Нока Соул
Бродячая плоть
– Три… – начала шепотом обратный отсчет Метелица. – Два…
Тоську резко вытолкнули из коридора за порог, и она растерянно замерла на фоне доски, а из-за ее спины полетели воздушные шарики и послышалась музыка. Ни дать ни взять – героиня комедии на любимом телеканале баб-Люси.
– Встречайте: Антонина Оленёва, – объявила громогласно Катька, и одноклассники зашумели.
Катю слушать вообще любили: она пела так, что все девчонки умирали от зависти, вела школьную радиопередачу от имени кружка будущих журналистов и дикторов и, в целом, была старостой заинтересованной. Мирка и Лидка появились по бокам от Тоськи и дернули одновременно хлопушки, осыпая класс ярким блеском… Тося по-прежнему растерянно стояла посреди помещения и таращилась на новых знакомых, не зная, что сказать. Нет, здесь точно не будет так, как должно. И ей, Тоське, уже здесь не нравится. Прийти в эту школу значило признать свое поражение, а Оленёва не сдавалась никогда. Глядя ровно перед собой, Тося видела не незнакомые ей деревянные столы и светлый линолеум, а те знакомые до последнего пятнышка, оставленные в совсем близком прошлом… Таком близком, что, кажется, еще можно дотянуться, если очень пожелать…
Не лица незнакомых мальчиков и девочек, а тех, своих, настоящих друзей, которые даже как будто бы немножко семья… Колька, Надя, Сережа… Виктор, Марья… Вадим… Тося закрыла глаза. Надо перестать. Или она расплачется. Перед всеми. На глазах у всех. На глазах у Роберты… Этого только и не хватало. Тоськой вновь овладели воспоминания…
Роберта Кука. Эта гадкая Роберта. Тося столкнулась с ней этим летом, когда возвращалась из магазина, неся уксус для баб-Люсиных закаток-закруток-заготовок из «под-оконного» урожая. Злющая, вредная. Она шла навстречу, злобно печатая сообщение кому-то. Тоську, конечно, не заметила. На Тоську, конечно, натолкнулась, как бы та ни старалась к стенке прижаться.
– Смотри, куда прешь! – предостерегающе крикнула Тося, а эта Роберта глянула исподлобья и только назло шаг ускорила.
Сбила, конечно. Да так, что Тося еще и щеку разодрала об ее черно-серый рюкзак с металлическими шипами. Уксус упал на землю, покатился вниз по дорожке и упрыгал прямиком под колеса едущей машины. Это было последней каплей.
– Ну-ка стой! – велела Оленёва, упрямо поднявшись с земли и отряхнув летний янтарный сарафан с принтом из полевых цветов. Ободок с узелком с длинными «ушками» из красной ткани в белый горошек был разломлен: наступила, не иначе. Подарок папы, на секундочку, из Греции. – Ты что творишь?
– Не стой на пути, корова, – огрызнулась Кука, на миг замедлив шаг и недобро покосившись на нее.
Тося нахмурилась и достала из кармана телефон. Сфотографировала сломанный ободок. Хотела навести камеру на грубиянку, когда внезапно кто-то шлепнул по рукам и вырвал телефон из цепких пальцев.
– Ну и ну, – проговорила чуть в нос Роберта, подняв телефон над головой и надменно глядя на невысокую, ей примерно до плеча, Тосю. – И кто же ты, божий одуванчик? Не знала, что фотографировать чужих людей без их разрешения незаконно?
Роберта была рослая, высокая, черноглазая и чернобровая. Волосы у нее были распущенные и длинные, цветом похожие на цветы персика. Точно крашеные. Сейчас под глазами девочки виднелись черные разводы – точно недавно плакала, и косметика расплылась от слез. На шее Роберты висела тоненькая цепочка с кулоном в виде кленового листика.
– Нравится? – самодовольно спросила Роберта, хмыкнув, когда проследила Тосин взгляд. – Настоящая платина, чтоб ты знала.
– И что ты делаешь? – мрачно поинтересовалась Тося, тут же вернувшись в реальность. Медальончик и правда симпатичный.
– Не стой у меня на пути, – снисходительно вздохнув, девочка склонила голову набок и улыбнулась. – Усекла?
– Допрыгалась. Ты кем себя возомнила? Леди Гагой? – Оленёва резко толкнула ее и перешла в наступление. – Телефон мой вернула! Ты кто вообще такая?!
Девочка тут же прекратила улыбаться и подняла смартфон еще выше. Она стояла на высокой платформе ботинок, поэтому убрать вещь из зоны доступа Тоси было легче легкого.
– Отошла от меня, – незнакомка угрожающе замахнулась, будто бы готовясь швырнуть телефон в сточную канаву с мутной водой, расположенную неподалеку. Внутренности Тоськи болезненно сжались: новый никто не купит. – Отошла, или я выброшу.
– Ты не посмеешь! – Тоське ее собственный голос показался жалким тявканьем. Она и сама как-то сразу уменьшилась и сделалась деревенщиной в своем цветочном сарафанчике на фоне Роберты. Роберты с ее красивым необычным именем. Роберты, облаченной в бирюзовую косуху, белый укороченный топ и кожаную черную юбку в обтяжку. Все со вкусом. Даже та же гармонирующая с темным шипастым рюкзаком и высокими глянцевыми черными сапогами с белой перекрестной шнуровкой и на высокой прямой белой платформе с несколькими светло-розовыми полосками по бокам юбка. На Тоське такая смотрелась бы совсем плохо и неуместно.
