Нока Соул
Агония, или Писатель поневоле
«Нет, ну куда это годится!» – мысленно пожурила я сама себя. – «Ты, Геката, гарантированно копыта откинешь! Если не от своих фантазий, то от холода точно!»
Я хмыкнула, сосредоточилась на собственной магической силе и медленно приподнялась в воздух, тихонько толкнувшись от земли. Крылышки на моей голове сами собой вдохновлено зашевелились и принялись рассекать воздух длинными маховыми перьями, но мне это, честно говоря, ничем не помогало, ведь вся я была сосредоточенна на том, чтобы удержать скопление энергии, возникшее за плечами подобно очертанию крыльев, и не дать электрическим разрядам и лентам, которые привычно излучала сфера, разлететься и позволить мне упасть. Медленно-медленно я поднималась со дна ущелья, будто бы какая-то сила затянула мою шкуру и подняла меня из темноты за загривок. Наверное, будь атмосфера происходящего более расслабленной, я бы посмеялась потом с остальными, но рев внизу вдруг повторился, и мне стало совсем не до смеха. Раньше, чем я успела сообразить, из темноты выскользнула уродливая розовая морда без шерсти и перьев, похожая своей внешностью на новорожденного птенца. Чудовище издало вопль и щелкнуло челюстями в каком-то сантиметре от меня, со страшным грохотом, от которого дрогнула вся земля, разойдясь клубами пыли у трещин, падая обратно в разлом. Монстр по размеру проходил на слона, что не очень-то меня обрадовало. Видимо существо все-таки было слепым, так как и второй бросок оказался промахом, и уродливая кожаная морда только слегка задела меня, но этого «слегка» очень даже хватило, чтобы я к своему ужасу потеряла концентрацию и не только была откинута на пару метров в сторону, но и вновь стала падать.
Я пронзительно завизжала и только инстинктивно выставила вперед клинок, когда заплесневелые длинные когти чудовища рассекли воздух рядом со мной, с ужасным скрипом пройдясь по краю меча. По лезвию расползлась голубоватая субстанция, видимо, кровь, а монстр затряс лапой и заревел, разбрызгивая кровь повсюду. Я, конечно, ждала, что встреча не окажется простой, но что она окажется такой мерзкой?.. Однако что мне теперь еще оставалось, кроме как сопротивляться, но все же падать вниз… Чудовище бесновалось рядом, вскидывая округлую широкую морду с затянутыми слоем кожи синеющими на общем фоне глазами навыкате, разевало пасть, испуская приглушенные вопли…
Это создание не походило ни на одно из известных мне, ровно в такой же степени отличаясь от любого, что было бы привычнее для земного взгляда… Вряд ли этого монстра можно было бы описать так, чтобы текст передал все, что чувствовали те, для кого это зрелище было Истиной, а не просто глупым тетрадным повествованием, из которого можно просто вырвать конкретные непонравившиеся листы и позабыть, выкинув образы, вызывающие только отвращение, из головы.
Что-то начинаешь по-настоящему ценить лишь тогда, когда это отнимает у тебя Судьба. Зачастую то, что мы все привыкли считать должным, – например, мирное небо, любовь семьи, простые будни, элементарную романтику жизни, – на самом деле и является главным смыслом жить, главным сокровищем жизни земной, но мы не слышим важных слов, предаваясь запретной черноте, что тратит бесценное наше время на сущие пустяки… Тот мир, та реальность, что теперь развернулись перед нами… В этом существовании едва ли можно было выживать так, как выживали наши предки все это время. Осмелюсь даже дерзко заявить, что нам сейчас, в этой битве с неземным монстром, было куда тяжелее, чем им…
Палящее даже сквозь дым солнце заставляло голову кружиться; глаза слипались недостатка сна и кислорода; давала о себе знать и прошлая ночь, которую я провела за осмотром территорий, охраняя сон других. Перед глазами невольно встали картинки из недавнего прошлого, в котором мы только готовились к Ночи Легенд, и я потерялась в воспоминаниях, так и не осознав, что вопреки всем своим стараниям рассталась с сознанием. Может, оно и к лучшему: в ту же секунду острый хвост монстра располосовал мой бок и порвал шкуру в нескольких местах, глубоко прорезая плоть…
***
– Приказываю оставаться на своих местах. – Без тени эмоций повторил Главный Хранитель, поворачиваясь мордочкой к Воинам, которые устроили протест, увидев падающую меня; меня, которую еще можно было спасти из лап опаснейшего существа бывшего леса. Как-никак падение Главной Хранительницы завершилось атакой со стороны монстра, и теперь вместе со мной в пропасть летели и маленькие капельки крови, которые привлекали внимание своим блеском в низких солнечных лучах.
Когда жеребцы за спиной Первого Воина дошли до такой неслыханной ранее наглости, как копытами оттолкнуть своего предводителя в сторону и попытаться ослушаться приказа, пегас начал терять терпение. Такого не происходило очень давно: он уже привык к своей маске бесчувствия и полностью контролировал все свои мысли и эмоции, никогда не выказывая их на поверхности. И хотя сейчас ему удалось сохранить выражение на мордочке, внутри него все же треснул резервуар терпения, и что-то перевернулось, рассыпаясь внутренним гневом и необъяснимой тревогой. Фыркнув, Главный Хранитель отогнал лишние мысли и отступил на шаг назад, чтобы вернуть нарушенную дистанцию, считавшуюся в его понятии почтительной. Он с жеребячества не переносил не вынужденный физический контакт, и все это знали.
– Хранитель, мы не можем просто бездействовать!.. – вновь попытался возразить какой-то Воин, но был точно так же перебит командиром:
– Отставить. – И вся жизнь перед глазами на фоне умирающей меня.
Мы, на самом-то деле, похожи: стремление уберечь Общины, самоотверженное рвение, бесстрашие… Когда-то – и огненный характер… Просто он переборол это со временем, а я – нет. Теперь какая-то глупая выходка, которая, казалось бы, решит только судьбу самой Хранительницы, но самом деле – всех Общин. Благодаря мне ведь, как потом рассказывали, пони сплотились, чтобы выстоять в главном сражении, позабыли какие-то разногласия трех Глав и стали вновь Единой Общиной, как это было у самого Истока, одной большой семьей, которая сможет выжить сейчас, если будет идти через все испытания вместе. Но его дело – защищать всех остальных. Он не может вот так оставить все из-за секундной слабости, отбросить все, через что прошел, чтобы добиться нынешнего, позабыть про все свои достижения на пути и про их немалую цену. Он долго шел в одиночестве, надеясь только на себя, еще Ростком был вынужден пробираться наудачу через кромешную тьму, и никогда не знал тех, кто хоть как-то поддержал бы его, сказал бы хоть слово…
Что теперь велит его долг? – Остаться, дождаться удобного момента и повести Воинов-Хранителей за собой, чтобы защитить родной дом, не считая потери…
А что велит разум, впервые согласный с сердцем? – Разомкнуть давние цепи и то, что и должен – спасти жизнь.
Если посмотреть на все с другой стороны, то получается, что он будет прав в любом случае, что ни выберет.
А кто его потом осудит? – Да будет ли кому-то какое-то дело? Кто вообще управляет его жизнь и принимает за него решения, если не он сам? Долг всегда велит делать все, чтобы Общины процветали. А теперь осталось делать все, чтобы Общины не рухнули. Подумать, будет ли что-то дельное из него потом, когда Первая Хранительница умрет, чудовище одержит победу над той единственной, кто несет Свет в Час без Небес, вдохновляя жить дальше и бороться, а вера в него подчиненных рухнет? Так ли они смогут держаться в это время?
Ему же решать, что делать и как поступить при защите подопечных, значит, он фактически отвечает за то, кто выживет прямо сейчас: монстр или Хранители…
Ждать больше нельзя. Это – меньшее из всего, что он может предпринять сейчас.
Главный Хранитель достал из ножен клинок и раскрыл крылья. Голос Воина прозвучал так уверенно, как, наверное, никогда до этого; просто, наконец, пришло первое по-настоящему до последней точки правильное решение:
– Хранители, в атаку!
Он молниеносно сорвался с места; подчиненные взлетели вслед за ним. Монстр, кажется, уже заметил приближающуюся к нему вереницу пегасов, поэтому бросил растерзанную меня в ущелье и развернулся своей жуткой наружностью к нападающим. Хранители рассыпались в разные стороны, умело уклоняясь от медлительных выпадов кожистого существа. Уклонения; воздушные виражи; свист рассекающих воздух мечей; шум и крики – привычные звуки окружили Главного Хранителя, отгоняя последние возникшие запоздало сомнения, и тот быстро втянулся в сражение, работая сообща и нанося со своими подчиненными меткие удары по шкуре чудовища.
Главный Воин, может быть, и рад был бы потеряться в этих пестро мелькающих ловких отточенных движениях и этом мрачноватом удовлетворении, когда наносишь урон монстру, посмевшему жестоко поиздеваться над Первой Хранительницей и совершаешь сладкую месть, но разум напрочь отказывался оставить без внимания увиденное ранее, так что Хранитель оставил Воинов наедине с уродливы созданием и полетел туда, где расширялось ущелье, куда упала я, и где темнота встречалась с шипением с красным небом, создавая призрачно-теневые смерчи, уничтожающие все на своем пути. Вполне закономерно возник тут же вопрос: как же пробраться на дно пропасти через эти торнадо? На счету была каждая секунда, но стремительно убегающие мгновения даже сейчас не могли заставить Первого Воина пренебречь логикой и безопасностью и не давали права рисковать. К счастью, сама я не была намерена столько ждать спасения.
Сначала Главный Хранитель не понял, что произошло: тьма, поднимающаяся из бреши словно бы черный дождь наоборот, вдруг стала слабеть и разлетаться драными лохмотьями, пока не рассеялась совсем, сменяясь нежным золотисто-белым поднебесным светом, который порхал в воздухе крошечными световыми пятнами, распространяясь свободным полетом. Магических капель становилось все больше и больше, пока сияние не собралось в огромный световой столб, бивший в небо из пропасти. Ослепительный белый Свет резал красные облака, пробивал удушающий серый дым, который застлал солнце и разливался какими-то знакомыми лентами. Буквально на миг Хранитель даже успел разглядеть клочок привычного бесконечно-голубого небосклона, после чего Свет померк, и рыжие тучи вновь стянулись ровным пластом. А потом Воин увидел меня.
Моя белоснежная грива развевалась в воздухе, словно бы на локоны дул прежний летний ветер, все природные узоры на ее шкурке горели Светом, мои глаза даже из-под опущенных век светились той же Гармонией, – а ведь этот Свет и был чистой первозданной Гармонией и Свободой, – а магический рог со сферой истончал огненные ленты волшебной силы. Я открыла глаза, несколько секунд не двигаясь, поглядела на сражение за спиной Хранителя, потом перевела взгляд на самого жеребца, и мои глаза, – единственное из всего, – перестали светиться, прояснившись до привычного розовато-сиреневого цвета. Не сказав ни слова, я, не повелевая себе, проплыла по воздуху чуть вперед, склонила голову и отправила в неповоротливого монстра, все еще донимавшего Воинов попытками огрызнуться, магический луч, который сшиб чудовище в черноту разлома. Тотчас Хранители ринулись следом за опасным созданием, чтобы завершить начатое, а сама я перестала светиться и обмякла, начав бы падать, если бы Главный Хранитель вовремя не подхватил бы меня.
Смутно ощутив бьющие в мордочку встречные потоки сухого горячего воздуха, я с усилием приоткрыла глаза и спросила:
– Что происходит?.. Куда мы летим?..
Мой голос едва ли можно было расслышать за шуршащими взмахами крыльев Хранителя, но было все, на что у меня хватило сил. Я чувствовала себя совсем опустошенной. Но Воин все равно расслышал меня.
– К Прорицательнице. – Коротко отозвался он, больше не отвлекаясь от созерцания мертвых иссушенных земель, которые с незапамятных времен дарили нам все необходимое для жизни…
Глава 5. Дар Небес и утраченная Гармония
Огромное мертвое тело… Страшные, будто бы подгнившие изнутри глаза… Серые когти, на которых вырос салатовый пух плесени… Тупая рыхлая морда с торчащими, словно бы иглы дикобраза, зубами желтого оттенка… Длинный черный язык… Стоило мне увидеть монстра, которого мы все победили с таким величайшим трудом… Я, наверное, уже никогда не забуду это зрелище… Я пожалела, что увидела, но не забуду уже никогда… Теперь-то это чудовище – уже просто скелет посреди пустыни, однако через что мне пришлось пройти морально в тот день… Оно никуда не исчезнет и рассыплется под палящим солнцем и стопами времени.
***
Главный Хранитель не слишком ловко приземлился посреди лагеря Третьей Общины, взметнув пыль мертвой земли Поляны, и опустил меня на землю, поддерживая и не позволяя упасть и распластаться на условно ровной поверхности.
– Прорицательница! – резко выкрикнул жеребец, устремляя взгляд в сторону хижины, где обитала моя бабушка. Обычно она сразу же выходила на зов, зная единственную его причину, – в ходе землетрясения слишком много пони получили разные травмы, чтобы у нее была хоть секунда на что-то еще, как теперь казалось, бесполезное, то есть, на что-то вообще кроме исцеления, – но сейчас в ее жилище было тихо.
Несмотря на то, что голос Хранителя прозвучал как-то чуждо для тяжелого молчания умирающего мира и разнесся четким эхом во все стороны, заставляя многих вздрогнуть в ожидании плохих вестей, и бабушка просто не могла его не расслышать, порог хижины все так же пустовал. Сделав несколько аккуратных, но все равно неточных, шагов к тростниковому дому, Первый Воин заглянул в полумрак, но не обнаружил пожилой кобылицы на месте. Зато вместо нее на свет неожиданно выпрыгнула совершенно другая пони.
– Каррин ушла к границе защищенной земли, – быстро сказала самая молодая Прорицательница за все время существования Объединенных Общин, ныне принадлежавшая ко второму лагерю.
Называть Прорицателей по обычному их имени, не имея к ним прямого отношения – вот что было действительно невежливо и лишено уважения, так что прозвучало еще резче отклика. Эмерольда никогда не отличалась положительными для культуры и этикета качествами, к тому же считалась чудной, и Хранитель сейчас же развернулся бы, если бы эта странная кобылка не знала бы искусства исцеления, а прежний Прорицатель Второй Общины не умер бы вчера при землетрясении, не оставив последних слов о своем преемнике.
– Абельхарис, что случилось? – ровно так же невнятно пробормотала Эмерольда, смотря в землю.
Главный Хранитель едва ли не вздрогнул, услышав свое прежнее имя, каким его уже давно никто не называл. Обращение, неожиданное обращение, пришлось как внезапный удар. Вернув контроль над ситуацией, жеребец безэмоционально произнес:
– Первая Хранительница была атакована монстром и потеряла кровь, защищая Общины. Ей нужна помощь Прорицательницы.
Эмерольда кивнула, бросила в его сторону взгляд пронзительных глаз с зелеными крапинками, один из которых был синий, а другой – огненно-рыжий, и прошла мимо посторонившегося Воина ко мне. Я все же не устояла на нетвердых копытах и осела на землю, прилагая усилия для того, чтобы сидеть ровно и не терять пространства в глазах. Не знаю, что за заразу занес монстр своими когтями, но кровь, которая шипела, падая каплями на землю, и была слишком темного, для обычной, цвета уже не говорила решительно и о чем хорошем.
Пока молодая Прорицательница кружила вокруг меня, определяя все симптомы заражения, Хранитель стоял чуть в стороне. Хотя внешне он выглядел спокойно, как и всегда, я все же видела, что он не на шутку встревожен. Наверное, винит себя в том, что не взлетел раньше и не уберег подопечную, подумалось мне. Он ведь и сейчас считает меня все той же чересчур жизнерадостной, непоседливой, гиперактивной, но очень оригинальной кобылкой, даже вопреки тому, что я как бы морально выросла в Ночь Легенд и стала серьезнее. Должно быть, он по-прежнему считает, что стоит защищать меня как Воина-Хранителя в силу моего умения находить и притягивать всевозможные приключения. Глупо, конечно, с его стороны. Он поднял ясные глаза на меня и встретил мой взгляд, тут же давая фактическое подтверждение всем моим догадкам.
– Что тут происходит? – голос бабушки отвлек меня от задумчивости, и на моей мордочке расцвела необъяснимая благодарная полуулыбка, даже притом, что в глазах нещадно потемнело, а израненное тело отозвалось на перемену адской болью.
– Вот и Каррин, – все так же проговорила молодая кобылка, тут же отходя от меня, так и не начав лечение, а лишь потратив драгоценное время. – Кто там спрашивал?
Бабушка выглядела очень уставшей, даже если не брать в расчет то, что минуту назад она тратила все силы на то, чтобы возвести магическую преграду над оставшимся лагерем. А если не отбрасывать эту деталь… Сами понимаете.
– Первая Хранительница пострадала от когтей чудовища, – повторил Воин-Хранитель. – Ей так и не оказали помощь.
Только пожав плечами, Эмерольда удалилась к бывшей Второй Общине.
– Идемте, – серьезно сказала пожилая Прорицательница, взмахом копытами велев следовать за собой.
Приблизившись ко мне, Главный Хранитель помог мне встать и довел до порога хижины. Как только мы оказались в заветной темноте жилища, а я смогла сесть и хоть немного расслабить дрожащие копыта, бабушка резким движением махнула головой на входную арку и выпустила из рога электрический луч, яркой вспышкой и треском разрезавший пространство. Магия расширилась и непрозрачной сетью опустилась на порог, заволакивая весь проход прозрачной, будто бы ледяной пленкой. Когда эта пленка затянула всю арку, нас накрыла полная тишина. Теперь мы не слышали ни звука снаружи, а в лагере не слышали нас, так что подслушать разговор было невозможно.
Главный Хранитель даже не дрогнул, когда магический луч пролетел почти вплотную к нему, и теперь, когда Прорицательница подскочила одним рывком, остался так же неподвижен.
– Абель, ты в своем уме?! Ты не мог подумать своей головой?! – взорвалась бабушка. – Ты не мог сразу послать за мной, а не ждать, пока моя внучка умрет от кровопотери в присутствии этой дуры?! – она с невиданной прытью подбежала ко мне и осторожно прикоснулась копытом к плечу, заставляя лечь на пол. – Если б я не владела магией?!
– Рин, нам нужно поговорить, – только и обронил Хранитель, признавая свою вину.
– Потом! Позже! – Прорицательница склонилась надо мной и провела копытом по рассеченной коже, собирая немного крови, а потом поднося конечность к глазам.
Я попыталась заговорить, но получился глухой хрип, перешедший в кашель. Очень хотелось погрузиться в бессознательную пустоту, но я боролась, даже когда закрыла глаза. Под веками почему-то отчетливо нарисовались картины разрушенной территории Трех Общины в своем истинном Свете…
