Ольга Свобода
Перекрёсток
Ночью Нейт упорно не сознавался Проныре, почему так мрачен. Но старик мог разговорить и старый башмак, и все-таки вытянул из него правду.
Проныра долго молчал, прерывая тишину только приступами кашля, а потом сказал:
– А ведь ты мне уже давно ничего не должен. Я тебя знаю, парень, не злой ты, а кишка у тебя тонка. Беде быть. Нельзя тебе в дозорные. Понимаешь?
В мутных старческих глазах Нейт видел всё: и усталость от болезни, и страх надвигающейся немощи, и разрешение для себя… Но он только крепко сжал руку Проныры и молча ушёл спать.
Утром Нейт присоединился к развесёлой компании из четверых отморозков, впервые за долгие годы сел верхом на лошадь, и отправился к выезду из города.
Чем дальше за спиной оставались ненавистные стены, тем легче становилось на душе. Прочь, прочь!
Его спутники были в прекрасном расположении духа. Сыпали сальными шутками, гоготали во всё горло, и даже удосужились познакомиться с Нейтом. Впрочем, он уже не раз видел их, только до этого старался избегать общения, надеясь на то, что они с Пронырой скоро уедут.
Молот, Кулак, Глыба и Грабля своим прозвищам соответствовали вполне. И тут же решили, что Нейту тоже обязательно нужно прозвище, но пока, увы, больше чем Соплю он не тянет. О чем и незамедлительно сообщили ему в весьма нелюбезной манере, утешив напоследок:
– Ну ты не ссы, Сопля. Посмотрим, какой ты в деле, тогда и видно будет, – важно сказал Молот
– В прошлом году с нами один парень в дозорах был, Прыщом звали. Рожа у него была – страсть! Хоть кулаками махать умел, но всё равно Прыщом и остался. Покуда мы карету с графской дочкой не встретили… Так вот, после того случая, его окромя как Большой Хер никто не звал, – Грабля развёл свои несуразно огромные руки на совершенно неправдоподобную ширину и заржал.
Нейт молчал. Он думал о Проныре. А ещё о том, как ему жаль, что он не очень-то хорошо ездит верхом…
***
– Госпожа, вы бы сели внутрь, места здесь неспокойные, – с неодобрением косясь на Арду, сказал кучер.
Арда только вздохнула. Она уже сбилась со счёта, сколько дней была в пути, и сколько переменила повозок. Сегодня было уже совсем по-летнему тепло, и болтаться на кочках внутри, в духоте у неё не было ни сил, ни желания. Вместо этого она достала зеркало, обрамлённое мерцающими кристаллами.
Кучер тут же постарался отодвинуться от неё ещё сильнее, едва не свалившись. Не так часто ему доводилось возить магов, и он крайне настороженно относился ко всем этим штучкам. Да и сказать по правде, болтовня Арды его тоже раздражала.
Не обращая внимания на его недовольство, Арда сосредоточилась и послала импульс. Вообще-то, телепатор выпускникам выдавали для экстренной связи с Академией, но Арда уже не первый раз нарушала правило, и общалась со Стеллой, по которой успела ужасно соскучиться.
– Боги, ну у тебя и вид, – вместо приветствия сказала ей подруга. Арда только засмеялась. До того, как телепатор показал ей Стеллу, в зеркальной поверхности она тоже видела себя – растрёпанную от ветра и раскрасневшуюся от жаркого солнца. – Ты могла бы хоть в дороге одеться в форму? Хотя бы ради безопасности!
Сама Стелла смотрелась просто безукоризненно. Красивое лицо, замысловатая высокая причёска, форменное синее платье выпускницы-целителя оттеняет голубые глаза – хоть сейчас на встречу с заказчиком. Хотя приёма Стелле было ждать ещё неделю или две – официальная церемония в Цитадели – дело не быстрое.
– Ты же меня знаешь, – улыбнулась Арда.
– Знаю. У тебя всё в порядке?
– Насколько это может быть. А у тебя?
– Чуть более того. Мне дали допуск в библиотеку. А ещё я узнала, что в Цитадели собираются разбить дополнительный сад, и не только для лекарственных растений. Надеюсь, мне найдётся там работа.
– И я надеюсь. Рада была тебя слышать!
Дождавшись ответа, Арда прервала сеанс. И тихо вздохнула. Она не хотела надевать своё форменное огненно-рыжее платье не только из-за привычек. Стеллу ждали больные и сад, а её… Она не хотела об этом думать. Но и не думать не могла.
Даже погружённая в мрачные мысли, Арда почувствовала зуд между лопаток – как всегда, когда на неё смотрели. Она повернулась к кучеру и замерла – он старательно игнорировал её, уставившись только на дорогу перед собой. А значит…
Что это значит, Арда додумать не успела. Миг – и воздух со свистом прорезала стрела, впившись кучеру в горло. Он захрипел и упал с козел. Оставшиеся без управления лошади испугались и дёрнулись было вперёд, то тут же упёрлись в поваленное дерево, испуганно фыркая и переступая с ноги на ногу.
Из придорожных кустов появились трое мужчин. Но по непрекращающемуся зуду Арда поняла, что нападавших больше, просто она видит не всех.
– Так-так-так… – произнёс самый крупный и плечистый разбойник, – барышня, а не желаете ли составить нам компанию, – притворно-любезно произнёс он, изобразил неловкий поклон и загоготал. – Грабля, смотри, какая штучка!
Арда сделала над собой нечеловеческое усилие, и как могла спокойно ответила:
– Господа, должна вас предупредить, что я спешу. Видите ли, я боевой маг, и меня очень ждёт мой заказчик.
На мгновение мужчины напряглись – но всего лишь на мгновение.
– Да ты себя видела, замухрышка? Ты думаешь мы не знаем, как выглядят магички? Ну, хватит. Поигрались и будет, – сказал плечистый и свистнул.
В кустах позади повозки, реагируя на свист, Кулак сунул в руку Нейта кинжал.
– Сопля, это тебе. Посмотрим, из чего ты сделан.
Нейт смотрел то на свою руку, то на разбойника. Сейчас. Сейчас он должен принять решение и сделать выбор.
Вот только жаль, что его выбор стремительно сузился всего до двух вариантов. Кулак его просто так не отпустит. Кинжал в любом случае обагрится кровью – либо Кулака, стоящего на пути к побегу, либо несчастной девицы. Сердце будто сжали ледяной рукой, а спина покрылась липким потом.
Нет, нет! Он не хочет, он НЕ МОЖЕТ никого убить!
Видя его замешательство, Кулак грубо выпихнул Нейта из кустов.
А дальше всё произошло слишком быстро.
Арда готовилась сотворить телепатическое заклинание, чтобы раскидать разбойников, а потом быстро очистить путь и сбежать. Но, испугавшись внезапного шума за спиной, ошиблась.
Непрошенное пламя, усиленное ударной волной, было беспощадно. Отчаянно взвизгнули умирающие лошади, заглушаемые криками обезумевших от боли мужчин. Но это продолжалось недолго.
Саму Арду отбросило метров на пять, и сильно ударило о землю. С трудом поднявшись, на негнущихся ногах и с гудящей головой она поплелась обратно к месту катастрофы.
Бандиты, стоявшие перед повозкой, были обезображены до неузнаваемости. Их тела ещё дымились, и пахли палёным мясом и волосами. Хуже выглядели только несчастные лошади.
А вот нападавшие сзади погибли не от пламени. Одного разбойника пронзило насквозь обломком повозки, а другой был отброшен взрывом, и, судя по всему, умер от удара головой о камень.
Арда вздрогнула. Бандит был юн, примерно её ровесник. От вида безмятежного, молодого, обрамлённого трогательными волнистыми волосами, но мёртвого лица ей стало совсем дурно, хуже, чем от поджаренных трупов.
Сначала её стошнило. Потом она долго плакала, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Плакала некрасиво, хватая воздух открытым ртом.
А затем наконец встала, и пошла по дороге.
В сторону, противоположную цели своего путешествия.
***
Стелла была расстроена. Мало того, что она дольше обычного ждала церемонии, так ей ещё было отказано в работе в саду. Сказали, что место уже занято. Но самое обидное – занято какой-то вновь прибывшей магичкой.
Стелла машинально стряхнула невидимые пылинки с подола платья. Понимая, что на самом деле отказ в работе с растениями – не такой серьезный повод, чтобы так терять самообладание. Куда больше её тревожило то, что уже много дней Арда не выходила на связь.
Стелла даже решилась нарушить правила и пыталась связаться с ней сама – за что её наказали бы куда строже, чем за входящий сеанс. Бесполезно. Подруга будто бы исчезла.
Работа в морге была обязательной частью обучения в Цитадели. И каждый раз Стелла вздрагивала, думая о том, что Арда теперь, скорее всего, видит трупы каждый день. Не просто видит, а становится причиной смерти людей.
Никто в Академии, даже Арда, не знал, что водная магия даётся Стелле куда легче целительства. Она специально заваливала часть тестов, только бы не попасть в боевые ледяные маги. Жаль, что её подруге не хватило хитрости и контроля, чтобы сделать то же самое и усмирить своё пламя. Ни деньги, ни слава не стоят того, чтобы расплачиваться за них жизнями. Даже если эти жизни – чужие.
Поддавшись охватившей её тоске, Стелла решила погулять в саду. И удивилась, что в этот поздний час там есть ещё кто-то. И не просто праздно гуляющий – она ясно видела всполохи магии друидов.
Кто трудолюбив настолько, чтобы работать далеко заполночь?
Она тихо и не спеша подходила к садовнице со спины. Аккуратно уложенные короткие волосы, зелёное платье выпускницы Академии. В силуэте было что-то смутно знакомое, и в то же время нет.
Внезапная догадка переросла в огромную радость.
Но ни Арда, ни Стелла не знали, что именно стало причиной того, что прошение несостоявшейся пиромантки было принято. Потому что ни одна, ни вторая не видели, как в саду Академии посреди выжженного круга разрастается куст сирени.
Глава 2
Цитадель
Она шла через невыносимо жаркое марево. То тут, то там сквозь дрожащий воздух проступали смутные силуэты. Настолько неясные, что нельзя было понять кому они принадлежали – людям, животным или… или кому-то пострашнее.
Хотя куда уж страшнее. Сердце колотилось в груди, ужас накатывал вместе с тошнотой, а дыхание стало настолько прерывистым и шумным, что Арда была уверена: угрожающие тени вот-вот её заметят.
Она бы заплакала от страха, но слезы высыхали, не успевая собраться в капли в уголках глаз. Каждый шаг давался с невероятным трудом, будто она идёт против течения по шею в воде.
А потом она почувствовала это. Зуд между лопаток. Верный знак того, что за ней наблюдают. Арда попыталась ускорить шаг, но чем больше она старалась, тем тяжелее давалось каждое усилие. К нестерпимой жаре и зуду добавился мерзкий, леденящий душу звук. Он немного напоминал шелест змеиной чешуи, но только был таким громким, что Арда не решилась обернуться и проверить свою догадку.
Шипение усиливалось, жар нарастал. От тщетности попыток побежать она хотела закричать, но не получилось даже всхлипнуть.
А потом она проснулась.
В комнате было душно. Конечно, не так как в её кошмаре, но всё же. «Опять я забыла закрыть окно, – подумала Арда, – конечно, от такого кому угодно может присниться всякая ерунда».
Она опустила ноги на каменный пол, даже не пытаясь нашарить обувь. Недовольно посмотрела на отчётливо проступающее на простыне мокрое пятно на том месте, где она лежала. Подняла скомканное одеяло, постелила его поверх отпечатка своего тела – всё лучше, чем вернуться на потное бельё. И, наконец, подошла к окну.
Вечером ветер принёс сильную грозу, которая смыла остатки жары, терзавшей город последние несколько дней. Уже ослабевшие, но всё же заметные порывы были прохладны и приятно пахли мокрой листвой.
Арда с недоумением смотрела на распахнутые настежь створки окна – оказывается, она ничего не забывала. А ещё она наконец обратила внимание на маленькую деталь, ускользнувшую от её сонного сознания.
Холода от каменных плит на полу она тоже не чувствовала.
***
– А я думала, что ты так стригла волосы только назло комендантам, – улыбнулась Стелла. Она привычно расположилась за столом напротив подруги и приступила к нехитрому завтраку.
Арда потёрла голую шею. Первое, что она сделала сегодня утром – попросила мастера Фэй укоротить ей отросшие волосы. Досадливо отмахнувшись от уговоров, она равнодушно наблюдала, как от быстрых щелчков острых ножниц кружат вниз тёмные пряди.
– Оказалось, что я уже слишком привыкла к короткой стрижке. Да и жара просто невыносимая, а так хотя бы немножко полегче.
– И не говори. Хорошо, что ветер теперь северный. Я сегодня под утро даже окно закрыла.
Арда, рассеянно глядя, как Стелла аккуратно намазывает масло на свежий горячий хлеб, снова потёрла шею.
Единственное, что изменилось после стрижки – волосы перестали прилипать к коже. А вот приятного холодка, как это бывало раньше, она не ощущала. Как и северного ветра, как и облегчения от присутствия Стеллы. Но она не знала, как начать этот разговор, поэтому спросила:
– Как твоя работа в лечебнице?
– Ты знаешь, намного интереснее, – оживилась Стелла, – вчера меня наконец допустили к раненым. Клянусь богами, если бы меня еще немного продержали в первом покое, я бы попросилась чистить выгребные ямы.
– Что, неужели всё настолько плохо? – Арда улыбнулась, представив холёную подругу за таким неэстетичным занятием.
– Беспросветно. Как по мне, туда совсем не обязательно сажать мага-целителя. Отвар от боли в животе, припарка от мигрени и порошок от бессонницы. Даже обезьяна бы справилась.
– Больные не виноваты, что ты такая привереда. Уверена, если бы они знали, как тебе скучно лечить обычные болячки, постарались бы подцепить что-то менее банальное.
– Хорошо тебе издеваться. Тебя вот почти сразу направили в секцию экзотических растений. Вот что бы ты сказала, если бы столько времени только полола сорняки?
Ещё немного поворчав, Стелла глянула на настенные часы, встрепенулась и сказала:
– Десять минут до конца завтрака. А ты почему ничего не ешь? Опоздаем!
– Я не голодна, – ответила Арда.
И соврала. На самом деле, есть хотелось довольно сильно. Вот только она не могла заставить себя притронуться ни к горячему хлебу, ни к исходящей паром каше.
Оставалось надеяться, что к обеду подадут что-то холодное. Надеяться на то, что к полудню ей станет не так жарко, Арда даже не пыталась.
***
В очередной раз едва удержав равновесие, Феликс выругался сквозь зубы и вдавил пятки в бока лошади. Та виновато встрепенулась, ускорилась и стала старательнее поднимать ноги. Но Феликс знал, что её усердия хватит на пару сотен шагов, после чего она опять начнёт спотыкаться на ровном месте.
Мало того, что кобыла была ленива, вдобавок она оказалась очень тряской. Даже привычные к долгим поездкам, мышцы уже начинали возмущаться повышенной нагрузке. Тем сложнее было оставаться в седле, когда сонная кляча припадала то на задние, то на передние ноги, зацепившись за едва заметный корешок или кочку.
Но хоть Феликс с удовольствием бы высказал нерадивому конюху всё, что он думает о его подопечной, начиная с её лени заканчивая идиотской для служебной лошади кличкой «Снежинка», основная причина его дурного настроения была вовсе не в коне.
В конце концов его Верный уже почти оправился от травмы. Еще неделя-другая, и они снова будут вместе. Причина недовольства офицера королевской гвардии заключалась в том, с кем он теперь никогда не выйдет вместе в патруль. И в том, кого прислали ему на замену.
Две недели назад Феликс с напарником, выслеживая шайку разбойников, попали в засаду. Бой окончился в их пользу, они отделались легко, только вот бедняга Верный пострадал, да и то не смертельно.
Тем удивительнее для Феликса было то, что его напарник, с которым они работали уже почти четыре года, вдруг заявил, что с него хватит. Что его достали тупые приказы, утомила постоянная гонка за преступниками. Что вместо одного пойманного разбойника появляются три новых, и что если уж рисковать шеей, то делать это надо хотя бы не за жалованье.
Справедливости ради надо отметить, что Феликса он позвал с собой. Но хоть Гильдия наёмников бы дорого дала за бывшего гвардейца, такой путь Феликс отверг с негодованием. Есть ведь вещи важнее денег. Честь, справедливость, закон. Служение высшей цели.
Весь этот список он повторял всю вторую половину пути, как мантру. Потому что это был единственный способ молчать и не ссориться с его новым напарником.
Курт Долетто обладал недюжинной силой, мог процитировать любой пункт Устава наизусть, гордился длинным послужным списком и двадцатилетним стажем.
А еще, по мнению Феликса, Курт был редкостным идиотом.
За всю свою жизнь Феликс ещё не встречал человека, способного так быстро настраивать всех против себя. Курт одинаково бесил и коллег, и начальство. С ним не хотели повторно общаться свидетели. Да что там говорить, даже в стычках с задержанными, если уж они и решались напасть на королевского гвардейца, во всех заварушках именно Курт первым получал по лицу.
Когда командор поставил их в пару, только ленивый не подошёл к Феликсу, чтобы тихонько ему не посочувствовать. Поначалу он не понимал, в чем дело – не любивший сплетен и почти всегда находившийся в разъездах гвардеец был уверен, что способен сработаться с кем угодно.
О чем сейчас горько жалел.
Солнце, подобравшееся к зениту, нещадно пекло. Проклятая Снежинка спотыкалась, ноги ныли, а аккомпанементом Феликс в очередной раз выслушивал лекцию под жирным заголовком «Раньше было лучше».
…Раньше, во времена, когда учился Курт, программа подготовки была лучше. Длилась на два года дольше, и поэтому гвардейцы были всем гвардейцам гвардейцы. Не то что сейчас. Раньше без знания Устава оружие и почистить не давали, не то что использовать. А что сейчас? Вот знает ли он, Феликс, пункт восемь дробь семнадцать главы двадцать два? Да конечно, не знает, даже ответа ждать не стоит. А вот Курт, конечно, знает. И процитирует. А еще всю первую главу, чтобы показать, что он не просто какой-то отдельный пункт вспомнил. И всю последнюю главу в обратном порядке, с последнего пункта до первого. Впечатляет, да? А вот современная бестолковая молодежь так не может…
Вообще-то Феликс неплохо знал Устав. И ничего против не имел – ни против Устава, ни старой программы подготовки. Но и против новой, по которой учился сам.
После реформы гвардейцев стали меньше учить следовать процедурам и больше – думать и быстро принимать решения. Число преступников стремительно росло, они становились всё хитрее, и система подготовки изменилась. Теперь мало было просто уничтожить отряд «дозорных» в битве на дороге. Нужно было постараться взять в плен хотя бы одного, и выйти на главаря. И так везде.
«Главное не раскрыть преступление. Главное – не дать ему совершиться».
Уступив требованию короля как можно быстрее восполнять ряды гвардейцев, из программы безжалостно вычищались часы распевания гимнов, строевой подготовки, цитирования Устава. Зато занятия по логике и практика осмотра места преступления стали преподаваться куда более тщательно.
Правда, в старую программу входило больше часов боевой подготовки, и их недостаток Феликс остро почувствовал в первый же год службы. Но он справился, и на самом деле – вполне гордился тем, чего удалось достигнуть за пять лет после выпуска.
И тем невыносимей была работа с Куртом.
В первый же день тот повёл себя так, будто Феликс – неопытный юнец, бестолковый и бесполезный. Бесцеремонно перебивал его на допросах, игнорировал идеи, критиковал.
Но с этим Феликс ещё бы мог смириться. А вот мириться с непрошибаемой тупостью было сложнее. С одной стороны – Курт беспрекословно следовал правилам. А с другой – вообще не хотел думать. Осмотр мест преступления проводился формально. В качестве основной гипотезы принималась самая очевидная. Опрос свидетелей превращался в попытки выбить признание, а допрос подозреваемых так и вовсе состоял из сплошных угроз… Единственное, что спасало Курта – безошибочное чутьё на тех, кому хамить нельзя. К сожалению, в список таких персон его молодой напарник не попал.
Так что трясясь в седле Снежинки, Феликс всё отчаяннее мечтал о том, чтобы случилось что-то, являющееся достаточным основанием прошения о новом напарнике. Что угодно.
За очередным поворотом дороги они наконец нашли то, зачем их сюда прислали и о чём говорили очевидцы.
Но реальность превзошла самые красочные описания.
В воздухе плотным облаком стоял невыносимый смрад. Запахи горелой шерсти, палёного мяса и мертвечины перебивали друг друга. Полуденное солнце усугубляло ситуацию с каждой минутой, а мухи дополняли отвратительную картину монотонным жужжанием.
«Боги, только бы не вырвало» – подумал Феликс, ясно представивший, какую лекцию ему тогда придётся выслушать. Впрочем, когда молодой гвардеец обернулся, с внутренним злорадством отметил, что напарник тоже побледнел.
Но допустить проявление слабости перед менее опытным офицером Курт не мог. Поэтому он решительно спрыгнул с упирающейся лошади, никак не желающей подходить ближе к зловонному месту преступления, взял бланк протокола осмотра, и, не дожидаясь, когда к нему присоединится Феликс, начал записи.
– Шесть трупов мужчин, две мёртвые лошади. Вот этот, судя по всему, кучер. Умер от ранения из лука в горло. Нападавших… нападавших было пятеро. У троих характер повреждений явно магического происхождения.
Отведя глаза от записей, Курт подошёл к обрывку ярко-рыжей ткани.
– Фрагмент формы мага огня Академии… Ну, тогда вообще всё понятно. Пятеро разбойников напали на повозку пиромантки, после чего были убиты в ходе самообороны. Маг была похищена либо сбежала, это мы узнаем после того, как свяжемся с ректоратом. Опознавательных знаков на бандитах нет. Даже если пострадавшая жива, вряд ли они с ней успели мило поболтать и представиться, так что сами они по себе действовали, или от кого-то, мы не узнаем. Так что наведем справки в Академии, и дело закрыто. Самый обыкновенный разбой.
Довольный собой, Курт быстро занёс данные в протокол, поставил подпись и личную печать.
Это, кстати, была еще одна его раздражающая черта – во всех простых случаях он старался подписывать протоколы сам, чтобы начальство видело, как много он работает. Уступал бланки он только если ситуация была неочевидной, и существовала вероятность ошибиться. Хотя традиционно напарники заполняли протоколы по очереди…
Феликс молча осматривал место преступления, почти не обращая внимания на Курта. Особенно заинтересовавшись деталями в отдалении от эпицентра взрыва, куда напарник глянул всего пару раз.
Внимание гвардейца приковало тело юноши, на удивление целое. Судя по одежде, он был из нападавших, вот только ни ожогов, ни серьезных ран у него не наблюдалось – только подсохшая лужа крови возле головы. Феликс присмотрелся: трупных пятен не видно. Осторожно пошевелил руку – холодная, но не окоченела.
– Эй, ну что ты там возишься! Тебе заняться больше нечем? Надо тут все привести в порядок и возвращаться. Ты что, трупов никогда не видел? Чему вас только учили…
Феликс никак не отреагировал на замечание. Вдруг заволновавшись, он достал из кармана маленькое зеркальце, припасённое для таких случаев, и поднёс его к носу юноши. А потом выпрямился, и едва сдерживая злорадство сказал:
– Курт, придётся тебе внести изменения в протокол. Трупов всего пять. И дело закрывать рано – у нас есть зацепка.
***
– Ты же понимаешь, о чём меня просишь? – командор внимательно смотрел Феликсу в глаза, пытаясь понять, насколько он серьёзен.
А Феликсу было вовсе не до шуток. Курт отказался вносить правки в протокол, утверждая, что подозреваемый – не жилец. Феликс воспользовался своим правом и подписал акт несоответствия. Теперь его слово – против слова напарника. Если удастся раскрыть дело, то можно подать прошение о замене Курта, по причине его недальновидности и попыток затормозить следствие. Вот только…
– Ваши с офицером Долетто протоколы расходятся. Он настаивает на закрытии дела, ты – на выделении дополнительных средств на расследование.
– Все верно.
– Если ты окажешься прав, и следствие приведёт к значимым результатам, тебя вполне вероятно ждёт благодарность. Но если ты ошибся, за пустую трату времени и средств по голове не погладят. А учитывая совершенно чёткую рекомендацию офицера Долетто о закрытии дела, всё это выглядит как попытка утереть нос более опытному коллеге. Очень дорогая попытка.
Пойми меня правильно. Я хорошо тебя знаю и доверяю твоему чутью. Но сейчас идут сокращения финансирования, и опрометчивое решение при наличии предельно четких рекомендаций о закрытии дела от опытного офицера могут стать серьезным пятном на твоей карьере и репутации. Вы с Франко так редко появлялись в городе, что о тебе почти никто ничего не знает, у тебя мало сторонников. А ведь это дело может всплыть при проверках и через год, и через десять лет… Может всё же есть более… рациональный способ разрешения ситуации?
Феликс молчал. Подозреваемый так и не пришёл в себя, несмотря на все усилия местных целителей. Вердикт они вынесли неутешительный – порекомендовали везти больного в столицу, в Цитадель. «Если даже там не найдётся того, кто сможет его подлатать, то сделать больше ничего нельзя».
То есть гарантий никто не давал. Парень может умереть по дороге. Его могут не привести в чувство. А ещё повреждения могут быть настолько сильными, что он не сможет давать показания.
Да если и даст – нет никакой уверенности в том, что он выведет Феликса на что-то стоящее.
Обычно такие ситуации решались очень просто: офицеры подписывали протокол с описанием ситуации, больному оказывалась посильная помощь, если он приходил в себя – дело продолжалось, если нет – закрывалось в связи со смертью последнего подозреваемого. Все просто и логично.
Феликс задумался: а стал бы он так настаивать на отправке задержанного в Цитадель, если бы не конфликт с Куртом?
Пауза затягивалась. Командор вздохнул и спросил:
– Офицер Венсо, ответьте честно – мне и себе – на вопрос: почему вы хотите это сделать?
Ответ нашёлся на удивление легко. Феликс посмотрел командору прямо в глаза и ответил:
– Потому что так будет правильно.
***
От безвыходности и абсурдности ситуации хотелось плакать и смеяться одновременно.
Арда пыталась прорастить тысячелетник – сколь полезное, столь же капризное растение. Заклинание было сложное, замысловатое, требовало долгой концентрации и контакта с семечком.
Она была достаточно сосредоточена и усердна, поэтому заклинание получалось. Но только от сильного жара её рук росток тут же умирал.
Арда старалась расслабиться, глубоко и спокойно дышала, успокаивалась, и повторяла всё сначала. Многострадальное семечко отзывалось на магический призыв, и снова увядало.
Продолжалось это уже третий час подряд.
Она бы уже давно бросила это занятие, как делала это уже несколько дней, но матушка Сенора четко дала понять, что уже довольно давно ждёт пыльцу тысячелетника, и крайне удивлена тем, что Арда так затягивает с этим вопросом. Может, рекомендации Академии преувеличили квалификацию выпускницы?
Горячо заверив, что пыльца появится в самое ближайшее время, Арда поспешно удалилась в сад. И надо заметить, волнение по поводу исхода эксперимента делу явно не помогало.
Концентрация. Сосредоточение энергии. Прикосновение. Заклинание.
Получилось!
Росток раскрылся двумя причудливыми, но крепкими и упругими листками, а сильный корень пополз в землю. Арда радостно вскрикнула, и едва успела отдернуть руки. Которые не просто стали горячими.
Из них вырвалась небольшая огненная вспышка.
Пиромантка в панике обернулась. Никого. Растения тоже не пострадали. Всё в порядке.
Кроме того, что она всё больше теряет контроль над собой.
Не решившись продолжить работу с тысячелетником, Арда направилась в корпус целителей, надеясь, что Стелла сможет уделить ей несколько минут.
Она уже и так слишком долго откладывала этот разговор. Если подруга не сможет помочь, то хотя бы выслушает – а это тоже дорогого стоит.
Но чем ближе она подходила к месту, где трудилась Стелла, тем меньше было надежд на приватную беседу. Коридоры были полны людей. И все они – от монахов-распорядителей до самого юного волонтёра деловито спешили по сотням важных дел. Даже ожидающие приёма раненые, казалось, чувствовали это, и старались не шуметь и не отвлекать на себя внимание, терпеливо ожидая своей очереди.
Впрочем, человек у входа в рабочую комнату Стеллы ждал как-то странно. Высокий темноволосый мужчина стоял спиной к двери. На его лице не было и тени нетерпения, смирения или страдания – самых частых состояний всех посетителей Цитадели. Больше было похоже на то, что он о чем-то сосредоточенно думает.
А ещё он вообще не походил на раненого. По крайней мере, Арда ещё никогда не видела раненых с такой идеально прямой спиной.
Едва Арда приблизилась к двери, незнакомец тут же преградил ей путь.
– Я не пытаюсь влезть без очереди. Я служу в Цитадели – мягко сказала она.
– Мне очень жаль. Вход возможен только по специальному разрешению. – По тону мужчины было слишком заметно, что ему совсем не жаль.
– Что за ерунда, – возмутилась Арда, – у всех магов Цитадели, прошедших церемонию, есть свободный доступ во все помещения этого крыла.
– Замечательно. Значит у вас есть такой большой выбор, куда ещё можно пойти. Вход в эту комнату возможен только по специальному разрешению.
Арда покраснела. С ней уже очень давно никто не разговаривал так грубо, как с ребенком-несмышлёнышем. Чувствуя, как ещё больше нарастает внутренний жар, она поспешно развернулась и пошла обратно в сад. По крайней мере, растения не станут действовать ей на нервы.
Но не дойдя до места совсем немного, Арда вдруг остановилась. Не то чтобы она уж очень верила в знаки и тому подобное, но… Может этот инцидент – намёк на то, что не стоит беспокоить подругу своими проблемами? В конце концов, Цитадель – средоточие знаний со всех уголков страны. Возможно, вместо жалоб такой же выпускнице, как и она сама, гораздо разумнее будет искать ответ на свой вопрос в одной из лучших библиотек мира.
***
Глядя вслед рассерженной девушке, Феликс тихо вздохнул. Честно говоря, он и сам не понял, что на него нашло.
Нет, конечно бывали случаи, когда подозреваемых помещали под строгую охрану. Но этого паренька никто не ищет. Да и скорее всего, никто даже не знает, что он жив – кроме нескольких гвардейцев. Так что эта дурацкая перепалка имела под собой только одно основание – терпение Феликса стремительно иссякало.
Он был полон надежд по пути в Цитадель. Его пыл немного поугас, когда пришёл официальный ответ от Академии: маг выжила после нападения, но у неё нет полезных для расследования сведений.
В глубине души Феликс подозревал, что всё будет именно так. Академия была не слишком-то заинтересована в следствии: ведь может выясниться, что выпускница превысила допустимые меры самообороны.
А ещё, как бы это ни цинично звучало, Академия в каком-то смысле конкурировала с королевской гвардией. Ведь чем больше разбойников на дорогах, тем дороже стоят боевые маги.
И вообще, отчасти его оптимизм раньше подогревался тем, что в Цитадель его отправили одного. Командор посчитал, что трат на транспортировку в столицу и потерянного времени одного гвардейца будет более чем достаточно в таком сомнительном деле.
