Павел Андреевич Хатемкин
Дуэлянт
Глава 7
Увиденное потрясло Максима. До этого дня он не встречал других акридов, кроме обычных Солдат и Лейтенантов. Он был наслышан о существах, похожих на земных насекомых, которых инопланетяне использовали там, где люди применяли технику. Но никогда парень не видел их даже на изображениях, не то что вживую.
Максим, как и многие дети, рос далеко от военных действий и, несмотря на тяжелые условия существования, за все время в эвакуации видел акридов пару раз на картинках и фотографиях. Впервые повстречаться с ними ему удалось, когда он перебрался в город. При взгляде на их черные угловатые тела его пробирало чувство отвращения. В каждом их движении ему чудилось надменное превосходство победителей, сломивших непокорный народ. Само их присутствие выглядело насмешкой над сдавшимся человечеством. Казалось, они находятся на каждом углу и с наслаждением наблюдают, как проигравшие и покорившиеся люди пытаются жить дальше, будто ничего не изменилось.
Фактически после Вторжения участие акридов в жизни людей ограничилось лишь присутствием. Даже свои поселения, так называемые ульи, в которых, по официальным данным, не удалось побывать ни одному человеку, инопланетяне строили вдали от городов. Единственное взаимодействие акридов с человечеством выражалось в нападении на вооруженных людей. Причем количество инопланетян в таких случаях, как правило, совпадало с количеством бойцов. Полный список предметов, вызывающих реакцию пришельцев, не был известен, но в него точно входило все огнестрельное и стрелковое оружие, боевые лазеры, гранатометы, огнеметы и минометы, а также некоторые виды холодного оружия.
Несмотря на то, что обычному человеку нечего было опасаться, Максим испытывал сильный дискомфорт в присутствии инопланетян. Можно сказать, он их ненавидел. Как и многие, он винил их во всех бедах, выпавших на долю его народа, и считал акридов оккупантами. Он надеялся, что однажды люди возьмут реванш.
Тем вечером Максим увидел не просто большого жука акридов. Какой-то обряд? Жертвоприношение? Или это было что-то вроде полевого госпиталя для единственного пациента? Плачевное состояние твари не вызывало сомнений, но что же делали с ней ее хозяева? Может, это форма какого-то издевательства?
В тот вечер Максим испытывал жалость к беспомощному существу, прикованному к черному постаменту. Но со временем юноша убедил себя, что нельзя сочувствовать врагу, который, скорее всего, не проявил бы взаимного сострадания. Единственное, что он мог бы сделать – попытаться оборвать жизнь твари, избавив ее от мучений.
После недели колебаний он все же решился на это. И теперь молодой человек в полном вооружении стоял во дворе перед домом из четырех стен. Но сначала ему предстояло расправиться с охранником, который должен был появиться с минуты на минуту.
На этот раз небо было затянуто тучами, и прибор ночного видения отображал окружающий мир в оттенках зеленого. Двор перед разрушенным домом представлял собой небольшой сквер, через который крест-накрест проходили две дорожки из потрескавшихся и расползшихся в разные стороны плиток. В месте пересечения дорожек из таких же плиток была выложена небольшая круглая площадка, по краю которой стояли либо лежали опрокинутые лавочки. В дальнем левом от Максима сегменте, в стороне от дорожки, ржавели обломки детской площадки. Они торчали из высокой травы, словно кости какого-то диковинного животного. Другие сегменты были засажены деревьями, пространство между которыми заросло сорняками и кустами.
Максим надеялся навязать противнику бой на центральной площадке, где было достаточно места для маневров. Если что-то пойдет не так, он планировал использовать ближайшие заросли как укрытие для обхода или, в крайнем случае, для отступления.
Акрид вышел из дома на противоположном конце сквера и, увидев вооруженного человека, метнулся в сторону кустов, трижды выстрелив на ходу из энергетической пушки. Максим не ожидал столь резких действий от инопланетянина, но с легкостью увернулся от зарядов, с треском разрывающих воздух, и начал пристально всматриваться в заросли. Тень промелькнула между деревьями, после чего две вспышки, сопровождавшиеся сухим треском, осветили сквер. От первого выстрела Максим увернулся. Второй попал в правый наплечник, не пробив его, но плечо под броней обдало жаром.
Когда парень отошел к зарослям, чтобы укрыться в них, из-за деревьев на краю пятачка выскочил инопланетянин и ринулся на прямо на него. В правой руке он сжимал коготь, насаженный на рукоятку, которая напоминала сегмент из соединенных между собой удлиненных позвонков неизвестного животного. Максим достал обрез и выстрелил в несущегося на него пришельца, но тот увернулся, сделав быстрый рывок в сторону. Следующим прыжком инопланетный воин сократил оставшееся между ними расстояние.
От силы первых двух ударов Максим чуть не потерял равновесие, но сумел устоять, отступив на несколько шагов.
Акрид наносил удары с такой скоростью, что молодой человек с трудом уворачивался и защищался от них, каждый раз делая шаг назад. В том месте, где деревья росли более плотно, стало немного легче: у противника стало меньше возможностей для атаки. Но также не было их и у самого Максима.
Воспользовавшись небольшим замешательством акрида, когда тот проходил между двух близко посаженных деревьев, человек ударил его ногой в живот. После чего нанес удар в голову рукой и уже замахнулся дротиком для завершающего удара, как инопланетянин резко выпрямился, атакуя своим мечом снизу вверх. Максим развернул корпус так, что лезвие прошло в нескольких миллиметрах от нагрудника. Одновременно он нанес колющий удар в грудь противника, но тот с легкостью уклонился от них.
Постепенно они вошли определенный ритм, передвигаясь между деревьев и нанося друг другу удары, будто в диковинном танце, поставленном убийственной природой двух хищников, не знающих пощады.
Все существо Максима было сосредоточено на этом завораживающем и смертельно опасном деле. Удар, удар, удар, шаг в сторону, поворот, удар, шаг назад, еще удар, блок, шаг вперед и удар, разворот. Каждое действие служило одной простой и ясной цели – убить противника. В этой пугающей простоте движений присутствовала некая свобода и легкость, сродни ощущению полета перед жесткой встречей с землей.
Максим не заметил, как они выбрались на окраину сквера, постепенно смещаясь к стенам пустого здания без крыши. Несмотря на появившийся простор, он держался со своим противником наравне и все чаще совершал рискованные и неожиданные маневры, направленные на завершение этой дуэли. Парень выхватил из кобуры обрез и взял его за ствол. Когда акрид попытался уколоть его своим мечом, он сумел поймать острие в спусковую скобу и, поворотом заклинив лезвие, резко потянул на себя. Одновременно он сложил дротик для большего удобства и ударил врага в живот. Неожиданно инопланетянин отпустил свое оружие и, продолжая наступать, выхватил дротик, развернулся вполоборота и потянул человека вниз.
Максиму показалось, что он с разбега налетел на скалу. Воздух с громким глухим звуком вырвался из сжавшихся до боли легких. В глазах потемнело, и дротик выскользнул из руки. Не успел он снова вдохнуть, как второй удар в грудь отбросил его к стене. В зеленом тумане визора молодой человек разглядел очертания быстро приближающегося кулака пришельца, после чего лицевые пластины шлема прогнулись, с хрустом ломая нос и разбивая губы. Зеленый свет погас, защитное стекло покрылось паутиной трещин, через которое были видны только движущиеся тени. Максим почувствовал, как акрид прижал его к стене, после чего последовали выстрелы. Первый – резкий жар обжег правую сторону живота. Второй – жар усилился до такой степени, словно к животу приложили раскаленное железо. Теряющий сознание парень пришел в себя и закричал. В этот момент ему показалось, что он слышит не только собственный голос, но и шипение горящей плоти.
Третий выстрел заменили три гулких хлопка, на разбитую паутину визора брызнули темные капли. Максим почувствовал, что хватка ослабла. Затем последовал глухой звук падения. Остатки мира поплыли, ускользая вместе с сознанием Максима. Он сполз по стене на землю и упал рядом с телом своего противника.
Глава 8
Дальнейшее Максим помнил смутно. Он часто терял сознание, а когда приходил в себя, происходящее казалось ему странным лихорадочным сном.
Он помнил, как его волокли по земле. Помнил, что кто-то с ним разговаривал, но не мог разобрать слов, которые сливались в отдаленный гул.
Казалось, что он находится под толщей воды на дне глубокого океана и огромная масса сдавливает его грудь.
Помнил, как в легкие влился свежий ночной воздух, когда с него сняли шлем, и стало немного легче дышать.
В темноте он увидел размытую фигуру человека, но сфокусировать зрение так и не смог. Этот человек явно чего-то от него хотел, и Максим попытался сказать, что ничего не понимает, но вместо этого с трудом разжал слипшиеся от крови опухшие губы, нечленораздельно прохрипел что-то и снова потерял сознание.
Он помнил, как его погрузили в машину. Сильная боль пронзила левую сторону груди, когда его рывком затащили в кузов. Сквозь шум в ушах он услышал, как завелся двигатель, и автомобиль, плавно покачиваясь, поехал по дороге.
В глазах немного прояснилось, и он увидел, что тучи разошлись и стало видно звездное небо. Парень попытался разглядеть знакомые созвездия, но неожиданно подкатившая тошнота скрутила его на полу кузова мчавшейся в неизвестность машины. Когда закончился последний болезненный спазм, Максим, не успев поменять свое положение, сразу же потерял сознание.
Всю дорогу его сопровождала боль. Пульсирующая постоянная боль, словно метроном отсчитывающая секунды лихорадочного существования, не покидала его даже в моменты беспамятства, проникая глубоко в спутанные мысли и сны.
Казалось, болело все лицо. Начиная от губ и носа боль распространялась дальше на глаза и лоб и даже проникала вглубь, как сорняк, быстро пускающий корни, чтобы удержаться на благодатной почве.
Болел левый бок в районе нижних ребер, пульсируя как беззвучный и невидимый сигнал тревоги. И сильнее всего был смешавшийся с болью пожар, полыхавший в правой части живота.
Неутихающий огонь, пульсар, пронизывающий сознание, казалось, не собирался утихать ни на секунду, разрушая клетку за клеткой и заполняя собой все сознание.
Максим смутно помнил, как остановилась машина и как его осторожно переложили из кузова на каталку. Едва различал взволнованные голоса вокруг, когда его везли по ярко освещенному коридору. Потом боль стала постепенно уходить, и он уснул, не чувствуя, как с него снимают костюм и кладут на стол под светом больших и ярких ламп.
***
Максим пришел в себя уже днем. Тонкий солнечный луч, пробивающийся сквозь щель между задернутыми шторами, прочертил яркую полосу через всю палату, разделив ее пополам. В небольшом помещении по обеим стенам друг напротив друга стояли две больничные койки. В изголовье каждой находились стойки с медицинским оборудованием. Он лежал ногами к двери, рядом с которой в углу находилась еще одна комнатка – предположительно, туалет. В другом углу висел монитор, показывающий какой-то старый фильм, но звук был выключен.
– Ты проснулся!
Голос был приятный и низкий. Максим повернул голову и увидел, что на противоположной койке сидит мужчина лет сорока с коротко стриженными светлыми волосами. Широкое лицо с четкими чертами было гладко выбрито. Голубые глаза глядели на молодого человека с интересом, а дружелюбная улыбка смягчала внушительные габариты незнакомца. Одет он был в серую футболку и синие джинсы.
– Врач сказал, что тебе лучше отдохнуть, поэтому я тебя не будил. Но мне надо было поговорить с тобой первым, как ты придешь в себя, – он говорил по-русски, но в его голосе явно прослеживался акцент. – На случай, если тебя будут спрашивать, – а тебя будут спрашивать, как ты сюда попал – запомни такую историю: я, уставший, возвращался после ночной смены домой на своей машине и в последний момент заметил, как ты неожиданно попал мне под колеса. Я успел затормозить, но все же нехило тебя стукнул. Заметив, что ты без сознания, я сразу же привез тебя в ближайшую больницу, где в качестве компенсации за причинение тебе вреда взял на себя всю оплату твоего лечения. Сбил я тебя на углу Владимирского и Чайной улицы, там слепой поворот, и ты мог там легко споткнуться и упасть под колеса. Как ты там оказался, придумаешь сам, но в твоих же интересах придумать историю поубедительнее.
Максим с минуту смотрел на посетителя палаты и обдумывал услышанное. Голова еще немного кружилась, и мысли приходили с трудом.
– Я, конечно, понимаю, в чем дело, – наконец ответил молодой человек, – и большое спасибо тебе, что спас мою жизнь, но зачем это тебе так важна эта легенда?
– Дело в том, что если кто-то из нас скажет правду, а в особенности скажет ее сотруднику полиции, который рано или поздно сюда придет, то проблемы будут у нас обоих.
– А с чего сотрудникам полиции расспрашивать меня, как я сюда попал?
– А с того, мой юный друг, что этой ночью в жилом районе была слышна стрельба, – собеседник Максима наклонился вперед и уперся локтями в колени. – И так как горячие времена прошли и это уже не типичное для таких районов событие, долг наших правоохранителей в том, чтобы выяснить, что произошло. И одна из версий – это такие, как ты. А так как тела не находили и в моргах вряд ли появились подозрительные трупы, то вполне может быть, что участник стрельбы попал в больницу.
– Такие, как я? – удивился парень.
– А ты думал, что один такой нашелся? – на лице мужчины проскользнуло удивление. – Таких, как ты, в среднем раз в пару месяцев находят выпотрошенными или поджаренными в каких-нибудь развалинах. Только ты, в отличие от многих, догадался хотя бы раздобыть и надеть боевой костюм. А то достанут пистолетов и ружей и возомнят о себе, будто они герои.
Максим приподнялся на койке и оперся спиной на стену, чтобы лучше видеть собеседника.
– Но помимо таких, как я, есть еще и другие люди, которые могут стрелять из огнестрельного оружия.
Незнакомец нахмурился:
– Уголовники, что ли? Нет, – он активно замотал головой. – Эти ребята давно пользуются другими приспособлениями. Многие из них помнят ограбление «МОБ Банка». Только полный дурак попрется на дело с огнестрельным оружием. Акриды же его умудряются увидеть, как бы ты его ни прятал. А собирать во время передряги… сам понимаешь.
Он пожал плечами.
Максим помнил историю с «МОБ Банком». Тогда банда из двенадцати вооруженных штурмовыми винтовками и дробовиками людей захватила заложников в здании одного из крупных отделений банка и пыталась взломать хранилище. Полиция оцепила территорию, но, не имея оружия, правоохранители не могли остановить преступников.
Спустя тридцать минут по крыше в отделение банка пробрались три Чемпиона акридов и уже через пару минут вышли. Две минуты выстрелов и криков. Дюжина вооруженных людей была уничтожена за минимальный срок тройкой инопланетян, не получивших значительных ранений. Занимательно было и то, что никто из заложников тогда не пострадал.
– Да. Похоже, ты прав. Но они, наверное, будут смотреть историю болезни или что-то вроде того.
– Нигде не отмечено, что у тебя есть ожоги. Только перелом двух ребер, сильные ушибы мягких тканей да сотрясение мозга.
– Но врач…
– Мой хороший знакомый. Он пошел навстречу. Не ломать же жизнь хорошему парню серьезным судебным разбирательством. Тем более если парень так долго продержался в рукопашную против Чемпиона, – мужчина улыбнулся.
– Это был Чемпион?
– Еще какой. Такие надирали зад даже опытным ветеранам, не говоря о таких зеленых сопляках, как ты.
В этот момент в палату вошла медсестра, которой нужно было сделать больному перевязку, и попросила гостя удалиться.
– Ну, ладно, – незнакомец встал, Максиму он показался великаном. – Я еще зайду. Выздоравливай быстрее.
В дверях он ударил себя ладонью и, повернувшись, с улыбкой сказал:
– Дурья моя башка! Я же представиться забыл, – он вернулся к койке и протянул Максиму руку. – Петер Эрмудсон.
– Максим Просов. Очень приятно!
Они пожали друг другу руки, после чего посетитель вышел из палаты. Все это время медсестра терпеливо ожидала возле больничной койки. Когда захлопнулась дверь, она приступила к процедурам.
Глава 9
Сестра проверила показания приборов и дала пациенту несколько таблеток, в том числе обезболивающее. После она попросила его раздеться до пояса.
Максим сел, поставив ноги на пол и после нескольких секунд борьбы с головокружением снял медицинскую рубаху.
Грудь плотно стягивал серый полимерный корсет, полный датчиков, транслирующих информацию о его состоянии на расположенные в изголовье кровати приборы. Талия была обвязана многослойной повязкой из бинтов, которая немного увеличивалась с правой стороны живота.
Медсестра наклонилась и разрезала ножницами узел, завязанный на боку, освободив конец бандажа. Пациент приподнял руки и стал наблюдать, как женщина плавными движениями разматывает белые ленты. Когда справа на животе осталась только пористая, чем-то пропитанная накладка, она посоветовала ему отвернуться. Но Максим проигнорировал эту рекомендацию.
Под припаркой, покрытой прозрачным голубоватым гелем, зияла глубокая рана с неровными обуглившимися краями. Внутри, словно на дне кратера потухшего вулкана, вся поверхность была покрыта буро-оранжевой коркой с черными угольными прожилками. Еще вчера этот вулкан бушевал в потоках огня и боли, ломая волю своей жертвы и заполняя разум агонией, стирая остатки сознания. Сегодня только жуткий вид раны напоминал о мучении, которое пришлось испытать.
Максим понимал, что за это он должен быть благодарен сильнодействующему обезболивающему, так как внешний вид повреждения указывал, что до полного заживления еще очень долго.
Стерев остатки старого геля, медсестра аккуратно обработала рану тампоном, смоченным каким-то резко пахнущим раствором. Выдавив из тюбика новую порцию геля на свежую припарку, она закрыла ею ожог и туго замотала бинтами. По окончании процедур она объяснила новому пациенту распорядок дня, показала пульт вызова персонала и управления техникой палаты. Также она сообщила, что скоро его должен будет проведать врач. После ее ухода Максим улегся на кровать, собираясь посмотреть что-нибудь по телевизору, но не успел он выбрать канал, как его поглотил сон.
Врач разбудил его примерно через час. Почти того же возраста, что и Петер, плотный жизнерадостный мужчина с копной черных непослушных волос и вечной несбриваемой щетиной. Доктор рассказал, что парня вовремя привезли в больницу, и так как организм еще молодой, он быстро пойдет на поправку. Но корсет придется поносить пару месяцев и воздержаться от резких движений и серьезных физических нагрузок.
Что касается лица, то синяки сойдут уже через пару недель, но след от перелома носа останется. Но и это не проблема! Ибо для пластической хирургии это плевое дело. То же и касается шрама от «сопутствующей травмы»… Если молодой человек захочет, то может оставить его себе, ведь «шрамы украшают мужчин». Кроме того, дамам можно рассказать легенду о схватке со злобным инопланетянином (в этот момент доктор заговорчески подмигнул).
В общем, он охарактеризовал Максима как хорошего, здорового, но чуть-чуть помятого парня, который уже через пару недель сможет летать по городу с новыми силами. Если, конечно, будет придерживаться рекомендаций врача.
Потом он уточнил личные данные пациента и спросил, как столь крепкий парень умудрился получить такие травмы. Доктор выслушал историю Максима о прогулке по ночному городу, которая закончилась тем, что тот споткнулся о торчащий кусок бордюра и упал прямо под колеса машины. Удовлетворенно покивал головой, похлопал по плечу и пообещал, что они обязательно его вылечат. Затем он отправился осматривать других пациентов.
Остаток дня Максим провел за просмотром телевизионных фильмов и передач. Иногда он засыпал. Медсестра принесла ему обед, после которого велела выпить еще три таблетки. Он узнал от нее, в какой больнице находится, и спросил, откуда можно позвонить. Женщина показала, где находится гарнитура для связи и как на пульте набрать нужный номер. Также она сказала, что в стенном шкафу лежат его личные вещи, обнаруженные при нем, когда он попал в клинику. Молодой человек помнил, что помимо боевого костюма на нем был только рабочий комбинезон, который, скорее всего, выбросили, а его обычная одежда осталась в сумке, спрятанной в разрушенном квартале. Гаджетов и документов он с собой не брал.
Ближе к вечеру Максим дозвонился до Марка, вкратце рассказал о случившемся и попросил того привезти ему вещи.
Через полтора часа друг уже стоял на пороге палаты со спортивной сумкой на плече и широкой ехидной улыбкой.
– Иди ты! – рявкнул Максим, не дожидаясь пока Марк что-нибудь скажет.
– А губищи-то как расквасил! Нехило ты, я смотрю, погулял вчера вечером, – он взял складной стул из угла палаты и перетащил его поближе к кровати.
Марк сел, положил сумку себе на колени и открыл ее, демонстрируя содержимое Максиму.
– Смотри. Я принес тебе джинсы и рубашку, это для выписки, их бы повесить аккуратно. Есть куда?
– Там в стене шкаф, – показал Максим рукой.
– Хорошо. Также я тебе принес пару футболок, треники. Кстати, еле их нашел, думал, что у тебя их нет.
– Зачем треники?
– Ты же в больницу попал. Чего непонятного? Вроде как традиция… Вот, – Марк продолжил рыться в содержимом сумки. – Труселя… на неделю должно хватить. И кстати, больше не заставляй меня рыться в твоем нижнем белье. Я парень не брезгливый, меня мало чем удивишь, но лучше заготовь на подобный случай специальный набор… Носки. Тапки для больницы. По дороге купил, у тебя не нашел. Кроссовки на выписку и твой телефон.
Он протянул устройство Максиму, тот проверил на нем сообщения и закрепил на руке в виде браслета.
– Ну и где ты так умудрился «попасть под машину»?
– На углу Чайной и Владимирской.
– И сколько таких машин было? Три? Четыре?
– Марк. Это правда была машина. Или ты думаешь, что меня избили и раздели, чтобы продать шмотки?
– Ну, мало ли, – пожал плечами Марк, – может, им не понравилось, что у тебя нет ничего ценного, и они решили хоть что-нибудь урвать с тебя.
– Не говори ерунды.
– Насколько сильно тебя помяло?
– Неслабо. Сотрясение мозга, перелом двух ребер, лицо – сам видишь.
– Мда, – Марк покачал головой, – и насколько ты вылетел?
– Врач сказал, что минимум две недели и еще несколько месяцев без серьезных нагрузок.
– Понятно. Я завтра на работе скажу, что ты пока здесь. Сашка тебя подменит. Ты говори, если что надо еще будет, привезу.
– Спасибо.
– Мелочи, – Марк махнул рукой. – Для тебя не жалко.
