Павел Сергеевич Марков
Анубис видит всё
– О, боги всемогущие, что это?
Ответом на вопрос, сорвавшийся с пересохших губ, стал шепот. Воин узнал этот голос, ибо слышал его раньше. Сегодня. В пещере.
– Видит все, – донеслось до него сквозь вой ветра.
А затем раздался смех. Тихий и далекий. Словно кто-то насмехается сквозь сжатые губы.
– Хм-хм-гхм-гхм…
Внутри у наемника все сжалось. Он не понимал, что происходит. Куда все подевались? Что это за тварь на площади? И откуда доносится таинственный голос? Быть может, он сошел сума? Его хватил удар, и теперь он бродит где-то по пустыне в собственном бреду? А картины перед глазами – лишь видения, навеянные больным воображением? Он не знал ответов ни на один вопрос.
До звона в ушах он прислушался, не идет ли та тварь по следу? Однако сквозь вой ветра ничего различить не удавалось. Тогда, собравшись духом, Воин подошел к краю стены и выглянул из-за угла.
Мемфис исчез.
***
Точнее та его часть, что была впереди. Теперь перед глазами Серебряного Воина предстала совсем иная картина. Площадь осталась. Она по-прежнему была окружена домами. Но что это были за дома? Он никогда раньше не видел таких зданий – огромных, как горы. Ветер завывал в их темных окнах, словно в пустых глазницах великанов, распространяя по округе свою дикую и жуткую песнь.
Наемник был полностью сбит с толку. Напуган. Животный страх, вспыхнувший с новой силой, готов был поглотить его целиком подобно бездне, в которую смотришь слишком долго. И только невероятное усилие воли помогало сохранить остатки собранности и рассудка.
Крепко стиснув зубы, Воин заставил себя покинуть проулок и выйти на улицу. Под его сандалиями раздался хруст. Опустив глаза, наемник обнаружил, что земля усыпана осколками битого стекла и странным легким материалом, похожим на папирус. Только более хрупким и с пожелтевшими краями. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Воин опустился на колено и поднял с земли один из листов. На нем виднелись письмена странной формы, выведенные в идеальные линии. Наемник не знал этого языка, однако, к своему удивлению, смог его прочесть. Хоть и не понял до конца смысл.
«С 1964 г. власти Египта ограничат доступ к пирамидам. Планируется расширение и постройка военных баз на территории Некрополя. Въезд в Завиет-эль-Эриан[8] ограничен. Раскопки в данной местности запрещены…».
– Что это? – прошептал Воин.
Порыв ветра выхватил лист из дрожащей руки. Наемник поднялся.
– Помоги мне Осирис, я схожу с ума!
Как только он произнес эти слова, вокруг раздался шепот. Тот самый, что Воин слышал в пещере. Теперь казалось, он шел отовсюду. Тихий, насмехающийся и зловещий.
– Порази-и-и-и-тельно. Ты обратился с молитвой к богам… Серебряный Воин.
Он вздрогнул и резко развернулся, держа копье наготове. Но ни позади, ни впереди никого не было. Только огромные здания с пустующими окнами, да вой ветра в них. Из-за накрывающей паники, наемник начал ощущать нехватку воздуха. Дыхание участилось. Сердце норовило выскочить из груди через гортань.
Тем временем шепот повторился:
– Тебя прозвали Серебряный Воин. Но не потому, что ты благороден и чист, подобно этому металлу. Нет. Ты брал плату серебром за свою работу. Кровавую работу.
– Кто ты? – прохрипел Воин. – Покажи себя!
Зловещий шепот, игнорируя вопрос, продолжил:
– Ты безбожник. Как и те, кто населял этот город. Как и те, кто населял это время. Этот мир.
Чтобы сохранить самообладание, Воин стал чаще дышать. У него начала кружиться голова. В висках стучал отбойный молоток, а копье намокло от пота.
– Завиет-эль-эриан, – прошептал голос уже громче и становясь все более угрожающим с каждой секундой, – Закрытый город. Военный город. Военный город на месте Некрополя и гробниц. На священной земле! Я не мог больше терпеть их выходки. Как и твои, Серебряный Воин!
– Покажи себя! – вновь прохрипел наемник, сжимая копье так, что костяшки побелели.
И снова его требование осталось без ответа. Призрачный голос опять опустился до шепота.
– Анубис видит все, Серебряный Воин. Анубис видит все. Твои грехи. Грехи тех, кто был до тебя. Грехи тех, кто будет после тебя. И ты увидишь. Ты увидишь, что ждет вас. Ждет вас всех.
По телу Воина пробежала дрожь.
«Анубис?».
Пересохшие губы наемника разомкнулись, и с них невольно сорвался беззвучный вопрос:
– Я умер?
Ответ последовал незамедлительно:
– Для своего мира – да. Нет – для мира моего… Пока нет.
Воин явственно осознал, что остатки сил и разума стремительно покидают его. Непроизвольным движением он прикрыл ладонью лицо.
– Не может быть, – прошептал наемник, – когда?
– Пещера, – прошелестел голос Анубиса, – Выход. Боль.
Воин вздрогнул. Он вспомнил, как потерял сознание от сильной боли в затылке и рухнул на горячий песок. Страшная догадка осенила его. В памяти всплыли лица ливийцев, указавших дорогу до пещеры… Подручные Гормоса?
«Я не потерял сознание тогда. Я… я… о, боги…».
Словно читая его мысли, вокруг вновь раздался приглушенный и сдержанный смех:
