Октавия Колотилина
Давай перевернём Вселенную
– Пур-рр, вот план Древа, вот систе-емы защиты, вот навыки определения судьбы-ы.
Торжественно вручив знания Инге, пошарил в другом кармане, достал телефон с треснувшим экраном, старые диски, кассеты для видеомагнитофона.
Инга беспомощно оглянулась на свой компьютер:
– А… Ты уверен, это у меня пойдёт?
– Пойдё-ёт. У нас основа разума одина-аковая. Перестрой немного интерфейс, покопайся в железе.
– Я не умею, я медик!
– Ты теперь – друид.
Последней вынул чёрную затёртую дискету, повертел перед носом, разломил надвое и со словами «это – личное» упрятал половину в карман, а другую положил на кучу хлама, которую еле держала Инга.
Она отнесла наследство на компьютерный стол, не представляя, как будет разбираться. Карманы-то у Витька бездонные, оказывается! Тот похлопал себя по свитеру, вытащил кусок скипетра с набалдашником-изумрудом:
– От предше-ественника осталось, мне не пригодилось, но лучше возьми. Вроде, всё.
Инга наскоро распихивала кассеты по углам. Фу, беспорядок какой в разуме, нормально и не прибралась после защиты, а тут ещё валяются повсюду хрустальные шарики-воспоминания с жуком, водопадами, усиками. Она выудила из-под лабораторного стола дохлую препарированную мышь, поскорее отнесла к шкафу и сунула в шредер. Неудобно-то как перед гостем…
Винтераксис вытянул шею и следил за каждым её шагом. На шредер косился, словно оттуда вот-вот вылезет волкодлак или армия зомби. Откашлялся:
– Теперь сделай, что обеща-ала.
– Вернуть тебя обратно? – Хозяйка вылезла из-под кровати, счищая с волос паутину.
Лось снова выглядел потерянным, уши сникли. Пробормотал:
– Нет, я только что сохрани-ился, не получится. Тебе придётся стереть меня вручную.
– Как это? – У Инги пачка дисков выпала из пальцев. – Почему не получится?!
– В Древе есть уже слепок личности. Ты взяла копию, которая ещё не набрала доста-аточно впечатлений, чтобы сохраняться повторно.
– А когда же наберёт?
– Где-то дней во-осемь надо. Тогда можно пересохраняться.
Инга вздохнула с облегчением:
– Отлично, побудешь недельку у меня…
Раздалось отрывистое кхеканье. Не сразу удалось понять, кашляет Винтераксис или смеётся. Закончив, проскрипел:
– Опыт с Тосико ничему не научи-ил? Я – не наивная японская девочка. Стоит тебе задремать, легко-о переделаю тут всё под себя, тогда избавиться от бывшей хозяйки будет не сло-ожно. А, изобража-аешь, словно не знала этого. Инга, не строй из себя блонди-инку, хватит. Исполни клятву. Стирай.
Она попятилась, ткнулась спиной в компьютерное кресло. А ведь действительно, отвернёшься от этого технического гения – такого наломает… Как жаль, что нельзя сейчас же передать его в Древо!
За окном на полированной дубовой стене проглядывала серая полусфера. Инга воскликнула:
– Погоди, когда я тебя взяла – фонарь погас. Почему?
– Чтобы избежа-ать конфликта копий. Пока я тут, мои знания никому не доступны. Как только сотрёшь, фонарь загорится.
Он нервно побил сзади по уху, словно блох гонял. Спросил недовольно:
– Тянуть долго бу-удешь? Или мне захватить разум, чтобы ты узнала, какого это – стоять и ждать, когда тебя сотрут?
Засунуть Винтераксиса в шредер? После всего?..
Тело её нерешительно топталось в разгромленной пещерке с «ёлкой» посередине. «Я его не убью, просто удалю копию из своей головы», – напомнила сама себе Инга.
– Ладно, хорошо! – сдалась она.
Медленно подошла к шкафу, откинула все крышки, включила прибор на четвёртую скорость. Лось неотрывно смотрел на вертящиеся зубастые валики. Ноздри снова раздулись.
Приземлившись за компьютер, открыла программу…
А если Винтераксису это и надо – отвлечь хозяйку, чтобы захватить управление?
Она крутанулась в кресле: тот сидел на полу по-собачьи, низко опустив голову. Горло сжималось на него глядеть.
Инга, закусив губу, провела рукой перед экраном. Огромная ладонь в нарисованной комнате сгребла согбенную фигурку. Сзади раздался вскрик – жалкий, надтреснутый.
На ощупь лось был плюшевый и тёплый, через тонкую ткань чувствовалось, как бьётся маленькое сердечко. Инга качнула руку к шредеру, где три ряда мощных валиков крутятся, засасывают всё, что положишь, перемалывают…
Живое существо запросто сжуют, как мышь, как диаграмму. Только не мгновенно, масса-то большая, и шкура у Витька… Он трепыхнулся в горсти, замер.
Инга поставила фигурку на пол. Та упала.
Решительно повернувшись в кресле, встала и бросилась к Винтераксису. Клятвы? Доводы? Да пусть засунет себе под хвост!
Однако лось, похоже, испугался ещё больше: отползал на согнутых ногах, широко раскрыв рот и силясь произнести что–то. Упёршись в полку с книгами, заскулил:
– Не надо, прошу! Не рви щупальцами. Мы же совреме-енные люди? Давай сделаем всё цивилизо-овано.
Инга остановилась в замешательстве: о чём он?
Лось кивнул, цепляясь за корешки томов и роняя их, поднялся. Сунул пальцы за приборчик на поясе, выудил загнутый кожаный чехол и достал из него тонкий серп с растительным узором по лезвию.
Инга отпрянула: как примется этот сумасшедший махать своей железякой, и до компьютера не успеешь добежать. Но Винтераксис протянул оружие деревянной рукоятью вперёд. По ней вились руны.
– Пур-рр, возьми.
Когда Инга осторожно приняла оружие, кивнул с облегчением и поднял ладони:
– Погоди, не хватай «рукой». Я сам.
Процокал к лабораторному столу, улёгся на него.
– Так и знал, что догада-аешься. У-умная. А я уже надеялся, что пронесло.
Он закатал свитер, стал тыкать в свой пухлый живот:
– Здесь – математическая гениальность, вот тут, – показал себе под рёбра, – мгновенное принятие решений и сверхинтуиция. Самооблада-ание в черепной коробке, пилишь обратной стороной серпа. Системное мышление возьми, отли-ичная вещь. Совесть и сострадание не советую, боля-ят очень.
Инга ошалело смотрела на лежащего и вдруг поняла, куда он клонит. Не сводя глаз с полоумного, дошла до компьютерного стола, подняла треснутый телефон и включила.
Загнанная в угол девочка кричит, закрываясь рукавом. И ещё одна, и ещё…
В галерее оказались десятки видео, от которых обед настойчиво просился наружу.
– Ты их… резал? Специально брал из Древа копии девочек, извлекал знания, таланты, нужные тебе органы – и что оставалось, стирал?
Лось закашлялся.
– Инга, Инга, опять строишь из себя невинную блондинку. Как бы я иначе созда-ал механизм передачи навыков через фонарь? Ещё бы тала-анты и склонности научиться безболезненно передавать, но увы… Не успел. Тебе-е придётся дальше искать.
– Чудовищно. Зачем ты их кромсал живьём?
Её передёрнуло.
Винтераксис опять невесело закхекал.
– А ты видела когда-нибудь мёртвое сознание? Здесь даже анестезии не сде-елаешь. – Указал на манекен в углу: – Твои предше-ественники, земные медики, как строение тела изучи-или? Загорали на солнышке?
Полка с книгами рухнула. По полу раскатились пыльные шарики, прятавшиеся за томами: Герофил, основатель анатомии, вскрывает кричащих преступников. Марион Симс учится зашивать влагалищные свищи на рабынях, делая новые и новые надрезы, а потом сшивая их. Подполковник японской императорской армии Эгути засушивает десятки пленных, в течение долгих часов превращая в мумии, чтобы человек узнал: на 78 % он состоит из воды…
– Холодно на металле лежать, – заметил Винтераксис. – И жёстко.
– Не терпится похвастаться коллекцией? – тихо спросила Инга. – А если я даже не собираюсь резать?
– Пур-рр. Если бы ты отказалась, тебе пришло-ось наживать всё самой. Много-много грязной работы, неудачные поиски, напрасно загубленные ко-опии. Блондинка, я просеял песок и даю тебе гору золотых слитков, вот они, возьми!
Он хлопнул себя по пупку.
– Поэтический дар у тебя тоже имеется?
– Разве что случа-айно затесался. Пожалей старика, прекрати тянуть. Действительно страшно тут лежать. Быстро возьми, что смо-ожешь принять, и стирай. Не издевайся.
Инга молча смотрела на своё инопланетное воплощение, которое, сжав кулаки, уткнуло морду в грудь. Пухлый живот, покрытый коричневой шкурой, часто вздымался и опадал.
Серп удобно лежал в ладони: лезвие тонкое, остро заточенное, без следа ржавчины. Наружная сторона с зубчиками, пилить кости. Препарировать таким не должно быть сложнее, чем скальпелем. Сможет ли она обойтись без способностей старого друида? Освоить кучу неземной техники, временные технологии, нюансы работы с судьбами? Сможет бороться против разнообразных врагов в одиночку, не имея права на поражение?
Если не справится – Древо погибнет, и погибнут все девочки, включая её саму. Кто тогда поможет маме, Лёше? Винтераксис сохранился, он не умрёт и не запомнит этого. Сам понимает, что операцию придётся проводить, хоть и пытался отделаться флешками. Только связать бы его надо, не выдержит боли…
Инга отбросила серп. Древний инструмент ещё что-то шептал, но она не слушала. Подбежала к лосю, заставила его сесть, оправила свитер. Кинула в упор:
– Хватит. Никакой вивисекции. Недельку без сна, подумаешь! Однажды перед экзаменом три ночи зубрила, нормально. Лучше я немного поживу с маньяком в голове, чем сама им стану.
И принялась раскладывать кассеты по тематическим полочкам, между книгами.
Лось с недоверием следил за хозяйкой: та подбирала тома, ставила на место. Пыталась отколупать от дискет наклейки, изображавшие пегасиков.
Вдруг со стороны стола послышались странные прерывистые звуки. Она обернулась… И оторопела.
Винтераксис плакал.
«Опять трюк какой-нибудь. Где у него хитрость? Не показал ведь, – подумала Инга. – Подманит, да и порежет, как тех девочек. Сам свежим телом обзаведётся, и вперёд».
А потом решила: «Да ладно, что мы, не люди?!»
Подошла – и обняла старого друида. Тот осторожно прислонился к ней мокрой колючей мордой.
***
– А ещё у меня «Глория дей» бутоны набрала, розочка прелесть полная, жёлтая серединка, по бокам лепесточки розовые, и каёмочка, знаете, марганцовистая.
Любовь Николаевна прервалась, чтобы глотнуть водички, но бледная вобла, завлаборатории Лечебного Дела, воспользовалась этой слабостью и ускользнула. Даже не дослушала, что сегодня дедок с «Авито» обещал встретиться в метро, передать куст «Ясмины». Корневая там закрытая, если не врёт дедок, до завтра, до дачи, долежит.
Быстрее бы банкет провести, раз уж обещала помочь, а то и на встречу опоздаешь. Куда же Инга подевалась с ножом? Рассеянная стала, страсть. Про план работ, экселевскую табличку, раз десять напомнишь, и то забудет.
А, вот и она, жёлтое каре в рекреации светится, не спутаешь.
– Инга, мы вас заждались… – начала Любовь Николаевна и замолчала.
Наряд девушки оказался весьма экстравагантным: длинная зелёная хламида в пол, да расшитая вся серебряными завиточками, и стекляшки под изумруд, и жемчуг на натуральный похож. На волосах повязка, тоже блестит, вся из «камней». Какие деньги молодёжь тратит, чтобы пару дней по лесам с мечом поноситься! Нет бы родителям помочь, или на квартиру отложить.
– Вы знаете, Инга, – деликатно приблизилась Любовь Николаевна, – мне кажется, хотя в нашей академии и довольно свободный дресс-код, но для такого серьёзного мероприятия костюм королевишны… Или это у вас жреческое одеяние?
Симпатичное личико вытянулось, карие глаза стали ещё больше. Девушка похлопала по длинной фляжке на поясе, извинилась – и вылетела из аудитории. Появилась она через минуту – где переоделась-то? Костюм, как утром, только местами выцветший и будто его корова пожевала.
– Повязка вам больше шла, чем эти взлохмаченные волосы, – заметила Любовь Николаевна. – Я понимаю, современный модный тренд…
Инга снова схватилась за фляжку, двинулась на выход – но передумала и спряталась за стеллажом с папками. Странная она, небось, перенервничала на защите.
Заглянул Полиневич, спросил:
– Не знаете, банкет-то сегодня будет?
Любовь Николаевна не успела ответить: из-за стеллажа вышла Инга в ослепительно жёлтом костюме. Тот погладила? Вряд ли. Или у неё их два? А макияж когда успела сделать, да профессионально, и глазки подвела, и кожа идеальной кажется…
Девушка прошептала:
– Пожалуйста, скажите, как я выгляжу?
На протянутое зеркальце умоляюще помотала головой, снова спросила:
– Как вы меня видите?
– Отлично смотритесь, хоть на симпозиум.
Она благодарно улыбнулась, скользнула к профессору, приглашающе отодвинула стул и проворковала:
– Садитесь, Аркадий Геродонтович! Как раз начинаем.
– Нож-то где? – поинтересовалась Любовь Николаевна, с удовлетворением наблюдая за изменением выражения лица девушки на досадливо-растерянное.
Забыла, за чем ходила, кто бы сомневался.
Инга отогнула полу пиджака, за которой неведомым образом обнаружилась та же фляжка – и как уместилась, вроде бы пола не оттопыривалась?.. Из-под фляжки девушка вытащила длинный гнутый чехольчик, сняла – показался затейливо декорированный серп с зубчиками поверху. Им-то и начала нарезать пироги.
Полиневич подался вперёд:
– Инга Валерьевна, что это у вас за медицинский артефакт? Из музея? Не боитесь затупить?
Та слишком сильно нажала, так что прорезала не только пирог, но и коробку, и скатерть, серп глубоко ушёл в столешницу. С трудом выдернув его, Инга воззрилась на зубчики, испачканные в крошках. Торжественно произнесла:
– Он никогда и никому больше не понадобится.
Глава 4.
Система звезды Лампаданос, Планета Неклида, Небесные Палаты, ТЦ «Островки»
Бумажные пакеты из бутиков заняли весь диванчик, садиться теперь некуда. Клара застыла перед ним в замешательстве; но услужливый мальчишка-официант в чёрной академической шапочке тут же подскочил с креслом, затем принёс ещё одно, для Тиралика.
Ресторан с прозрачными стенами расположился на последнем, вращающемся этаже башни, а всего их было шестьдесят четыре. Когда-то, гуляя с отцом по Саутпорту, Клара посещала подобное заведение, именно с того дня началась её боязнь высоты: парни специально прыгали на стеклянном полу, и, казалось, он вот-вот треснет.
Но здесь пол был вполне надёжным, полукруглые паркетные доски изображали рыбью чешую. Всё просто пыхтело роскошью: расшитая парча на креслах, вилки и ножи, украшенные эмалью, причём рисунок везде разный, даже бутыль для масла и солонка – прихотливо закрученный хрусталь. Четыре изгибистых колонны держали витражный потолок, между ними висела люстра, словно сделанная из сахарной глазури, вся в цветочках и зонтиках. Скатерть так накрахмалили и отутюжили, что она могла бы стоять без стола.
Клара кокетливо поправила шоколадного цвета каре, которое парикмахер «Островков» не только идеально уложил, но и немыслимо надушил чем-то прозрачно-цветочным. В зале сидело ещё как минимум две девушки с розовой кожей и вздёрнутыми носиками: иллинойки носили «живые» маски, подражая «Повелительнице Времени». Это смущало, конечно, но было и к лучшему – на настоящую инопланетянку никто не обращал внимания. Она перевернула страницу и ткнула в оранжевые шарики, выложенные на листике салата:
– А это что?
– Аранчини?
Тиралик чуть улыбнулся, словно сам удивился незнакомому блюду. Показал, как будто катает нечто между ладоней:
– Рисовые шарики, в соусе из ледяных томатов, с моцареллой и мясом.
– Рис?
– Такая крупа, белая, длинная, добывают, разделывая ствол рисовой пальмы.
– Серьёзно? – Клара расхохоталась. – Нет, слишком сытно. А что за зверь с четырьмя клешнями?
– Лангуст. Позвольте, леди, я сделаю заказ, сегодня не удалось позавтракать.
– Тогда мне тоже вот – цыплёнок, говоришь?
Тут же подскочил мальчик-«академик» в чёрном переднике:
– Курица Парминьяна? О, великодушная леди, отличный выбор! Свежайшие ледяные томаты и выдержанный сыр.
Когда официант убежал, Клара подмигнула:
– У иллинойцев все блюда с помидорами и сыром?
Тиралик вежливо кивнул. На высоком лбу пролегли две вертикальные морщинки, тонкая бровь изломилась. Римский нос, красиво вырезанные ноздри, взгляд настороженный и любопытный заставляли вспомнить птицу Додо из мультика про Алису.
– Леди, позвольте спросить: а с какой целью вы всё-таки прилетели?
Клара махнула салфеткой, подвинула к себе крабовый салат в чашечке из тонкого фарфора и ответила:
– Да Доктор с новой девочкой, Аникой, твердят, что тут какая-то аномалия, что ваша планета вывалилась из Вселенной и норовит порвать реальность. Ругаются через слово. Ладно, пусть бегают, мерят своё время-шремя. А мы можем ещё раз спуститься на второй этаж? Думаю-таки взять ту сумочку.
– Как пожелаете, леди.
Перед Кларой приземлилась тарелка в полстола с чем-то синим, оказалось – спагетти, на них лежал идеальный ромб золотистого филе в панировке, а пахло настолько остро, что даже томатный соус цвета индиго не испортил аппетит.
Тающее под ножом филе напоминало, скорее, палтуса, чем курицу. Тиралик уверял, что цыплята – рыбы размером с гондолу, имеют загнутый клюв и высокий алый плавник вдоль спины. Иллиноец ел отстранённо, словно и не был голоден, но незаметно приговорил такую же, как у Клары, тарелку с резными сырными пельмешками, ризотто.
Клара вспомнила, как он вёл лодку – так же неспешно и быстро: в каждом взмахе весла, движении корпуса столько силы и достоинства… Пожалуй, Тиралик мог показаться красивым, если бы не голубоватая кожа и синие губы.
Подали сливочно-кремовый десерт. Он изображал гондолу с орнаментом из шоколада и ягод, а на вкус был ещё лучше, чем на вид: сладкое и кислое приятно сменяли друг друга на языке. Белое искрящееся пузырьками вино показалось слабеньким, однако, встав из-за стола, Клара чуть не свалилась в новых ботильонах на высокой платформе.
Тиралик подхватил под локоть, нежно и крепко – но тут же стыдливо отстранился.
– Ты меня боишься? – подмигнула Клара. – Брось, знаешь же, я на самом деле с Земли, мы просто похожи на галлифрейцев.
– Я помню, леди, – пробормотал он. – А Доктор не рассердится на вашу отлучку? Почему вы просили улететь «по-тихому»?
– Подумаешь, переживёт. Вечно нудит «ничего не трогай, а то мир обвалится», его послушаешь – останешься без шоппинга. Вперёд, на второй этаж!
Нога снова подогнулась. Клара скинула ботильоны и пошла босиком по паркету. Сзади Тиралик объяснял мальчику, где припаркована лодка, чтобы тот отнёс покупки.
Клара не собиралась никого ждать, она прыгнула в лифт, нажала «два». Однако это оказался совсем не тот второй этаж; по крайней мере, обувь здесь была.
В ближайшем бутике нашлись годные туфли с удобной колодкой. Юная продавщица, затянувшая свой корсет настолько, что для кишок явно не осталось места, порхала кругом, восклицая «лампово» и «няша». Из высокой причёски торчали длинные прозрачные крылышки и делали её похожей на пчёлку; она предложила выбрать к туфлям перчатки.
Пошли через лабиринт магазинчиков за перчатками, по дороге прихватив два кружевных веера и стоячий воротник (Клара понятия не имела, зачем это ей).
В уютном салоне, увешанном разнокалиберными шляпами с пола до потолка, их встретила молодящаяся дама с улыбкой «лучшая подруга» и взглядом «налоговый инспектор». Перчатки всех оттенков бежевого она уже разложила на стойке, и сразу же пошла в атаку, суля «эксклюзив» и «скидку только для донны».
Согласившись на три пары (четвёртая – в подарок!), Клара с досадой поняла, что Тиралик потерялся – платить некому. И как теперь отвязаться от покупок?
Она заглянула в сумочку, погремела содержимым. Со вздохом подняла печальные глаза на «инспекторшу»:
– Похоже, я потеряла свой челнок.
Продавщица нагнулась к ней, вытаращившись, как на зелёный холм, который вдруг начал извергаться вулканом. Сама заглянула в сумочку и выдавила:
– Что?..
– Думаю, его украли, – наугад выдала Клара.
– Ах, зашквар! – Пчёлка схватилась за щёчки – аккуратно, чтобы не помять макияж.
Инспекторша обежала стойку, поддержала Клару под спину, словно та собиралась упасть. Запричитала:
– Донна, несчастье-то какое, вы только не отчаивайтесь, мы тут, рядышком, фоткаем вас, выглядите вы чудесно, лайк-лайк!
Она притопнула на Пчёлку, та всплеснула ручками, кинулась за табуретом. Усадив на него Клару, как больную, продавщица взяла её пальцы в свои, с жалостью глядя в лицо, потребовала:
– Рассказывайте, рассказывайте скорее о покупках, о глупых шляпах, которые кругом, о топорном сервисе. Ох, это ж поди минут пятнадцать вы не обновляли статус! Да, друзья волнуются, но держитесь, сейчас уладим. Давайте, я в ваш аккаунт зайду и лук выложу? Диктуйте адрес. Как лучше – в профиль, в пол-оборота?
В дверях шляпной собралось уже пять продавщиц, и со всех сторон подбегали новые, громко шептались:
– Это она, бедняжка?
– Бледная какая!
– Ужас, маньяк, укравший челнок, где-то в «Островках», куда смотрит охрана?!
– Городская стража на подъезде, говорят, в пробку встали.
– А кормителей из клиники вызвали? Тоже в пробке? Донна ведь совсем без связи, ну неужели нельзя поторопиться? Так и помирать будешь, никто не поможет! Безобразие!
Инспекторша продолжала выпытывать какой-то «адрес», «группу», «хотя бы последний хештег». Клара попыталась отвязаться, мол, ничего не помню – но это вызвало ещё один шквал жалостных причитаний. По заметно подросшей толпе проносились новости: «Совсем обезумела!», «Надо же, выглядит такой спокойной», «Стресс, стресс, вы представляете?!»
Вперёд протолкался толстячок в красных дутых штанах и полосато-красном дуплете, на шлеме торчал гребень. Стражник попытался спросить «где вы в последний раз видели…», но продавщицы накинулись на него гневной гурьбой, требуя дождаться медиков.
Клара уже готова была сама поверить, что сошла с ума, когда в коридоре послышалась ругань, увещевания, и толпа выплюнула к «пострадавшей» Тиралика. Охровый плащ помялся, шляпа с перьями пропала, но воздетая рука главного ваятеля демонстрировала всем желающим розовый челнок с наполовину отодранной этикеткой.
Прибор был торжественно вручён Кларе под общий умилительный вздох, перчатки оплачены, и «непутёвый кавалер» с «бедняжкой» вырвались из окружения. По дороге к лодке Клара вертела розовый полумесяц, пробовала пальцем острые рожки. Спросила:
– И что, я могу по нему звонить?
– Леди, он не активирован. – Тиралик мотнул головой в сторону вывески «Салон модуляторов». – Купил по дороге.
– А откуда ты узнал, что он мне нужен?
– Да уже все Небесные Палаты гудят о «маньяке-похитителе челноков» и «спятившей от горя донне». Гондольеры Центрального проспекта скоро будут распевать об этом грустную баркаролу, первые варианты появились, правда, с рифмами беда.
На парковке их лодка с ручкой выделялась – пёстрый стог бумажных пакетов притягивал взгляд издалека. Тиралик добавил к ним ещё пять и принялся распихивать коробки, чтобы можно было сесть. Но тут сбоку его атаковал крупный господин в жёлтом плаще, расшитом аметистами.
– О, вот так встреча! – притворно удивился он, огромной шляпой подметая пол. – Мастер, вы не уделите мне одну минуточку вашего дражайшего внимания? Я всё по вопросу места для застройки, понимаете…
– Мастер Вирики-да, я здесь частным образом, завтра приезжайте в особняк, – попытался отбиться Тиралик, но проситель не отступал, скороговоркой выкладывая своё дело.
С другого бока к ним подскочила дама в необъятном платье с кринолином, и, грудью наседая на главного ваятеля, застрочила:
– Рада вас видеть, мастер, на секундочку – вы позволите, сеньор? – меня так обидели, так обидели, – ну уступите же даме, какая невоспитанность, а ещё почётный член клуба, у меня безотлагательный вопрос!
– Донна Кастаэлла, вы здесь откуда?.. – простонал Тиралик и, выглядывая из-за настырной дамы, крикнул:
– Леди, обещайте не выходить из лодки!
– Хорошо, – пообещала она, едва уместившись среди пакетов.
К просителям присоединился третий иллиноец, в коричневой мантии, вежливо оттесняя несчастного главу ваятелей от «утюга».
Клара с удовлетворением принялась разглядывать маникюр. Конечно, в «Островках» не сумели повторить шедевр Магноли-шу из Матового дворца, но летящие перья на лиловом фоне казались объёмными, каждый ноготок был идеально скруглён.
У колонны слева мелькнула красная причёска: за лодкой, облепленной виноградными лозами, прятался паренёк в кожаной куртке. Неужели тот отчаянный веятель, с которым в прошлый раз прыгали с башни Библиотеки в пружинящее облако? Точно, Кир! Привстав, Клара сложила ладони рупором и крикнула:
– Эй!
Парень повернулся к ней и радостно улыбнулся. На скуле его прибавилось колец, в каждом болталось по иконке вверх ногами. Пригибаясь, он проскочил между лодками и сиганул через борт «утюга», прямо на обувную коробку.
– Хай, галлифрейка! Прикид – топчик, шляпа супер. Не в обиде, если я поведу?
Его «словечки» ТАРДИС переводила со свойственным машине времени сарказмом, заменяя подходящими земными выражениями.
– Ты собираешься украсть эту посудину? – рассмеялась Клара. – Она же вроде хозяина только слушается?
– Взломать код – не проблема.
Он подхватил из уключины короткое весло с лопаточками по концам, воткнул посредине свой чёрный конус-распылитель и легко забегал по нему пальцами. В тёмной глубине роились иллинойские символы, будто перекрученные червячки. Под капотом щёлкнуло, и Кир вскрикнул:
– Щит, подстава, двойная кодировка! Хозяин – задрот?!
Расталкивая лодки, от лифтов пробирались четверо парней: их кожаные плащи ощетинились блестящими шипами, глаза были густо намазаны ваксой, как и волосы, торчащие иглами. Каждый держал в руке шпагу. Самый рослый поворачивался всем корпусом, словно бык – и вдруг поднял палец в железных перстнях, указывая на Клару.
– Ты от этих бежал? – спросила она.
– Есть! – Кир выдернул конус, задрал над головой весло.
Лодка качнулась – и рванула вверх, стопка коробок обрушилась Кларе на колени, рассыпая туфли и бижутерию.
– Эй, аккуратней!
Снизу что-то сокрушённо вопил Тиралик; по крайней мере, Клара не нарушила своего обещания.
«Утюг» едва не врезался в потолочную балку парковки, нырнул в туннель, вылетел из башни с надписью ˝ТЦ «Островки»˝ и принялся набирать высоту, огибая воздушные трассы. Следом неслись четыре зелёные лодки, размалёванные под морских змеев с голыми черепами. Шипастые парни потрясали челноками, свистели и орали.
Кир вёл дёргано, совсем не как Тиралик: каждый раз лодка почти впечатывалась в здание и отворачивала только за метр-два от стены. Специально путает преследователей?
– Куда едем? – осведомился он, будто заправский таксист.
– ТАРДИС на Корсетной аллее, как в прошлый раз.
Клара пыталась собрать покупки, но лодка заваливалась то на один бок, то на другой, обходя башни и ныряя под арки мостов. Под ногами случилось дикое месиво из рваного картона, драгоценных диадем, разрозненных туфель и сладостей в ярких бумажках.
– Зашибись настырные! – Кир указал большим пальцем через плечо.
– Чего они за тобой гонятся? – спросила Клара, оставив всё валяться и откидываясь на бархат сидения.
– Да приятели Тины, ваятели двинутые. Привязались, запости и запости, что «Лацкан» – команда ихняя по хайболу – крутые, а «Шик» наш – отстой. Ну я их главному вывел на спине логотип «Шика», молнию в конусе. Он ревёт «Дуэль!», а мне Тина с её молодцами запретила драться. Сделал им облако погуще – и смылся. Те прочихались, озверели вон.
– Мне казалось, вы с Тиной поссорились?
– Поссорились. – Кир неловко пожал плечом и криво улыбнулся. – Да мы ж две половинки, вроде срослось уже.
И принялся с азартом рассказывать про последний матч по хайболу. В этой игре, напоминающей земной волейбол, игроки в диамагнитной броне очень высоко прыгали, пытались закинуть мяч в плавающие кольца команды соперников.
На очередном повороте круглая шляпная коробка покатилась, ткнулась в сапог, подпрыгнула – и вывалилась через борт. Кир тут же сиганул следом, Клара даже пикнуть не успела. Подхватив на лету коробку, парень выпустил из конуса густое упругое облако, которое врезалось в него, понесло вверх. Вынырнув позади «утюга», Кир через пропасть в пару метров перепрыгнул на капот, еле удержался… И победно вручил Кларе спасённую вещь. Затем как ни в чём не бывало снова взялся за весло.
Преследователи заулюлюкали одобрительно.
– Не стоило рисковать из-за шляпы. – Клара опустила коробку и сердито сложила на груди руки.
– Забей, высота плёвая, двести метров всего. Не против селфи?
– Хочешь выложить в соцсети?
– У меня сейчас эфир, весь наш район смотрит.
Его распылитель мигал задорным зелёным огоньком.
Что в иллинойцах поражало – их публичность: клерк не мог съесть утром горячий бутерброд с зеленью и моцареллой, не обфоткав его со всех ракурсов. Дворник-веятель, залатав светящиеся потёртости на асфальте, обязательно отправлял работу в сеть и собирал лайки своей и соседней улиц. А уж такую фигуру, как Тиралик, каждую секунду окружали десятки глаз-камер, поэтому мелкое пятнышко на плаще он считал за личную трагедию.
– То есть, – с лёгкой улыбкой уточнила Клара, – ты передаёшь в прямом эфире всем знакомым, как саботируешь дуэль и трусливо бежишь от пары хлюпиков?
Лодка чуть не снесла прозрачную транспортную трубу; худенький старичок внутри опасливо высовывался из-за газеты, провожая взглядом «утюг».
Кир тряхнул красной гривой, так что иконки на скуле запрыгали. Фыркнул:
– Пф-ф, я ещё, может, буду драться, хэзэ. Это как подписчики проголосуют.
– А, ну конечно, сам ты решить не можешь.
– Сам? – Он даже весло опустил, изумлённо рассматривая Клару. – Ни с кем не советуясь, вот просто – сам?..
– Коралл!
Нос «Утюга» с хрустом вошёл в розовую ветку – и завяз. Слева протянулся обломанный сук: да это же тот самый коралл, который Клара первым увидела в своё прошлое приземление на Корсетной аллее.
Морские змеи затормозили сзади, стал слышен громкий шёпот:
– Эт чего за синяя штука? Буковки непонятные…
– Зашквар, галлифрейский корабль! Валим, валим!
Преследователи стартовали так резко, что Клару окатил ветер. Скоро четыре зелёные точки скрылись за башнями.
Нос лодки поворачивался с боку на бок, расшвыривал щепки; наконец, «утюг» выскочил из плена коралла и сел на мостовую. Кир выпрыгнул первым, галантно подал руку Кларе, но она и не подумала вставать:
– Покупки мои кто соберёт?
Вместе кое-как разложили груду вещей по пакетам. Кир взглянул вверх – и многострадальная шляпная коробка бухнулась о гранит мостовой. Нервно скривившись, спросил:
– А-а… Мастер Тиралик-да почему сюда летит?
– Так это ж его лодка, мы вместе по магазинам ходили.
Клара взвесила в руке ворох сумок – и свалила их на парня:
– Давай помоги внутрь занести.
– Его апартаменты прямо здесь, за обломанным кораллом. В прошлый раз он грозился подвесить меня под верхнюю плиту ведомства Социальных Выплат, если подойду на пятьсот шагов к их с Тиной дому. – Кир дерзко усмехнулся, перехватывая поудобнее пакеты. – Вангую, без дуэли я сегодня не останусь.
Подойдя к синей будке, Клара потянула шнурок, спрятанный на шее под блузкой, тронула ключ. Дверь ТАРДИС распахнулась, за ней сияла консольная, белая колонна уходила в потолок. Доктора на месте не оказалось – и к лучшему, а то опять обзовёт «барахольщицей».
