Оксана Обухова
Евдокия. Смотритель чужих грехов
– Телефон, говорю, дезактивируй. Тебя по нему уже, наверное, пасут.
– Ух ты! – опомнился самонадеянный «извращенец», перестал лапать, как оказалось, совершенно не бездумный манекен и выдернул из кармана мобильник.
И очень-очень вовремя! Как только вынул трясущимися пальцами батарейку из мобильника, невольно оглянулся – да так и сел на лавочку под крышей остановки.
Из-за угла дома, где в переулке прятался «порше», выбежали два мужика в спортивных костюмах. Причем явно не на позднюю пробежку вокруг сквера. Один из мужиков держал возле уха телефон, разговаривая на ходу; второй обшаривал глазами окрестности. Вид бегуны имели самый решительный, не склонный к сантиментам.
По все видимости, предположил Илья, едва сигнал его мобильника начал удаляться в противоположную от «порше» сторону, оператор связи слил информацию, и засада рванула на розыски.
Почему-то, прослушав Дусин доклад относительно козней мачехи, Илья нарисовал в воображении картину: возле его «порше» засели в джипе ребятишки, наподобие охраны папиной компании – в приличных «похоронных» костюмах, начищенных ботинках и при галстуках. На лицах непробиваемые выражения: волкодавы опытные – протяни не туда руку, по локоть откусят.
На самом же деле к автобусной остановке рысили два типичнейших бритоголовых братка. На одном даже толстенная цепь шириной в линейку первоклассника поблескивала.
Все еще немного приторможенная Евдокия недоуменно поглядела на рухнувшего на лавочку Зубова, задрала вверх брови.
– Иди сюда! – тихо рыкнул Илья, дернул полумертвую воришку за край куртки и буквально уронил себе на колени.
(Если вспомнить о законах жанра, поцелуй таки случился!
Браво.
Не ожидаемый – невинный, случайный и местами нежный. А совсем наоборот: произошло бесстрастное соприкосновение онемевших от безразличия губ. Ни один из участников даже томно век не смежил: Зубов таращился из-за Дусиного плеча на двух братков, тоскливо разглядывающих задницу отъехавшего автобуса, Евдокия равнодушно пялилась на загорелое мажорское ухо.
Но со стороны, судя по растерянному невниманию братков, поцелуй смотрелся страстным.)
Братки негромко и быстро потолковали, посоветовались с кем-то по телефону и разбежались в разные стороны.
На парочку возле мусорной урны посмотрели без особой подозрительности. Один из мужиков, правда, огладил взглядом Дусины ножки в штанишках из обычного магазина спорттоваров и задержался на потертых черных кедах – в них всепогодная бегунья Землероева ежедневные круги вокруг квартала нареза. Потом подумал мгновение и решительно сделал шаг к скамейке – у Зубова чуть сердце из груди не выпрыгнуло! – но ощутил довольно сильный запах краски-скипидара и перевел взгляд ниже, на перепачканную краской брючину Ильи и поношенный кроссовок с измазанной бежевой краской подошвой.
«Маляры после работы милуются», – отчетливо и разочарованно сказало лицо преследователя. Браток недовольно поморщился, отвернулся и махнул приятелю рукой на удалявшийся, заполненный автобус.
По всем позициям, разыскиваемый Зубов должен быть один. Если какая-то умная голова давала бритоголовым бугаям наметки, то в инструктаж наверняка входили характеристики разыскиваемого: богат, надменен, хорошо одет, сиречь – на лавочках у остановок не сосется. Если, конечно, эта девица не представитель высшего эшелона столичных тусовщиц, и парочка только-только не вывалилась из фешенебельного кабака. А Зубов вусмерть пьян и шибко весел.
Сочетание из Дусиных кед, скипидарной вони, времени суток и отсутствия поблизости развеселых кабаков – сбило погоню со следа.
Не веря счастью и на всякий случай не отрываясь от губ воришки, Зубов скосил глаза в спины убегающего братка… и вздрогнул! К остановке скучающей вечерней походкой приближались патрульные милиционеры. Сержант и младший лейтенант.
Невероятный день. Смесь из абсолютного невезения и полновесного дурацкого счастья! Скорее всего, если б не патруль, неспешно бредущий по тротуару, браток проявил бы усердие и проверил: кто это такой влюбленный на улице милуется?!
Но тут решил не нарываться. Мгновенно взвесил за и против и поскакал в обход квартала, разыскивать высокого блондина с некстати разрядившимся мобильным телефоном. Его приятель помчался обратно к переулку, из которого вслед автобусу выворачивал-таки блестящий лаком черный внедорожник.
Илья дождался, пока машина подхватит братка, а милиционеры пройдут мимо, и отлепился от Дусиных губ.
Землероева, кажется, совершенно не заметила, что ее сейчас целовали. Внутри нее выла и умирала душа, наружный мир перестал существовать даже в микроскопических ощущениях – Котика больше нет! Маленькая вселенная Евдокии Землероевой сократилась до ощущения ворованного портфеля у помертвелой груди, до мысли-занозы: «Ты осталась жить для мщения!»
– Нам нужно к нотариусу. – Вот что волновало Дусю.
Зубов уже успел забыть о том, что плел воришке по дороге. Очумело уставившись в безучастные к происходящему глаза, Илья кивнул.
– Сначала уедем отсюда.
Первый же старенький «фольксваген» остановился возле остановки на повелительный взмах зубовской руки, парень запихнул Евдокию на заднее сиденье, сел рядом и дал водителю задание везти их к дому Дуремара.
Еще убалтывая Дусю в сквере Зубов суматошно перебирал в уме друзей, прикидывал, к кому он может обратиться за помощью, и, как ни поразительно, пришел к выводу: обширный круг приятелей сузился до двух человек. Забытого на годы недавнего мента Паршина и безотказного мальчика на побегушках, большого любителя шикарных автомобилей Сереги Дуремара.
Только эти двое знали точное время прилета Зубова в Москву и никому о том не сообщили – Илью поджидали в аэропорту в момент прибытия индонезийского рейса, и это абсолютно точно. (Если, конечно, перепуганная девчонка чего-то не напутала в пересказе, но это вряд ли.) Еще дожидаясь отправки заупрямившегося азиатского борта, не теряя надежды и скучая, Илья позвонил одному из друзей и сообщил, что прилетает в Москву. На что Глеб обрадовано заявил: «Сообщу всем нашим, отметим возвращение!» Почти сразу после этого разговора батарейка телефона начала подыхать, и Зубов стал звонить только по делу. Олегу Паршину с извечным российским вопросом «что делать?» и сообщил Дуремару об изменении времени и места приземления.
Из всего вышеописанного следует: информация о возвращении Илья в Россию могла просочиться только от его друзей – уж Глеб наверняка расстарался, половину столицы оповестил о тусе! – или старинного приятеля отца Геннадия Ивановича. Тот занимал один из директорских постов компании, судя по разговору с сыном друга, ни о чем особенно не переживал, и сообщать ему об изменении времени прилета Илья не стал.
То есть обращаться за помощью к лучшим корешам или к другу отца опасно. Любой из них – пусть даже «по доброте душевной» – мог стукнуть Берте о возвращении пасынка, вне подозрений только Дуремар и Паршин.
– Ей, шеф, – привлек внимание водителя Илья, – кусок бумаги и ручка есть?
Водитель «фольксвагена» протянул руку к бардачку, достал оттуда блокнот с зажатой между страниц авторучкой и молча протянул пассажиру. Зубов быстро активировал мобильник, переписал на листок номера сотовых телефонов Олега и Сереги и снова обесточил аппарат. Проделывать ту же манипуляцию в непосредственной близости от дома Дуремара Илья посчитал чреватым: в том гиблом заводском районе, кроме Сереги, нет ни одного приятеля. Если за розыски «щенка» мачеха взялась всерьез, оператор сотовой связи настучит, где и в какое время в последний раз подал сигнал телефон Ильи – к Дуремару заявятся «гости» с широкими плечами и бандитскими цепями.
Довольный своей предусмотрительностью Зубов обернулся к Дусе – девушка безучастно глядела в мокрое переднее окно. «Спросить у нее мобильный телефон и позвонить Сереге? – подумал, хмуря брови. – Нет, ни к чему засвечиваться. Подъедем к месту, позвоню из автомата».
Мокрая, готовая к промозглому уик-энду Москва темнела и пустела. Направленные на выезд трассы еще тащились в пробках, но дороги в центре радовали пустотой, шустрый серый «фольксваген» уверенно пробирался к району серых бетонных пятиэтажек.
Илья расплатился с водителем, вытащил за рукав потерянную Дусю и, приказав ей не двигаться с места, быстро порысил к ларьку за картой таксофона.
Когда возвращался, сердце вновь кольнула жалость: под фонарем, не двигаясь, стояла промокшая и бледная девчонка в разорванной Зубовом куртке. Прижимала к груди измятый белый пакет. Глаза незряче глядели в пустоту, проходящая мимо старушка, потрогала Дусю за локоть.
– У тебя все в порядке, миленькая? – спросила сердобольно.
Закостенело двинув шеей, Евдокия повернула к бабушке слепое лицо.
– О господи! – охнула добрая старушка. – Да ты чего это, девонька?!..
– Это моя сестра! – быстро подскочил Зубов. – Спасибо, у нас все в порядке. Пойдем, Дуся.
Под недоверчивым взглядом бабушки, вновь обретая навыки кукловода, Илья развернул Евдокию к будке уличного телефона. «Наркоманка небось», – донеслось брезгливое предположение еще недавно сердобольной старушки, и Зубов мысленно хмыкнул: ненадолго же хватает жалости современному мегаполису.
Илья поставил Дусю под козырек автомата и перво-наперво набрал хорошо знакомый номер домашнего телефона Дуремара.
По уму-то перво-наперво надо было Паршину звонить. От бывшего мента в проблемах, к которым привлечены братки, побольше толку. Но прежде чем встречаться с сыщиком, Илья хотел пристроить Дусю в надежные Серегины руки. Друг Дуремар девочку Дусю отогреет, присмотрит, за порог не выпустит и в милицию позвонить не даст.
…Ни домашний, ни мобильный телефоны Дуремара не захотели общаться. Из трубки неслись бестолковые длинные гудки, дождь стегал по тротуару яростными, совсем осенними плетями.
– Подожди, – попросил промокшую, замерзшую Дусю Зубов. – Еще один звонок и пойдем в тепло. – Быстро набрал номер Паршина и очень обрадовался, наконец-то, услышав отзыв. – Алло, Олежа! Это Зубов!
– Привет, – торопливо и тихо отозвался Паршин. Судя по характерном звукам, Олег находился в каком-то кабаке. – Ты не очень вовремя, я на работе.
– Прости, – быстро отчеканил Илья. – Ты просил позвонить, когда добуду карту памяти.
– Молодец. Встретимся завтра. Звони.
– Утром?! – с надеждой воскликнул Илья. Неожиданно он очень испугался, когда понял, что немедленной помощи не будет, занятый хлебом насущным сыскарь может запропасть до завтрашнего вечера.
А надо срочно вызволять отца, надо что-то делать!
– Да. Утром я на связи.
Повесив телефонную трубку на рычаг, Илья прислонился лбом к аппарату и некоторое время тупо смотрел на кнопочки с цифрами. Ему внезапно показалось: все это происходит не с ним, вокруг кино снимают, а все случившееся – розыгрыш. Кто-то из друзей заказал для самоуверенного Илюши Зубова экстремальный тур по тауну и собирается поржать, доведя Илью до сумасшествия или состояния затурканного бомжа. Девчонка с пакетом – подставная актриса, труп на стуле – загримированный под щекастого соседа привет из городского морга. Отец на алтайском озере рыбу ловит и в ус не дует.
Что произошло с Ильей за неполный час?! Почему рассказ девчонки так выхолостил мозг?! Почему Илья – как полное чмо! – звонит с уличного, поливаемого дождем телефона?! Как получилось, что нагловатый отпрыск миллиардера Зубова не отправился в любое кафе, не бросил бармену купюру и не потребовал телефон на стойку, а бегал под дождем за телефонной картой и до сих пор мокнет под крошечным козырьком уличного аппарата?
Что с ним случилось?!
Илья скосил глаза на Евдокию. Если рядом, под дождем, стоит актриса, то девочку следует номинировать на премию «Турандот» или какую-то там театральную премию-маску – спектакль удался. Без помощи гримера девчонка то бледнела, то зеленела, то возмущенно пылала… Глаза правдивы до последней намокшей реснички: в них мука, оторопь, боль и непонятно что потустороннее.
– Ты как? – все еще нажимая лбом на телефон, чуть-чуть насмешливо спросил Илья. Кажется, ему удалось себя убедить – все розыгрыш. Дорогостоящая инсценировка, начавшаяся со встречи с пошляком Ковалевым и продолжившаяся теперь у дома Дуремара.
Взгляд Евдокии вернул к действительности. Если когда-нибудь Зубову придется услышать ссылку на «мертвые глаза», он вспомнит Евдокию. Ее глаза – не жили. От правдоподобия вмерзших в зеленоватый лед зрачков, мороз продирал скребком по коже, ветер, как будто появившийся под одеждой, топорщил крошечные волоски на теле.
Илья резко оторвал голову от железа, взял девушку за руку и повел к недалекой сосисочной (или пельменной?). В ста пятидесяти метрах на углу дома напротив было довольно уютное кафе, где они иногда встречались с Дуремаром, но неожиданно для себя Зубов понял, что не хочет тащить под дождем девчонку даже лишнего десятка метров. В состоянии близком к помешательству иммунитет ослаблен. Если срочно не напоить девочку чем-нибудь горячим – заболеет.
«Лечи ее потом, возись», – отрекаясь от непривычной заботливости, ворчал про себя Зубов.
Сирых много, ты у себя один. На всех не хватит. Старый зековский принцип: «Не верь, не бойся, не проси», упрощенный диалект тусовки свел к единой фразе: «Не парься».
Не вникай.
В пельменной неожиданно нашлась текила.
Перед скукожившейся за столиком Евдокией поставили тарелку с горячими, дымящимися паром пельменями домашней лепки. Соусник сметаны.
Пахло аппетитно, Зубов даже задумался: а не заказать ли порцию себе?
Но одернул голод: пельмени в забегаловке – это уже слишком, это уже перебор с довеском, так скоро можно до шаурмы и проездного на метро скатиться. Был бы активирован мобильник, позвонил бы Глебу и отправил фотку – показал, где ужинать изволит. Поржали б вместе.
Евдокия смотрела на пельмени и вилку, как Маугли на паровоз. Словно впервые увидела вареное тесто с мясом и предмет с четырьмя зубцами.
– Ты есть будешь? – напомнил Зубов, отхлебывая текилы. Девчонка с пустыми глазами невольно и, пожалуй, предсказуемо начинала раздражать.
Утешать сирых и убогих Илья не умел, не любил и, пожалуй, не собирался. Много лет назад попробовал с ревущей одноклассницей – чуть не женили.
– Ешь, все остынет.
Воришка неловко взяла вилку, тут же выронила ее на стол, судорожно всхлипнула…
– Принесите еще текилы! – рявкнул Зубов на всю пельменную. Компания пожилых работяг поглядела на него исподлобья, небритый мужик неприязненно дернул щекой. – Слушай, Дуся, – налегая на стол грудью, приблизив лицо к сидящей напротив девушке, шипяще выдавил Илья, – если не пожрешь, мозги совсем отключатся. Поняла? Если хочешь соображать нормально – жуй!
Девчонка мотнула мокрыми сосульками волос, негнущимися пальцами подцепила вилку…
– Вот и молодец, – откинулся назад Зубов. – Давай ешь, немного выпей и поговорим.
Пищевод Землероевой отказался принимать пельмень: сузился до диаметра коктейльной трубочки и пропустил через себя только огненное кактусовое пойло.
В пустом желудке пойло превратилось в фейерверк с выхлопом до самых ноздрей! Дуся закашлялась и сразу поняла, почему бесчувственному человеку дают понюхать нашатырь.
Пожалуй, пить текилу надобности вовсе не было – достаточно просто понюхать, чихнуть и тем прочистить скукожившиеся в ступоре извилины.
Протерев выступившие слезы, Евдокия наконец-то совладала с вилкой и уговорила парочку пельменей.
Через минуту догадалась, что шибко пьяная сидит. В последний раз она завтракала десять часов назад, а сорокаградусное средство принимала лишь однажды в виде коньяка на прошлогоднем отдыхе – Костик угостил на пляжной вечеринке. (Новогоднее шампанское и слабенькие клубные коктейли не в счет.)
Зубов внимательно наблюдал, как розовеют Дусины щеки и взгляд становится осмысленным, все правильней работает вилка – перегнулся через стол и добавил в тарелку сметаны.
«Никогда не заведу себе щенка, – отодвигаясь, подумал почему-то. – Корми его, выгуливай, привязывайся…» Девчонка в дебильной прозрачной кофточке почти без пуговиц больше походила на приблудившуюся кошку со свалявшейся шерстью, но мальчик Илюша Зубов всегда хотел собаку.
– Наелась? – спросил с интонацией отца-одиночки. Отодвинул грязную тарелку, поставил перед Дусей давно принесенную официанткой чашечку с кофе: – Пей.
Евдокия оплела чашку пальцами и так посмотрела на Илью, словно ожидала, что он ей счет за угощение выставит. «Не дурочка», – слегка смутился под зеленоватыми взглядом Зубов. Как каждый нормальный мужик он не любил, когда его просчитывают, тем более не ожидал подобной прозорливости от воришки-неудачницы.
– Евдокия. – Прочистив горло тихим покашливанием, Илья сплел перед собой замок из пальцев и немного покачался взад-вперед. – Я думаю, ты понимаешь – мы в одной лодке. У тебя неприятности, у меня неприятности – легче выбираться сообща.
– У тебя пожар, у меня потоп… – тихо проговорила Дуся. Прищурилась. – Зачем я тебе? Зачем ты хочешь впутаться в мои неприятности? Своих не хватает?
Еще чего придумала! В чужое дерьмо соваться?
Зубов перехватил данную лицевым мышцам команду на брезгливость, придал физиономии полнейшую серьезность и задал вопрос, вполне логичный для сословия нуворишей:
– Дуся, у тебя есть мечта?
«Есть, – могла б ответить Землероева. – Как и у всех девчонок. Я мечтаю встретить хорошего парня, выйти замуж, родить девочку и мальчика, можно даже двух девочек и двух мальчиков…»
Но серьезный до глупости голос богатенького Буратино звучал не так, чтобы ему ответили по правде. За голосом прослушивались удары лопаты о землю на Поле Чудес в Стране Дураков.
– Дом, дача, машина, маленькая собачка с бриллиантом на ошейнике, – пряча нетрезвую насмешку, выдала Евдокия.
– Это все у тебя будет, – напыщенно кивнул Буратино, и Дуся поняла, что угадала: таким как он легче заплатить, чем попросить. Естественную реакцию девушки на выданье он либо осмеял бы, либо посчитал кретинизмом, недалеким, лишенным расчета вывертом. «Мальчики и девочки? Нормальный муж?…» Этого добра на любом перекрестке навалом! Выходи замуж и рожай бесплатно.
Другое дело – нормальная человеческая жадность: подвалил момент – хватайся. Второй раз не обломится.
– Но прежде всего тебе потребуется хороший адвокат, – убедительно проговорил Илья. – Без дорогого защитника из этого дерьма не выпутаться. Твой брат убит, ты сама будешь обвинена в краже. Вероятно, появятся влиятельные враги. Ты это понимаешь? – спросил с напором.
Девушка кивнула, сгорбилась.
– Если ты поможешь мне найти отца – его, вероятнее всего, похитили и где-то держат, – я найму тебе хорошего адвоката. Лучшего. Отец проявит связи и поможет тебе выпутаться. Ты мне веришь?
Евдокия не знала, верить или нет. Зачем она вдруг так понадобилась этому буржуйскому сынку? Еще недавно он вроде бы «адью» ей говорил, уходить собирался.
Что он задумал?!
Но выбора не было. «За неимением гербовой…» – сказала бы мама, а богатенький Буратино вполне и на гербовую тянет…
Лихорадочные мысли отражались на Дусином лице, Зубов прятал напряженную усмешку – подвох девчонка ищет – и ждал. Кажется, он выложил перед воровкой все преимущества участия в ее судьбе, если не дотумкает, если откажется… Будет полной дурой.
– Чего ты от меня хочешь? – так и не найдя подвоха, устав ворочать отяжелевшими мыслями, спросила Землероева.
– Ты поможешь мне найти человека, с которым разговаривала Берта.
– Как? – Дуся поразилась совершенно искренне.
– Ты его видела в кабинете?
– Нет. Я стояла за шторами, он только чуть-чуть в стекле отражался.
– А голос? – не терял надежды Зубов.
– Голос?… – Евдокия закусила губу, задумалась. – Наверное… смогу узнать. – Пожала плечами. – Но как? Ты что, мне очную ставку со всеми приятелями мачехи устроишь?
– Нет. Завтра я встречусь с одним мужиком – частным сыщиком, раньше в ментуре работал, но его за драку оттуда поперли. Паршин поможет мне найти записи с камеры наблюдения подъезда нашего дома…
Говоря о камерах, Илья заметил, как негодующе выгнулись ноздри девчонки. «Вспомнила!» – огорченно и быстро мелькнуло понимание. Воришка не совсем превратилась в безмозглый манекен, когда Зубов, оттаскивая ее от дома, болтал об отключенном питании дверных замков, о неработающей камере…
Начхать! Если не полная тупица – ложь проглотит!
Девчонка проглотила. Прослушала дальше, как Зубов собирается снять информацию с камер, узнать, кто вместе с Бертой заходил в подъезд, и оттолкнуться от этого.
– Мы очертим круг подозреваемых, – убедительно и толково вещал Буратино, – я как-нибудь устрою, чтобы ты услышала их голоса…
– А дальше? – перебила Евдокия.
– Дальше? – Зубов поскреб в затылке. – Дальше будет видно. У меня будут доказательства и свидетель – ты. Мы пойдем в прокуратуру, или в ФСБ…
– А если меня сразу же посадят?
– Не посадят, – весомо пообещал Илья. – Если ты выступишь свидетелем в громком деле, менты сами тебя прикроют.
Евдокия картинно подняла брови.
– Тогда чего мы ждем? Пойдем прямо сейчас, время не терпит, твой отец заложник у каких-то людей…
– Терпит, – жестко перебил Илья. – Пока меня не поймали, отца не тронут. Ты, кажется, именно это расслышала в кабинете?
– Ну да… Но почему…
– Если мы не получим реального подтверждения твоих слов, если сразу не укажем на сообщника Берты – поднимется волна и отца грохнут просто из предосторожности!
Пожалуй, в запале Зубов произнес последнюю фразу слишком громко. Мерный гул голосов в пельменной на несколько секунд затих, к шушукающейся парочке повернулись заинтересованные лица…
Илья предупредительно выставил вперед ладони в понятном жесте – «все в порядке, мужики, не обращайте внимания», – и, когда народ вернулся к своим делам, склонился над столом, шепча:
– Тут надо действовать осторожно, Дуся. Если сразу же полезем к ментам и наломаем дров, то поднимется шум: похитители уберут отца. Понимаешь? Надо сразу указать на человека, способного вывести на похитителей…
– Да это – Берта! – в свою очередь вытянув шею вперед, прошипела Землероева в лицо мажора.
– Без доказательств, без адвоката Берта слова не вымолвит! А как только информация о ее допросе просочится сквозь стены кабинета следователя, отца, как главную улику, убьют и закопают!! Мы должны быть осторожны!
– А почему ты думаешь, что менты не будут осторожны? – Недоуменно поведя плечами, Евдокия задала вполне резонный вопрос. – Почему ты думаешь, что за ней просто не устроят слежку? Ну там… поглядят, с кем она встречается, куда ездит…
– Да за ней полгода будут ходить!! Надо действовать одним махом: пришли, сказали, кто точно знает о том, где держат отца, – хоп, все связи похитителей обрезаны.
– Ерунда какая-то, – не согласилась Дуся, вполне уверенная в мыслительных способностях товарищей-правоохранителей.
С коррупцией там, правда, не совсем в порядке… Но вроде бы похищениями занимаются нормальные ребята, в серьез настроенные.
– Илья, ты что-то финтишь.
Зубов скривился. Как объяснить этой идиотке, что благодаря ее эскападам вся история начинает дурно пахнуть?! Она – воровка, он – через балкон исчез с места преступления, где к стулу привязан мертвый сообщник воровки, и до сих пор не знает: ту ли карту памяти изъял из сейфа в гардеробной?! Что если это вообще другая карта с фотографиями последнего юбилея, например? Они ж все – близнецы!
– Евдокия, надеюсь, у меня есть кое-какие доказательства. В квартиру папы я ходил за картой памяти фотоаппарата, где есть фотки Берты с любовником. Мне нужен компьютер, чтобы убедиться – взял ли я то, что нужно. Еще я хочу сделать дубликат этой карты. На это нужно время, понимаешь?
– Господи! Да иди в любой компьютерный салон! Не сиди как пень – действуй!!
Хорошо сказала. Вмазала. Зубов сам с неохотой признавал: если бы Паршин согласился сразу же приехать, он бы отринул все сомнения и поступил так, как советует Евдокия. Пошел, сказал, показал фотки и Дусю предъявил.
Но он боялся. Глупо, малодушно трусил. Ему нужна – поддержка.
Илья и представить не мог, как он придет в ближайшее отделение милиции, расскажет дикую историю о встрече под лестницей с воровкой чемоданов, о том, как позже морочил девчонке голову и просил: «Погоди в милицию звонить, я сейчас через балкон перелезу, вернусь и все решим».
Господи, если бы эта коза не сперла чужой портфель!!
Если бы не сперла, то сейчас Илюшу Зубова с кляпом во рту везли бы в багажнике черного джипа.
Тут нужен Паршин. И маленькая, крохотная передышка. Уставшая от треволнений, от долгого перелета голова едва соображала, так можно вместо заявителей в подозреваемые залететь.
И погубить отца.
Тут нужен Паршин. Нужен трезвомыслящий опытный человек со связями в милиции. Человек, который встанет рядом, поддержит опытом, поможет, подскажет.
Или позвонить начальнику охраны компании?… У него половина ментов Москвы в друзьях или прикормлена, а опыта достаточно…
Ага. А потом окажется, что Аскольд Германович тот самый мужик, который с Бертой шушукался.
Зубову было противно признаваться, что он изнежился за папиной спиной. Как плавленый сырок подтаял на заморских пляжах, хватку потерял…
Да и была ли эта хватка? Илюша Зубов резвый только за телочками бегать.
Жесть.
«Тут нужен Паршин. Одни – не справимся. Вместо того, чтобы отца выручать, придется отстаивать эту бестолковую козу с ворованным чемоданом! Ее проблемами заниматься!»
Мысленно перекинув на Дусю все грехи, забив внутрь думы о собственном малодушии и слабости – да устал я, устал, мне нужно хотя бы выспаться нормально! – Илья мрачно уставился на воришку.
– Повтори, пожалуйста, еще раз, слово в слово, с интонациями, весь разговор Берты и любовника.
Ничего нового в пересказе воришки Зубов не услышал. У девочки оказалась хорошая память, она не перепутала ни одного слова, интонационно так верно передала речь Берты, что Илья буквально сразу представил, как кривятся губы мачехи, выталкивая «щенок», «заткнись», как она приказывает любовнику шевелиться, торопиться с поимкой пасынка…
Оставив Дусю за столиком, Илья сходил в подсобку забегаловки и за крохотную мзду договорился с официанткой предоставить телефон.
Серега так и не отозвался. Наморщив лоб, Илья перебрал каждого из друзей, представил, кто и где сейчас находится… Часам к одиннадцати можно поехать в клуб, где Глеб обещал по случаю его приезда накрыть поляну. Там встретиться с друзьями, порешать вопрос с ночлегом, обратиться за помощью к их влиятельным родичам…
Нет, стоп. Если Берте стучит кто-то из его приятелей, у кабака будут ждать в первую очередь.
Черт, как плохо голова соображает!
Так. Что мы имеем? Заграничный паспорт остался в сумке на заднем сиденье машины. Но выходя из «порша», Зубов предусмотрительно пихнул в задний карман брюк портмоне с техпаспортом, водительским удостоверением и кредитками. Так что можно снять двухместный номер в гостинице – Дусю туда провести, у нее наверняка никакого удостоверения личности с собой нет, – выспаться, а завтра на свежую голову встретиться с Олегом.
Или все-таки потерпеть до одиннадцати? Сесть в такси возле клуба, дождаться кого-нибудь из знакомых? Народу с хатами полно…
Но кто из них, узнав о приезде Ильи, сообщил Берте? Как бы не нарваться… Пугливая ворона, она куста боится. На данный момент усталый мозг воспринимает только сильнейший раздражитель – страх – и отказывается перебирать в памяти лица друзей.
Илья вернулся за столик. Дуся осторожно ковырялась в портфеле Бориса Семеновича, на коленях девушки уже стоял разложенный, включенный ноутбук.
– Ты в компах что-нибудь понимаешь? – спросила она Зубова, и тот индифферентно пожал плечами.
– Немного.
– В ноутбуке пароль.
– Я и не сомневался.
– Сумеешь вскрыть?
Дуремар, наверное, смог бы. Влюбленный в автомобили приятель не только в ходовой части разбирается, но и в электронике шарит, Илья потому и оставил ему «порш» – попросил движок после гонки отладить.
Безотрадно и мысленно Зубов признал свою никчемность и сел напротив высохшей воришки.
– У тебя найдется, где переночевать? – спросил скорее для проформы.
Удивленно поднятые брови девушки показали, что та не понимает суть вопроса.
– Домой нельзя, – тихо объяснил Илья.
– Почему? Мои родители за границей отдыхают, спокойно можем идти ко мне.
По сути дела, горделиво упомянутая «заграница» была всего лишь Украиной. Крошечной турбазой на пыльном полуострове Крым. Но сути это не меняет, правда? Украина – заграница? Заграница. Родители там отдыхают? Отдыхают. Все по правде, не придраться.
Устало и монотонно Илья объяснил, что камера над подъездом засняла, как в дом вошла сестра покойного Костика, и было это приблизительно во время убийства, а информацию с камеры менты снимут в первую очередь, так что заявятся к сестричке уже под утро…
Евдокия не стала упрекать понурого мажора в недавнем лукавстве и выдвинула версию:
– Но мы же вышли гораздо позже, чем приехала милиция? То есть – на меня не подумают, решат, будто я была в гостях в другой квартире.
– Мы выходили через новую, недавно распечатанную дверь, – печально констатировал Илья. – Уверен, там еще не установлена вторая камера. Так что, – вздохнул, – мы оба под подозрением. К тебе же заявятся в первую очередь. Думай, Дуся, где переночевать.
«Меня у твоих знакомых никто искать не будет, – добавил мысленно с надеждой. – А это архиважно».
Евдокия свела к переносице тонкие брови. Бабушки, тетушки, кузины исключаются категорически и полностью. Баба Зоя в обморок упадет, если Дуся на ночь глядя приведет к ней этого верзилу! Евдокия даже зажмурилась, когда представила реакцию маминой сестры тети Иры! У той главная тема застольных разговоров: как молодые вертопрахи совращают неопытных девочек, как девочки с «подолом» остаются.
По той же причине исключается Синицына. Семья доцентов, мама Вера женщина старой формации, папенька устроит всенощный допрос с пристрастием.
Остальные подружки тоже живут с родителями, хотя кое-кто из их предков может быть на дачах, на курортах…
Зубов со слабой усмешкой наблюдал, как роется в памяти девочка в дешевой куртке, как двигаются брови, в немом диалоге придумывается некое вранье для престарелых родственниц или подружек по малометражному детству…
– Не парься, – буркнул тихо. – Я что-нибудь придумаю. У тебя паспорт или права с собой?
– Нет, – пискнула Землероева, никогда водительского удостоверения и не имевшая.
– Так я думал, – вздохнул Зубов, бросил на столик несколько купюр и приказал: – Пойдем. Чемоданчик собери и на выход. Я пока еще один звонок попробую сделать.
* * *
Серега снова не отозвался. (Как оказалось позже, Илья неправильно переписал номер мобильного телефона приятеля.) Зубов вышел на крыльцо, где уже стояла девушка с измятым пакетом, тоскливо посмотрел на вспученные ветром лужи, поднял воротник тонкой курточки и поежился. Засунул руки глубоко в карманы.
