Павел Андреевич Хатемкин
Дуэлянт
Пролог
Если ты бросишь оружие, он тебя не тронет.
Сотни рассказов о спасшихся так солдатах. Абсолютное безразличие этих существ к безоружным гражданским людям. В конце концов, именно так закончилось Вторжение. Мы просто бросили оружие. Есть множество теорий по этому поводу: неизвестный нам их кодекс чести; механизмы, заложенные в них природой; может быть, их законы и моральные принципы. Но точного ответа до сих пор нет.
Если ты бросишь оружие…
А если есть точка невозврата? Если уже поздно? Если он уже решил тебя убить, и ему уже неважно, с оружием ты или без? Что если все уже решено? Мы даже точно не знаем, что они считают оружием. Мы даже не знаем, как они думают, и думают ли вообще. До сих пор с ними не установлено никакой связи. Мы живем с ними бок о бок и не знаем, чего от них ожидать.
Максим стоял на одном колене, согнувшись пополам, и хватал ртом воздух. Последний удар пришелся под ребра. Легкие горели огнем. Тупая боль растекалась в месте удара. К счастью, большую его часть приняла на себя броня костюма.
«Надеюсь, ребра целы», – подумал он и поднял взгляд.
Акрид стоял напротив него. Сквозь очки на шлеме Максим видел высокое существо, похожее на человека. Плотный черный панцирь, как у жука, длинные тонкие руки, такие же тонкие ноги, покрытые чем-то похожим на чешую. Из правого предплечья существа рос длинный острый коготь. На левом был плотный нарост, заканчивающийся органическим стволом над четырехпалой кистью. Безглазое забрало рогатого хитинового шлема направлено в его сторону.
«Чего же он ждет? – фигура напротив застыла в ожидающей позе. – Если я брошу сейчас оружие, потеряет ли он ко мне интерес? Таких историй я не слышал. Слышал, как они проходили мимо уже потерявших или бросивших, но чтобы так, лицом к лицу…»
Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах барабанным боем. В такт ему пульсировала боль под ребрами. Пот обильно проступил на лбу, норовя попасть в глаза.
«Если я не решусь в ближайшее время, то уже вряд ли что-то смогу сделать».
Левая рука легла на рукоять обреза в набедренной кобуре. Максим заметил, как напряглась тварь перед ним. Он крепче сжал дротик в правой руке и рванулся вперед. От напряжения завыли сервомоторы боевого костюма. Казалось, будто воздух стал плотнее, и чтобы прорваться через него, надо приложить немалые усилия.
Его враг двинулся навстречу и нанес удар когтем по диагонали сверху. Максиму пришлось сильно напрячься, чтобы увернуться в этом вязком воздухе. Броня по инерции тянула его вперед, но с запозданием сработавшие усилители выдернули боевой костюм и его владельца из-под удара. Парня хорошенько тряхнуло. Край острого лезвия задел шлем, но не пробил его.
Максим ударил тварь дротиком чуть ниже большой нагрудной пластины, в сочленение более мягких брюшных, вогнав его до упора. Острие пробило панцирь с задней стороны и вышло наружу. Парень вплотную подошел к врагу, выхватил обрез из кобуры и, приставив к его шее, нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел.
Из раны на шее существа толчками вытекала темно-фиолетовая кровь. Оно еще несколько секунд переминалось с ноги ногу, словно пьяница, потом повалилось на Максима. От неожиданности он подхватил его левой рукой, не удержался и упал на колени.
По всему телу пробежала мелкая дрожь. В голове стоял сильный гул, к горлу подкатил неприятный ком, мысли и эмоции перемешались и безумным калейдоскопом застилали разум. Сильнейшее напряжение достигло своего пика и, преодолев все преграды, выплеснулось потоком слез.
Придя в себя, парень обнаружил что все еще стоит на коленях. Труп лежит у него на груди, упершись лбом в плечо, а он все еще придерживает его левой рукой с зажатым в ней обрезом. Из спины его жертвы все еще торчит дротик. Если бы не эта деталь, со стороны могло бы показаться, будто он утешает старого друга.
Максим не отдавал себе отчета в том, сколько времени он провел, рыдая в обнимку с трупом чужеродной твари. Его это не сильно волновало: место было заброшенное, и выстрел вряд ли кто-то мог услышать.
Максим медленно сбросил с себя тело, убрал обрез в кобуру и вытащил дротик. Поднялся, опираясь на древко, и на ватных ногах побрел прочь с места своего первого боя.
Глава 1
Практически на окраине находились несколько промышленных зон, окруживших город полукольцом. Большинство заводов в них было разрушено во время Вторжения, и эти зоны по большей части представляли собой развалины. Чтобы как-то их оживить, территории и некоторые оставшиеся более или менее целые помещения сдавали частным лицам и небольшим фирмам. Доходило до того, что земли с объектами иногда отдавали чуть ли не безвозмездно. Но даже это мало помогало в оживлении разоренных локаций. В одной из таких малонаселенных зон Максим снимал себе мастерскую.
Он вернулся уже под утро. В небольшом помещении было темно. Серый утренний свет пробивался через маленькое окно под потолком, высвечивая небольшой квадрат пыльного пола. В этих сумерках можно было разглядеть очертания забитых хламом стеллажей, расположенных вдоль стен справа и слева от входа, верстак на противоположной стене, а рядом – большой и длинный стол с низко висящей над ним лампой. Возле двери стоял старый, изношенный диван из потертого и местами потрескавшегося кожзаменителя.
Максим закрыл дверь. Не включая свет, снял шлем и положил его на стол. Расстегнул застежки на левом боку костюма, ослабив ремни на груди, на поясе, на руках и ногах. Затем он стянул с себя комбинезон и повалился на диван.
Следующий день парень проспал до самого вечера. Квадрат света успел пройти от одной стены до другой и уверенно карабкался вверх, когда Максим открыл глаза. Он не сразу понял, где находится. Затуманенный тяжелым сном разум лишь после нескольких напряженных секунд узнал пыльную обстановку рассеченного лучом света помещения.
Его ночное напряжение давало о себе знать с каждым движением. Болели, кажется, все мышцы. Ссадины и ушибы ныли. Он чувствовал себя так, будто его куклу Вуду использовали как подушечку для иголок, а когда для них кончилось место, ее вдобавок придавили чем-то тяжелым. Мысли с трудом ворочались в налитой свинцом голове.
Максим подошел к умывальнику, открыл кран и сунул голову под струю ледяной воды. Волна жидкого холода охватила его затылок и прошла по лицу, окончательно вырывая из лап дневного сна. Мысли постепенно прояснялись. Молодой человек постоял так с минуту, наслаждаясь ощущением свежести, после чего вдоволь напился воды прямо из-под крана.
Утолив жажду, парень растер себе ладонями лицо и посмотрел в зеркало. Бисер воды блестел на коротко стриженных светлых волосах, темно-карие глаза разглядывали спортивно сложенное тело. Даже в этом тусклом освещении хорошо был виден большой фиолетовый синяк под ребрами справа от солнечного сплетения. Прикосновение усиливало тянущую боль, но в целом было терпимо.
Наконец Максим включил свет и взглянул в сторону механического будильника на одном из стеллажей, тот показывал пять вечера. Если он не хочет опоздать на сегодняшнюю встречу, стоит поспешить.
Парень закинул шлем с комбинезоном на нижний ярус стола, накрыл их брезентом, надел рубашку с джинсами и вышел.
***
Александр Просов наслаждался теплом летнего вечера, сидя на веранде кафе. Жара спала, и прохладный освежающий ветерок легким дуновением ласкал кожу. Закатное небо окрашивало мир в бронзово-бархатные тона, отражаясь в подернутом легкой рябью пруду, на берегу которого стояли аккуратные ряды столиков. С этого места открывался красивый вид на густую сосновую рощу. Еле уловимый хвойный аромат витал в воздухе, смешиваясь с запахом цветов на клумбах и готовящейся еды.
Александр услышал приближающиеся шаги.
– Ты опоздал, – произнес он, не оборачиваясь.
– Простите, дядя Саш, работы было много.
Он повернулся к Максиму, встал и с улыбкой поздоровался с ним.
– Присаживайся, – он указал на стул по другую сторону стола. – Закажи себе чего-нибудь.
– Спасибо.
Максим внимательно изучал меню.
– А вы ничего не будете? – он поднял взгляд на Александра.
– Я сыт, – ответил тот с легкой улыбкой.
– Может, чего-нибудь за встречу? – Максим улыбнулся и добавил: – Мне уже давно можно.
– Нет, Макс, я теперь совсем не пью. Можешь себе заказать. Я лимонадом побалуюсь.
– Ну, тогда и я не буду из солидарности…
Максим сделал заказ. После ухода официанта Александр сказал:
– А здесь все по старинке. Столько лет прошло, а будто ничего и не изменилось. Это кафе и парк всегда были моими любимыми. Хорошо, что мы не потащили их сюда, – тень грусти проскользнула по его лицу, после чего он добавил с улыбкой:
– Как жизнь-то молодая? А то в прошлый раз на бегу так и не поговорили толком.
– Даже и не знаю, с чего начать, – ответил молодой человек после небольшой паузы. – Все-таки, не считая того раза, впервые за столько лет видимся.
– До прошлой недели мы с тобой с эвакуации не встречались, так что тебе есть о чем мне рассказать.
– Ну, в эвакуации мало интересного было. Учеба с утра, после обеда – завод. Вечером приходишь домой, ужинаешь, если есть чего, и падаешь спать. Мать в две смены работала. В магазин я старался сбегать в любое свободное время или сберечь с обеда чего-нибудь. И так день за днем, – он поднял взгляд в задумчивости. – Ну, ближе к четырнадцати началась дополнительная подготовка по оружию и всем таким делам. Но потом наше планетарное правительство выпустило пакт о разоружении, и все достаточно быстро свернули. А так мало интересного. Больше рутины.
Александр понимающе кивнул.
– А в город когда перебрался?
– Как восемнадцать стукнуло. В Есенинском доучивался да подрабатывал по мастерским, а как школу закончил, вернулся сюда. Здесь поисковиков много требовалось, людей не хватало, жуть просто! Разбирать завалы, снимать мины, неразорвавшиеся снаряды обезвреживать. В то же время проводить временные коммуникации какие-никакие. Работы очень много. Даже сейчас, спустя семь лет после разоружения.
– Неудивительно. Столько времени курочили этот город, – ответил Александр. – Наверное, понадобится столько же времени, если не больше, чтобы его восстановить.
Он отпил лимонад из стакана, посмотрел в сторону рощи, думая, что сказать дальше.
– Учишься где-нибудь? – он вновь посмотрел на Максима.
– Пока нет. Сейчас дела устаканились практически. Думаю на заочное поступать. – Максиму принесли его заказ. – Что я все о себе да о себе? Вы как, дядя Саша? Вы же, я слышал, до Земли самой дошли?
– Дошел, – почему-то скривился Александр. – Только восхищаться там мало чем можно. Лучше бы там не бывал, если такой ценой. Природа, конечно, там красивая. Заповедный край, все дела… Города древние: Париж, Санкт-Петербург, Лондон, Прага… Но я больше в мегаполисах бывал да долго ошивался в космопорте, пытаясь выбить себе билеты домой.
– А чего там не захотели остаться?
– Не знаю. Здесь все-таки я родился. Жил. Мне здесь лучше, чем в Колыбели. Тем более за Вторжение я много успел повидать, и наш край мне все же роднее, – он посмотрел с горькой улыбкой. – Тем более в разрушение родного мира я вложил больше, чем в разрушение остальных.
– Я бы с удовольствием посмотрел на другие миры, – произнес Максим, оторвавшись от еды. – Перелеты, мне только кажется, могут быть неприятными. Перегрузки там, невесомость.
– Может, и повидаешь, если хорошо сложится. А перелеты сейчас гладко проходят, к небольшим мелочам неприятным быстро привыкаешь. Только цена билета – вот что самое неприятное, – дядя Саша издал короткий смешок. – Ценник эти сволочи заламывают неслабый.
***
Вечер Максим провел в компании дяди Саши, гуляя с ним по парку и слушая его истории о посещенных им мирах и долгой дороге с Земли. После он пошел домой, вымылся и, чувствуя, что заснуть не получится, поехал в мастерскую. Его встретил все тот же вид пыльных стеллажей и тиканье старых механических часов. Переодевшись в рабочую спецовку, Максим достал комбинезон и положил его на стол.
Собранный из различных элементов, запачканный грязью и инопланетной кровью, он сильно отличался от стандартного боевого костюма. Основу его составляли остатки экзоскелета, найденные два года назад во время поисковых работ. Некогда грозное оружие элитных подразделений валялось посреди развалин дома. Изрешеченный нагрудник пришлось залатать разными пластинами брони и стали. Надежды на него было мало, но все же хоть какая-то защита.
Потертая, местами прожженная ткань цвета хаки сменялась кусками серой спецовки. Некоторые части экзоскелета, а также наколенники и ботинки были взяты из экипировки поисково-восстановительных отрядов. Наручи с планками крепления на них, левый наплечник и приводы правой руки со всей броней и кронштейнами были из других наборов.
Оригинальный блок управления был самой ценной частью всего комплекта. Он находился в специальном отделении, исполненном в виде рюкзака, из которого Максим удалил за ненадобностью баллоны с воздухом, систему подачи воды и пищи, а также заменил находящиеся там батареи. При правильной наладке замененных узлов этот блок мог дать серьезное преимущество в скорости и силе, но последнее, как оказалось, не так просто.
Максим внимательно осмотрел комбинезон. На броне появилось больше царапин, но серьезных повреждений не было, разве что помялись пластины там, где пришелся удар под ребра.
Он достал шлем и принялся разглядывать его под светом лампы. Справа на лицевой части под ободом защитных очков шла глубокая царапина, которая заканчивалась сколом на нижнем крае. «Еще бы сантиметр, и такой шрам остался бы у меня на лице», – промелькнуло в его голове.
Парень подключил планшет к разъемам на блоке управления комбинезоном, просмотрел телеметрию и произвел программную настройку, которая заняла несколько часов.
Большую часть ночи Максим провел за чисткой брони и настройкой узлов боевой системы. Ближе к утру он приступил к полировке обреза, который собрал когда-то из отцовского охотничьего ружья. Мать давно попросила его избавиться от него, но Максим не смог. То ли из-за того, что он напоминал об отце, то ли из других побуждений выбросить старое оружие не получалось. Матери он сказал, что выкинул его, а сам тайком перевез в разобранном виде с собой. Позже, когда парень решился на схватку с акридом, он сделал из него обрез.
Под конец очередь дошла и до дротика. Максим долго выбирал себе оружие для боя. Так как патронов для ружья было немного и достать их оказалось сложно, главным должно было стать холодное оружие. После долгих размышлений ему в голову пришла хорошая идея. Он изготовил его из специального складного щупа, который входил в стандартную экипировку поисковиков-восстановителей. Боевой дротик получился, когда в один из его концов было установлено лезвие от штык-ножа, найденного во время поискового рейда. По мнению Максима, решение было удачным – щуп обладал хорошей прочностью, и его длина в полтора метра позволяла держать противника на дистанции.
Закончив все процедуры утром, он собрал экипировку, завернул ее в брезент и убрал в тайник в полу под диваном.
Район, в котором находилась мастерская, был достаточно безлюдным и заброшенным, но стоило перестраховаться. Такое оборудование очень ценно на черном рынке, да и за его хранение можно было нарваться на проблемы с полицией.
Максим не боялся, что к нему придут с обыском, но все же опасался, что кто-нибудь охочий до наживы решит обчистить маленькую мастерскую по ремонту бытового оборудования и найдет такой подарок.
Парень придвинул диван на прежнее место, переоделся и вышел на улицу.
Глава 2
Пацифик – город, основанный несколькими государствами, торговый и деловой центр, символ единения народов и главный узел связи планеты с остальными мирами, покоренными человечеством.
Несмотря на наличие региональных центров, он является одним из самых важных, как минимум благодаря находящемуся рядом главному транспортному и торговому космопорту. Отсюда и еще из противоположной точки планеты отправляются ценные грузы на Землю и в другие миры. Сюда прибывают товары и продукты из обитаемой части вселенной. И только сюда впервые попадают мигранты и туристы.
Город раскинулся в живописной долине в дельте реки, впадающей в голубые воды залива. Множество лет понадобилось терраформерам, чтобы создать столь красивую местность, впоследствии чудом уцелевшую в пламени Вторжения. Сосновые, березовые и еловые рощи зеленым ковром покрывают подножия холмов к западу и востоку от мегаполиса. На севере пестреют бесконечные луга и поля, переливающиеся, как радужное море, а с юга город длинными пирсами порта вливаются в обширный залив.
Во время Вторжения акридов именно этот город и стал основной зоной боевых действий.
Путь Максима проходил по улицам, где когда-то город закончил свое наступление на промышленные зоны и окружающую их природу. Он особо не выбирал направления и шел мимо заброшенных домов, слепо глядящих на него разбитыми окнами, и обращенных в его сторону зевов стенных провалов. Вдали загорались огни жилых районов и прожекторы Разделительной полосы – оцепления небезопасной части города.
Парень приближался к так называемому Оранжевому району – здесь дозволялось находиться только работникам спасательно-восстановительных служб, полиции, военным и обладателям специального пропуска. Обычным гражданам разрешалось передвигаться только по улицам, очищенным от мин и ловушек и отмеченным специальными знаками.
Путь по «чистой» дороге занял бы больше времени, но он пошел этим маршрутом по другой причине.
Максиму нравилось прогуливаться среди сумрачного безмолвия, в которое то и дело прорывались звуки городской жизни. Это умиротворяло его и упорядочивало мысли. Помогало сосредоточиться, обволакивая мрачным покровом, погружая в другую реальность. Несмотря на опасность, таящуюся внутри заброшенных и полуразрушенных зданий, это было одно из самых спокойных мест во всем городе.
Он не боялся быть замеченным, потому что знал: данный участок плохо охраняется, главное – не подходить близко к Разделительной полосе.
Из головы не выходили события позавчерашнего дня. Они, как тлеющие угли, подогревали в нем возбуждение. Он прокручивал их раз за разом, анализируя свои ошибки и поведение противника.
Максим даже не подозревал, что передвигающихся по городу акридов найти не так-то просто. Обычно казалось, что они находятся буквально на каждом шагу, но на поиски у него ушла большая часть ночи. Он уже не ожидал встретить кого-нибудь, пока не натолкнулся на одного из них на свалке, образовавшейся на площадке разрушенного завода.
Тварь заметила его сразу, но первой нападать не стала. Он достал раскладной дротик и в два прыжка сократил расстояние между ними. Парню повезло первым ударом вывести из строя энергетическую пушку на руке противника, что в дальнейшем облегчило ему задачу, хоть и ненамного.
Дальше последовали несколько секунд боя. Экзоскелет, несмотря на то, что усиливал движения, сидел неплотно и временами реагировал с задержкой, отчего удары врага проходили в опасной близости, а маневры Максима часто не достигали цели. Приводы то и дело не срабатывали либо на короткое время даже клинили. Все могло бы закончиться, если бы после сильного удара под ребра враг нанес еще один удар.
Но он этого не сделал.
Почему акрид не воспользовался таким хорошим моментом, чтобы покончить с противником? Может, он уже был уверен в победе и подумал, что человек больше не представляет опасности? Решил поиграться со своей жертвой, как кошка с полудохлой мышью? Наслаждался моментом своего триумфа? Или думал, что парень сдастся и бросит свое оружие? Проявил милосердие и дал шанс побежденному? Испытывают ли они сострадание вообще? Мыслят ли? Что-нибудь чувствуют?
В любом случае, главное то, что сейчас Максим жив, а акрид – мертв.
Он жив и дышит этим вечерним воздухом, чувствует аромат диких цветов, растущих в развалинах, ходит по изъеденному трещинами асфальту. Он встретился с опасностью – с настоящей опасностью лицом к лицу – и выжил!
И, несмотря на жестокость событий, это был самый яркий момент в его жизни.
Глава 3
Над четырьмя разрушенными жилыми кварталами, некогда безликими, а после Вторжения известными как Форт Белозубова, занималась заря.
Максим прошел через проходную возле Разделительной полосы. Прошлым вечером он вернулся домой поздно и не выспался, но все равно чувствовал себя бодро.
Парень зашел в походный фургон-раздевалку, где переоделся в оранжевый комбинезон поисковика-восстановителя и взял защитный шлем. После он направился в сторону центра управления, расположенного в ста метрах от ближайшего целого здания. Прилегающие к форту кварталы в свое время были разрушены до основания, чтобы организовать хорошо простреливаемую зону вокруг импровизированного форта. Сейчас эта территория была разминирована и расчищена. На голой земле развернулся мобильный штаб.
Руководитель группы Иван Гессе, бывший офицер-сапер, громким и четким басом проводил инструктаж, переключая слайды со снимками форта:
– Доброе утро, дамы и господа! Сегодня мы приступаем к новому объекту – легендарному Форту Белозубова, – он обвел подчиненных строгим взглядом. – Объект очень опасный и сложный. Еще пять лет назад он был одним из самых неприступных на планете. Судя по тому, сколько мы повидали, пробираясь к этому чуду фортификации, внутри нас ожидают многие дни и месяцы кропотливой работы. Даже его защитники не помнят, где расположены все ловушки. Все, кто проектировал этот форт, включая самого Белозубова, – мертвы, а сохранившихся карт и документов нет.
Он отпил воды из стакана, стоявшего на столике рядом с ним, прокашлялся и продолжил:
– Я знал капитана Белозубова и его роту и с уверенностью могу сказать, что это были мастера своего дела. Там, – он указал в сторону форта, – мы найдем много сюрпризов. Не только искусно спрятанные мины, но и сторожевые дроны, некоторые из которых могут быть вооружены серьезными пушками и даже огнеметами. Нам остается только надеяться, что большинство из них уже вышли из строя. Так что будьте предельно внимательны. Если вы видите явную ловушку, значит, где-то рядом спрятана еще более опасная. Даже после того, как мы выполним основную работу, не ослабляйте бдительности. Сюрпризы могут быть в самых неожиданных местах.
Гессе вывел на экран схему форта с отмеченными на ней условно безопасными поясами и зонами, где могут находиться ловушки. Работать предполагалось в две группы: первая начнет зачистку с южной стороны форта. Вторая, в которой был Максим, – с северной.
Для начала с помощью дронов нужно было просмотреть территорию, чтобы уточнить схему и отметить на ней фактическое расположение опасных зон. Вторым этапом должно было стать разминирование территории с помощью роботов и усиление аварийно опасных конструкций.
На третьем этапе исследованием территории займутся люди.
Главные задачи – извлечение тел погибших солдат, если такие найдутся, сбор боеприпасов и оружия для последующей их передачи на хранение военным, а также обеспечение безопасности на территории.
– Так как вопрос о дальнейшей судьбе форта решается, просьба быть предельно аккуратными, – заканчивал инструктаж Гессе. – Возможно, после нашей работы здесь будет мемориальный музей или что-то в этом роде. По крайней мере, параллельно с нами на последних этапах будут работать историки. На этом пока все. Приступаем!
Люди начали расходиться по своим рабочим местам, негромко переговариваясь между собой на ходу. Возле одного из грузовиков с покатой крышей кузова Максима догнал высокий темноволосый парень и изо всех сил хлопнул его по спине так, что того подало вперед.
– Привет, Макс! – он расплылся в широкой улыбке. – Я в нашем оранжевом море тебя не заметил. Всю планерку тебя в толпе высматривал. Ты незаметный, что ужас просто!
Парень поравнялся с Максимом. Его взъерошенные волосы забавно пружинили при ходьбе, в покрасневших глазах бегали искорки веселья. Трехдневная щетина и запах пота, смешанный с запахом перегара, говорили о том, что с прошлой их встречи тот еще не появлялся дома.
– Не рассказывай сказок, Марк, – Максим бросил осуждающий взгляд на друга. – Ты опять опоздал. Ночевал неизвестно где. У меня бы ты не проспал.
– Ну, во-первых, не прям, чтобы опоздал, – Марк изобразил кислую мину. – А во-вторых – кто бы говорил? Сам по ночам шастаешь по запреткам, так что не мешай мне расслабляться так, как мне нравится, соседушка.
Они прошли несколько метров молча. Марк повернул голову в сторону приятеля.
– Че там старик рассказывал?
Они подошли к задней части кузова, где была приставлена лестница, и Максим зашел в узкое помещение, освещенное сверху двумя лампами, в котором едва могли бы разойтись пара человек. По стенам были расположены небольшие пронумерованные ячейки. Марк ждал его снаружи.
– Рассказывал, что это легендарное место и как оно много значит, – ответил Максим, приложив палец к сканеру на ячейке с его фамилией и доставая оттуда планшет с джойстиками по бокам и кнопками управления на выпуклой задней части. – Что там очень опасно и туда вообще лучше бы не лезть, но полезем. В общем, как обычно. Ну а потом стандартный брифинг. В планшете все это должно быть.
– Брифинг я уже слышал, – ответил Марк, меняясь с Максимом местами. – Значит, все-таки там настолько все плохо, и сказки, которые нам рассказывали в детстве, правда?
– Скоро сами увидим.
Марк достал свой планшет, и они отошли в тень от кузова. Развернув экраны, друзья прочитали свое задание. Им выделили один из домов на краю форта во внешнем его периметре. Целью на сегодня было внимательно его осмотреть снаружи и изнутри.
– Мы что ли сегодня одни из группы? – спросил Марк.
– С утра да, а после обеда Саша с Ваней подтянутся.
– Ясно все с ними. Халявщики.
Марк нажал кнопку сенсорного экрана, и на крыше кузова открылся люк, из которого вылетел небольшой дрон с двумя пропеллерами по бокам и несколькими манипуляторами на нижней части. С помощью джойстиков он покрутил его вокруг своей оси и сделал пару кругов вокруг грузовика, чтобы проверить управление. Макс проделал похожие действия, и они пошли в сторону здания по дороге, отмеченной зелеными флажками.
Широкое девятиэтажное здание возвышалось над проспектом, усеянным мелкой бетонной крошкой, как старый титан, прошедший сотню битв. Изрешеченный выстрелами и закопченный множеством пожаров фасад недружелюбно глядел на них прищуром бойниц из перекрытых бронированными листами окон. То здесь, то там листы были сорваны или выбиты мощными взрывами, и на их месте зияли провалы, будто обугленные рваные раны.
Окна и дверные проемы первых трех этажей были завалены разного рода хламом. Где-то их заварили большими листами железа, где-то перекрыли массивными несгораемыми шкафами, а где-то даже заделали частями автомобильной обшивки так, что пройти через эти баррикады не представлялось возможным.
В изъеденном ржавчиной и копотью облике еле просматривалась былая красота дома. Среди шрамов от мощных лазерных лучей то тут, то там можно было разглядеть ухмыляющиеся лица горгулий, осматривающих разрушенную пустошь. Кое-где между черными бойницами окон можно было увидеть остатки лепнины, некогда украшавшей фасад здания. Среди груды камня на лестнице парадного входа торчали остатки резных колонн, почерневших, как гнилые зубы старого великана.
Изучив здание снаружи и не обнаружив там угроз, Максим с Марком решили, что для осмотра его внутренней части лучше всего запустить дроны сквозь большую пробоину, оставшуюся после взрыва на фасаде на уровне шестого этажа.
Не успел дрон Марка пролететь и пяти метров в глубину проема, как его разорвало в клочья пулеметной очередью. Сухой треск разнесся по улице, и все находившиеся неподалеку поисковики невольно пригнулись. Марк удивленно присвистнул и с улыбкой сообщил по рации о случившемся, после чего взглянул на Максима.
– Стоило ожидать, – ответил тот.
В течение последующих полутора часов они разными способами пытались обнаружить местоположение турели, и, потеряв еще одного дрона из тех, которые вылетали из кузова грузовика, они смогли ее обезвредить. Затем им удалось засечь еще два аналогичных орудия, охранявших пробоину.
Внутри бывший жилой дом был организован для долгой обороны на случай, если предполагаемый противник все же прорвется через простреливаемую полосу смерти. Пыльные коридоры и бывшие квартиры в нужных местах были переделаны так, чтобы всячески перекрыть путь врагу; организованы огневые точки и огневые мешки; мины и растяжки – в каждом проходе, а в комнатах – искусно спрятанные турели, к которым не так-то просто подобраться.
Убранство некоторых помещений свидетельствовало, что там жили солдаты: составленные рядами койки, прожженный пол в том месте, где стояла самодельная плита, личные вещи, фотографии. Только в нескольких комнатах сохранился былой довоенный порядок, погребенный под толстым слоем пыли.
В один из перерывов Марк спросил Максима:
– Ты не слышал недавние новости?
– Нет, я как-то особо не слежу за ними.
– На юго-западе в ночь на субботу слышали выстрелы.
– Может, разборки какие? – Максим пожал плечами.
– Так вот. Слушай. Я не договорил. Ребята из полиции обшарили район, и вроде там все чисто, но поговаривают, что кто-то пристрелил акрида там. Свои, конечно, его утащили в улей, как обычно. Полиция молчит, но те, кто там бывал, говорят, что на пустыре возле свалки – здоровенная лужа акридской крови.
– Мало ли, – ответил Максим. – На них чуть ли не каждый месяц кто-нибудь нападает.
– Нападают-то да, – Марк многозначительно посмотрел на Максима. – Но все, кто это делал, насколько я помню, в большинстве своем оставались на месте нападения в качестве хладного трупа, а тут ни того, ни другого тела нет. И следов крови человеческой нет.
– И ты хочешь сказать, что кто-то убил акрида или подстрелил его и спокойно ушел домой?
– Скорее всего, так, – отрезал Марк, в упор глядя на Максима, а затем задумчиво продолжил. – Интересно, что это за тип был? Явно псих какой-нибудь. Или ветеран, знаешь, из тех, которые с катушек слетают, а потом валят всех подряд, как в фильмах.
Максим покачал головой.
– Я думаю, что кто-то нашел ружье и случайно или из интереса пальнул, а когда выстрелил, испугался и убежал. Вот и все. Скорее всего, он бросил его где-нибудь неподалеку.
– Эх, Макс, – разочарованно произнес Марк, – нет у тебя фантазии. Вместо того, чтобы представить себе психа-богатыря, сокрушающего акридов в своем безысходном безумии, ты подумал всего лишь о каких-то алкашах, которые нашли на свалке ружье.
– Я не говорил, что они алкаши.
