Я помнила ту субботу.
Тем утром мы обе были там: она с арабским кофе, я – с травяным чаем.
А еще там завтракала компания молодых парней, явно только вернувшихся из далекого путешествия: все в длинных меховых пальто и с объемными, но очень аккуратными чемоданами.
Встретив её в десерт-кафе после того случая, я не удержалась и спросила разрешения подсесть. Она спокойно кивнула и передвинула пепельницу, освобождая место для моей чашки.
Представляться, или даже здороваться, казалось мне настолько лишней условностью, что я сразу спросила про «КофеФею» – видела ли она стенд? Ходила ли на встречу?
Она лишь рассмеялась в ответ.
Потом поморщилась, неуютно повела плечами, и этим ответила на все вопросы.
А потом предложила угоститься сливочным эклером.
Видимо, за полгода случайных встреч не только я успела изучить её вкусы…
Мы продолжали встречаться и иногда даже здоровались, но больше не садились вместе.
Я так и не узнала её имя.
Круглый год она ходила в джинсах и длинных пайтах с капюшоном поверх просторной клетчатой рубашки. Она никогда не пользовалась косметикой, а длинные темные волосы собирала в кособокий пучок на макушке – с такой восхитительной небрежностью, что, спустя год после нашей первой встречи, я стала замечать такие прически у подиумных моделей – только там каждый «петух» и каждую неаккуратно торчащую прядку укладывали полдюжины стилистов и парикмахеров.