По-разному. Ходят и мужчины состоятельные, и парни, как ты, с дырой в кармане. Гарик… с него и денег-то брать стыдно, у него настолько по нулям, что ужас, даже падать не умеет. Мы с ним договорились на взаимную выгоду. Я имею удовольствие эту бесячую собаку законно через бедро покидать, а он хоть чему-то учится. Наверное. Я надеюсь. Хочешь, приходи как-нибудь к нам. Или можешь к Гарику примкнуть…
– Давай к Гарику, – охотно согласился я.
– Он оценит, – как-то недобро ухмыльнулся Тай. – Но можешь и к мальчишкам походить. Поможешь им осваивать навыки.
– Можно, – улыбнулся я. Тай кивнул.
– Во сколько тебе завтра на пары?
– А-а, во сколько захочу.
– Хорош студентик. Ты имей в виду, я с утра работаю завтра, в шесть встаю, – я не успел страдальчески скривиться, как мужчина продолжил. – Дам тебе второй комплект ключей. Заодно и вернуться сможешь, как самому удобно.
Я с облегчением выдохнул. А Тай еще более утешительно продолжил:
– Пойду наливать глинтвейн.
Вскоре перед диваном появилась табуретка и две узорчатые кружки на ней, дымящиеся и наполняющие комнату запахом пряностей и легким апельсиновым ароматом.
М-м-м! Любимый запах…
Апельсины я обожал неимоверно. Кажется, душу бы за них продал… Только вот на цитрусовые у меня была аллергия. Не сильная, с половинки кружочка из кружки даже сопли не потекут. Но съесть целый без антигистаминных я бы уже не мог…
Для питья было горячевато, я принялся нетерпеливо разглядывать кружку, и вспомнил, где уже видел подобный узор.
– Хах, а ты знаешь, что Гарик свою кружку запирает на замок? А еще никогда не сводит с нее глаз, когда пьет, и отставляет от всех подальше… Смешная привычка, скажи?
– Смешная… – на лице Тая не отразилось и намека на улыбку, – если не знать, почему он это начал делать.
Я стер ухмылку с лица и вопросительно поглядел на Толю.
– Помнишь, ты спрашивал, жалею ли я о Ксиане? – Тайфун так сурово глянул мне в глаза, что по спине побежали мурашки. – Так вот, Рэй, его я прикончил намеренно. Потому что однажды эта крыса подсыпала Гарику отраву в чай. Просто сумма выигрыша как-то мужика не устроила, понимаешь, больше хотел.
Я сглотнул, оторопело глядя на мужчину.
– Ого… Серьезно? В смысле, траванул.
– Не очень. Но приятного мало. Там Верту еще помог, выклянчил у Гарика дохлебать полкружки перед боем. “Как положено друзьям”, знаешь.
Я неловко кивнул.
– Понятно. Я не знал…
– Вот Гарик теперь кружку и прячет. И если оставил ее на столе и хоть на несколько секунд выпустил из вида, уже не станет допивать. И лишний раз кусок в рот из вскрытой до него пачки не возьмет. А он и так-то ест мало что. Поэтому, мне, например, не смешно.
Повисло неуютное молчание.
– Узор просто похожий был, – неловко проговорил я.
– Из этого комплекта и есть. А та, легендарная, в холле в шкафу стоит, перешла общественности. Гарик ее после того раза и пальцем больше не трогает.
Мы вновь замолчали. Глинтвейн все еще был еще слишком горяч, да и пить такой уютный напиток под тяжелые разговоры не хотелось. Я попытался сменить тему.
– А когда вы с секцией занимаетесь?
– По субботам, часов в семь. Как детишки с волейбола уйдут, зал освободят.
– Классно. А детишек не хочешь завербовать? Научить крутым приемчикам, выставить на соревнования, и чтоб противники от них отлетали!..
– Так, Рэй! – недобро оборвал меня Тайфун. – Я не учу никого круто раскидывать противников. Я учу выживать при встрече с гопотой в темном переулке. И, скажу сразу, почти всегда лучше убегать, а не испытывать судьбу. А вот уже если не удалось – тогда идут в ход приемы.
Я смущенно умолк. Молчание вновь стало неуютным. Мне было обидно говорить невпопад…
– Но Гарик-то не ходит темными переулками, – усмехнулся я, попробовав разрядить обстановку.
– Не ходит… – начал было Тай, но его оборвал звонок домофона, такой резкий и неожиданный, что я вздрогнул. – Кого еще черти принесли?
Хмурясь, мужчина поспешил в прихожую и снял трубку.
– Слушаю?.. Гарик?!. Заходи, открываю.
Толя повесил трубку и отпер входную дверь, даже в коридор вышел. В подъезде загудел лифт. Я поднялся и выглянул в прихожую из-за стены.
– Твою мать! – с чувством выругался Тай, едва ли не втащив Гарика в квартиру. – Ты откуда такой красивый?
В первые несколько секунд я даже не мог его узнать без очков и с разлохмаченной прической. В одной рубашке, жилетке наизнанку, натянутой до ушей, легкой кофтой поверх, простых джинсах и кроссах, – почти так, как ходил обычно на работе. Будто бы выскочил из машины на секунду, пробежать десять шагов до порога Армагеддона. Вот только шагов оказалось явно не десять…
– От-т “В-вал-лерии” н-на Х-хром-овск-ком…
У него едва зуб на зуб попадал. С обветренным лицом, красными щеками и носом, он попытался растереть замерзшие уши такими же задубевшими руками, и мне показалось, что пальцы у него уже не гнутся.
Минус двадцать семь обещали…
– В комнату! – Тай опять же силой потащил Гарика к дивану.
– А р-раз-зут-ться?..
Проигнорировав, Тай попросту толкнул парня на диван и, не расшнуровывая, стянул с Гарика кроссовки, после чего грубовато откинул в сторону.
– От Валерии до меня минут сорок чесать.
– Ага! Я з-замет-тил! – администратор попытался посмеяться, но получилось неубедительно и жалко.
Тай накинул на него тяжелый плед, укутав почти с головой. Скрылся в ванной на минуту и вернулся с тазом воды.
– Суй ноги.
Гарик коснулся воды мысочком и, ахнув, отдернул ноги.
– Горячая!
– Чуть теплая, – отрезал Тай и заставил опустить ноги силой. Гарик сначала вскрикнул, но видно быстро притерпелся. Даже попытался наклониться и сунуть в воду руки. Край пледа упал было в таз, но Тай поймал. Пальцы Гарика и правда совсем его не слушались и были пугающе бледными.
– Давай руки сюда!
Тай присел перед ним, бесцеремонно схватил протянутые руки Гарика, заставив того поморщиться, и спрятал в своих ладонях. Они почти полностью скрыли тонкие бледные пальцы администратора. Тай закрыл глаза. Его голова склонилась над ладонями, которые он держал на уровне своего сердца.
Зримо ничего не происходило, но по сосредоточенному лицу мужчины и едва заметной испарине на виске я понял, что тот явно проводит какую-то энергетическую работу.
– Ес-сли со с-стороны г-глянуть, в-выгляд-дит двус-смысленно, – все еще трясясь, выдавил Гарик с малость замученной, но все же ухмылкой.
Тайфун на шутку не стал даже реагировать. Дальше сидели в молчании, видно сил на юмор у администратора было совсем мало.
– О-о, как горячо, – протянул он наконец со смесью боли и наслаждения.
– Прячь руки! – скомандовал Тайфун, поднимаясь, и для верности сам помог ему укутать ладони пледом. Потом решительно протянул ему свою кружку и еще более приказным тоном сказал. – Пей!
– Не-не-не, я не пью… – замотал головой тот, но Толя не дал ему даже фразу закончить.
– Пей, я сказал! Тебе это нужно. Там градусов почти нет. Не то силой волью, и Рей поможет.
Гарик, вздохнув, с безысходностью принял кружку, обхватив ее обеими ладонями. Тай отпустил, лишь убедившись, что тот крепко ее держит.
– А теперь – что случилось?
Лицо Гарика тотчас сделалось еще серьезнее.
– Темная “Приора”, тонированная, без номеров. Шла прямо за мной… Я не уверен, но… Может, мне показалось, конечно… Но было стремно. Я предпринял слегка странный маневр, чтобы проверить, а потом смотрю, она снова за мной, – Гарик уже не трясся, только голос немного хрипел, но он говорил суетливо, нервно.
Тай с мрачным лицом попробовал воду, сходил за кипятком, и предупредительно велев Гарику вытащить ноги, долил горячего в таз.
– Я испугался, что будет вести до самого дома. Хотел позвонить, но на дороге боялся, что тот заметит по свету экрана. В итоге тормознул у “Валерии двадцать четыре часа”, типа в гипер зайти. Приора тоже начала парковаться, я в стекло дверей видел… Ну, я почти бегом пробежал до другого входа, на ходу прическу сбив и очки спрятав, чтобы затеряться. Выбежал на улицу с другой стороны. Там же дом Грея рядом, хотел до него добежать… А оказалось, тот, скотина, переехал, и даже не сказал…
– А позвонить? – уточнил Тай.
– Я хотел! – простонал Гарик. – Прям от гипера! Но телефон на холоде просто сразу сдох!..
– Ох уж эти ваши новомодные хренофоны, – пробурчал мужчина, качая головой. – И что вот от такого толку?
Гарик ничего не сказал, только сделал осторожный глоток и чуть поморщился. Я, глядя на него, тоже взял кружку.
– Ни позвонить, в общем, ни такси вызвать… Хорошо хоть я большинство адресов ваших на память помню… Вспомнил, что ты вроде недалеко живешь, и помчался к тебе… Ты это… – Гарик отвел глаза, – прости, я бы не стал тебя беспокоить… но-о…
– А если б и меня дома не было? Если б я в ночь работал? – с негодующим волнением осведомился боец. – Что бы ты тогда делал?
– Лег бы под куст и сдох, Тай, – без усмешки отозвался администратор, сделал глоток побольше и откинулся на спинку дивана.
– А про одежду зимнюю никогда не слышал? Или принципиально не пользуешься?
– Да у меня пуховик за задним сидением лежал! – вновь простонал администратор. – Но я его достать не мог… Как думаешь, если это правда было преследование, его бы не смутило, если б я вышел из машины типа в гипермаркет, и начал бы одеваться в пуховик?
– Резонно, – помолчав, ответил Тайфун. – Из гипера зря выбежал, конечно. В людных местах надо скрываться от преследования. На людях тронуть обычно не смеют. Слышишь, Гарик? В башку себе вбей: от преследования уходим в людное место.
– Да слышу-слышу, – устало отмахнулся администратор. – Я запаниковал, думал, вдруг догонит.
– Во-во. Паника еще никого не спасла, – мрачно бросил Тай. – Хорошо еще на темной улице не догнали.
Гарик поморщился.
– А там в гипере все равно людей в такой-то час…
– И что? Там камеры и охрана. Подошел к охраннику, и ля-ля как ты умеешь. Или напрямую высказать опасения, попросить вызвать полицию. Даже если окажется фигня, а дежурная бригада приедет злобная – страшнее штрафа за ложный вызов ничего не грозит. В отличие от ситуации, когда преследование есть.
Гарик тяжело вздохнул и кивнул. Тай тоже вздохнул, пробубнив что-то вроде “бестолочь несчастная”.
Я молча пил, сидя на диване с Гариком, а мужчина просто стоял рядом.
– И что думаешь?
– Не знаю, – отозвался Гарик. – Мне кажется, это мог быть Тоби. Может и нет, конечно. Но хрен знает, что у него в голове, и я бы не удивился, если бы это был он…
Тайфун слегка покивал, глядя куда-то в сторону.
– А может, мне и показалось, – не взглянув на него, продолжал Гарик. – Теперь мне все больше кажется, что я просто придурок с параноидальным психозом, и мне пора записываться к Сэнди на прием… Ну машина, ну черная, ну тонированная…
– Ну без номеров, ну едет прямо за тобой, повторяя маневры, эка невидаль, – продолжил Тай. – Нет, ты правильно сделал. Преследование – не преследование, но это правда подозрительно. Правильно, что ушел. Зря только из гипера выбежал.
Гарик сделал глоток и чуть заметно улыбнулся.
– И со сменой внешности прием крутой, хвалю.
– Эт не мой, это я каком-то фильме видел, девушка от агентов сбегала по подземке, и пока шла – сменила имидж как могла…
– Вот, используешь доступные источники для обучения, – подтвердил свои слова Тайфун.
– У вас зарядки не будет? – Гарик неохотно покопался видимо в карманах и выложил на диван из-под пледа телефон.
Тай фыркнул.
– У тебя новомодная? Хрен знает тогда…
– Эх-х, – без особого разочарования вздохнул Гарик, устраиваясь на диване поудобнее. – Тогда будь другом, черкани Тиму или Сэму, кому‐нибудь. А то вдруг искать будут.
Лицо Тайфуна тотчас сделалось неприязненным.
– Вот если начнут искать, тогда и отзовусь. Что-то твои фиговы “друзья” никогда тебя не ищут, когда что-то случается… И никогда не в курсе, когда тебе нужна помощь. Ты – администратор с дорогого шоу – один поздно ночью возвращаешься домой, а никто из них даже не удосуживается узнать, добрался или нет. Дерьмовые у тебя друзья.
– Вот ты опять-таки не прав, – потерев глаза, проговорил Гарик с усмешкой и сделал еще глоток. – Иногда они бывают рядом в нужный момент.
– Иногда, – веско подчеркнул Тай. – Но не тогда, когда больше всего надо.
Гарик возражать не стал, просто сделал еще один глоток.
– А градусов… – он зевнул, закрыв рот рукой, – градусов тут, между прочим, хватает.
– Угу. Как в кефире.
– С кефира бы меня так не вырубало, – протянул администратор, прикрыв глаза.
– Да-да, – фыркнул боец, прохаживаясь вдоль дивана. – Нервная работа, стресс и лютое переохлаждение тут, конечно, вообще ни при чем.
Гарик только усмехнулся, все-таки еще раз потерев глаза.
– Давай ключи, попробую сгонять за твоей машиной и пригнать сюда. На парковке у Валерии бросил?
– Мхм, – вяло кивнул Гарик, пытаясь выудить ключ из кармана и не выпутаться при этом из пледа. – Господи, как же вырубает…
Он допил последние пару глотков и протянул Таю ключи.
– Ну так ложись и спи, вот диван застелен, – бросил боец, принимая ключи, забрав у него из рук кружку и ставя ее на табуретку.
Гарик кивнул, передвинулся поудобнее, и как только я встал, он прям как есть, не выпутываясь из пледа, лишь полностью спрятав ноги, опустился на диван. Даже телефон не удосужился убрать, лег почти на него. И кажется, выключился, едва коснувшись подушки.
– Ляжешь на мою кровать, Рекс, – бросил Тай, поудобнее расправляя плед, сняв с администратора повешенные на ворот рубашки очки с желтыми стеклами и таки переложив на табуретку телефон.
Я вздохнул. Прощай, мое постельное белье с запахом дома…
– Там тоже чистое застелено, одну ночь всего спал, – неправильно трактовал мой вздох Тайфун. – Вшивых и лишайных на Армагеддоне нет, сам знаешь, но если брезгуешь, чистое белье видел в каком шкафу. Я себе спальник постелю.
– Нет-нет! Все нормально, – поспешил отговориться я. – Спасибо.
– Хорошо, что ты здесь, между прочим. Хоть не одного его тут бросать, мало ли. А ты маг и боец.
Тайфун бросил на пол у дивана спальник и по-простому, прям в комнате, начал переодеваться. Оделся в зимнее, сунул Гариковы ключи в карман и ушел, заперев дверь снаружи.
Я поглядел разъем Гарикова телефона. А моя зарядка должна подойти. Я залез в рюкзак, в сумку, пошарился по карманам куртки… и только потом вспомнил, что, кажется, так и не забрал ни ее, ни телефон с Армагеддона, когда Тай меня разбудил.
Ну, что ж. Завтра заберу. Вспомнить бы только, где хотя бы какая-нибудь завтрашняя пара…
Я уже тоже ощущал, как меня клонит в сон. Но ложиться на хозяйскую кровать и заставлять спать на полу Тайфуна – необыкновенной, как оказалось, доброты человека! – было неудобно. Я расстелил спальник, лег прямо поверх, а для тепла осторожно укрылся своей курткой и задремал.
Я не знаю точно, через сколько вернулся Тайфун, но меня разбудило его недовольное ворчание.
– Рекс, ну твою мать! Что ты как бомж на вокзале? Я ж тебе сказал на кровать лечь!
– Извини, – спросонья забормотал я, потирая глаза. Тай шуршал одеждой в коридоре, в том числе сдернутой с меня курткой.
– В моем доме мои правила. Гости не спят на полу, ясно?
– Мхм… – пробормотал я, перебираясь на кровать. – Ну что?
– Да ничо. Прибежал, уже когда эвакуатор забирал. Сигналка сработала. Как будто кто-то специально пнул. Хозяина звали-звали, не дозвались, вот и забрали на штраф-стоянку. Время слишком позднее для верещащей сигналки.
– И что ты думаешь?
Тай мрачно поглядел в сторону окна.
– Думаю, это мог быть Тоби. Он бешеный, с него станется, – сказал боец и надолго умолк. – А мог и не он. А мог и не быть.
Толя переоделся в домашнее и добавил.
– И да, завтра утром побуду тут, можешь не кривиться на шесть утра. Поменялся сменой с коллегой, пусть подзаработает получше, – Толя злорадно оскалился. – Должен же я видеть лицо этой спящей красавицы, когда он проснется не дома и будет пытаться понять, где он и как сюда попал!
Тайфун подошел к Гарику и осторожно, тыльной стороной руки коснулся его лба. Потом потрогал руки и удовлетворенно кивнул.
– Нормально, жить будет.
Меня почему-то очень умилила такая почти отцовская забота. Толя заметил мою улыбку и вопросительно взглянул на меня.
Я немного смутился.
– Да просто… Мне казалось, вы друг друга недолюбливаете… Ты как-то все вроде ругаешься с ним… А сейчас кажется, будто бы вы лучшие друзья.
Это заключение неожиданно сильно взволновало Тайфуна, я даже удивился, когда он со стоном сжал переносицу и заговорил.
– Я не знаю… Это жутко неправильно. Я так ненавижу его порой, он так злит временами, так бесит своей манерностью, юмором и заскоками. Но при этом боюсь, что кто-то причинит ему вред. Он просто… – боец убрал руку и страдальчески посмотрел вдаль. – Оскар был моим лучшим другом. Самым лучшим. Ты его не застал… Он меня завербовал, он мне подбирал соперников, давал советы… А потом… Оскара не стало, и вместо него прислали Гарика. А Гарик так на него не похож! Новая метла по-новому метет, знаешь… Он все делает по-другому. Иначе считает, иначе вербует, иначе руководит… Даже двигается иначе. У Оскара что ни боец – то на века. У него каждое движение было словно суперкомпьютером рассчитано… У Оскара было отменное чутье. Оно его никогда не подводило, кроме одного раза. Одного рокового раза. А Гарик… Гарик абсолютно лишен чутья, его вытягивает лишь опыт и умение считать вероятности. Гарик навербует много, да три четверти уйдут после боя-другого. Гарик двигается так, что пересчитал головой все полки, то-то думаешь, там везде защита на углах. А гирлянду у входа видел?
Я кивнул. Как не видеть.
– Так вот она там намотана круглогодично, потому что Гарик уже разок вписался в железку головой просто на повороте… Оскар для меня был эталоном администратора, руководителя. Гарик совсем другой. Я просто не могу. Не могу это принять. И еще это чувство вины, конечно… Я ведь тогда… Я же был практически индуктором, катализатором. Я тогда сам не осознавая, практически задал настрой, пустил волну… Я хотел… Я думал, что он сломается и исчезнет. Как будто бы это могло вернуть Оскара!..
Тай все продолжал и продолжал говорить, и я даже толком не успевал за ходом его мысли. Обычно такой молчаливый, немногословный, с четко выверенными фразами. Будто слова у него платные… А сейчас его как прорвало.
– А он выстоял! Он оказался сильнее, чем я думал, чем все мы думали. Он удержал штурвал в руках. И все это постепенно признали… Я остался один, мне пришлось смириться. Я просто… Я просто не умею мириться с потерями, Рекс, – проговорил он неожиданно устало, опускаясь на спальник. – Это моя персональная боль. Мой друг уже погиб. Я был рядом, но не смог его спасти. Поэтому хочу не дать навредить хотя бы этому…
