Рафаэль Дамиров
Начальник милиции 3
Глава 1
– Обнаружены трупы Самокрутова и Черпакова, – выдохнул дежурный.
Он даже привстал, будто выражал таким образом свое удивление.
– Самокрутова и Черпакова?! Твою дивизию! – я с досады чуть на пол не плюнул, еле-еле сдержался. Хотя затертый и замызганный временем пол дежурной части этого бы точно не заметил. – Где? Кто обнаружил? Каков способ?
Я засыпал вопросами Баночкина, но тот лишь пожимал погонами и раздувал щеки, будто волновался.
– Особо ничего не понятно… Сказано, трупы в гараже обнаружил сосед по гаражу, он попросил позвать кого-то. Сам там возле места происшествия остался. Говорит, что мужики – точно мертвые, мертвее не бывает. А вот при этом, с его слов, ни крови, ни других видимых телесных повреждений нет. Но сам понимаешь, Сан Саныч, это очень похоже на убийство, так просто два здоровых мужика в гараже одновременно копыта не откинут.
– Это точно… – с досадой кусал я губу, будто она была виновата в таких нехороших новостях.
Эх… чуть-чуть не успел. Все повторяется… Куценко, он же Интеллигент, едва вышел из КПЗ – погиб, якобы, повесившись. Этих выпустили вчера. А сегодня они уже мертвые. Все эти трупики явно связаны одной ниточкой, которая ведет к невидимому заправиле… Кукловоду.
Кто он, и какова его цель? Пока не знаю, но ясно одно – Кукловод сейчас очень тщательно зачищает следы. Интеллигент, Самокрутов и Черпаков явно из одной компашки. Интеллигент, видимо, нанял за деньги этих двоих пересчитать мне ребра. А может, и вовсе они тогда меня убить собирались? Еще и Пистона подкупил, чтобы он меня в гараж этот привел. Раньше, я считал, что Интеллигент – и есть главный во всей этой истории, но мнение резко поменялось, когда его сунули в петлю, накачав природным психотропом.
А теперь вот, пожалуйста – еще одно доказательство, что за этим всем стоит кто-то более сильный и умелый, чем покойничек-поджигатель Куценко. Ниточки обрываются, да так, что я не успеваю за них потянуть. Еще вот теперь эти гаврики отдали богу душу, теперь на разговор откровенный мне некого раскручивать. Разве что… Пистона… Точно! Пистон! Он единственный, кто еще жив в этой цепочке. Нужно будет его срочно навестить и предупредить, не исключено, что следующим в списке мертвых будет именно он. Какой бы он мерзкий ни был, все же человечишка… Да и в свете последних событий тряхнуть его еще раз не мешало бы, вдруг он что-то «запамятовал» мне сказать? А теперь язык свой развяжет? Но сначала нужно сгонять на место убийства. Там тоже нельзя пропустить ни одной детали.
Баночкин как раз уже вызванивал прокуратуру. По факту обнаружения трупов следак полагался для осмотра прокурорский, а не ментовской.
– Какой адрес гаража? – спросил я дежурного, когда тот закончил переговоры по телефону.
Баночкин назвал кооператив, гаражный ряд и номер.
– Спасибо, – кивнул я. – Пускай группа выезжает, я сам туда доберусь.
– А адрес ты разве не запишешь? – удивился Михаил.
Этого мне не требовалось.
– Я знаю этот гаражик, – сказал я и вышел из дежурки.
Именно к этому гаражу меня привел несколько дней назад Пистон, сообщив, что якобы там человек, похожий на Интеллигента, ставит свой «горбатый» белого цвета. Именно там меня ждала засада. А теперь, по иронии судьбы, именно те, кто ее устроил, там упокоились навсегда.
Я потопал в уголовный розыск, вызвал из кабинета Гужевого и спросил:
– Кто сегодня из оперативников дежурит?
– Трубецкой, – ответил тот.
Ну надо же, и угораздило нас.
– Хреново… – поморщился я, мне еще раз захотелось плюнуть.
– А что такое?
Я рассказал ему о происшествии, добавив своих соображений и опасений, что как бы там опять все под несчастный случай не притянули, ведь рыльце у Антоши в пушку, и запросто может быть, что он работает на Кукловода. И на происшествие, как оперативник, именно он поедет.
– Сделаем так… – начал размышлять я вслух. – Возьмешь жигуль ваш служебный, и вместе выедем на происшествие. Проконтролируем и посмотрим, что да как… Если Трубецкой будет предъявлять тебе что-то, скажешь, что в бобик все не поместились, и ты привез кинолога с собакой, – я стал загибать пальцы, подсчитывая количество людей в опергруппе: – Считай, ведь два эксперта – криминалист и судмед, следак, участковый, оперативник – вот и комплект до полной загрузки машины, если на заднее сиденье четверых впихнуть или в кондей одного. Еще у экспертов чемоданы громоздкие. В одну ходку не поместимся… Следак же прокурорский силами дежурной части на места происшествий доставляется? У них нет своего транспорта?
– Транспорт служебный у них есть, но так повелось, что милиция их доставляет, – уточнил Ваня.
– Ну вот и отлично, маза железная.
Тот бросил на меня недоуменный взгляд.
– Что железная?
– Аргументация, Ваня, – улыбнулся я.
– А-а… Но я в довесок еще могу сказать, если что, Трубецкому, что хочу помочь на происшествии, – предложил Ваня. – У нас принято, если преступление громкое – ну, или там особо тяжкое и глухое, как ночь перед бурей, всем уголовным розыском выезжать на такие случаи. Помогаем друг другу.
– Ещё лучше, вот и проявим солидарность, чтобы он не отвертелся. Выводи жигуль.
* * *
На место происшествия мы с Гужевым приехали раньше оперативной группы. Мухтар был тоже с нами. Пока ехали, он гордо расположился на заднем сиденье, высунув морду в окно. Увлеченно разглядывал город, прохожих, наслаждался поездкой в комфорте, а не за решеткой в закрытом и душном кондее бобика, и ловил языком ветер. А прохожие провожали его восхищенным взглядом и улыбками. Не часто вот так в автомобилях на улице они лицезрели таких огромных псов с умной мордой и ушами по ветру.
Когда выгрузились у нужного места, я взял Мухтара на поводок. Это действительно был тот самый гараж, я не ошибся. Те гаврики, которые теперь здесь лежали, говорили тогда, что он принадлежал некоему дедку Игнатичу, который отморозил пальцы и сюда был больше не ходок. А ушлые Самокрутов и Черпаков сделали втихаря дубликат ключей в Доме быта и пользовались бесхозным помещением. И, видимо, не единожды, раз я снова здесь.
Возле гаража стояла желтая с синими полосами «копейка» с надписью «Милиция», мигалкой и громкоговорителем на крыше. Возле нее гордо выхаживал инспектор дорнадзора Казарян. Истинный горец, даже форма не смогла скрыть его кавказский колорит. Завидев нас, инспектор, сверкая звездочками на погонах (мне показалось даже, что они были у него золотые, наверное, показалась все-таки, ну не на заказ же он себе их сделал), подошел к нам.
– Добрый день, э-э… – с характерным акцентом проговорил он. – Быстро вы приехали, я думал, мне тут еще долго куковать.
– Привет, Артур, – сказал я, и мы пожали руки. – А почему тебя отправили?
– Я ближе всех был к месту происшествия, ловил тут в гаражах этих гонщиков-мотоциклистов. Ну так что? Я поеду? Передаю охрану места происшествия в ваши руки, – улыбался Казарян, и, глянув на Мухтара, добавил – И лапы…
– Конечно, можешь ехать, – кивнул я на правах старшего.
Не знаю почему, но Артур сразу начал разговаривать именно со мной, а не с оперативником. Почему-то в отделе в последнее время считали кинолога важным сотрудником. Оно и понятно, оперов и участковых много, следаков – два и только кинолог один. Ха!.. На самом деле, конечно, причина такого отношения вовсе не в этом, а просто я вырастил-таки себе авторитет среди коллег. Отдел наш маленький, и все прекрасно видят, кто из себя что представляет. Как говорится, пассатижи в мешке не утаишь.
– Вон, видишь, гараж открыт? – Казарян ткнул смуглым пальцем с черными шерстинками на фалангах в сторону распахнутых ворот, что находились от нас через три строения. – И гражданин там возле «Москвича» бродит. Это он и обнаружил тела. Я ему сказал группу ждать, ну, так теперь он ваш. А я поехал. Мне еще по мотоциклистам надо план выполнить. Сегодня последний день.
– Спасибо, Артур, счастливо.
Гаишник сел в «копейку» и лихо дал по газам, выбрасывая гравий и пыль из-под задних колес. Стартанул с места в карьер, как и полагается настоящему джигиту.
– Ну что? – посмотрел я оценивающе на Ивана. – Пойдем внутрь, посмотрим? Только аккуратно, ничего не трогай и следы возможные не затопчи. Держись за мной.
С тех пор, как я превратился в кинолога, я стал многое подмечать и изучать. На местах происшествий я жадно учился милицейским премудростям, впитывал все, что могло пригодиться, осваивал умения и навыки в обнаружении следов. В конце концов, дело не только в том, чтобы со службы не вылететь – когда-нибудь, чую, и мне самому это всё сгодится.
Известно, что в ходе осмотра места происшествия эти самые следы профессионально ищут два человека: криминалист и кинолог. Я специально каждый раз наблюдал за действиями Валентина Загоруйко и быстро научился определять, где искать слабо видимые следы обуви, которые как раз мне и были нужны для занюхивания их Мухтаром. Но на этом я не успокоился, ведь следы много на чём бывают. В «боевых» условиях получалось осваивать эти навыки со скоростью звука. Оно и понятно, мой прожитый опыт современного, далеко не молодого человека, помноженный на некоторые теоретические милицейские знания от предшественника, в теле которого я навсегда обосновался и которое теперь считаю своим, быстро лепили и растили из меня настоящего мента, настоящего сыщика, это выгодно меня выделяло на фоне провинциальных милиционеров. Все же в милиции сейчас, в большинстве своем, работали вчерашние колхозники и рабочие – передовики и труженики, направленные в органы по комсомольской путевке, у которых с образованием-то было туго. А я сам не заметил, как стал целенаправленно работать в этом направлении и развиваться – и не всегда это можно было перекрыть рвением. И вскоре я научился еще искать и следы рук на местах преступлений. Приучился, оглядевшись хорошенько, вычислять, за какие вещи и разные там элементы интерьера мог хвататься преступник, какие предметы он мог передвигать, а какие (окурок или, например, брошенный фантик) вообще мог оставить после себя. Иногда мне казалось, что если Загоруйко уйдет в отпуск или на больничный, то я вполне смогу его заменить на посту криминалиста. Вот только вспомнить бы еще, как фоткать на пленочный фотоаппарат. С прошлой жизни не занимался «мокрой» фотографией.
На мое предложение войти внутрь гаража Ваня выдал вдруг встречное предложение:
– Саня, а давай я пока со свидетелем поговорю, опрошу? А ты иди, посмотри.
– Трупов боишься? – без обиняков спросил я.
Вспомнил, конечно, что в морге-то он тоже не шибко храбрым казался.
– Да нет, просто так быстрее будет… – немного замялся тот.
Я посмотрел на него скептически, но не осуждал. И по моему взгляду Гужевой понял, что я ему не поверил.
– Ну-у… Есть немного, побаиваюсь я мертвяков, – выдохнул тот. – Только ты это… не говори никому, а? Представляешь, что начнется? И смех и грех, инспектор уголовного розыска трупов боится.
– Конечно, – кивнул я. – Это между нами… Но, уверен, ты скоро привыкнешь. Человек такая скотина, что ко всему привыкает.
– Да пытаюсь привыкнуть. Вот и в морг тогда с тобой заходил на вскрытие, чтобы уж р-раз! И как обухом! Исправить разом… Шоковая терапия называется, но, видимо, не помогло… Потом, знаешь, два дня плохо засыпал.
Он покачал головой и отмахнулся, как от призрака.
– Значит, не твой метод. Ну, тогда попробуй постепенно… Вот как раз на происшествиях и поглядывай на трупы. Издалека сначала, а потом поймешь, что они не кусаются.
Тот поморщился, мол, ещё бы они кусались.
– Бояться, Ваня, живых надо, а не мертвых, – проговорил я.
– Понял… Ладно, – засучил рукава Гужевой. – Пошли в гараж! Я на уборочной по две нормы делал, колеса у трактора в одного менял, а тут в гараж, что ли, не зайду? – храбрился он.
– Пошли, – кивнул я. – Держись позади меня. Можешь Мухтара взять за поводок, если тебе так проще будет.
– А давай, – кивнул Ваня и взял у меня из рук поводок.
Мухтар не возражал, будто понимал мою речь и знал, что это временно, что Ване помочь надо.
Ворота в гараж были наглухо закрыты, приоткрыта лишь калитка. Из черной щели её пахло автомобильными выхлопными газами и горелым маслом. Странно, гараж, вроде, без техники стоял, откуда же такой запах?
Я шагнул вперёд, раскрыл дверь пошире, взявшись за самый ее верх, чтобы не оставлять отпечатков на самых нужных местах. Впустил свет внутрь и вошел.
И открылась нам картина. На полу посреди хлама лежали вповалку мои старые знакомые. Дохлые и синюшные. Возле них – ящик, накрытый газеткой вместо скатерти. На импровизированном столе две бутылки водки. Одна из них пустая, во второй, подметил я в голове готовой для протокола фразой, просматривается жидкость на уровне трети от объема бутылки. Нехитрая закуска из соленых огурцов, сала, вскрытой банки шпрот и порезанного черного хлеба дополняла гаражный пейзаж.
Ни крови, ни ран, ни других признаков криминальной смерти на телах я не разглядел. Просто-напросто мужики перепили и отравились водярой, ну, или чем-то другим. Или уснули и не проснулись. Может, так оно и было?
Я стал осматриваться дальше. В углу стоял мотоцикл салатовой расцветки – старенький «Иж Планета-2» с коляской. Его сюда явно с трудом впихнули, раздвинув гаражный хлам. Когда я здесь был, мотоцикл точно отсутствовал. Я осмотрел технику. Иж хоть и старый, но здесь еще не покрылся слоем гаражной пыли. Вот и подтверждение, что он появился здесь недавно.
– Ты как? – я обернулся на Гужевого.
Он стоял в проеме двери, поглядывал на тела и вовсе не падал в обморок. Вид, конечно, напряженный, но вполне себе рабочий.
– Нормально, – натянул тот улыбку. – Как после трех смен без перерыва. Я, пожалуй, выйду, хватит на сегодня дозы этих… видов.
– Ага… – кивнул я. – Опроси свидетеля, а я тут еще пока осмотрюсь.
Иван вышел, а я заметил, что мои глаза окончательно привыкли к полумраку. Можно было, конечно, разблокировать воротины и распахнуть их на полную, впустить больше света и воздуха, но я до приезда следака не имею права изменять обстановку на месте происшествия. Да и вообще без понятых, протокола и прочей процессуальной ерундистики не имел полномочий сюда соваться. Могу лишь только, как пишут в инструкциях, охранять место происшествия и при необходимости принимать неотложные меры по сохранению следов и возможных вещественных доказательств. Например, если хлынет дождь, а крыши над головой нет, надо накрыть следы. Или всех отогнать, если, допустим, следы обнаружены в общественном месте. Это я недавно вычитал в книжках, что имелись у меня в кабинете. В справочнике следователя и в учебнике по криминалистике, в разделе «Криминалистическая тактика».
Когда я начал активно выезжать на происшествия, пришлось теорию подтянуть и погрузиться с головой в специальную литературу. Не всегда у меня получалось оперативно призвать на помощь теоретические знания Сашка (наверное, еще и потому, что он был двоечником), а в разгаре дел хотелось самому владеть тонкостями ментовской работы.
И сейчас, исследуя гараж, я двигался со знанием дела, стараясь не оставлять никаких признаков своего в нем присутствия. Я прекрасно знал, что грязный бетонный пол под моими ногами – очень плохая следовоспринимающая поверхность. С одной стороны – это гуд, мои следы не останутся, можно всё по периметру обойти. Но с другой, следы обуток иных лиц, как раз тех, кто мог убить этих гавриков, тоже хрен разглядишь. В том, что их убили, несмотря на накрытую поляну, я не сомневался. Не верю я в такие совпадения. Наверняка отравили или еще что-то…
Сколько ни осматривался, ничего сверхподозрительного не нашел. Тогда обшарил трупы. Находка обычная: пачка «Примы», кошелек с мелочью и несколькими рублями, расческа с отломанными зубчиками. Еще было по пропуску на мясокомбинат у обоих (покойные там трудились).
Подошел к мотоциклу. Нашел в гараже суконные верхонки и надел, чтобы не оставлять следов рук. Стал осматривать технику.
Так, а это что такое? Зажигание включено, но при этом никакие индикаторы не горят. Аккумулятор, выходит, сдох. Я открутил пробку бензобака, сунул туда нос. Паров бензина почти нет. Покачал мотоцикл из стороны в сторону – совсем не слышно, как плещется бензин, получается, что бак пустой.
Все ясно…
Готов поспорить, что причиной смерти у гавриков будет отравление угарным газом от заведенного мотоцикла. Гараж капитальный, ни окон, ни щелей. При закрытых дверях и заведенном мотоцикле вполне себе легко словить смертельную дозу СО. Если вдуматься, то именно на это всё и указывало. Бензин выгорел, и мотоцикл заглох с включенным зажиганием, потому и аккумулятор сел. Ну а со стороны все это выглядит очень даже похожим на несчастный случай. Дескать, мужички напились, уснули и не проснулись. А моцик зачем завели? Да кто ж их, пьяных, разберет? На такой вопрос и ответа искать не станут.
Интересно… Я снова оглянулся на гараж и смирно лежащие тела. А как их заставили надышаться угарным газом на самом деле? Не поверю, что двоих кабанов срубило в сон с двух пузырей, тем более что одна бутылка еще на треть не опустошена. И не похоже, что их связывали или удерживали насильно. Ни синяков, ни ссадин я не нашел – значит, по тыквам их не били. На запястьях тоже никаких следов от веревок или чего-то еще.
Дело ясное, что дело темное… Совсем как с суицидом Интеллигента.
Правильно. Надо искать общее, а что там с Интеллигентом? Именно. Что если их опоили, как и его? Этим… забыл, как называется… Не мукалтин, а… мусцимол, вроде, ага… Надо будет проконтролировать и это вскрытие. Обращусь к Тамаре Ильиничне, она тетка, может, и странная, со змеей, пауком и прочими прибабахами, но что касаемо работы – дельная. Общий язык я с ней нашел через колготки, и это гуд.
Снаружи послышался узнаваемый звук двигателя УАЗика. Наши прибыли. Скинув с рук верхонки, я скоренько выскочил из гаража, будто и не углублялся в него, а так, на пороге постоял, поглазел.
Из милицейского бобика вывалилась оперативная группа. Мухтар поприветствовал их басовитым лаем. Прокурорский следак в синей форме с непривычки немного труханул и на миг спрятался за участкового. Но, поняв, что собака не бездомная, а холеная и вообще – служебно-милицейская, набрался смелости и, гордо расправив петлицы, вышел вперед. Чинно и важно огляделся на правах старшего опергруппы. Это был тот самый Федор Леонидович, который делал осмотр места происшествия по псевдосуициду Интеллигента. Мужик вполне себе взрослый, а в звании всего лишь лейтенантском (на прокурорском языке – юрист третьего класса). Помнится, он тогда еще на Леночку-судмедэкспертшу поглядывал, а она ему тоже незаметно улыбалась. Но сейчас Леночки не видно.
Я даже тихо присвистнул, удивившись, когда из бобика выгрузилась Тамара Ильинична.
Неожиданно. Не думал, что заведующие выезжают на происшествия. Но городок у нас небольшой, и такое, наверное, практикуется, когда в пору отпусков подчиненные в Крыму или в Анапе загорают, и приходится все самому делать.
– Что здесь произошло? – следак выдвинул вперед себя небольшое брюшко в кителе.
И спросил-то меня с такой недовольной интонацией, будто я виноват, что ему пришлось выехать на сущий пустяк. Потревожили его светлость…
Глава 2
– А я почём знаю? – невозмутимо пожал я плечами. – Я только приехал, но главное, что два трупа в гараже имеются. Вон тот гражданин их обнаружил, с ним как раз лейтенант Гужевой беседует.
Из-за спины следователя показался Трубецкой. Он недовольно зыркнул на меня и на Ивана, что стоял вдалеке и опрашивал свидетеля. Антошенька что-то пробурчал себе под нос, но вслух ничего не сказал.
А следак тем временем, одернув китель, нырнул в гараж, быстренько там огляделся и снова вышел наружу. Затем важно обвел всех начальственным взглядом, остановился на судмеде и проговорил:
– Тамара Ильинична, похоже, траванулись мужички суррогатом. Гляньте…
– Глядят на полки в магазине да на задницы девкам, а я осматривать буду, – отрезала «пиратка».
– А ну да, конечно, – миролюбиво согласился следак. – Кстати, Тамара Ильинична, а почему вас подняли? Где же наша Леночка?
– Леночка с мужиком своим новым в Гагры укатила. А мне вот разгребать вот это все…
– С мужиком? – Федор Леонидович даже как-то немного сник. – Я думал, она не замужем.
– Дело молодое, – крякнула старуха. – А для молодых дел – муж не обязателен.
Она хотела войти в гараж, но я ее опередил.
– Погодите, Тамара Ильинична, пускай сначала Мухтар там понюхает.
– А он там следы не затопчет? – поморщился следак.
– А где вы там следы увидели? – спросил я. – Пол бетонный, никаких отпечатков подошв не останется.
– И все-таки давайте лучше криминалиста первого пустим, – настоял прокурорский.
Не скажу же я ему, что там все уже исследовал и ничего не нашел. И Валя, скорее всего, ничего не найдет. Поэтому я пока отступил, пускай Загоруйко глянет.
Но тут дилемма возникает: кто должен на место происшествия первым заходить? По всем бумажками и инструкциям – следак, как старший опергруппы, и он уже должен давать указания криминалисту, где и что искать. Однако, как я успел уже убедиться, на практике выходит совсем наоборот – следак не вникает в тонкости выявления, фиксации и изъятия следов, это все отдается на откуп эксперту-криминалисту. Оно, вроде, и правильно, он спец в этом. А следователю не до этого, он строчит протокол осмотра места происшествия, описывает обстановку, что и где находится, и по ходу ещё вставляет информацию об обнаруженных и изъятых следах. С этим разобрались, ну а что делать, когда в составе опергруппы еще кинолог имеется? Он тоже спец по следам, только запаховым. По логике – должен первым заходить на осматриваемый участок, чтобы запаховые следы сохранить и не дать уничтожить их другим членам группы.
Но логику Федор Леонидович не брал во внимание и работал по старинке – криминалист идет первым, а не собака. Ладно, пусть идет, я в Загоруйко уверен, почти так же, как в Мухтаре. Тем более я его на прошлых выездах немного проинструктировал насчет того, как не «загадить» оставшиеся на месте запахи.
Валя – парень смышленый, вон у него мамаша какая, вся из себя. Загоруйко понимал мои наставления с полуслова. Я даже немного удивился, когда, начитавшись умных книжек, начал так складно рассказывать ему тонкости работы со служебно-разыскной собакой на месте преступления, а он не отвернулся, а стал еще и доводы какие-то приводить, дискутировать. В общем, Загоруйко в теме.
После его аккуратной вылазки в гараж я запустил туда Мухтара. Конечно, шанс найти запах преступника невелик, да и едкого выхлопного дыма совсем недавно здесь было с избытком, а это как иголку искать в тумане. Хотя авторитетные книжные источники по служебному собаководству и утверждают, что даже бензин и перец не могу сбить хорошо обученного пса со следа, но Мухтар, как только заскочил в гараж, стал сразу чихать. Все же он чувствительнее человека ко всяким загрязнениям воздуха.
– Нюхай, нюхай, – командовал я и поводил его возле мотоцикла. Потом снял с рукоятки руля резиновую накладку и дал занюхать ее. Ведь если убийца травил тех двоих мотоциклом, то, значит, это он его сюда и пригнал. Хотя, скорее всего, при проверке госномера окажется, что это мотоцикл либо дедка – хозяина гаража, либо вообще одного из погибших. Но все равно я госномер на всякий случай переписал, да и номер рамы тоже. У Загоруйко своя отчетность и ответственность, а у меня – своя.
Мухтар снова чихнул, громко и совсем как человек. Фыркнул и тряхнул головой.
– Будьте здоровы! – крикнул кто-то снаружи гаража.
– Спасибо! – отозвался я.
После обнюхивания резиновой накладки пёс уверенно повел меня из гаража. Всё-таки взял след? Наверное. Конечно, я за мотоцикл тоже хватался, но считается, что собака может различить несколько смешанных следов. По крайней мере, запах хозяина он точно не спутает с чужими. Но этого в книжках нынешних не писали, это я в прошлой жизни где-то в интернетах вычитал.
Мухтар резво потянул меня наружу, я ускорил шаг, чтобы поспевать за ним. Пёс уволок меня за гаражи, на самую окраину кооператива. Там дальше начинался овраг, а за ним – заросший пустырь. Кое-где торчали нехилые кучи мусора, кто-то умудрялся втихаря выкидывать сюда отходы.
Я придержал поводок и проговорил:
– Стой, стой… Тут уже нет дороги. Думаешь, туда бы убийца попёрся? В овраг? В заросли? Извини, дружок, но ты, скорее всего, сбился со следа. Может, еще раз вернемся и снова попробуем?
Мухтар навострил уши. Повертел ими, как локаторами, будто пытался меня получше расслышать, ведь то, что я предлагал, не вязалось с его боевым настроем. Ты, говорит, точно хочешь, чтоб я остановился? А потом он громко гавкнул и потянул поводок, все же настаивая на своем. Мол, клык даю, след во такенный! Тянул прямо в овраг. А там наросли буйным цветом крапива, репей и еще какая-то мерзкого вида полынь.
– Может, не пойдем туда? – я пока удерживал поводок. – Сто пудов там никого нет, сам подумай, какой дурак будет сидеть в заросшем овраге много часов? А мне потом опять тебя от колючек вычесывать да выстригать? Нет, я, конечно, понимаю, что ты любишь, когда колючки обирают с шерсти, кайфуешь, только мне это не очень нравится.
Мухтар еще раз дернул поводок, вытянув шею вперед, повел носом, засопел ноздрями. Будто пытался доказать, что надо идти дальше.
– Ладно, – я сделал шаг вперед. – Если что, Серого озадачу почистить тебя от колючек.
Пёс нырнул в траву и скрылся в зарослях. Самому мне туда лезть совсем не хотелось, и я просто-напросто отпустил поводок. Через несколько секунд Мухтар три раза выразительно гавкнул. Мол, хозяин, иди сюда, я нашел, что искал.
Странно… Что там может быть? Человек там явно не спрячется, во всяком случае, с такого расстояния я бы его точно давно уже разглядел, вот как вижу сейчас спину Мухтара. Но друг точно что-то нашел.
Я недовольно покряхтел и полез в овраг, в крапиву и колючки. В том месте, где стоял пес, заросли были особенно густыми. С горем пополам я продрался, жалея свои форменные брюки, но оказалось, оно того стоило.
Я разглядел Мухтарову находку. В траве лежал стеклянный медицинский шприц. Объем 10 мл. Все как и положено: игла, стеклянный корпус и поршень. Какова вероятность нахождения здесь медицинского шприца, да ещё такого чистенького – который, значит, недавно брошен? Почти нулевая. Потому что тут никто не ходит, в эти дебри не то что и мимоходом не забредешь, тут пролезть-то сложно. А что это значит? А то, что шприц выкинули в самую гущу зарослей, чтобы его не нашел никто и никогда.
Человек, то есть, не нашёл бы. А Мухтар нашел!
– Молодец! Хор-роший, хор-роший пёс, – похвалил я его.
Нужно сообщить о находке и сделать здесь еще один осмотр, а после с понятыми под протокол уже этот шприц изъять.
Я вернулся к гаражу и сообщил обо всем следаку. Тот скептически поморщился и проговорил:
– Шриц? На помойке? Эка невидаль… Ну что? Лежал себе там и пускай дальше лежит. Что мы тут, весь мусор будем в округе собирать и к месту происшествия привязывать?
– А тебя не смущает, лейтенант, – раздраженно проговорил я. – Что к шприцу этому из гаража, где два трупа лежат, запаховый след привел? Не просто я на него вышел, а служебно-розыскная собака привела.
– Во-первых, – гневно зыркнул на меня следователь. – Я не лейтенант, а юрист третьего класса. – А во-вторых… я попрошу ко мне на «вы», я работник прокуратуры, я могу на тебя представление накатать.
– Федор Леонидович, – спокойно, но с прохладцей в голосе проговорил я. – Знаю, что ты юрист, но пока чин твой выговоришь, много времени пройдет. А на «ты» уже давай перейдем, ты же перешел. Не против? Ну и замечательно. Представление, если что, пиши, тут твое право. Только давай шприц изымем. Все как положено сделаем – пальчики на нем проверим, если есть, по картотеке пробьем. Ну и внутри его бы исследовать, чую, там что-то интересное можем найти.
– Ты же говорил, шприц пустой? – пробурчал следователь.
– Пустой, но поршень же его полностью не вычищает – следы веществ всегда остаются. Интересный шприц, снаружи чистенький такой, будто только что выброшенный.
Прокурорский подумал, похмурился и вдруг выдал:
– Я как руководитель оперативной группы считаю, что шприц этот к делу отношения не никакого имеет, и вписывать в его протокол не буду.
– Вот ты… зараза… – тихо и сквозь зубы процедил я.
– Что?
– Я говорю, зря шприц бросаешь.
– Признаков насильственной смерти нет, – уверенно возразил Федор Леонидович. – Судмедэксперт на трупах нашла внешние признаки, указывающие на отравление угарным газом. Все тут очевидно – мотоцикл мужики завели по пьянке в закрытом гараже и поплыли. Их бы на воздух, а они сознание потеряли – и все… Летальный исход. Так что, Морозов, никакого криминала я здесь не вижу. Уверен, что мою версию событий подтвердят результаты вскрытия.
Я в ответ лишь скрипнул зубами. Боковым зрением заметил, как хмурится Иван и светится от скрытой улыбки Трубецкой. Ладно… Может, оно и к лучшему, что следак шприц отказывается изымать, а вдруг он и сам на «темной стороне Луны»? И вещдок этот похерит потом…
А так я его втихаря приберу. И проверить шприц все же как-то надо. Для начала пальчики на нем поискать.
Я взял у криминалиста бумажный пакет, вернулся к тому месту, где лежала находка. Аккуратно, почти не касаясь корпуса, подковырнул шприц травинкой и закатил в пакетик. Понес его к гаражу. Пока шел, старался даже не дышать, мне казалось, что любое неосторожное движение сотрет к чертям все следы, даже через бумагу.
Пока следак возился с писаниной, я отозвал в сторонку Загоруйко.
– Слушай, Валентин, ты слышал наш разговор с этим? – я кивнул в сторону следака в синем мундире. – Лесником?
– Ну да… – кивнул тот. – Александр, если ты хочешь знать мое мнение, то я считаю, что шпиц все-таки надо было изъять, по крайней мере, чтобы исключить его из вещдоков после проведения комплекса исследований по нему. Но, согласно ведомственному приказу, старшим оперативной группы является следователь, и он вправе…
– Стоп, Валёк, половые проблемы нашего Федора Леонидовича меня мало волнуют. Ты просто помажь дактилоскопическим порошком шприц. Глянь на предмет пальчиков.
– Александр, – эксперт со спокойствием заправского лектора снова затянул свою процессуальную шарманку. – Я не имею права самостоятельно, без протокола следователя или лица, производящего дознание, собирать вещественные доказательства и…
– Да пофиг на доказательства, – приглушенно шикнул я на Загоруйко. – Ты мне баланду не трави. Просто сделай красиво – помажь пузырик и всё. Делов-то…
– Без протокола? – вытаращился на меня Валентин, линзы очков делали его глаза еще больше.
