Павел Сергеевич Марков
Анубис видит всё
«Надо выбираться отсюда. Немедленно!».
Воин уже хотел направиться к выходу, как вдруг замешкался.
«Забрать тюки с собой? Было бы неплохо, только…».
Додумать он не успел.
Зловещий шепот заставил прервать размышления о золоте. Впервые в своей жизни он почувствовал неконтролируемый страх. Воин не мог объяснить его причину. Просто то неведомое, что происходило сейчас вокруг, внушало настоящий животный ужас.
– Видит все, – эхом пронеслось по пещере, отражаясь от каменистых стен.
«К демонам пустыни это золото! Пусть Гормос им подавится!».
Забыв об осторожности, наемник ринулся к выходу. Мелкие камешки хрустели под ногами. Из легких вырывалось прерывистое дыхание. На лбу выступил пот. Впереди показался спасительный проем. Замедлив бег, Воин зажмурился, давая глазам привыкнуть к свету. Затем, спустя пару секунд, он вышел наружу, покинув злосчастную пещеру.
Вдохнув полной грудью горячего воздуха, наемник прикрыл веки и мысленно заставил сердце унять ритм.
«Спокойно. Что бы там ни было, оно уже позади… Проклятый Гормос! Решил подставить меня! Письмо… Совсем забыл про него! Надо забрать его… И вернуться в пещеру… Вернуться в пещеру? Придется. Быстро. Туда и обратно. В конце концов, мне все просто померещилось. Да-да. Мне просто померещилось. Ярость ослепила мой разум. Вот и начали чудиться голоса. Так, что все в порядке. Я вернусь за письмом. Быстро. Туда и обратно. Пока люди Гормоса не появились…».
Приняв решение, Воин открыл глаза и сразу же почувствовал боль в затылке. Такой силы, что потерял равновесие и рухнул на раскаленный песок. В глазах потемнело, а разум погрузился во мрак.
***
Очнулся от того, что мелкие песчинки неприятно кололи кожу на лице, забиваясь в ноздри и прилипая к губам. Ветер усилился, подбрасывая их в воздух и швыряя в разные стороны.
Воин открыл глаза и застонал. Голова раскалывалась от ноющей боли в районе затылка. Что его ударило? Или, быть может, кто? Медленно, опершись на руки, он сел и осмотрелся.
Видимость стала хуже. В паре десятков локтей от себя уже трудно было различать предметы. Они растворялись в желтоватой пелене. Песчинки кружили в воздухе и больно били по коже. К счастью, высокий каменистый кряж, вдоль которого пролегала дорога, сохранял свои очертания посреди безумной пляски песка и ветра.
Со стоном, наемник встал на ноги. Голова слегка кружилась. В ушах гудело.
«Пора возвращаться в Мемфис… Письмо! Нужно забрать его!».
Воин обернулся ко входу в пещеру, намереваясь сходить за остатками папируса, и застыл, как вкопанный. Проем в скале преграждал огромный валун. Воин моргнул, словно пытаясь отогнать наваждение. Но оно не исчезло. Валун продолжал загораживать вход в пещеру. Причем настолько плотно, что издалека казался частью каменистого кряжа. Все еще не веря своим глазам, наемник приблизился к валуну и попытался сдвинуть с места. Однако тот стоял намертво. Он приложил больше усилий. Вены на руках вздулись. На лбу выступила испарина. Снова безрезультатно. Бросив бесплодные попытки сдвинуть валун, Воин сделал пару шагов назад и отдышался.
«Откуда он здесь? Упал сверху?».
Наемник поднял взор в сторону вершины кряжа. Однако ничего толком разглядеть не сумел. Кружащие в воздухе песчинки мешали обзору. Воин вновь перевел взгляд на загадочный камень.
«Уж не он ли меня ударил? Вряд ли. Иначе я был бы уже мертв. Тогда что? – он мотнул головой, – В конце концов, это не так важно. Важно то, что этот валун встал намертво. А, значит – письмо похоронено в пещере навеки. Вместе с тюками золота и помощником Гормоса. Пора возвращаться в Мемфис. Писец должен мне серьезный разговор. И я не ручаюсь за благоприятный его исход!».
Подобрав копье, припорошенное песком, он вскочил на верблюда и направился в сторону дороги, ведущей в Мемфис. Приходилось передвигаться медленно, дабы не сбиться с пути.
***
Путь до Мемфиса занял больше времени, нежели он рассчитывал. Несколько раз Воин едва не сбился с дороги, которую так и норовило засыпать песком. Ветер не успокаивался, продолжая вздымать мириады песчинок. Его вой неприятно отдавался в ушах. Однако чем ближе наемник приближался к Мемфису, тем меньше становилось в воздухе песка. При этом порывы ветра не ослабевали.
Наконец, впереди показалась бедняцкая застройка пригорода. При виде знакомого пейзажа, он испытал некое подобие облечения.
«Пожалуй, стоит сегодня передохнуть. Гормос никуда не убежит до завтра».
Остановившись возле той самой таверны, где они сидели вчера, наемник привязал верблюда к пальме и юркнул внутрь.
– Хозяин, пива!…
Он осекся.
В таверне никого не было.
Воин окинул помещение непонимающим взглядом. Представшая картина вызвала у него искреннее изумление. На скамьях не сидели многочисленные посетители, так свойственные питейным заведениям в вечерние часы. Длинные деревянные столы из тамариска[7] не ломились от кувшинов и блюд. Они были пусты, как и сама таверна.
Воин стоял в проходе и тупо разглядывал заведение, которое теперь выглядело унылым и одиноким.
