Олег Касаткин
Царское время
– Да я слышал о сем инциденте… – кивнул Плеве. («А откуда? Видать – не врут что сеть осведомителей у ведомства сего гомерическая!»)
Но признаться Ваше Величество я воспринимаю это как забавный курьез – не считая того что тут скорее дело для господина Победоносцева. Если мнения его подчиненных не совпадает с текущим положением то надлежит принять разъяснения Синода по данному вопросу… На лице Плеве мелькнуло что-то похожее на раздражение – мол нет смысла обращать внимание на попов – ретроградов.
– Нет-с милостивый государь! – нахмурился Георгий. Мы речь ведем не о об отсталых взглядах иных лиц духовного звания – а о том что в данном случае имеет место недосмотр ваших подчиненных. Почему ими не отрегулирован вопрос о врачебных осмотрах? Ведь логично же установить что мужчина – врач осматривает мужчин, а женщина – врач – женщин. Собственно говоря – ведь Бестужевские курсы и появились чтобы избежать подобного случившемуся с вышеупомянутым пастырем!
– Позволю себе высказать свое мнение, – сообщил Плеве. Таковой инструкции и в самом деле не существует – но вот в ее необходимости – усомнюсь Ваше Величество! Как установилось в Европе – в медицине нет женщин или мужчин, а есть лишь медики. И входя к пациенту медик являет собой лишь служителя Эскулапа, а не особу того или иного пола.
– И я полагаю такую точку зрения вполне правильной. В противно случае, – вполне серьезно излагал министр, – недалеко и до турецких порядков где разрешение женщине или девушке появится с открытым лицом у врача-мужчины выдается каждый раз особой фетвой муллы или кази – даже когда нужна срочная врачебная помощь! Это не имея ввиду даже того, Ваше Величество – что врачей женщин просто не хватит на то чтобы обеспечить нужды всех лечебных учреждений России даже приблизительно.
Мое мнение – мнение если угодно приземленного полицейского ума – позволил себе пошутить министр – что раз женщине дозволено быть врачом то и лечить она может любого больного.
«Ну по крайней мере не дурак!» – вспомнил Георгий слова Победносцева о Плеве.
– Не забывайте, Вячеслав Константинович – МВД не сводится к полиции – как думает иной обыватель! – мягко пожурил он тем не менее подчиненного.
Речь идет даже не о данном конкретном деле – но о том что МВД должно не ждать указаний от монарха, а само руководствуясь логикой и принципом разумности регулировать вопросы, находящиеся в его компетенции.
Разумная инициатива в МВД должна поощряться.
Так что соответствующая инструкция должна быть разработана и принята – раз подобная проблема как мы видим есть. Само собой – там где один врач на три уезда – правило сие невозможно к применению. И точно также не в случаях когда речь идет о жизни и смерти и искать врача соответствующего пола некогда. Ну и конечно же на осмотры и лечение детей ее распространять неправильно – дети есть дети.
Впрочем – я думаю вы разберетесь – неужто же царь должен писать инструкции для МВД?
Министр с недоумением уставился на монарха явно собираясь что-то спросить. Или даже возразить? Но молча склонил голову в знак того что понял и принял к исполнению.
…Ладно – а ведь сегодня ожидаются еще Воронцов-Дашков с предложениями по царской свадьбе и коронации будущей государыни, и все то же Победоносцев – с отчетом Госконтроля о казенных горнозаводских имуществах… Потом еще чтение отчетов – сенатских и губернских.
Это если еще не явится Бунге с очередной бумагой требующей всенепременно его монаршей подписи.
* * *
4 марта 1890 года. Шотландия. Побережье залива Ферт-оф-Форт
Из воды поднимались высокие и стройные, как готические башни, гранитные быки. На них лежали тысячетонные стальные фермы… Сплетения бесчисленных балок, раскосов, укосин протянулись над водой почти на две мили или по-русски – на три версты…
Мост был паутинно натянут над блеском воды, вместо мощности в нём была невесомость; он поражал не сложностью, а простотой. Плавный ажурный росчерк на бледной синеве неба выглядел законченным совершенством. Инженерная мысль, расчеты, формулы – все было спрятано, сведено в четкость линий – он казался нарисованным художником – гением.
Елена еще подумала что художник был бы тут очень кстати…
Церемония открытия моста должна была вот-вот начаться…
Возглавлять ее должен сам принц Уэльским в присутствии множеств гостей – от послов и репортеров до выдающихся изобретателей вроде Гюстава Эйфеля. Из розданных афишек было понятно что общая стоимость проекта составила три миллиона двести тысяч фунтов стерлингов. А возведение моста было сопряжено со многими трудностями. Строительные работы длились почти восемь лет, начиная с 1882 года – но английский инженерный гений и организаторский талант преодолел все препятствия. И во сегодня главный строитель моста – Бенджамин Бэйкер лично перережет ленточку откроет движение…
Елена покачала головой.
Мост конечно что и говорить великолепен, но при этом те же бритты никак не могут понять что кран со смесителем лучше, а английские железные дороги – самые старые в Европе, работают как говорят в России через «pen-kolodu». Эти нелепые вагоны, где каждое купе имеет свой выход на платформу – причем чтобы выйти, нужно сначала опустить окно и добраться до наружной ручки двери. (То что в них отсутствуют клозеты – уже говорить не будем).
Это переходящее в сумбур разнообразие поездов, вагонов и местных правил! С их огромным множеством тарифов, скидок, проездных билетов, различных расписаний.
Впрочем о всего этого они были избавлены – деньги кои часто проклинают поэты и философы все же сильно облегчают жизнь! Сегодня ранним утром в собственном экипаже они приехали прямо на территорию Юстонского вокзала – на Йоркскую сторону где была стоянка каре и кэбов.
Вокзал встречал путешественников бронзовой статуей великого английского инженера Роберта Стефенсона. Вход в вокзал обрамленный грандиозными дорическими пропилеями высотою в восемьдесят футов – знаменитая Юстонская арка. Пять дверей вели в Большой зал, освещенный аттическими окнами. В середине зала возвышалась мраморная статуя Джорджа Стефенсона – создателя первого паровоза и отца строителя вокзала. У подножия скульптуры их ждали российский посол с дочерью, ее горничная и лакей.
Здесь имелась и телеграфная контора. В книжных киосках можно было купить что-нибудь почитать в дорогу – книги, журналы, газеты – от серьезнейшей «Таймс» до полного глупых шуток «Панча». В буфетах в зале и в вокзальном ресторане на платформе отправления можно было перекусить.
Имелось и новшество – автоматические аппараты для моментальной фотографии системы Стиффенса и Энжальбера – бросив шесть пенсов можно было сделать моментальный снимок на память. Мисс Агафоклея не преминула этим воспользоваться несмотря на деликатное покашливание Егора Дмитриевича.
Через пару минут она уже вертела в руках жестяную эмалированную пластинку с собственным портретом. Впрочем внизу они не задержались – пройдя в дальний конец зала они воспользовались широкой двойной лестнице что вела на галерею и в офисы компании.
Граф сразу направился в кабине вице – директора и высокомерным тоном сообщил что желает заказать экстренный поезд до Ферт-оф-Форт. Расходы значения не имеют, – он заплатит, сколько потребуется – но хотел бы получить наилучшее из имеющегося. Вице-директор с истинно джентльменским спокойствием раскланявшийся перед высокой особой, поднял телефонную трубку и вызвал начальника службы движения. Тот в свою очередь тоже раскланявшись сообщил что может предложить Его Лордству и сопровождающим его лицам в самом деле лучшее что у них есть – особый экспресс из трех пульмановских вагонов. Выяснив, сколько требовалось —, а именно триста фунтов (стандартная цена для экстренных поездов – пять шиллингов за милю с учетом поездки в оба конца), Луи-Филипп в пять секунд выписал чек. После чего два вокзальных служителя проводили их к поезду, и помогли загрузиться в него, хотя сопровождавший их вице-директор извинялся за задержку – отправятся они не раньше чем через час – пока освободят линию. Пока Егор Егорович обживал купе, а Луи-Филипп устроился с сигарой… Елена и мисс фон Сталь оставив своих служанок с любопытством изучали поезд. Он и в самом деле вызывал невольное восхищение – три роскошных пассажирских вагона имевших даже свои имена. Вагон для курящих – «Альберт-Виктор», вагон-буфет «Принц» и вагон-салон – он же дамский вагон «Принцесса», а также багажного и технического – он же осветительный. Ибо в этом поезде не было – что ее порадовало – обычных коптящих масляных ламп, а освещение было полностью электрическим. В дамском вагоне было установлено дюжина вращающихся кресел и восемь диванов, обитых синим бархатом. Вежливые и предупредительные проводники в количестве двух сидевшие в своем закутке и появлявшиеся после нажатия кнопки звонка. В общем несколько даже символично – принцесса Орлеанская поедет в вагоне «Принцесса»
Буфет за перегородкой из цветного стекла к которому прилагался пожилой буфетчик с идеально расчесанными бакенбардами мог как гласило меню предложить завтраки, ленчи, чай и ужин. Тут же в центральном проходе в декоративной витрине, увенчанной карликовой пальмой в чугунном горшке, были выставлены книги, конфеты, духи, сигары – все, что могло оказаться нужным путешественнику…
Но вот прозвучал сигнал к отправлению и поезд тронувшись выехал на крутой дугообразный дебаркадер на массивных чугунных колоннах.
За окнами замелькали аккуратные маленькие красно-кирпичные дома под красной же тронутой мохом черепицей, водосточные трубы и булыжник мостовых. Ухоженные крошечные садики и прекрасные английские газоны, своим качеством обязанные как сами хозяева говорят тому что траву на них подстригают уже многие поколения обывателей.
Сходила в вагон соседний, где отец обсуждал с Егором Егоровичем свою идею – написать подробную биографию своего деда. Короля Луи-Филиппа – которого враги изображали с лицом подобным гнилой груше и под дырявым зонтиком. Он был не только принцем и генералом – после казни отца – Филиппа Эгалите он – тогда еще граф Шартрский, храбро воевавший из республику отправился в изгнание; в эмиграции он преподавал географию, затем отправился путешествовать по Америке; после – обосновался на Сицилии; женившись на дочери сицилийского короля.
Потом он после падения Борнапарта он вернулся во Францию. Карл Х сделал его наследным принцем… Королем его сделала революция… Другая лишила трона. (Смутьянам правда пользы от этого не было…) Общество редко ценит благодеяния властителей – никому не было дела что время царствование Луи-Филиппа было отмечено ростом народного благосостояния, отменой телесных наказаний, новыми школами для простолюдинов и рабочими местами? Из короля гражданина как подобострастно именовали его газеты он стал – королем-банкиром. И кому было дело что «король банкир» имел боевые награды и не поморщился когда пуля Луи Алибо прошла рядом с его головой?
Пока Агафоклея смотрела в окно любуясь пейзажами Елена пыталась читать проспект касающийся нового моста. Организации прямого сообщения по восточному берегу Шотландии между Эдинбургом и Абердином мешали два широких фьордообразных залива Северного моря – Ферт-оф-Форт и Ферт-оф-Тей. В 1806 году – еще до железных дорог – под Ферт-оф-Форт было предложено построить туннель, а в 1818 году – мост. Но оба проекта после долгих мытарств и волокиты были отклонены. В 1865 году биллем парламента было все-таки утверждено строительство моста и опять – проволочки, согласования и поиск денег… Только через восемь лет консорциум из четырех крупнейших железнодорожных компаний Англии принял проект маститого инженера Томаса Бауча – подвесной мост с двумя пролётами по полторы тысячи футов. Но к 1879 году еле-еле началась установка только одной опоры. После смерти Бауча за дело взялись Джон Фоулер и Бенджамин Бэйкер – и вскоре их проект был зановов утверждён парламентом.
На мост ушло почти пятьдесят пять тысяч тонн стали, на него работали два сталелитейных завода в Шотландии и один в Уэльсе. Шесть миллионов пятьсот тысяч только одних заклепок. Как сообщал проспект мост имеет три основные опоры высотой сто метров, а длина пролета составляет полкилометра! Расстояние между крайними быками – ровно один километр шестьсот тридцать метров или четыре тысячи девятьсот пять футов!
Дюжина каменных оснований-быков – для подготовки их фундамента были изготовлены на судостроительном заводе в Глазго особые кессоны – массивные металлические цилиндры, вертикально погружаемые на глубину девяносто футов. Но они был лишь основой, удерживающей тысячетонные стальные фермы. А были еще особые подъездные пути и многое другое. Кроме того с юга подходит виадук из десяти пролётов по полсотни метров и такой же с севера… Отодвинув наскучивший проспект Елена раскрыла сентиментальный роман «В далеких снегах». Купила она его исключительно потому что там шла речь о России – ну и вообще – надо же дать отдых голове! Автор – некий Пьер Бове рассказал захватывающую для профана и нелепую для понимающего человека историю, происшедшую в России. Начинается она в «закаспийских пустынях» в Тараканской губернии, с похищения очаровательной девчушки – дочери французского натуралиста Шарля де Роше «хищниками-монголами». Пока натуралист изучал красоты природы его маленькая дочь (какого извините черта он взял с собой ребенка в эти самые закаспийские пустыни?), вместе с сыном его русского помощника и слуги Иваном (ну, а как его еще называть?) отошли от лагеря и были украдены бродячей шайкой передвигавшейся на «боевых верблюдах». Так малыши попали в гнездо разбойников. Девочку передали на воспитание жене атамана, а Ивана решили продать в бродячий цирк. Хозяин цирка усыновил мальчишку и воспитал как родного… С девочкой тем временем случилось следующее: у монголов она была выкрадена черкесами и до шестнадцати лет росла среди них, а потом – сбежала от диких горцев угнав у местного шейха лучшего арабского скакуна и присоединилась к тому самому бродячему цирку, где и стала знаменитой наездницей… И вот она встречается со старым монголом-разбойником – после каторги и ссылки ставшим конюхом у князя Курносова (естественно воспылавшего к девушке «порочной страстью») и он как-то ей рассказал…
Дальше Елена не стала читать захлопнув книгу с раздраженной насмешкой…
А вскоре в окне вагона вдруг возникла серо-синяя полоска моря и замелькали дома и прибрежные скалы. Вскоре их поезд остановился на станции Саут-Куинсферри – где уже собралось немало гостей. Неподалеку маленький маневровый паровозик выволок в тупик четыре роскошных вагона – еще один экстренный поезд какой-то важной персоны. Должно быть лорд или миллионер (или кто там еще).
И вот они уже среди толпы приглашенных – напротив южного виадука того самого моста. Два свежеокрашенных столба, между ним красная лента, а рядом – убранная можжевеловыми ветвями платформа прицепленная к маленькому паровозу. На ней как узнала Елена главный строитель моста пересечет его, открыв движение… Вокруг колыхался сдержанный гул мужских и женских голосов. Группами и в одиночку бродили гости ожидая начала церемонии. Одни – в черных пальто и плащах и цилиндрах. У других – форменные шинели под которыми виднелись шитые золотом и серебром мундиры с галунами.
На фоне мужчин своими роскошными туалетам выделялись женщины – их было немало. Молодые и средних лет – старух не имелось. На всех – хоть и не так холодно – драгоценные меха – шеншелевые, собольи, камчатского бобра. На их фоне ее пальто со скромной куницей на воротнике и такой же шапочкой и лисий палантин мисс Агафоклеи выглядели неприлично скромными. Фон Сталь между тем раскланивался с коллегами. Вот немецкий посол – классический пруссак: военная выправка, седой ежик, монокль, нафабренные усы. Ему бы определенно пошел серый военный мундир с Железным крестом на груди. Французский скорее похож на артиста – богемная эспаньолка, цветное кашне, бриллиантовая булавка в шелковом галстуке-бабочке, высокий цилиндр…
Взгляд ее выделил смуглого носатого тощего как Дон-Кихот человека. Под теплым пальто – мундир из белоснежного сукна, на ногах высокие сапоги с позолоченными шпорами на голове – высокая фуражка. Грудь увешанная орденами – иные с чайное блюдце, на длинных пальцах сверкали драгоценными камнями массивные кольца. Персонаж из дешевой оперетки! Осведомившись у стоявшего по соседству пожилого джентльмена Елена узнала что это новый посол Бразилии. Бродили тут и железнодорожные деятели. Какой то краснолицый джентльмен – вылитый Джон Буль – жаловался что влажный воздух, постоянные дожди и шторма создают огромные проблемы при окраске моста. – Как только заканчивали красить мост, оказывалось, что в начале громадной стальной конструкции краска уже облупилась и пробивается ржавчина… Второй зачем-то завел разговор о вокзальных лондонских уборных. Что дескать они быстро выходят из строя ибо изготавливались из чугуна и железа – а медь и бронзу и в конструкции и в отделке помещений нельзя использовать ибо они все равно обречены на исчезновение – по части краж цветного металла Лондон наверное опережает прочие столицы… Елена невольно поморщилась и отошла прочь. В стороне некий седой господин называл мост «верхом уродства». Спросив – кто это такой она узнала что это поэт и художник Уильям Моррис.
Надо ж – какие странные бывают вкусы у людей искусства!
Но вот в толпе началось бурное оживление – это появился наследник британской короны принц Уэльский Альберт. Невысокий, полный, в черном цилиндре и пальто с бобровым воротником поверх белоснежных бриджей, он шел строевым шагом взмахами руки приветствуя публику. А еще Елена обратила внимание на то как словно из под земли сред толпы то тут то там возникли высокие фигуры в одинаковых коротких мешковатых рединготах и котелках – охрана наследника престола. И мимолетно восхитилась. Охрана у царствующего дома Британии была превыше всех похвал – ни разу заговорщикам не удавалось убить ни короля ни кого то из принцев – даже попыток толком не было…
Она внимательно смотрела на старшего отпрыска королевы Виктории и принца-консорта Альберта Саксен-Кобург-Готского. И подумала что это невысокий упитанный рано поседевший мужчина в сущности ничем не примечательный – сын самого могущественного человека мира – самой могущественной дамы – королевы Виктории. Сорокавосьмилетний принц ныне был кажется самым старым наследником в истории британской короны. Давно получил прозвище «Тhe Uncle of Europe», так как приходился дядей нескольким европейским монархам, включая и ее будущего мужа Георгия – а заодно и Вильгельма II. Принц Уэльский был женат на Александре, принцессе Датской, сестре вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. От этого брака у английской августейшей четы родилось шестеро детей. Как знали все дядюшка Альберт, государственными делами не особо занимался, но был известен жизнелюбивым нравом, пристрастием к бегам, и охоте на лис. А также как большой поклонник прекрасного пола – предпочитая не знатных фавориток, а актрис – в его постели были и знаменитая Сара Бернар и театральная дива Лилли Лэнгтри славная не столько сценическим искусством сколько скандальными слухами в обществе. Это впрочем не вредило его репутации – и принцесса Александра поддерживала с мужниными одалисками ровные отношения – или вообще не замечала их… Еще Елена вспомнила что еще в 1844 году трехгодовалый принц был награждён высшим русским орденом – Св. Андрея Первозванного. Тогда прадед Георгия – Николай I прибыл в Англию лично, думая договорится с Лондоном о «разделе наследства больного человека» – как он именовал Османскую Порту. Обещал как Елена прочла в истории Восточной войны он многое – Кипр, Египет, Левант… Себе же хотел лишь Стамбул-Константинополь и черноморские проливы…
Увы – прямолинейный как «palka» в честь которой получил свое тайное прозвище, царь не понял того что лев британский сам возьмет ему надо – где львиной силой где хитростью где ««кавалерией святого Георга» Впрочем этого не понимал и сменивший ее деда на французским троне Луи-Бонапарт…
Принц меж тем начал короткую речь – про успехи Империи про непревзойденное мастерство инженеров рабочих и строителей. Елена наблюдала за ним и размышляла…
Затем инженер перерезал ленточку и поднялся на платформу – и поезд под аплодисменты покатился тихим ходом на мост…
Вновь аплодисменты…
Затем – … Затем Елена обратила внимание сперва на торопливо идущего в ее сторону фон Стааля, а потом лишь на то что к ней приближался наследник британского престола.
И вот принц уже рядом и приветствует ее с доброжелательной улыбкой…
– Ваше Королевское Высочество – подоспевший посол был сама учтивость, – позвольте мне выразить вам свое почтение от имени России…
– Раз видеть вас господин посол, – бросил принц – как от мухи отмахнулся. Если вы не торопитесь, мисс Элен, – продолжил он, – то я хотел бы поговорить с вами. … Раскланявшись Егор Дмитриевич двинулся прочь. Сложный дипломатический этикет в неписаных, но строгих положениях предписывал послу удалиться – предполагалось, что разговоры царственных особ не касаются чужих ушей.
Принц, нахмурившись, посмотрел фон Стаалю вслед.
– Право же не знаю, дорогая Элен – что вам сказать. Возможно мы более не увидимся – до вашего отъезда – точно, – принц явно начал издалека.
Но признаться я удивился – когда императору Георгию удалось получить от вас то на что вы так и не пошли ради моего бедного Виктора! Вы решили сменить веру – хотя не вижу чем российская корона лучше британской. В наше то время…
Елена мысленно покачала головой.
Первым претендентом на её руку и в самом деле был сын принца – Альберт Виктор, герцог Кларенс, однако ее отец, граф Парижский выступил категорически против этого брака. Причиной и в самом деле официально стал религиозный вопрос – мол граф не желал, чтобы его дочь-католичка принимала англиканство. Но на самом деле претендент не нравился ее отцу совсем по другой причине.
Как однажды рассказал он – по достоверным сведениям герцог Кларенс был в числе усердных посетителей печально знаменитого «борделя на Кливленд-стрит». Самая пикантная подробность в этом деле была то что бордель был укомплектован юными мальчиками…
Альберт – Виктор был в итоге отправлен в тур по Индии – но скандал все же вышел наружу и газеты Франции и САСШ писали о «развратном юнце-извращенце, которому никогда не позволят занять престол» Но не говорить же его отцу о подобном?
– Ваше Королевское Высочество… – тихо и вежливо произнесла она. Дело в том что для этого решения в данном случае у меня имелось очень важное обоснование…
Среди моих предков как вы наверное слышали есть и дочь князя Киевского Ярослава Мудрого – Анна. Анна Ярославна – королева Франции – жена Генриха I. Это было еще до нашествия монголов – она про себя усмехнулась вспомнив бредовый романчик про монголов на верблюдах. Но она тоже изменила веру ради короны – и ради Франции. Теперь я изменю веру ради России. Капетинги отдают долг.
Его глаза чуть сузились. Принц посмотрел на нее так, словно она была неким интересным и необычным насекомым или зверушкой… Но это длилось очень недолго. – Ну что ж… – продолжил он. Возможно вы и правы – не мне судить. Как бы то ни было, я рад за то что вам предстоит разделить бремя власти с государем правящим одной шестой частью суши. Хотя признаться это одновременно тревожит меня, – лицо наследника британского престола выразило самую искреннюю доброжелательность. Ваш будущий супруг уже известен своими реформами – а реформатор – тем более в России сильно рискует… – Ваши слова признаться насторожили меня, сир, – покачала головой девушка. Но я не думаю что спокойствию России что-то может грозить. Авторитет трона в России стоит весьма высоко насколько мне известно. Нигилисты уже не способны ни на что существенное… (Последнее ею было сказано не без сомнений.) – Но как мы знаем – не один монарх был свергнут своими же сановниками… И Россия увы не исключение. «И некоторым даже помогли лишиться трона и головы твои предки, дядюшка!» – воскликнула про себя Елена впрочем мило улыбнувшись. – Ну… Ваше Высочество, я пока не большой знаток российских дел – однако стараюсь восполнить это недостаток. Но насколько могу понять… Согласитесь – вновь легкомысленная улыбка – было бы странно ждать смуту или переворот из за женского университетского образования и замены «pudoff» на килограммы. Поэтому никто в сущности особо и не возражал против – ни в Государственном совете ни в Сенате ни при дворе. Да и какой смысл перечить Императору в таких в сущности мелких затеях? Реформы не касаются ни помещиков ни высшей знати – напротив многие даже будут рады тому что иудейские купцы и банкиры ущемлены. – А вы как отнесетесь к данному утеснению, племянница? – вдруг осведомился принц. – Я полагаю что моему будущему супругу виднее какую политику проводить в отношении тех или иных племен свой державы, – ответила она как бы невзначай выделив слово «племен» – в русском этот термин не носил ничего оскорбительного, но во в английском «the tribe» обычно употреблялось в отношении разных темнокожих дикарей. – Ну что ж – возможно вы правы… сдвинув брови произнес принц. Тем не менее племянница – прошу вас когда вы займете трон – не забывать что Англия стала вам родиной – и вы всегда можете рассчитывать на ее понимание. На ее и лично на мое… – многозначительно подмигнул он. Ведь если вспомнить историю – то наилучшее состояние России в этом веке было при сердечной дружбе между нашими странами – во дни императора Александра I. Но когда его взбалмошный отец поссорился с союзной ему Британией, и когда брат его – Николай решил что пришло время приступить к осуществлению завещания Петра I – это не принесло России ничего доброго. Помните – Элен – Россия все еще загадочная страна таящая под европейским лоском темные азиатские инстинкты… Впрочем, – изменил он тон на одобрительно-покровительственный, – мы помним и то как мудрая по европейски образованная монархиня Екатерина Великая сумела поставить Россию вровень с первоклассным европейскими державами. И как знать – я возможно еще буду гордиться что являюсь дядей Елены Великой… С этими словами он вместе со незаметно ставшими за спиной телохранителями двинулся прочь, и толпа, сквозь которую он прошел, разразилась приветственными восклицаниями…
Он направился не к поезду, а к экипажу – как уже знала Елена из разговоров публики принц вместе с сопровождающими должен был сесть на крейсер «Бленхейм» и отплыть в Саутгемптон.
Принцесса Орлеанская осталась стоят в глубоком раздумье… Вот значит как – принц ей обещает помощь. Но вот только в чем? Ведь если она правильно его поняла – а она поняла его наверняка правильно… Намек то ведь прозрачный – куда уж прозрачнее. Или он думал что Елена не знает как попала Екатерина II на трон? Да – как сказал еще Ларошфуко – «Не имеет значения, названы ли вещи своими именами, лишь бы они хоть как-нибудь были названы». И что он действительно думает что она станет шпионкой Лондона и клевретом Виндзоров при русском дворе? Неожиданная злость – темная и тяжелая накатила на девушку. Вот она – изнанка британской вежливости и гостеприимства! Да только вот она не маленькая глупая девочка какой похоже ее считает Его Королевское высочество! Ему даже не пришло в голову что ей то как француженке история с фальшивым «Завещанием Петра Великого» известна более чем кому другому. …В 1760 года, когда из России в Париж возвратилась французская дипломатическая миссия. И в среде царедворцев стали бродить слухи, что некий шевалье д’Эон, сумел-таки похитить из тщательно охраняемых петербуржских архивов невероятно секретный манускрипт – подлинное завещание Петра Великого своим наследникам. По сути обширный, тщательно проработанный план захвата практически всего мира. Петр якобы подробнейше расписал, как захватить Польшу, Индию и Ближний Восток, Австрию и германские государства… Вскоре о «Завещании Петра» начисто забыли – публику больше интересовали скандальные похождения данного шевалье переодевавшего в женское платье и под видом собственной сестры проникавшем в альковы российской знати. Потом все изменилось. В декабре 1812 года русская армия, изгнав Бонапарта из пределов Российской империи, перешла границу – кстати вопреки желании многих военных и самого фельдмаршала Кутузова. Хватаясь за соломинку в Париже вспомнили о той истории. На свет появилось сочинение некоего профессора Лезюра с заумным названием «О возрастании русского могущества с самого начала его до XIX столетия». По клятвенным заверениям ученого, Петр, завещал своим преемникам построить гигантские флоты, нагрузить их «несметными азиатскими ордами», и захватить Италию, Францию, Испанию, и вообще все, что удастся. А потом часть жителей захваченных стран истребить начисто, а остальных угнать в Россию, чтобы заселить ими «сибирские пустыни»… К чести соотечественников, как помнила Елена, книга была встречена откровенными насмешками: все прекрасно понимали, ради чего это состряпано.
Потом – в 1830 году вспыхнуло очередное восстание в Польше. Французы Енно и Шеншо ту же сочинили многотомную «Философскую и политическую историю России», где без всяких ссылок на источники уверяли, что «Завещание Петра Великого» лишь малая частичка жуткой правды и если не помочь полякам то русские орды вскоре двинутся на Запад. Еще через шесть лет издатель Гайярде выпустил «Записки шевалье д’Эона», – с чуть ли не дрессированными медведями, сторожащими дворцы. И само собой секретные бумаги, собственноручно написанные Петром I – опять-таки содержащие планы покорения всего мира. Окончательную точку в истории должны были как будто поставить дотошные парижские архивариусы – они раскопали что все разговоры о зловещих планах Петра началась вовсе не с шевалье д’Эона. Все эти тезисы еще при жизни царя были изложены в книге некоего анонимного автора, вышедшей в 1716 года… в Лондоне. Но… Французский историк Шницлер в ответ прямо заявил: «Завещание», конечно, чушь, но оно прекрасно служит целям антирусских выступлений». Что показательно российские историки отчего-то долгими десятилетиями нисколько не были озабочены хотя бы малейшими попытками опровергать эту фальшивку. Что на взгляд Елены было лучшим доказательством того что она к истине не имеет ни малейшего отношения…
Зато истинно другое. Принц Альберт распинался о достоинствах дружбы с Англией. Но друзей у льва быть не может – в лучшем случае временные союзники. Сменивший ее деда на престоле Луи-Наполеон испытал это на себе. Когда в награду за кровь тысяч «пуалю» пролитую в никак нужном Франции Крыму он получил палки в колеса на Ближнем Востоке и в Мексике, адскую машину Мадзини еле-еле не отправившую его на тот свет и полное равнодушие в 1870 – когда пруссаки разбили Францию воистину «громовым ударом».
