Оливия Лейк
Моя бывшая жена
Глава 8
Кирилл
По приглашению хорошего товарища еще со школьной скамьи, я приехал в ресторан на Саввинской набережной. Посмотрел на название «Zemlya Moscow» – очередной пафосный пиздец для ребят с Патриарших в розовых кроссовках и узких бабских джинсиках. Я мужчина простой, мне бы поесть вкусно и хватит. Но на Саввинке частенько бывать приходилось, много злачных мест и нужных людей отдыхало. Тут и стриптиз, и девочки, и мальчики, и наркотики. Если все это не переходило границ, никто никакого не кошмарил. Депутатам же нужно где-то отдыхать.
Зашел внутрь и впечатление подтвердилось. Надеюсь, кормят здесь нормальными порциями. Меня отчего-то любили приглашать в мишленовские рестораны: еды с детский кулачок, а тарелка размером с Австралию!
– Здравствуй, братишка, – мы с Полонским крепко обнялись. – Ты как? Проблемы?
– Кирюх, мне скоро стыдно в глаза тебе будет смотреть. Видимся, только когда у меня жопа горит.
– Так огнетушитель для твоей задницы доставать или все норм?
– Норм, – довольно усмехнулся Вадим. – Я к тебе с бакшишем. Но давай сначала пожрем, а?
К нам подошла молоденькая девочка и очень широко улыбнулась:
– Чего желаете, господа? – ее взгляд бегал от меня к Вадиму и обратно. Не могла выбрать, кому ей лучше услужить было бы.
– Давай-ка, Карина, – прочитал на бейдже, – сооруди взрослым дядям покушать: закуски, хлеб, салатик какой-нибудь. На второе мне топленые щечки, но никакой тыквы. Картошку неси.
– Стейк из оленины, – перехватил инициативу Вадим. – Два безалкогольных пива. И по борщу, да? – на меня посмотрел.
Я кивнул. Борща можно.
– Сметану копченную или обычную? – уточнила официантка.
Я вздернул бровь – она смутилась. Ну какая копченая сметана, а?! Что у них в голове? Сметана должна быть жирной, а не копченой!
– Можно подавать по готовности?
– Можно.
– Приятного отдыха.
– Ну и что там у тебя за подгон? – перевел взгляд на Вадима.
Меня часто благодарили за решение проблем. Проблем разного характера: на кого-то из органов наезжали; кто-то, наоборот, хотел, чтобы на конкретного человека или компанию наехали. Полонскому я помог чисто по-братски несколько раз. Но и сам в накладе не остался. Мы с ОБЭП чисто сработали: раскрыли реальную дагестанскую ОПГ, получили бонусы и звезды, ну и бизнес отжали, тот который прикрывал всю эту преступную схему. Надели на него федеральную покрышку и сейчас получали со всего этого неплохие дивиденды. В общем, крутились потихоньку.
– Мы закончили строительство клубного дома, здесь, на Саввинке. Дом получился охуительный, и я оставил для тебя квартиру. Планировка, декор, сантехника – люксовый люкс.
– Да ты охренел! – я реально возмутился. – Мы вроде друзья, а ты меня как пузатого генерала с руки кормить собрался!
– Обижаешь, – попенял Вадим. – Я реально по-дружески. Тем более это не подарок, а деловая сделка. Я продаю тебе ее по себестоимости, – Вадим достал телефон и набрал сумму: сто пятьдесят миллионов. – А потом мы продаем ее пузатому генералу за поллярда. Все в шоколаде будем.
– Жучара, ты, конечно, Полонский. Бабки из воздуха делать умеешь. – Мы пожали руки. – Поедим и посмотрим квартиру. Может, я ее оставлю. Если там такой лютый люкс.
Мы поели и разошлись по машинам. Ехать три минуты, но мне потом в управление нужно. Я, прежде чем тронуться, телефон достал. Изначально думал, что будет сегодня часик, но теперь вряд ли. Поэтому написал Марине. Очень удобная девочка. Всегда готова, на все согласна и никакой демонстрации характера. Ее реально устраивала связь, ограничившаяся только сексом. Мы не часто встречались, недолго и исключительно по моему желанию. Она всегда находила время, удобное для меня, естественно.
Сегодня не получится
Написал и поехал за тачкой Вадима. Мы заехали за шлагбаум и поднялись на седьмой этаж. Квартира реально была очень симпатичной. Большая светлая трешка, с пятиметровыми потолками и смелой отделкой. Я вообще по классике, но интересно. Машке точно понравится. Она любит всякое арт-деко и прочую красоту.
– Ну как? – довольно поинтересовался Вадим.
– Хорошая, – обвел взглядом гостиную. Хоть сейчас заезжай и живи. – Умеешь ты уговаривать. Что от меня нужно, кроме денег?
– Мои юристы обеспечат чистоту сделки, а тебе нужно нотариально заверенное согласие жены.
– У меня доверенность на совершение любых сделок. Но дай мне какую-нибудь бумажку, чтобы она подписала. Маше будет приятно, что ее согласие реально нужно.
– Ок. Сделаем. – Вадим с интересом взглянул на меня. – Что, проблемы с женой?
– Да как у всех. Со взаимопониманием тяжко.
Телефон снова пиликнул, я достал его:
Жаль ((
Ответила Марина.
Можно хотя бы фоточку белья скинуть, которое надеть собиралась?
Я не стал отвечать, потом. Мы с Вадимом сели за кухонный островок, и он достал из кейса «рыбу» договора. Так, для Машки. Пусть ознакомится, почитает, одобрит. Через полчаса попрощались, договорившись завтра пересечься у него в офисе. Я сел в машину и ответил на сообщение:
Присылай
Я не стал ждать, тронулся и на работу поехал. Если заскучаю, может, полистаю фоточки. Сегодня домой пораньше нужно. С женой обсудить покупку, да и соскучился. Мы с Илюхой раскручивали «жирную» корову, очень много времени туда уходило. Домой поздно приходил. С Мариной встречался в середине дня, если получалось, да и не часто: раз-два в неделю. Семейное время на нее не тратил. Так, иногда вместо спортзала использовал.
Я стоял в неплотной пробке на Садовом, когда вместо фоток, Марина позвонила. Она знала, что этого делать нельзя. Но я все же ответил. Она понятливая, возможно, что-то срочное.
– Что?
– Кирилл, кое-что произошло. Я Машу сегодня видела…
Меня словно кувалдой по голове шибануло. Машка и Марина в принципе не должны находиться в одной плоскости. Я поставил еще одно условие: Абрамовы больше в нашей компании не появляются. Если Марина не сможет этого обеспечить, значит, будет послана нахер.
– Она прочитала твое смс. Случайно.
– Что?! – я резко дал руля, уходя в право. – Какого хрена?
– Кирилл, клянусь, что случайно. Она зашла в магазин, хотела белье посмотреть, кофе предложила выпить. Я ей показывала новую коллекцию на сайте и тут пришло сообщение от тебя.
Я остановился, выдохнул, взял себя в руки. Мне нужна холодная голова.
– Все рассказывай. Вплоть, блядь, до ее мимики.
Я слушал очень внимательно. Всего одно слово «присылай». Больше у Маши ничего не было. Но и это не мало. Она врач, все-таки. У нее такая интуиция… Плюс упорство. Машка умела быть подозрительной и мнительной. И меня она знала. Какие фотки, какие переписки! Это вообще не про меня! Обо мне везде должно быть минимум информации, тем более компрометирующей, а переписку с бабой можно крутануть как угодно. Маша знала, что это ни в моем характере. Марине на телефон я программу установил, там каждый день зачистка, даже если сама захочет сохранить что-то – не выйдет.
– Слушай сюда, – прервал поток извинений, – молчи и не высовывайся. Если появишься еще рядом с моей женой, закопаю.
Терпения стоять в пробке закончилось, поэтому достал мигалку. Я делал это крайне редко, но делал. Народ и так бузит, что силовики и чиновники много вольностей себе позволяли. Я был согласен. Я вообще за умеренность в аппетитах. Но сегодня особенный случай. Очень хуевый день.
Когда Маша позвонила, я точно знал, как нужно себя вести. Как невиновный. Но так нужно не просто изображать, так нужно чувствовать. С этим сложнее. Я виноват. Поддался слабости. Решил проблему с женой путем наименьшего сопротивления. Но и Машкина вина в этом была! Если бы она не забывала обо мне, моих потребностях и желаниях, ничего бы этого не было! Я жену люблю, другую женщину на ее месте не рассматривал даже, но она порой такая бесячая и упертая, такая деловая вся, что не подступиться. С ней сложно стало, и я нашел вариант разгрузиться. Не самый лучший, но, черт, у мужиков такое бывает! Мы порой тупые. На это нужно делать скидку!
– Привет, Маха.
Мы оба делали вид, что ничего не произошло. Возможно, Маша включит мудрую женщину и вообще эту тему поднимать не станет. Но если я хоть чуть-чуть знал собственную жену, то она устроить мне экзекуцию, медленную и мучительную. Скандал по телефону – не ее уровень.
Дома Маша тянула максимально. Думала, что не показывает, насколько напряжена, но это сквозило в каждом движении. Я был спокоен. До поры до времени…
– Может, твоей жене-сучке позвонить ее мужу? – выдала с самой сучьей своей улыбкой. С той, которую я хотел об себя размазать, разбить и вынуть милую хрупкой девочку Машу. Но у меня никогда не получалось стереть ее, поэтому я жестко брал свою сучку-жену: чтобы в пол смотрела, чтобы волосы трещали на моем кулаке, чтобы венка на шее отбивала чечетку.
Я на мгновение представил, что моя Машка просто думает о другом мужике, и пропал. Такой пеленой ярости затянуло, что все алым перед глазами стало. И только Машка была голосом разума. Чувствовала, когда меня уносит, когда человек, с которым можно говорить, пропадает, оставляя на хозяйстве зверя. Медведя, опасного дикого хищника.
В общем, поговорили мы хуево. Я сорвался. Она тоже. Документы, кстати, подписала, но Маша совсем не рада была. Ну да, не сказал, не посоветовался. Я и сам только сегодня узнал! Но, естественно, в запале ничего объяснять не стал. Маша тоже больше не говорила со мной.
Я повернулся к ней. Заснуть не мог, хотя уже светать начинало. Она тоже не спала. Я просто ощущал это на языке эмоций. Смятение, страх, неизвестность – это сейчас ее мучало. Она не поверила, а я не находил в себе сил коснуться ее и сказать, как люблю. Потому что следом необходимо убедить, что у меня ничего нет, не было и не будет с Мариной. Я ведь не лгал, отвечая на вопросы, но как мерзко не договаривал, а Машка не спросила напрямую. Боялась. Надеюсь, и не спросит. Мы переживем это. Мы семья, по-другому никак.
Утром я ждал на парковке у ТЦ Марину. С ней нужно решать. Когда она остановилась через ряд от меня, посигналил, привлекая внимание. Ее лицо посветлело. Это ненадолго. Неужели думала, что я ей спасибо за подставу приехал сказать?
– Привет, – потянулась к моей щеке, но я головой дернул. – Кирилл, я клянусь, что случайно. Я не хотела, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.
– Не хотела, значит… – проговорил, языком ощупывая каждую букву. Вспоминая последствия этой случайности. Ссору с женой. Машка утром была такой задумчиво потерянной, что не осмелился лезть к ней. Она стала какой-то другой. Мне это не нравилось. Я очень хотел знать, какие мысли терзали ее светлую голову и нежное сердце. – Марина, я предупреждал тебя, да? Говорил, что будет, если ты пойдешь против меня?
– Кир, я ничего не делала специально! Это случайность! – искренне сокрушалась Марина.
Я повернулся к ней, внимательно осмотрел: напряженная, нервная, испуганная. Она боялась меня. Но все равно тянулась. Даже сейчас дрожала, но в глаза заглядывала с обреченной преданностью. Могла ли у нее в голове родиться идея развести меня с женой, чтобы потом… Что? Марина вполне себе адекватная реалистка и прекрасно усвоила за нашу недолгую связь, что это невозможно. Не интересно мне это. Только одна женщина смогла добиться от меня колечко на палец, остальные мимо.
– Не истери, – бросил, к окну отворачиваясь. – Убивать тебя не буду. Я ж не бандит какой-нибудь. Но запомни: Маша даже случайно больше с тобой встречаться не должна. Ей нужно обо всем забыть. Тебя видеть больше не хочу, это ясно? Исчезни.
– А мы с тобой?
Я реально не понял, о чем она.
– Мы временно расстаемся, пока все не уляжется?
– О чем ты вообще?! Между нами ничего нет, не было и быть не может. Я женатый человек. Все, пошла.
– Кирилл, пожалуйста. Я буду осторожной, обещ…
– У тебя три секунды, чтобы убраться, затем я решу, что ты проблема. А проблемы лучше всего топить.
Она ушла. Я надеялся, что на этом мои проблемы с Машкой закончатся. Но нет, они только начинались…
Глава 9
Маша
Через три недели после бурного разговора с мужем, я, кажется, дошла до ручки. Середина августа, погода солнечная и теплая, но жара спала. Мы с друзьями семьями решили отдохнуть в Сколково: детям – хорошая площадка, аниматоры и вредная еда. Родителям – теннис, шезлонги, коктейли и высокая кухня. Это был первый совместный выезд после нашей ссоры.
Паша залез в кресло, я пристегнула его и села вперед. Кирилл что-то по телефону решал, стоя в стороне. Пока он не видел, быстро осмотрелась: открыла бардачок, подлокотник, проверила бока на предмет забытых трусов, помад или презервативов. Ничего такого, даже волос. Все, я становлюсь неадекватной ревнивой женой.
– Поехали? – спросил Кир, глядя на меня прямым и очень тяжелым взглядом.
– Поехали, – я отвернулась к окну.
Я больше не могла расслабиться, когда он рядом. Меня мучили подозрения. Выедали изнутри. Когда его телефон лежал на столе, мне хотелось схватить его и проверить. Это абсолютно иррациональное для меня поведение. Да и головой понимала, что мой муж, служивший в свое время в разведке, прекрасно знал, как заметать следы. Если он не захочет, доказательств не найдет никто.
Это Марина спалилась. Если вообще там было, что скрывать. Но если все же было, то Субботин просто забыл, что все шито-крыто, только когда работали профессионалы…
Наши мужчины играли в теннис. А я пила коктейль и смотрела. Мне не хотелось браться за ракетку, хотя играла я неплохо. Паша с сыном Вяземских возился в интерактивной зоне, а крошка Мира спала в шезлонге. Мама ее, соответственно, наслаждалась последним летним солнцем.
Кирилл и Илюха были загляденье как хороши. Тестостерон и маскулинность так и перли. Местные охотницы на мужиков уже на низком старте: губы надули, ягодицы оттопырили, грудь до подбородка стояла. Глазомером оценили размер и фактуру. Уверена, они уже знали, кто и на какой машине приехал, семейное положение, сколько денег здесь тратят.
– Маш? Маша!
Я вздрогнула и повернулась к Соне. Не могла отвлечься от дурных мыслей. А еще мазохистская часть меня хотела, чтобы Абрамовы тоже приехали. Я думала, что если увижу их вместе, то все пойму. Но самая боль была в том, что мне было страшно понимать. Ведь после этого нужно принимать какое-то решение. Проглотить и смириться? Или начать новую жизнь? Шесть лет брака. Ребенок. Любовь. Ведь была же любовь. Была!
– Маш, все в порядке? – Соня обеспокоенно вглядывалась в мое лицо.
Все ли в порядке? Три недели муж возвращался домой через раз. Говорил, что очень поздно освобождался, поэтому оставался в новой квартире – она ближе к управлению. Почему Кирилл так делал? Думаю, потому, что мы не занимались сексом все это время. Возможно, он догонялся. Но, скорее всего, не мог находиться со мной рядом. Мы не ругались. Я не пилила его и не изводила истериками, но между нами настолько бурлило молчаливое напряжение, что от одного прикосновения меня било током. Но это не возбуждало. Это пробивало между нами трещину за трещиной. Потому что я постоянно думала, что мой муж мог делать с другой женщиной все то, что делал со мной. Это выматывало. Между нами росло отчуждение. Каждый день давил страшной неотвратимостью. Дело уже не в предполагаемом загуле. Дело в нас. Мы становились чужими. Мы уже стали чужими…
– Не в порядке, – по щеке побежала усталая слеза, но я смахнула ее. – Нихрена не в порядке.
– Расскажешь?
– Не сейчас, – бросила взгляд на игравших мужчин, – давай завтра пообедаем вместе.
На том и порешили.
Я приехала на Лужнецкую набережную в два часа. Припарковала свою изящную s-ку мерседес между двумя Гелендвагенами и пошла через ухоженные газоны. Здесь классные детские площадки, сыну нравилось приезжать сюда и, конечно, аквапарк. Но иногда ему вполне хватало носиться через уличный фонтан. Мокрым был до трусов!
Мы с Соней и Никой, моей подругой еще со студенчества, договорились посидеть на веранде одного модного ресторанчика. Они уже пришли и энергично махали мне рукой.
– Привет, девочки, – поздоровалась и упала в кресло. – Можно мне лимонад: клубника-маракуйя. Спасибо, – поблагодарила расторопного официанта.
Подруги смотрели выжидательно. Соня, как и я блондинка, только с длинными, практически до задницы волосами и большими голубыми глазами. Она напоминала куколку из детства, не Барби, конечно. «Барби» среди нас не было. Я была высокой и стройной блондинкой, но цвет у меня приближен к натуральному, ресницы, обычные, глаза серые. Симпатичная женщина, но никакой кукольности.
Ника, наоборот, с темным каре и озорными зелеными глазами. Мы с ней дружили с института, интернатура и ординатура вместе. Сейчас она работала акушером в хорошем перинатальном центре.
– Что на работе? – поинтересовалась я, оттягивая момент.
– Да, капец. Главврача меняют. Даже не знаю, что будет.
– Сонь, а ты Мирунчика, куда дела?
– С мамой оставила. Маш, ну не тяни. Что случилось-то? Это со службой, да? Узнала, что они снова в какую-то опасную опу влезли? Уже ведь не рабочие лошадки, при таких погонах, должностях, а все как пацаны молодые балаклавы напялят и… – Она чуть не разрыдалась. Она очень переживала за мужа. Были случаи, в прошлом, правда, когда Илье и его семье угрожали. Слава богу, до дела не дошло.
– Нет, это не связано с работой… Мне кажется, что Кирилл мне изменяет.
– Уф… – только и выдохнула Ника.
– В смысле изменяет? – не поняла Соня. – С кем?! Ты вообще, как додумалась до этого?!
– С Мариной.
– Какой Мариной? – спросила Ника.
– С Абрамовой, что ли? – Соня зрит в корень. – Да ну нафиг! – А нет, не зрит.
– Так, объясните, кто это такая! – оборвала Ника и на меня посмотрела. – Ну и как ты поняла это вообще?
Соня в общих чертах и рассказала. И Марину описала, несколько раз добавив, что она мне и в подметки не годилась. Нормальная она, милая и приятная внешность. Интересная женщина, что уж говорить.
– Около трех недель назад я заехала в «Авиа-парк», случайно Марину встретила, кофе предложила попить. Она мне показывала в телефоне новую коллекцию белья, и ей пришло сообщение от моего мужа.
– Какое? – девчонки спросили в один голос.
– «Присылай».
– Что присылай? – нахмурилась Соня.
– Если бы я знала… Марина говорила про какие-то фотки с тусы у вас на даче, помнишь? Когда мы с Пашей в больнице были. А Кир…
– А он? – мягко подталкивала Ника. – Оправдывался?
– Кто? Субботин?! – саркастично воскликнула. – От него не дождешься. Сказал, что вроде что-то она ему писала. Что иногда он переписывается с ней. Нормально вообще?!
– С ней переписывается? Кирилл мне ни разу не написал, так мы пять лет дружим! – возмутилась Соня. – Он или звонит, или через тебя передает.
– Вот именно. Я знаю своего мужа, ну не будет он вести всякие переписочки. Не такой он человек, ну если только…
– Ты думаешь спит с ней? – Ника сжала мои пальцы.
– Не знаю… Я так и не спросила. Боюсь услышать правду. Дура я, да? Слабачка?
– Не говори глупости!
– Сонь, а когда он у вас был, может, ты заметила что-то?
Она задумалась и начала рассуждать вслух.
– Кирилл был недолго. Меньше часа. Не знаю, какие уж там фотографии Марина могла сделать, но она носила нарезку и лед Илье и Кириллу. Я еще помню попросила Алену, жену этого, – она щелкнула пальцами, – Сереги из Собственной безопасности. Марина вызвалась сама. Маш, но это ж ничего не доказывает.
– Ну, все ясно! – Ника хлопнула по столу. – Не скажу, что удивлена.
– В смысле? – подозрительно проговорила я. Что, мой муж ходок и только я не знала?!
– Маш, есть мужики, про которых только так «Да быть такого не может!», а Кирилл у тебя всегда был «плохим» парнем. За такими очередь стоит, чтобы хотя бы разочек «прокатил». Может, и Марина эта набивалась к нему в любовницы. И, уверена, ни она одна, но самое важно другое, надо ли это самому Кириллу… Помнишь, как он забирал тебя со смены, а медсестры чуть ли из халатов не выпрыгивали…
Да, меня все девчонки в отделении спрашивали, что за брутальный самец меня караулит у больницы. Замучили намеками. А ведь мы могли никогда с Кириллом не пересечься. Мы ведь совершенно разные…
Москва, семь лет назад
– Ну что, товарищи, может по шаурме вдарим?
– Да какая шаурма, дядь Леш. Два часа ночи. А вот по кофе можно. Ты как, Вань? Кофе будешь? Здесь круглосуточный Макдональдс в двух кварталах, – предложила фельдшеру. Прошла уже минута, а на новый вызов не направили, может, успеем взбодриться? Сегодня меня поставили дежурить в карету скорой помощи. У моего куратора специфическое чувство юмора. Бельский считал меня комнатным цветочком, поэтому всячески, не гнушаясь способов, выталкивал из зоны комфорта. Вот и сейчас полночи колесила по северу Москвы. Вызовы обычные, ничего сложного: у кого температура не сбивается, у кого после злоупотребления алкоголем поджелудочная махнула рукой, роды, в конце концов, но это сто процентов моя тема. В общем, нормально. Да и напарник с водителем попались адекватные и веселые.
– Давайте по кофе, до пересмены еще пять часов.
Мы стояли у старой пятиэтажной панельки, в спальном районе за МКАДом. Бабушке плохо стало: она уже умирать собралась, но обошлось все. Давление резко упало.
– Химки. Маяковского 16/9, Огнестрел. Ранен сотрудник федеральной службы, – затрещала рация.
– «Ласточка 11» свободна, – передал Ваня. – Будем на месте через три минуты. Гони, дядя Леша.
Мы сразу поняли, что приехали по адресу. Проблесковые маячки вместе с сиреной разрезали ночь. В тусклом свете фонарей видно было как из окон свешивались фигуры жильцов. Любопытные. Черт, что здесь произошло? Много машин. От обычных служебных до очень пафосных. Я и марок таких не знала.
– Скорая помощь! – крикнул Иван. Нас сразу взяли в оборот и подвели к группе мужчин. Кто-то выглядел, как президент России, не меньше; кто-то как бандит из девяностых. Здоровые, с коротким ежиком волос и горой мышц. Много спецназовцев с автоматами. Ничего мы так заехали, будет, что вспомнить.
– О, по твою душу, Субботин! – сказал серьезный дяденька в черном костюме. – Подлечите нам бойца, эскулапы.
– Да на мне как на собаке, – пошутил тот самый Субботин, но послушно залез в машину. – Пусть девушка осмотрит, – приказал сходу. Иван, естественно, не стал слушать. – Я сказал девушка, – достаточно жестко повторил наш капризный пациент.
Мы переглянулись. Я сама убрала наложенный на предплечье жгут. Профессионально сработано.
– Вы молодец, – почему-то не сомневалась, что он знал, как оказывать первую помощь.
– Я рад, что тебе нравится, – улыбнулся нахально. Казанова, блин.
– Маша, пуля на вылет прошла, – помогал Иван.
– Да, Маш, прошла. Не надо, – отрицательно кивнул на шприц с обезболивающим. – У меня дела еще.
– Вам покой нужен. Сейчас будет больно. – Я начала очищать рану.
– Машка, ну ты хоть подуй! – возмутился, будто мы живем с ним вместе лет пять, не меньше.
Я не реагировала. Правда, когда обрабатывала антисептиком, все же подула. Кровотечение остановлено, давящая повязка наложена. Ранение не сложное, пациент в сознании и даже шутит.
– Завтра с утра приезжайте на перевязку. Мы передадим актив в стационар. И возьмите, – я протянула блистер с обезболивающим. – Рука будет болеть, увы и ах.
– Машка, давай к тебе завтра заскочу, и ты перевяжешь?
– Я вообще акушер-гинеколог, вряд ли мы с вами еще встретимся. До свидания.
В следующий раз я его увидела через два дня. Меня наконец отпустили в восемь вечера. Я была молодцом и умудрилась не попасть на дежурство.
– Привет, Машка, – Кирилл Субботин стоял у черного тонированного Гелендвагена и самоуверенно улыбался. В нем было все, что мне не нравилось в мужчинах: от вопиющей наглости и вседозволенности до внешности. Слишком большой, давящий, с тяжелой истово мужской энергетикой. Мне даже машина его не нравилась. Какая-то бандитская! Но в Кирилле было то единственное, против чего не могла устоять ни одна хорошая девочка. Плохой мальчик.
– Как ваша рука? – спросила, приблизившись. Убегать не собиралась. Догонит.
– Твоей заботой, Машка. Поехали, покормлю тебя.
– Спасибо, но я не есть, а спать хочу.
– Спать так спать, – и дверь передо мной открыл. Я не хотела выглядеть ломающейся девицей. Хочет подвезти, пускай. Не дети же.
Кирилл все же смог уговорить меня поужинать с ним. Так, поговорили… обо мне. О себе он давал информации крайне мало. Прямо спецагент. Зато смотрел так, что сомнений в его желаниях не оставалось. На третьем свидании так и сказал.
– Машка, я хочу тебя.
Мы как раз заехали в ворота каких-то частных угодий. По-другому и не скажешь! Огромная территория с зелеными газонами, деревьями, строениями.
– Когда-нибудь стреляла?
Я отрицательно покачала головой. Мы оказались на стрельбище или полигоне. Кирилл расстелил плед и достал корзину с продуктами. Он обещал мне пикник. А сейчас я стояла с пистолетом в руках, наушниках, очках и целилась в круглую мишень.
– Он боевой? – спросила, с трудом удерживая руку на весу.
– Нет, травмат. Боевой тебе рано. – Кирилл стал сзади, очень близко. Я чувствовала его горячее тело и жаркое дыхание. – Передерни затвор. Совмести мушку и целик. Вдохни глубоко и, – я повторяла за ним, как завороженная, – задержи дыхание, – и в самое ухо, – стреляй, Машка…
Я нажала на спусковой крючок. Отдачей тряхнуло неожиданно, но Кирилл прижал меня к себе и руками забрался под светлый топ. Грудь сжал. Я все еще пыталась целиться, но лифчик болтался на руках, а ловкие пальцы крутили соски.
– Машка, какие у тебя классные сиськи, – покусывал шею. Затем к пуговице на шортах потянулся. Стянул до колен вместе с трусиками. Ягодицы мять начал. Гладить между ног. – И задница классная.
Кирилл отстранился на мгновение и прижался уже голой грудью. Он собрал пальцами мою смазку и размазал по бедрам. Ягодиц коснулась напряженная плоть. Кирилл был намного выше – я едва до плеча могла ему достать, хоть и сама совсем не маленькая. Он провел членом по моей пояснице и забрал пистолет.
– Я хочу видеть твои глаза, когда войду в первый раз… – и рывком стянул с меня топ вместе с лифчиком. Повернул, впечатал в грудь, губы жадно нашел. Шорты с трусами болтались на одной ноге, поэтому я легко запрыгнула на Кирилла, ногами талию обхватила, об обжигающую головку промежностью потерлась. Я никогда с такой дикой яркостью не хотела мужчину. Понимала, что это только секс. Что большего быть не может, но так отчаянно стремилась к нему.
Подо мной тихо урчал мотор, грел спину капот. Да наш первый секс произошел именно так. Я вздрогнула, когда Кирилл ворвался на всю длину. Это был очень большой мужчина, и член у него был соответствующий. Мне шел двадцать четвертый год, и я была совсем не девственницей, но меня заново растягивали: с тянущей болью и сладким наслаждением.
Кирилл большим пальцем доводил мой клитор до исступления и трахал. Господи, как он меня трахал! Ничего более цензурного на ум не приходило. Возможно, нас даже видели, но мне было все равно.
– Машка… – прорычал он и достал член, рывком презерватив снял и начал кончать мне на лобок, размазывая свое семя по животу и бокам. – Моя, – склонился и за сосок укусил. – Моя.
Мы лежали на покрывале, голые и расслабленные, смотрели на летнее небо и молчали. Не хотелось уходить, но нужно. Я чмокнула Кирилла в губы и поднялась. Вещи свои по газону собрала и демонстративно одеваться начала. У меня хорошее тело, стесняться нечего.
– Ты куда, Машка?
– Мне на работу нужно. Ночная сегодня.
Кирилл поднялся. Ему тоже нечего было стесняться. Таких мужчин я видела только в кино. Высокий, мускулистый, сильный и мощный. Медведь. Маша и Медведь.
– Отвезу тебя, – и подошел сзади шортики приспустил снова. – Давай еще разочек и поедем, м? – вроде спрашивал, но согласие не нужно было. Надавил на поясницу, чтобы прогнулась, ноги развел, а дальше только стоны и частое дыхание. Его машина стала моей Альма Матер.
Если честно, думала, что больше Субботина, капитана федеральной службы безопасности не увижу – что хотел, получил. Но между нами завязался бурный роман. Вспыхнул, как вымоченная в бензине спичка. Это было настолько невероятно, что в голове не укладывалось. Я – будущий врач, дочка московской профессуры. Он – силовик, огромный, сильный, наглый. В его семье чины, звания, погоны, власть и деньги. Много денег. Мы были как инь и янь и все же тянулись друг к другу.
Кирилл учил меня, заучку из меда, развлекаться: клубы, гонки, тусовки. Риск, опасность, адреналин. Секс. Много. Разного. Это страсть ради страсти. Чистой, незамутненной эмоциями. Огонь, который сметал любой протест. Я не позволяла себе влюбляться в Кирилла, потому что была уверена, что мы обязательно закончимся. Что так ярко гореть долго просто невозможно. А на едва шипящее тление такой мужчина не согласится.
Так и вышло. Через полгода Кирилл просто пропал. Я знала, что у него карьера в ФСБ набирала обороты. Большего он не рассказывал, а я не спрашивала. Я помнила его ранение и осознавала, что его служба опасна, но Кириллу не нравилось, когда я была грустна или волновалась.
Через два месяца после его исчезновения, я рыдала над тестом на беременность, положительным, конечно же. У меня ординатура, карьера, планы! Я не готова. Совсем не готова! Ну какая из меня мать?! От Кирилла не было ни одного звонка. Я не знала, где он и с кем. Мне было страшно. Очень страшно.
Да, я акушер-гинеколог решилась на аборт. Та, которая должна помогать детям рождаться, собиралась своего убить.
Я вышла из дома, к папиной тойоте подошла. Я выбрала клинику. Ту, где никого не знала. Я не хотела, чтобы хоть кто-то был в курсе моей проблемы. Щелкнула сигнализацию и ощутила его руки у себя на талии. Запах горячего песка и ветра, странствий и опасности. Острая щетина пощекотала затылок.
– Привет, Машка. Твой Медведь вернулся.
Я повернулась и бросилась ему на шею. Живой! Приехал! Я повисла на нем и разрыдалась. Все рассказала. Кирилл нашел выход. Я стала госпожой Субботиной…
Наши дни
– Что будешь делать? – участливо спросила Соня.
Я не знала, но так больше жить не могла.
– Поговорю. Спрошу по-честному. Мы сейчас в такой атмосфере живем, что, кроме правды, ничего не поможет. Спрошу, если Кир домой сегодня изволит явиться.
– И часто он… отсутствует? – сухо поинтересовалась Ника.
Я пожала плечами. Время от времени.
– Думаешь с ней?
– Думаю, он со мной больше не может. Как и я с ним.
– Машунь, ну а если да… то что? Неужели расстанетесь?
– Не знаю… Не знаю… Но так больше не могу.
Этой ночью муж вернулся домой. Было около десяти. Я уже уложила Пашу. Отец и сын теперь виделись иногда по выходным. Для Кира не было понятий суббот и воскресений в общепринятом значении. Поэтому сейчас получалось иногда, а иногда нет. Не знаю, намеренно или нет, но он отдалялся от нас. Возможно, чтобы легче уйти, когда решится…
