Полина Измайлова
Лилиан. Том первый
Дверь отворилась, вошел слуга и попросил ее следовать за ним. Они прошли по коридору с множеством дверей, наконец, остановившись, слуга отворил дверь, и Лина в смятении переступила порог. Эта каюта была очень большой, и ее роскошь не поддавалась описанию. Все утопало в коврах, все сверкало парчой и золотом, воздух был насыщен опьяняющим ароматом, множество ваз было наполнено цветами, на маленьких столиках были блюда с фруктами и напитками.
Из-за цветного полога вышел Залим-Хан и, улыбаясь, направился к Лине. Он был в шароварах и легком шелковом халате нараспашку. Было видно его сильное мускулистое тело. Он вышел без головного убора, длинные черные волосы обрамляли его лицо, и в то же мгновение опять промелькнул образ из прошлого – это, несомненно, он…
Волна восхищения охватила Лину, и она, наполненная нежностью, пошла к нему навстречу. Он принял ее в объятия, и они долго стояли молча, каждый радуясь своему счастью, пытаясь уловить каждый миг сладкого мгновения. Два сердца бились рядом, не надо было слов, сила любви наделила их ясновидением. Из этого магического состояния их вывели слуги, которые принесли ужин.
– Дорогая моя, это не сон? Ты пришла, ты у меня в объятиях! Я так терзался эти часы, мне казалось, прошла целая вечность, пока мне сообщили, что ты ступила на корабль.
Он отстранил ее от себя и внимательно осмотрел.
– Клянусь Аллахом! Ты могла бы занять достойное место в гареме самых богатых ценителей женской красоты! Ты легка и воздушна, подобно бабочке, парящей над цветком.
Лине было невероятно приятно слушать эти необычные комплименты. Она не ощущала больше ни смущения, ни страха, ей казалось, что это когда-то давно уже было с ней. Она смотрела на Залим-Хана, как на самого близкого человека в ее жизни. Это было как наваждение.
– Прошу тебя, дорогая, выпить со мной бокал любовного напитка по особому рецепту именно для влюбленных. Это вино готовится из особых сортов винограда с добавлением различных трав и настаивается почти двадцать лет. За это время оно созревает, набирает свою волшебную силу и становится густым, как мед. Это вино пьют только те, кто решил отдать себя во власть любви.
Залим-Хан взял два бокала, один из них протянул Лине. Она бережно взяла бокал, будто боясь пролить хотя бы каплю напитка любви.
– За тебя, моя маленькая Лили, за нас!
– Почему Лили?
– У нас бы тебя звали Лилиан, сокращенно – Лили. Мы здесь как в другом мире, если ты не против, я буду звать тебя так, как того хочет мое сердце.
Лина подняла бокал, отпила несколько глотков густого ароматного зелья.
– Ты прав, здесь с тобой не та девушка, которую ты встретил вчера. У той девушки были несбыточные мечты, а девушка, стоящая рядом с тобой, не существует в реальном мире, ей удалось на время перенестись в сказку, так что и имя пусть у нее будет другое. Лилиан – звучит так нежно, созвучно лилии.
Вино оказало чарующее действие, казалось, что весь мир погружается в состояние любовного опьянения. Состояние покоя и счастья переполняло ее душу. Залим-Хан говорил ей о своей любви, находя для этого какие-то особенные слова и необычные сравнения. Голос его, казалось, проникал в душу. Он целовал ее руки, и это ей казалось верхом блаженства.
Лина смотрела на него сквозь смеженные веки. Как хорошо он говорит, как хорошо ей в его объятиях. Если это и есть грех искушения, то она согласна уступить искусителю, ибо он прекрасен, а затем пусть Господь решает ее судьбу.
Из-за стены послышались звуки нежной музыки.
– Мне захотелось познакомить тебя с восточной музыкой.
– Она похожа на колыбельную, она убаюкивает и успокаивает.
– А мне, Лилиан, кажется, что она шепчет о любви, она ласкает слух.
Он опустился на большой диван, взял со столика кисть винограда.
– Присаживайся, Лили, ужин остывает.
Лина расположилась рядом с Залим-Ханом и взяла конфету.
– Я не голодна. Все, что происходит со мной, так похоже на сон, потому что я не ощущаю ни голода, ни времени.
– Поверь мне, что я испытываю такие же чувства, я переполнен нежностью к тебе.
Залим-Хан встал перед ней на колени и снял с ее ног шлепанцы, затем стал целовать ее маленькие ступни. Лина замерла, прислонившись к подушкам. Затем он присел рядом с ней и нежно посмотрел ей в глаза. Его взгляд был пронизан любовью и призывом.
Лина закрыла глаза, подчиняясь неведомой силе, которая влекла ее к нему. Почти сразу она услышала его дыхание совсем рядом, а затем ощутила нежный поцелуй на своих губах. На этот раз поцелуй был более продолжительный, и Лина успела им насладиться, вкусить его сладость. Нега разлилась по всему ее телу, оно как бы не принадлежало ей. Оно желало подчиняться воле любви, оно таяло и становилось податливым в руках мужчины, который пробудил в нем музыку любви, и уже невозможно было остановиться. Его руки ласкали ее тело, его губы покрыли поцелуями шею, грудь, они жаждали большего…
Лина интуитивно закрылась руками. Он ласково, но настойчиво убрал руки. Его глаза и голос успокаивали ее.
– Милая, позволь любить тебя, не думай ни о чем, только о наслаждении. С каждой минутой оно будет нарастать, и мы вместе испытаем великое единение любви. Нет высшего блаженства, чем единение души и тела двух влюбленных.
Эти слова дошли до самого сердца. Она не сомневалась в их искренности.
Это волшебная ночь любви. Их боги взирают на них. И раз небеса не разверзлись, молнии не поразили их, значит их любовь благословенна!
Лина в бессилии опустилась на подушки, в готовности подчиниться его воле. Медленно и нежно он освободил ее от одежды, затем, потушив часть свечей, разделся сам и лег рядом с ней, возобновляя свои ласки.
С каждой минутой его ласки становились все смелее и настойчивее, ей не удавалось сопротивляться, просто не было сил. Она бормотала что-то протестующее, судорожно глотала воздух, стонала от удовольствия. Она чувствовала, как в ее теле нарастает горячая волна желания, она разливалась от груди к нижней части живота. Тело как будто горело от его прикосновений и мелко подрагивало, выдавая ее возбуждение. Она никак не могла справиться с этой дрожью, ее тело не подчинялось ей. Оно с готовностью откликалось на его ласки, растворяясь в любовной неге.
Возбуждение нарастало с каждой минутой. Она уже сама отвечала на ласки, стремясь ему навстречу. Вдруг она ощутила на себе тяжесть его ароматного, разгоряченного тела. И только теперь почувствовала, как его мужская плоть настойчиво стремится к ней. Новая горячая волна возбуждения судорожно пробежала по ее телу. И он уловил этот прилив, нежно и настойчиво устремился в ее лоно. Неведомое ощущение переполнило все ее существо с небывалой остротой, тело подалось навстречу его усилиям, и они вместе слились в неистовом дуэте любви.
Горячие волны сладострастия разливались по ее телу, затем будто яркая вспышка озарила ее мозг и пронзила тело. Лина прогнулась всем телом и застонала, переполненная счастьем любви. Непрошеные слезы потекли по щекам. Залим-Хан с нежностью смотрел на нее и вытирал слезы рукой.
– Благодарю тебя, милая, за подаренное мне счастье, смею надеяться, что эти слезы от переполнения чувств.
Лина кивнула, приникла к его груди и стала понемногу успокаиваться. Нет больше для нее великой тайны любви. Она постигла ее и теперь счастлива. Если все так прекрасно, то почему замужние женщины ходят с такими постными лицами, а не светятся от счастья?!
«Мне трудно будет скрыть свою любовь, кажется. Я вся буду излучать счастье!»
В дверь постучали. Вошел слуга.
– Мой господин, четыре утра.
– Принесите одежду госпожи и приготовьте носилки.
Слуга вышел. Лина смотрела ему вслед оцепеневшим взглядом, как вестнику страшного суда. Залим-Хан заметил застывший взгляд Лины.
– Что с тобой, дорогая?
– Твой слуга, как злой вестник, пробудил меня ото сна и напомнил о горькой реальности. Волшебная сказка закончилась, едва начавшись. Но у меня нет сил возвращаться в реальность. Мне не хочется отказываться от сказки! Но все кончается, вот и наша волшебная ночь кончилась, и нам надо прощаться, едва познав друг друга!
– Ну, зачем же так трагично, моя милая Лилиан?! Сегодня я лично занесу счета твоей матушке, чтобы увидеть тебя днем. А вечером у сада тебя будут ждать носилки, если, конечно, ты не возражаешь.
Лина улыбнулась и снова приникла к любимому…
Спустя полчаса она вышла из носилок и скрылась в саду. Дома все еще спали, и она незаметно пробралась в свою комнату, разделась и легла спать.
Казалось, она только уснула, только сомкнула веки и погрузилась в сладкую предутреннюю дрему, но вот в ее сон проник голос Анны Павловны.
– Лина! Дорогая моя! Давно пора вставать! У нас сегодня такой тяжелый и ответственный день! Столько всего надо сделать к приходу сватов. Как ты можешь спать в такой день, я бы на твоем месте глаз не сомкнула и чуть свет уж кружилась по дому. Я так волнуюсь, вроде меня сватать придут.
– Ой, матушка, ей-богу, если б в самом деле вас, уж как бы я счастлива была!
– Ну что ты говоришь, негодница, и не стыдно тебе такие-то вещи матери говорить!
– Самые что ни на есть обычные вещи, маменька, любовь ведь она от Бога, в любом возрасте посетить может, и не возбраняется вдовам замуж выходить.
– Не по возрасту разумна ты у меня, милая, от лишнего ума девушке только слезы.
– Как же так, маменька, получается, как говорить о любви, так я молода, а как замуж идти, так в самый раз?
– Бесполезный это разговор, сама знаешь, ты согласие дала, уже сваты на пороге, зачем теперь спорить, времени нет.
– Я просто хочу, чтобы вы, маменька, запомнили: не по своей воле я замуж иду, а по вашему настоянию, и это причиняет мне невыносимую боль. Я о любви мечтала и надеялась, что вы как женщина должны были бы меня понять. Но вы глухи к моим чувствам. Да, я подчиняюсь, но вы должны знать, что делаете не только меня несчастной, но и моего будущего мужа, который надеется, что все наладится. Бог вам судья, мамушка!
– Ну, знаешь, милая, не ожидала я от тебя такой отповеди. Спасибо, отблагодарила за заботу. Я тебя не за скитальца отдаю, а за состоятельного порядочного человека, о будущем твоем беспокоюсь, о достатке.
– Лучше за скитальца, да любимого, а насчет достатка, так это он вам нужен.
– Это ты сейчас так говоришь, а потом еще меня благодарить станешь.
– Благодарить не буду, это уж точно, идите матушка, хлопочите, нет у меня желания создавать видимость радости. Когда придут сваты, я спущусь в гостиную. И не ждите, что я буду сиять от счастья или делать вид взволнованной невесты. Покажем товар лицом, перед всеми почетными лицами уважаемого семейства, и пусть себе идут с миром до венчания.
– Да это прямо неслыханно, Лина! Что с тобой произошло, ты никогда прежде не позволяла себе говорить со мной в таком тоне, такими грубыми выражениями!
– А я, маменька, вдруг в одну ночь повзрослела. Раз уж вы моей судьбой распорядились, так должны в точности знать, что творите. Имею я право напоследок высказать свое мнение. А уж если оно вам не по вкусу, так это не моя вина, а ваша. Оставьте меня одну, мне нужно время, чтобы успокоиться, не тревожьте меня без надобности. Когда надо будет, я спущусь к гостям.
После ухода матери Лине хотелось расплакаться. Но она вдруг подумала о том, что ночью ее будет ждать Залим-Хан, а днем он обещал зайти, но им вряд ли удастся поговорить.
Немного успокоившись, Лина решила истопить сама баню и поблаженствовать там одной, там ее никто не побеспокоит. Лина любила запах березовых веников, душистый пар, она долго наслаждалась прохладной водой и горячим паром.
Вполне успокоенная и удовлетворенная, она вышла в сад. Он всегда был ее убежищем, особенно летом, кода листва скрывала ее от посторонних взглядов; вот и сейчас ей хочется посидеть в беседке, перед тем как она пойдет одеваться к приему гостей…
Время шло неумолимо, наступало время обеда. Уже скоро приедут гости. Лина направилась в светлую комнату. Там ее поджидала служанка, чтобы помочь одеться, причесаться. Платье, купленное на ярмарке, было заботливо разложено на кровати. Оно было голубым, сильно декольтированным, края расшиты белым шелком и искусственным жемчугом.
Служанка помогла надеть платье и затянуть корсет, после чего принялась укладывать волосы. В гостиной слышались голоса, по-видимому, Анна Павловна отдавала последние распоряжения. Вскоре дверь открылась и вошла служанка с большой корзиной цветов, она поставила их на туалетный столик, а затем протянула Лине небольшой черный футляр.
– Цветы вам прислал капитан, он заходил к вашей матушке по делу и просил ее поздравить вас от его имени. А футляр от вашего жениха, он уже в гостиной, и другие гости тоже. Все вас с нетерпением ждут, барышня.
– Скажи, что скоро буду.
Лина еще раз взглянула на себя в зеркало: «Жаль, что меня не видит Залим-Хан – он сдержал слово и пришел… Теперь надо пережить прием, а затем – опять погрузиться в сказочный мир…»
Лина открыла футляр, на черном шелке подкладки лежали жемчужное ожерелье и серьги, этот подарок Данила покупал у Залима, все в последнее время связано с ним. Надев подаренные драгоценности, Лина спустилась к гостям.
Увидев наверху лестницы дочь, Анна Павловна запричитала:
– А вот и она, наша голубушка, как есть вся перед вами!
Лина неторопливо спустилась, остановилась посреди гостиной, бегло осмотрев пеструю толпу местного купечества, и низко поклонилась.
– Прошу вас, гости дорогие, к столу, отведать хлеба, соли. – Гости с шумом стали занимать места. Данила подошел к Анне Павловне и протянул ей красивый букет, перевязанный алой лентой.
– Дорогая Анна Павловна! Позвольте мне просить руки вашей дочери!
Анна Павловна вскинула руку с платочком к глазам и, выдержав паузу, всхлипнула, а затем, перекрестив молодых, проговорила хриплым голосом, выражавшим волнение:
– Будьте счастливы, мои дорогие!
Гости шумно зааплодировали, показывая свое одобрение. И началась нескончаемая вереница знакомств и тостов. Очень скоро праздничный красиво украшенный стол стал похож на выбитые градом грядки.
Хорошо подвыпившие по поводу сватовства гости, поначалу такие чинные и важные, теперь очень напоминали подгулявших портовых рабочих. Праздник померк и подходил к концу. Раскрасневшиеся от вина и переедания местные матроны стали беспокоиться за своих не в меру ретивых мужей, которые, уже без надобности, все припадали к ручке нареченной невесты. И дабы не оконфузиться окончательно, стали спешно собираться, рассыпаясь в благодарностях за прием и угощение, не забыв при этом прихватить с собой оставшиеся фрукты и конфеты.
Воспользовавшись суматохой сборов, Данила предложил выйти в сад. Сегодня он весь был переполнен счастьем. Теперь Лина понимала, какие чувства переполняли его, но не могла их с ним разделить. Он и не подозревал, как она далеко от него. Ему вскоре придется пережить неразделенную любовь и разочарование, и тому причиной будет она, хотя и не по своей воле. Ей стало его очень жалко, но в ее сердце нет места для другой любви. У каждого своя судьба; по крайней мере, она с ним была честна. Он знает, что она его не любит.
Данилу переполняли чувства, и он хотел донести до нее свое состояние души. Обычно он был немногословен, а сегодня вино придавало ему смелости и он говорил ей массу комплиментов и обрисовывал их будущее, продуманное им на много лет вперед. Держась под руки, они вошли в беседку. Лина присела на скамейку. Данила опустился на колени у ее ног. Он смотрел ей в глаза с доверчивостью уличного пса. Неожиданно он положил свою голову ей на колени, а руками обхватил за талию.
– Милая моя, ты сводишь меня с ума, ты так сегодня хороша. Тебе так идет голубой цвет, но он вроде бы замораживает тебя. Ты кажешься такой холодной и недоступной. Скажи, что это не так, дай мне хоть маленькую надежду на то, что я смогу завоевать твое сердце.
Его слова причиняли ей невыносимую боль, ибо она уже знала, как ему будет тяжело, когда она будет готова сказать ему правду. Его любовь чиста и невинна, но ей нечем ему ответить, и от этого жалость к Даниле переполняла сердце.
Поток его слов внезапно оборвался, он привлек ее к себе, и она почувствовала его горячий, жаждущий поцелуй на своих губах. Боль и слезы душили Лину. Собрав все усилия, она смогла отстранить от себя Данилу.
– Не сейчас, я умоляю тебя! Мне нужно время, я все потом смогу объяснить, прости меня…
Оставив ошеломленного Данилу в саду, вся в слезах, Лина побежала в дом. В гостиной было пусто, и она присела на диван, пытаясь успокоиться.
Через некоторое время вошел Данила, лицо его выражало боль.
– Прости меня дорогая, прости! Я был непозволительно несдержан. Я обещаю, что буду терпелив, я найду в себе силы, чтобы дождаться, пока твое сердце наполнится любовью. Я хочу только, чтобы ты знала, я люблю, и потому буду ждать столько, сколько будет нужно, я не воспользуюсь правами мужа и после венчания. Мы просто будем всегда рядом, я буду заботиться о тебе, мы будем путешествовать, и я надеюсь, сумею заслужить твою любовь. А до той поры мы будем добрыми друзьями, ты всегда и во всем сможешь на меня рассчитывать.
Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Я сейчас ухожу, у тебя будет время успокоиться и все обдумать. Главное, пойми, что, в первую очередь, я твой друг. До встречи, дорогая.
Он развернулся и пошел к выходу. Лина молча смотрела ему вслед. Еще совсем недавно он был счастлив, а теперь идет, согнувшись, слегка покачиваясь, как раненый зверь. Это она виновата, это она ранила его сердце. Он честен, добр, благороден и не заслуживает к себе такого отношения. Надо найти в себе силы и рассказать ему, что она не та, о которой он мечтает, что ее сердце отдано другому и у них нет будущего. И пусть тогда он принимает решение. Он может расторгнуть помолвку и уйти. А матушке придется искать другой выход для поправки их финансового положения.
Лина поднялась к себе и быстро переоделась, скоро полночь, надо немного отдохнуть. Она подошла к раскрытому окну, подул свежий ветерок с Дуная, принося запах порта… Совсем скоро она увидит Залима!
Радостная волна наполнила все ее существо, подойдя к зеркалу, она стала думать, что делать с волосами; разобрав сложную прическу, принялась расчесывать волосы мягкой щеткой. Они блестели и переливались в отсвете подсвечника; решив оставить их распущенными, Лина набросила на плечи шаль и спустилась в сад.
В саду началась ночная жизнь. Отовсюду слышалось пение цикад, среди листвы беспорядочно летали светлячки, летучие мыши преследовали мошкару. Воздух был наполнен особым ароматом свежести, приятно пахло ночной фиалкой. На небе, подобно сверчкам, появлялись все новые и новые звезды.
Начинается вторая сказочная ночь. Будет ли она такой же чарующей и незабываемой, как предыдущая? А может, еще лучше, ведь теперь ее не мучает неизвестность. Воспоминания вспыхнули в мозгу, и она почувствовала, как ее щеки залились румянцем.
А вот и условный свист. Лина поспешно вышла из сада и села в носилки. Носилки плавно покачивались, унося ее навстречу новому приключению. Сердце почему-то тревожно защемило в груди. Что она делает? Летит, как мотылек, навстречу собственной гибели…
Почему она так подумала, почему именно мысль о гибели ей пришла? Нет, не стоит думать о плохом, это, может быть, будет потом, а сейчас ей хочется наслаждаться подаренной ей любовью и по возможности продлить каждое мгновение и сохранить в памяти на всю жизнь…
– Прошу вас, госпожа, выходите.
Лина вышла и последовала за слугой. Он привел ее в ту же маленькую каюту, что и вчера. Для нее была приготовлена душистая маленькая ванна. На столике стояли туалетные принадлежности, а на софе лежал роскошный бархатный халат, расшитый серебряной нитью и бисером. Наряд дополняли бархатные шлепанцы, расшитые так же, как халат. Насладившись ароматной водой и душистыми притираниями, Лина внимательно рассмотрела свое отражение в зеркале и позвонила в колокольчик.
Вошел слуга, и они направились в каюту хозяина. Едва переступив порог, Лина очутилась в сильных объятиях Залим-Хана. Он обнимал ее и вдыхал аромат ее тела. Насладившись первым мгновением, он отстранил ее от себя и внимательно осмотрел.
– Дорогая, ты хороша в любой одежде, но без одежды ты просто восхитительна!
Лина покраснела до корней волос, и даже влага подступила к глазам. Залим-Хан внимательно наблюдал за ней и улыбался.
– Ты совсем еще дитя, краснеешь от комплиментов, тебе надо гордиться тем, что тебя удостоил похвалы твой господин.
– Как ты сказал? Господин!
Лина была искренне удивлена и заинтригована.
– Да, именно так. Видишь ли, в нашей стране нет равенства между мужчиной и женщиной. И если женщина принадлежит мужчине, то она должна почитать его как своего господина и во всем подчиняться его воле. Он вправе делать с ней все, что ему заблагорассудится. Может любить и баловать, а если она ему неугодна, может отвергать и наказывать.
– Никогда я этого не пойму и не приму душой. У нас любовь не подразумевает рабство. У нас, конечно, встречаются очень властные мужчины, но у нас также не редки и властные женщины.
– У нас это редкое исключение. Например, мать имеет большой авторитет, но слово отца превыше всего. Наделена большой властью самая старшая жена. Она руководит всем гаремом, распределяет обязанности и следит за воспитанием детей от всех жен гарема.
– У вас, наверное, очень большие семьи.
– Да, у моего отца девять жен, а у меня двенадцать братьев и семь сестер, а еще у отца двенадцать наложниц, по-вашему – любовниц, они живут в нашем доме на женской половине, но отдельно от жен. Тех, которые отцу надоедают, он дарит старшим сыновьям, а сам со временем может находить новых.
– Это невероятно! Как можно делить свое сердце между всеми? Неужели ваши мужчины не пресыщаются?
– Вот именно, пресыщаются, потому и ищут новых ощущений среди разнообразия. Таковы законы востока. Женщина – одно из удовольствий для мужчин. Я еще не женат, но у меня в доме на женской половине живут четыре молодые женщины, которые развлекают меня в часы отдыха. Но мы не равняем любовь с развлечением.
– Какая огромная разница между нашими обычаями. Все, что у вас считается нормой, у нас большой грех. И то, что я сейчас у тебя, это мой грех прелюбодеяния.
– Я знаю, моя дорогая, ваши законы, но для любви законы неписаны, сердце не подвластно никаким догмам. Для любви нет преград, уж так устроены люди, чем запретней плод, тем он более сладок, ты и сама, наверное, теперь это понимаешь. Разум спит, когда сердце любит. И любовь с одинаковой силой увлекает и юное создание и человека зрелых лет, ибо у любви нет возраста.
– Ты так говоришь о любви, Залим, будто у тебя за плечами большой жизненный путь.
– Мне уже двадцать пять лет, у нас мужчины мужают очень рано. У вас в пятнадцать лет мальчик еще дитя, у нас он рядом с отцом на охоте и его уже учат искусству любви. А кроме того, я очень наблюдательный, и поскольку мне приходится много путешествовать, пришлось многое увидеть своими глазами. Любовь – это великая сила. Я видел, как сильный воин делается слабым и беспомощным, когда попадает в круговорот любви, особенно когда существуют сложные преграды или любовь безответная. Самая большая власть у женщины, когда в ее руках сердце мужчины.
– Да, и наоборот, когда в руках у мужчины сердце женщины.
– Да, потому, что влюбленные одинаково чувствуют и радость, и боль, одинаково страдают. Счастливая любовь окрыляет, делает человека сильным, а несчастная лишает человека радости жизни.
– Выходит, что весь смысл жизни в любви?
– Да, от этого много зависит. Сердце человека нуждается в любви, как дитя в молоке матери. Милая Лили, твои глаза затуманились печалью. Мне понятны твои переживания, мне тоже больно, но давай не будем заранее оплакивать нашу любовь, лучше мы используем то время, что нам отпущено провидением. Надо уметь ценить и то малое, что нам порой дарит судьба. Я приготовил для тебя сюрприз. Мои люди нашли замечательное место на реке, с прекрасными водяными лилиями. Мне бы хотелось провести эту ночь под открытым небом, среди цветов и звезд. Если ты, конечно, не будешь против.
– Конечно, нет. Я очень люблю ночь и водяные лилии, мне всегда казалось, что это подводные сады русалок, и они по ночам плавают над водой, поют и плетут венки из лилий.
– Тогда поедем, нас ждут.
Они вышли на палубу, а затем спустились в большую лодку, посередине которой стоял белый шатер. Как только они спустились в лодку, гребцы, сидевшие спереди и сзади, опустили весла и лодка плавно отошла от корабля. Залим пригласил войти в шатер. Пол был устлан ковром, горели ароматизированные светильники, посередине, на полу, на большом подносе был сервирован легкий ужин. Залим налил в кубки вина, один из них протянул ей.
– За тебя, моя маленькая Лили, за эту звездную ночь, принадлежащую нам с тобой!
Уже знакомое на вкус вино приятно согревало и успокаивало. Лодка мерно покачивалась, они лежали на мягких подушках и ели сочные гранаты. Лина наслаждалась каждым мгновением. Полуприкрыв глаза, она смотрела на Залима. Все, что окружало ее и происходило с ней, скорее было похоже на сон, чем на реальность. Рядом с ней лежит красивый мужчина и смотрит на нее с нежностью и любовью. Именно ей он дарит уже вторую сказочную ночь.
Ей стоит только протянуть к нему руку, и она убедится, что это не сон, это благодатная реальность. Лина протянула руку и провела ладонью по плечу Залима, он вздрогнул и пристально посмотрел на нее.
– Ты хочешь любви?
Лина зарделась и отвела взгляд.
– Нет, я просто убедилась, что это не сон, мне так хорошо и спокойно. Давай выйдем и посмотрим на звезды, на луну. Я очень люблю в ясную ночь смотреть на небо. И мне кажется, что таких людей много, можешь себе представить, сколько глаз устремлено на ночное светило, сколько разных мыслей устремлено к нему, к неведомому миру. Лунный мир завораживает, притягивает к себе. Посмотри на лунную дорожку, которая сверкает на воде. Она тянется от нашей лодки прямо к луне, это как приглашение в тайный подлунный мир. Мне кажется, что луна – добрая спутница влюбленных. Она укрывает их бархатным покрывалом от чужих взоров и в то же время светит только им двоим, давая возможность читать в глазах любимого…
Залим-Хан взял Лину за талию и притянул к ceбe, пристально вглядываясь в ее глаза.
– Моя милая мечтательница, твоя душа полна поэзии, с каждой минутой ты все больше очаровываешь меня.
Лодка остановилась, бросили якорь.
– Посмотри, моя дорогая, вот мы и прибыли в дивный сад русалок, в лунном свете он еще прекраснее, чем днем. Я дарю это все тебе, моя звездная фея.
Лина смотрела на чарующее зрелище. Лилии плавно покачивались в черной воде рядом с отражением звезд, лунные блики серебрили поверхность воды, казалось, два мира соединились, наслаждаясь красотой мироздания.
– Господи! Как красиво, я никогда не смогу забыть это видение.
– У меня есть предложение, моя дорогая. Давай соединимся с этой красотой. Давай добавим к созерцанию осязание. Будем принадлежать полностью этому чудному творению природы, мы не нарушим этот мир, ибо мы тоже часть этого мира.
– Залим, тебе тоже не чужды порывы слияния с природой, в тебе, как и во мне, живет поэзия.
– В нас, моя дорогая Лилиан, много общего, именно поэтому нас с тобой так притягивало друг к другу. Это внутреннее притяжение и сблизило нас, а теперь мы открываем себя друг в друге. Снимай халат, моя дорогая, и стань на время русалочкой, а я буду твоим пленником. Я уверен – это будет восхитительно.
Залим сбросил свой халат и прыгнул в воду, а затем, вынырнув у края лодки, протянул ей руку. Преодолев смущение, Лина сбросила халат и прыгнула в объятия Залима. Они плавали среди лилий, нежась в теплой воде, пронизанной лунным светом. Их мокрые тела искрились, как рыбья чешуя, в глазах отражались звезды. Залим собрал букет из лилий, и они направились к лодке. Им помогли подняться и обернули в теплые одеяла. Они вошли в шатер и расположились на подушках. Внесли большой таз с водой, в котором плавали лилии.
– Они будут с нами, пока мы не расстанемся. Твое имя и название этих цветов созвучны, теперь я буду вечным поклонником этих цветов, они всегда будут мне напоминать о тебе, дорогая Лилиан.
Залим придвинулся к ней, распахнул одеяло, и его нежные руки прошлись легкой лаской по телу.
– Ты так же нежна и совершенна, как этот цветок. Я хочу дарить тебе свою любовь, хочу, чтобы ты чувствовала меня каждой клеточкой своего тела, хочу соединиться с тобой и раствориться в тебе.
Он страстно прильнул к ней всем телом, заполняя все ее существо собой. Голова приятно кружилась от его слов и ласк, сказочная ночь продолжалась, наполняя ее новым наслаждением. Сегодня в ней не было внутренней борьбы и страха перед происходящим, сегодня она полностью доверяла ему. Его любовь творила чудеса, ей действительно казалось, что она не принадлежит себе. Она полностью слилась с ним, и ее тело служило ему, а он принадлежал только ей, даря силу любви. В ее сознании мерцали звезды…
«Я никогда не буду так счастлива, как теперь, но я благодарю судьбу за это короткое мгновение, подаренное мне!»
– Лилиан, ты спишь?
– Нет, я думаю.
– О чем, дорогая?
– О том, что все хорошее кончается так быстро и исчезает, как мираж.
– Не надо о думать грустном, кто знает, что ждет нас. Все в руках Всевышнего. Все проходит на этой земле – и плохое и хорошее, – и жизнь проходит, но это не значит, что в день рождения надо копать могилу. Надо надеяться, надо искать путь к счастью.
– У нас нет будущего, что бы ты ни говорил. Но никто не сможет отнять у нас прошлое, оно безраздельно принадлежит нам.
– Зачем говорить о прошлом, мы можем все оставить в настоящем. Стоит тебе лишь дать согласие уехать в мою страну и поселиться в моем доме.
– Кем я буду у тебя?
– Сначала наложницей, а когда я женюсь на моей нареченной, ты станешь моей второй, любимой женой.
– Между нами целая пропасть. Другая страна, другие обычаи, другой язык. Я не смогу жить в клетке под началом старшей жены и ждать своей очереди к ложу любимого супруга. У меня не хватит сил преодолеть все это, я не смогу!
– Все, что ты перечислила, это преграды, которые ты придумала и воздвигла сама. Тебе лишь стоит преодолеть свой барьер, а в остальном я тебе помогу, ведь я буду рядом. На все нужно время, ко всему можно привыкнуть. Я скоро уеду и вернусь осенью, я приму любое твое решение, но мне бы очень хотелось ввести тебя в мой дом и с нетерпением ждать от тебя сына.
– О, Залим, если бы это могло произойти, это было бы чудо!
– Чудеса творит любовь, моя дорогая, и сильные люди. Будь сильной, и мы будем счастливы вместе. Я никому еще не говорил таких слов, мое сердце было свободным, но ты завладела им, я уеду, а сердце мое останется здесь. Оттяни свадьбу до осени, а если не удастся, я все равно буду ждать тебя на борту корабля; если ты не придешь, я пойму… Я постараюсь тебя понять и все равно никогда не забуду тебя, Лилиан.