Артюр Рембо
В обнимкою с Музой под небом осенним шагая,
В потертом пальто – пусть в прорехи видна нагота,
В карманах штанов пальцы стылые отогревая,
Как я – о-ля-ля! – о любви небывалой мечтал!
Пусть были штаны те давно поистерты до дыр,
Я рифмы горстями ронял, не тревожась нимало.
Большая Медведица, звездных светил поводырь,
Пристанищем дальним бродяге-поэту сияла.
Присев на дороги краю, я смотрел в небеса.
Как капли вина, на чело мне ложилась роса,
Фантазий причудливых рой вдруг меня обступал.
Витал в облаках я в тот миг, исступленно рифмуя,
Штиблеты притиснув к груди, словно лиру златую,
Шнурки их, как струны, я пальцами перебирал.
Дэвид Герберт Лоуренс
Совокупиться не спешит
Матерый слон.
Сперва спокойно приглядит
Подругу он.
Огромный зверь подходит к ней,
Той, что годна.
Он не торопит ход вещей.
Как и она.
И вдоль реки по берегам
Они бредут,
Побеги щиплют тут и там
И воду пьют.
Сердец их робких и больших
Растет родство
Без суеты. Слон не спешит,
Но ждет его,
Когда бежит с подругой вдруг
Под сень лесов,
Тревогу чуя и испуг
Других слонов,
Иль когда в мертвой тишине
Их сон глубок,
И просыпаются без слов,
Но к боку бок.
Не вдруг, не сразу жар сердец
Растет больших,
И расцветает наконец
Желанье в них.
Идут туда, где взор ничей
Их не найдет,
Чтоб там вдали, в тиши теней
Продолжить род.
Давно мудрей и старше став
Зверей других,
Огонь скрывают неспроста,
Горящий в них.
Они уединенья сласть
Умеют ждать,
Чтоб после пир справляла страсть —
Не удержать!
Им ни к чему спешить скорей
Урвать момент,
Ведь целое для них важней,
Чем лишь фрагмент.
Однажды крови их массив
В канатах жил,
Как вызванный Луной прилив,
Взволнует пыл.
И он, волною за волной,
Затопит их:
Сольются, плотью став одной
Средь кущ лесных.
Анн Рив Олдрич
Ты трепетной рукою
Мне шею обнажил
И пылких поцелуев
Цепочку проложил.
Их сверху лентой алой
Ты снова повязал.
«Пусть нашу спрячет тайну
Она», – ты мне сказал.
Хоть это лишь причуда,
Под лентой с того дня
Те поцелуи втайне
Хранились у меня.
Любовь ушла, ты тоже.
Держу в руке стилет.
Пусть алой лентой скроет
Кровь поцелуев след.
(из Альфреда Теннисона)
Доносится словно с Небес ясный звон
И год истекающий прочь гонит он.
Нам в ночь Рождества умирающий год
Не надо жалеть, пусть скорее пройдет.
Все старое – прочь! Новизна уж грядет.
Звон колоколов счастье громко зовет.
Он гонит неправду, невзгоды и зло.
Возрадуйтесь все: Рождество к нам пришло.
Приветствует звон всех свободных людей,
Стать он призывает смелей и добрей.
Пред ним отступает без сил темнота.
Он провозглашает приход к нам Христа.
Уильям Шекспир
Устав, зову я смерть: "Дай мне покой", —
Не видеть чтоб пиров чумных без меры,
Достоинство с протянутой рукой
И отреченье от горячей веры.
Бесчестию оказанный почет,
В блуд деву грубо втянутую вором.
Здесь безупречность лишь опала ждет,
А сильный покорен тираном хворым.
Пред властью нем от страха бард тут всяк,
Ученым ловко глупость заправляет,
Кто истин простоту речет – простак,
Добро здесь зло всегда сопровождает.
Устал, но жизни я не убегу —
Любимую здесь бросить не смогу.